Айра вздрогнул и проснулся. Тревожно звенели костяные амулеты на стенах, они предупреждали: рядом чужак! враги нашли убежище! спасайся! Дыхание осталось спокойным, глубоким, а ладонь незаметно скользнула под подушку и сжала рукоять ножа.
— ТЕБЕ. НЕ СБЕЖАТЬ, — прогудел Глубинный Ужас. Его голосом кричали страхи, что таились глубоко в сердце Айры. Их невозможно заткнуть навсегда.
Шаг, тихий скрип половицы, ещё шаг, осталось чуть-чуть, и Айра первым сделает рывок — как вдруг раздался грохот, шум, вскрики. Ворон выскочил из тьмы и повалил чужака на пол, пытаясь то ли задушить, то ли вырвать кадык. Крик пустельги ударил по ушам: маленькая птичка быстро-быстро махала крыльями, била кадавра то когтями, то клювом.
— Ворон, не убивай его! Просто удерживай, — крикнул Айра, пока не стало слишком поздно.
Нащупав коробок спичек, он зажёг лампу и пригляделся к ночному гостю. Сначала показалось, что перед ним энлодский мальчишка: очень уж светлые у него были волосы, но пустельга выдавала кровь рода Нуа.
— И как нам с тобой быть? — Айра присел на стул и окинул пленника оценивающим взглядом. Не считая волос, это был очередной безликий айрхе. — Киан, верно? Сына хозяина Муравейника следует встречать как господина, но ты явился сюда с дурными помыслами, — он кивнул на кинжал, который валялся на полу рядом. — Неужели ты хотел меня убить?
Киан пытался что-то ответить, но звучал невнятный хрип: очень уж крепко Ворон сжимал его горло, оставив ровно столько воздуха, чтобы жертва не умерла от удушья. «Не убивай, просто удерживай» — и не придраться ведь, приказ был исполнен в точности. К логике мёртвых надо привыкнуть. Стоило Ворону оставить Киана в покое, как тот выпалил:
— Гнида! Ты и твой выморозок! С клоакой вместо жопы!
Какой шумный парень. Ну точно — один из Нуа.
— Если оскорбления — это всё, что ты можешь сказать, то сейчас я за шкирку верну тебя отцу. Как думаешь, он обрадуется твоей привычке ходить ночами по Муравейнику и беспокоить людей?
Киан заскрежетал зубами. Дёрнулся в очередной раз, но скинуть Ворона так и не смог: тот сидел на нём и удерживал руки. Горячая кровь и дурная голова — опасное сочетание. Лучше разобраться с ним так же, как со Старичком, но, когда Айра опустился на колено и положил ладонь на потный лоб, Киан едва не укусил его за пальцы.
— Что, не вышло мне голову засрать? Знаю я все ваши шаманства! — рявкнул он, а сам пытался за дерзким оскалом скрыть страх.
А вот это уже интересно. Айра провёл ладонью над парнем и прислушался к своим ощущениям. Где же оно могло быть… Игнорируя новый поток ругательств, он вынул из-под рубашки Киана шнурок, на котором болтался кожаный мешочек. Внутри нашлось много чего интересного: пучок белокурых волос, обрезки ногтей, пара клыков, похожие на собачьи, и засушенные ветловые листья. Примитивная пародия на вольт. Такие часто встречаются у степняков, они верят, что всё дурное вместо хозяина должно притянуться к оберегу. Мелочь эта хоть и небесполезная, но от Айры не спасла бы. Киан сам по себе родился с крепкой волей, вот почему его оказалось так сложно разыскать, когда он сбежал от отца.
— Я всё равно до тебя доберусь, паскуда!
Лезвие охотничьего ножа коснулось горла Киана, заставив заткнуться.
— Видимо, ты прожил на улице недостаточно долго, чтобы уяснить одну вещь: не разбрасывайся угрозами, если не можешь их выполнить, — Айра надавил клинком на кожу, но недостаточно сильно, чтобы остался порез. — Я из тех людей, которые к угрозам относятся серьёзно, и стараются избавиться от неприятеля раньше, чем он станет проблемой. Следи за своим языком, парень.
Киан успокоился. Пустельга так точно перестала вскрикивать.
— Хорошо. Голова у тебя хоть немного, да работает, — Айра затянул шнурок и вернул оберег хозяину. Ему чужого не надо. — Давай начнём наш разговор с чистого листа. Я не лезу к тебе с «шаманством», а ты перестаёшь выражаться как трубочист. Согласен?
— Пусть твой пёс плешивый с меня слезет, тогда и поговорим.
Короткий приказ, и Ворон отступил во тьму. Киан поднял кинжал и вскочил на ноги, но, несмотря на воинственный вид, ему хватило благоразумия не кидаться в атаку. Со стороны и не скажешь, что он сын самого влиятельного айрхе в городе — от оборванца не отличишь.
— Теперь рассказывай, почему ты решил меня убить, — Айра улыбнулся, как бы приглашая к дружеской беседе.
— Нечего было сдавать моё убежище папаше. Я нашёл своё место, помогал тем, кто нуждался в заботе и защите, а теперь мои друзья в беде. Всё из-за тебя и твоего меченого!
— Раз попался — значит, оказался слишком слаб, чтобы защитить своих близких. Избавиться от меня, своего обидчика, тоже не смог. Сидел бы лучше под крылом отца, раз такое дело, — Айра покачал головой. — Рано ты рвёшься во взрослую жизнь.
— Да хрена с два я сдамся! — пустельга вторила крику Киана, он с силой сжал рукоять кинжала. При всём кажущемся благодушии Айра цепким взглядом следил за гостем. — Ты ничего обо мне не знаешь! Но вы с папашей так и будете насильно возвращаться меня в эту дыру, поэтому, если хочу вернуться к своим людям, я должен сначала избавиться от тебя.
— Или договориться. Тоже неплохой способ решать проблемы. Предложи что-то, что меня заинтересует, и я могу пойти тебе навстречу.
Киан вскинул светлые брови, о таком варианте он явно не задумывался. Закружились мысли в лихой голове, завертелись. Наконец до чего-то додумавшись, он подошёл к столу и уселся напротив Айры. Кинжал положил перед собой, Айра последовал его примеру и тоже выложил охотничий нож. Теперь это больше напоминало мирные переговоры.
— В городе осталась моя подруга, — начал Киан. — Она амойлах, как и ты, поэтому многие хотят с неё шкуру содрать. А уж сейчас, когда новозаконники лютуют — и подавно. Раз наше убежище уничтожено, — последнее слово он злобно процедил, но сдержался и продолжил спокойнее, — то я хочу спрятать подругу здесь, в Муравейнике. Хотя бы до весны. Всё, что от тебя надо — не мешаться. Ты весь Муравейник под себя подгрёб, я знаю! Оставь этот дом в покое на одну ночь, тогда подруга сможет навестить мой сон.
— Твои пожелания я услышал. Но что ты предложишь взамен?
Киан блуждал взглядом по квартирке. В полумраке смотреть было не на что: хоть мебели и мало, а всё равно тесно здесь, неуютно — и это Айру поселили с удобствами, как важного гостя. От квартир похуже она отличалась только наличием кухни и уборной, у многих в Муравейнике не было и такого.
— Ты про огнекамни слышал? Моя подруга всё про них знает и может помочь их найти. Эти штуки — жуть какие полезные!.. — и в Киана будто вселился дух торгаша с рынка, с таким жаром он начал расхваливать свою идею. Айра кивал его словам, а сам задумался: помнил он ту девчонку, и очень хорошо — всё время тянула лапы к Хейду, чем немало раздражала. Хуже того, она была ещё одним соперником в охоте за костями Предтечей. Неизвестный элемент, который влияет на его планы. От всех возможных помех нужно избавляться, так или иначе.
— Меня устраивает, — Айра перебил пылкую тираду. — Только добавим ещё одно условие: ни слова отцу о моём защитнике, — он кивнул в сторону Ворона. Белая маска выделялась в углу зловещим светлым пятном. — Сам знаешь, насколько Стах въедливый к чужакам, а этот человек оберегает меня так же, как и ты — свою подругу.
Он нарочно провёл параллель с девочкой, и это сработало: Киан весь подобрался и кивнул. На том и договорились.
Весёлая выдалась ночка. Повезло, что сегодня заявился всего лишь взбалмошный мальчишка, а не Ищейка или его прихвостни. Киан, Стах, Старичок… Как же сыновья рода Нуа похожи на своих отцов, но эта похожесть отталкивает их друг от друга. Невольно вспомнился собственный сын — а каким вырос он?.. Айра махнул рукой и поймал эту нехорошую мысль, как муху, и быстро растёр между ладонями, пока она не пустила корни. У него было много семей, но все он покинул и разрушил: сбежал от Левиафанов, оставил Сияну с сыном, убил Чёрного пилигрима, обратил Хейда в монстра. Такова его жертва во благо всех живых.
Айра провёл пальцем по рукояти охотничьего ножа, пересчитал насечки: одна, вторая, третья… ровно семнадцать глубоких зазубрин. Он потерял много воспоминаний, но до сих пор помнил день, когда Ищейка подарил ему свой любимый нож. Тогда они были друзьями, почти братьями. Сидели плечом к плечу на носу ледокола «Новая земля», и над их головами застыла полярная ночь, усыпанная мириадами звёзд. Ищейка тогда сказал: «Пускай этот нож защищает тебя вместо меня, а ты делай зарубку каждый раз, как убьёшь им врага. Вот вернусь я с охоты на квадрианских овечек, и мы посмотрим, насколько полезным оказался подарок».
Что они скажут друг другу теперь, если встретятся? Ничего, скорее всего. Нынешний Ищейка — пустая оболочка, глазами которой смотрит древняя тварь.
«10 день наблюдений.
Эксперимент с приказами на зубах — успех.
Одно расстраивает: насколько Хейд был сообразительным и своевольным, настолько же Ворон пустоголовый и послушный. Возможно, что-то изменится, если дать кадавру больше свободы — но это слишком опасно. Хочу попробовать исправить его недостатки за счёт тренировок и улучшенной системы указов, вдруг сработает».
Задание было дано проще некуда: сходить к развалинам дворца Хоррусов и найти что-нибудь полезное. Поначалу кадавр таскал откровенный мусор: то ножку от стула — на котором Хейд обычно сидел, когда приходил в гости; то разбитую тарелку — сам притащил ворованную, фыркая, что не будет есть из котла как нищий; ещё и старую чернильницу умудрился откопать — похоже, он вспомнил, как часто Айра корпел над журналом, макая в чернила перо. Каждый раз приходилось подробно проговаривать, почему эти находки бесполезны, но в глазах кадавра не было понимания. Поэтому Айра немало удивился, когда на следующий день ему притащили чемоданчик: небольшой и плоский, обтянутый кожей, с помятой от удара крышкой.
— Надо же! А ведь я успел смириться с потерей трофея. Ты молодец, хорошо справился, — Айра улыбнулся Ворону, но с таким же успехом он мог похвалить дерево.
Внутри чемодана лежали револьвер и патроны с отсыревшим порохом. Барабан откинулся со звучным щелчком, который пробудил ворох воспоминаний. В глазах начало двоиться, и Айра видел не свои руки: они были крупнее, белее, у запястья бугрился незнакомый шрам. Как во сне, он начал чистить цилиндр воображаемой щёткой, уделил внимание каждой из шести камор. Хозяин украденного воспоминания повторял эти действия сотни раз.
«Его зовут Гарет Вэндонн, и уже с десяток лет он хранит приближённого Квадранты, став ему верным соратником и другом. Многих мерзавцев они выловили и предали справедливому суду, но с одним из них пришлось повозиться. С виду то был простодушный паренёк, но его выдали горцы, которые обычно никогда не шли квадрианцам навстречу. «Этот айрхе раньше приводил с собой головорезов», говорили они. «Множество поселений пало из-за его козней», предупреждали они.
Весь месяц погони ему снятся кошмары. Иногда грань между сном и явью становится настолько тонкой, что ужасы проникают в реальность. Сегодня ночью ведун принял облик хранимого, но Гарет не дал себя обмануть и застрелил его. Преступник мёртв, но кошмары так и не исчезли. А вдруг он сам — источник зла? Дуло прижимается к виску, и…»
Мушка целилась в голову Ворона. Айра заморгал, он пытался избавиться от липкого, навязчивого воспоминания. Нужные осколки забываются, ненужные сами лезут — что за бардак! Неожиданно Ворон издал низкий, вибрирующий звук, похожий на рычание. Это была первая реакция от него, хоть отдалённо напоминающая осознанную эмоцию.
— Прости, я забылся, — Айра торопливо спрятал револьвер в чемоданчик. — Погоди. Тебе не нравится, когда в тебя целятся? — Ворон молчал. Пришлось спросить по-другому: — Что ты почувствовал, когда я целился в тебя из револьвера?
— Холодно, — сиплый вдох. — Больно. Больно… Нолоши пришли с войной в моё кочевье…
Опять он за своё. Мертвецы часто несут бред: с годами их память искажается, дольше всех сохраняются наиболее яркие эмоции, обычно связанные со смертью. Хейд погиб совсем недавно, так почему его воспоминания приняли настолько странные образы? Или кость Предтеча ускорила деградацию личности, или Айра о чём-то не знал.
— Это точно твои воспоминания? — рискнул он спросить напрямую.
— Айра приказал, — вдох, — забыть семью… друзей… — ещё один вдох, — но не врагов.
«17 день наблюдений.
После того случая с револьвером у Ворона появилась странная привычка: когда он бездействует, то прижимает ладони к груди. Похоже, момент смерти слишком ярко отпечатался в памяти. Хотя бы в этом он не отличается от блудного духа.
(На полях несколькими штрихами запечатлён образ мужчины. Единственная его примечательная черта — тёмный провал на месте левого глаза).
Когда-нибудь я доберусь до истинной причины его тревог. Может, хотя бы тогда Ворон обретёт покой. Или всё станет намного хуже, и он, как Молчащий, начнёт видеть лицо своего врага в каждом встречном человеке».
Стах улыбался, шутил, и лично подливал Айре чай. Редко когда можно застать его в благодушном настроении, но сегодня на то был весомый повод: Дары прекрасно выполнили своё предназначение и оберегали людей, пока те избавлялись от золотой поросли. Хотя бы в Горбах удалось сдержать заразу. Но надолго ли?
— Я знал, что вместе у нас всё получится, амойлах, — и по такому поводу Стах налил себе не чай, а напиток покрепче. В Тормандалле молочную водку достать было сложно, поэтому кувшины с ней открывали только по особым случаям. — Все считали, что я сошёл с ума, раз с тобой якшаюсь. Но я ещё в первую нашу встречу смекнул: ты можешь принести Муравейнику немалую пользу, если найти верный подход. И теперь смотрите! — он развёл руками над головами гостей. — Пока нолоши убивают друг друга, мрут от голода и ядовитых ягод, мы живы и процветаем! Не удивлюсь, если к весне весь город передохнет, а Муравейник так и будет стоять непоколебимо.
Гости поддакивали, смеялись, отдыхали. Айра пытался влиться в русло всеобщего веселья, но, несмотря на ароматный чай и сладкие угощения, находиться на этом пиру для него было невыносимо. Одного Стаха вытерпеть ещё можно, но за столом сидели главы местных родов, все до раздражающего одинаковые и шумные. Хотя «пир» — слишком громкое слово, скорее небольшое застолье, чтобы приободрить людей в эти холодные суровые дни. Отказаться от приглашения Айра не смог, иначе улыбка на губах Стаха сменилась бы оскалом.
— Раньше рядом с вами один прохвост крутился, но уже давно от него ни слуху ни духу. Куда ваш помощничек запропал? — спросил гость, который сидел по правую руку от Стаха. Значит, был с ним особенно близок. От остальных пустолицых его отличало родимое пятно под глазом.
— Морской хан забрал его в своё войско, — ответил Айра как можно равнодушнее. Наверно, надо бы улыбнуться, все ведь вокруг улыбаются, но у него не вышло.
— Так Морт помер? Кто-то смог поймать старую крысу за хвост? — в голосе Стаха звучало неподдельное удивление. — Вот так новость. Жаль слышать, я надеялся когда-нибудь удавить его собственными руками, — и он захохотал, следом осушив пиалу с архи.
Айра всё-таки выдавил из себя улыбку. Главное помнить, что его миссия — спасать людей, а не калечить. Он давно знает, как сильно Стах ненавидит Хейда, не стоит реагировать на его слова. Глоток чая, и едва зародившаяся злоба потухла. Когда владеешь особыми силами, необходимо уметь контролировать себя, иначе можно натворить много бед.
Раздался спасительный стук в дверь. Передали срочную весть: к Стаху пришёл наследник, да не один — хотел он просить за какую-то девчонку.
— Смотри-ка, Йялан, а жизнь-то налаживается! — Стах пихнул локтем мужчину с родимым пятном. — С заразой боремся, Морт своё получил, ещё и сын вспомнил, что у него есть отец. Хороший день, радостный! Ну давай, скорее зови сюда Киана. Посмотрим на его девицу. Так-то ещё годик, и пора ему жениться, — и все немедленно выпили за здравие рода Нуа.
Стоило Киану переступить порог, и один его вид приглушил атмосферу весёлого застолья. Будто на встречу с врагом пришёл, а не родным отцом: стоял прямой, как палка, губы сжал в нить, смотрел хмуро, исподлобья, ещё и поморщился, когда заметил кувшины с архи. За руку он держал девочку помладше, взгляд Айры тут же зацепился за жутковатый шрам, который делил её лицо пополам — уже неплохо, так будет проще выделять её среди других детей. Платьице на ней было слишком лёгкое для зимы, за спиной на ремешке болталась потрёпанная лоскутная кукла. На лохматой макушке сидела горихвостка, которая выглядела точь-в-точь как чёрт — тельце будто соткано из дыма, вместо глаз пылали огоньки, таким же ярким был и её длинный хвост. Птичка взволнованно крутила головой и разглядывала собравшихся за столом мужчин.
— Разреши мне оставить в Муравейнике подругу, — Киан говорил сухо и сдержанно, но его пустельга тонко вскрикивала. — Её зовут Лийса. Она сирота.
Стах уставился на девочку немигающим взглядом. Плечистый, здоровый, даже ничего не говоря и не делая, он внушал страх и трепет. Лийса прижалась ближе к Киану, а горихвостка — к ней самой.
— У нас и своих сирот хватает, всем им нужна забота и воспитание, а кто будет этим ребёнком заниматься? Захочет ли кто делиться с чужачкой едой, которую приходится вырывать у нолошей кровью и сталью?
— Я поделюсь, не проблема, — ответил на это Киан. — И присмотрю тоже я. Позволь Лийсе остаться под нашей крышей, а всё заботы я возьму на себя.
— Да ты о себе позаботиться не можешь, молокосос!
Странные дела. Айра достаточно времени копался в мозгах старшего Нуа, чтобы быть уверенным — тот приютит девочку хотя бы на зиму, потому что она айрхе, а своих он не бросает. К чему тогда весь спор? Хотел проверить решимость Киана? Но так он настраивал сына против себя. Несмотря на то что Айра мог вывернуть наизнанку разум человека, зачастую ему было сложно понять других людей.
Пока оба Нуа ожесточённо спорили, дымная птичка слетела с головы Лийсы и уселась на край пиалы с чаем.
«Рада встретить тебя вживую, грозная птица. Ты нас помнишь?» — раздался в голове звонкий голосок.
«Помню. Твою настырность сложно было не заметить», — отозвался Айра и скрестил руки на груди.
«Прости, но мы с сестрицей не знали, как ещё можно с тобой связаться, ты же постоянно гнал нас прочь. — Айра на это пожал плечами, он не испытывал ни малейшего угрызения совести. — Ты борешься против злого божества из Города-на-костях, который стоит за Синим Хребтом, верно? Мы тоже хотим его остановить. Своих сил у нас нет, зато есть знания! Много знаний предков. А ещё у моей сестрицы хранится кровь первого человека. Ты же её искал, разве нет?»
Горихвостка так быстро тараторила и прыгала по краю пиалы туда-сюда, подмахивая своим ярко-алым хвостиком, что у Айры от её мельтешения начала болеть голова.
«Кровь первого человека? Ты о Предтечах?»
«Таких слов я не знаю. Мы с сестрицей называем их попроще — огнекамни, потому что они могут стать очень горячими и долго гореть… Ага, вот их ты знаешь! — птичка часто захлопала крыльями, заметив, как напрягся Айра. — Но если прогонишь сестричку, то зачем ей с тобой делиться?»
«Торговаться со мной решила?» — Айра провёл пальцем по краю пиалы, ненавязчиво пытаясь согнать дымную собеседницу. Та быстро перебирала лапками, смещаясь в сторону, но уходить не спешила.
«Киан говорил, что ты такое любишь. Все вы, взрослые, понимаете только один язык — обмена».
— Я… Я могу быть полезной! — пока горихвостка уговаривала Айру, сама Лийса пыталась убедить Стаха. — Например, я спрошу у духов, куда вашим людям стоит идти за припасами, а куда лучше не лезть. Тогда у вас появится больше еды, и я никому не помешаю, да?
Тут-то гости оживились, а Стах потребовал у Лийсы немедленно доказать свои слова. Киан нахмурился, что-то зашептал подруге на ухо, но та всё равно отпустила его руку и робко приблизилась к столу. Она встретилась взглядами с Айрой, улыбнулась ему украдкой, но тот никак не отреагировал. Он ещё не определился, как относиться к этой «помехе».
«Почему ты рвёшься мне помогать?» — он опустил взгляд и вновь обратился к горихвостке.
«Не я, а мы с сестрой! Мы хотим избавиться от меченых, ради этого нас жрицы и растили: чтобы прошлое в лице предков помогало людям в настоящем. Но жриц всех извели, и теперь мы ищем, кому можем быть полезны».
Она говорила искренне. В своё время Айру не стали спрашивать, хочет ли он начинать войну против Древних, но сам он так поступать не собирался.
«Ты… Вы с сестрой не понимаете, во что ввязываетесь. Скорее всего, проживёте вы недолго, несчастливо и в полном одиночестве. За вами будут охотиться. Любой встречный может оказаться вашим врагом».
«И чем это отличается от нашей жизни сейчас?»
Тем временем Лийса сложила в кучку косточки, которые остались в тарелках гостей, и капнула на них немного крови. Горихвостка начала звучно петь; Айра услышал обычный щебет, а вот Лийса — полезные сведения о том, в каких районах Тараска сегодня меньше всего новозаконников, где гвардейцы устроят облаву, а какой дорогой повезут телеги с продовольствием. Стах слушал внимательно, но пустельга на его плече склоняла голову то на один бок, то на другой — сомневалась.
— А ты что думаешь, амойлах? — Стах повернулся к Айре. Архи придала его взгляду непривычный блеск и живость. — Ты ведь можешь узнать, правда эта девчонка из вашей братии, или нет? Не принесёт ли она беду, если я приму её в свой дом?
Лийса вся обмерла, замолкла и горихвостка. Киан играл желваками, горя от желания вмешаться, ещё чуть-чуть — и точно сотворит какую-нибудь глупость. С ответом Айра не спешил. Прошлые его попытки обзавестись помощником всегда кончались катастрофой, но если он погибнет, то куда денутся все те бесценные знания, которые он по крупицам собирал больше десяти лет? Да, есть журнал, но, как его ни береги, это просто стопка бумаги, она легко горит и мокнет. Ему нужен преемник. Ворон, к сожалению, слишком глуп, чтобы им стать, да и выбор был небогат…
— Конечно, приюти это дитя, — Айра улыбнулся, желая развеять повисшее над столом напряжение. — Даром она и правда не обделена. Если тебе будет спокойнее — я присмотрю за ней.
Вот так «помеха» и стала его ученицей. Сумбурное решение, принятое больше на поводу интуиции, чем здравого смысла. Стах для вида подумал немного, но и без пустельги было заметно, что он всем доволен: ещё один амойлах — это хорошо, даже прекрасно, особенно если Лийса нагадала верно, к тому же появился новый рычаг давления на сына. Сегодня для старшего Нуа и правда выдался на редкость удачный день. Он не стал задерживать Айру, когда тот откланялся — понимал, что у амойлаха прибавилось других забот. К примеру, как-то вписать эту девочку в свою жизнь.
Новость о чужачке разлетелась по Муравейнику мгновенно. Айрхе выглядывали из приоткрытых дверей, плелись следом и шептались между собой, особо наглые приставали с вопросами, но Айра сбривал их одним взглядом — когда хотел, он мог пугать не хуже Стаха. У него не было ни времени, ни желания развлекать безликую толпу, да и Лийсу такое внимание беспокоило ещё сильнее.
— Спасибо, что замолвил слово перед отцом. Буду должен, — сказал Киан, когда они скрылись в квартире от неуёмного любопытства местных жителей. Лийса сидела за столом и запихивала в рот хлебцы с такой жадностью, что стала напоминать белочку с полными щеками еды.
— Учти: даже если твоя подруга будет жить здесь, это не значит, что ты можешь вваливаться в моё жилище, когда вздумается, — предупредил Айра и поставил перед Лийсой тарелку с вяленой рыбой и парой кусочков сыра. Та кинулась на новое угощение, толком не прожевав старое.
В ответ на его слова младший Нуа хмыкнул и вздёрнул нос.
— Я серьёзно, Киан. Вдруг я буду занят ритуалом, а ты влезешь в неудачный момент и схлопочешь проклятье? Не думай, что я брошусь тебя спасать. Не люблю дураков, которые не слушают предупреждения.
— Ладно тебе нудеть, амойлах. Сам не горю желанием лишний раз видеть твой могильник, — Киан обвёл взглядом развешенные на стенах птичьи черепа в рамках из прутиков, и брезгливо поморщился.
Лийса хихикала себе под нос, пока слушала их перепалку, и уплетала рыбу едва ли не вместе с кожей. Безглазая кукла сидела на соседнем стуле, как полноценная гостья, пока горихвостка по-свойски облетала квартиру. Придётся как-то привыкать ко всей этой суете. Непросто было ужиться и с Хейдом: вечно тому не терпелось развести бурную деятельность и перевернуть вверх дном весь привычный уклад жизни своего брата. Айра не жаловался и старался подстроиться, считал это платой за то, что он больше не страдал от одиночества.
«Хочу вернуться ненадолго в те дни… Я обязательно нашёл бы способ, как убедить Хейда в моей правоте, и тогда всё сложилось бы по-другому».
Хлопок двери выдернул Айру из горьких мыслей — Киан удостоверился, что Лийсе было где спать, и оставил её отдыхать. Без лишних ушей девочка заговорила смелее:
— Спасибо, что поверил в нас с сестрой, — она широко улыбнулась, до ямочек на щеках. — Ты оставался нашей последней надеждой выжить.
— Вот насчёт «выжить» я бы не торопился, — Айра сел напротив Лийсы и сцепил пальцы перед собой. — Но начнём по порядку. Что это? — он кивнул на горихвостку, которая прыгала по подоконнику и разглядывала пейзаж за окном. — Подобные аномалии я не встречал, но догадываюсь, что она связана с куклой. Внутри неё останки, верно?
— Это моя сестричка, она… как там жрицы говорили… посредник между мной и предками.
— Интересный метод выбрали твои жрицы, чтобы создать гаруспика, — пробормотал Айра и углубился в размышления. Какая хитросплетённая связь двух душ… Будет о чём записать в журнал.
— А ещё, — Лийса замялась и накрутила на палец кончик растрёпанной косички, — мне очень жаль, что с твоим братом так вышло. Я была рядом, когда… Ну…
Айра невольно вздрогнул. Он старался не вспоминать тот день. Да и помнил, на самом деле, не многое: грохот выстрела, лежащее на снегу тело брата, лицо убийцы, последний вскрик Грачика, и собственный гнев, выжигающий разум.
За спиной Лийсы вытянулась тень с огромным оком.
— ТЫ. ВИНОВАТ, — прогудел Глубинный Ужас. Может быть. Может быть…
— Всё случилось так внезапно, — чем дольше Айра молчал, тем быстрее говорила Лийса, желая заполнить гнетущую тишину. — Мы с сестричкой пытались остановить того страшного человека, но у нас не хватило сил.
«Духи предрекали твоему брату скорый конец. Мы хотели изменить его путь, но нас не стали слушать», — добавила горихвостка, сев на голову куклы.
— Сначала воришка нам очень-очень не понравился, но потом оказалось, что он хороший. Без его помощи я не дожила бы до нашей встречи. И о тебе он заботился тоже.
— Достаточно. — Это уже было слишком. Айра не заметил, как начал царапать себя ногтями. — Огнекани. Покажи мне их.
Лийса переглянулась с горихвосткой, и та кивнула. Покопавшись в кармане юбки, она достала железную коробочку и вытряхнула на стол нечто, напоминающее Предтеча. Таких созданий в природе не встретишь: крючковатый клюв — от птицы, приплюснутый череп — от ящерицы, лапок было целых шесть, а плоский сегментарный хвост напоминал панцирь сколопендры. Цвет костей оказался бледнее, чем у Даров и лапы Предтеча, но и не прозрачный, как у пустышек. Айра коснулся крошечных выпирающих позвонков и отдёрнул палец — горячо. Великолепный экземпляр.
И всё же это не Предтеча.
— Тебе не нравится? — Лийса заметила тень разочарования на лице Айры.
— Наоборот, это невероятно ценная находка. Но мне нужно кое-что проверить, — а ещё поискать старые записи в журнале, из того периода, когда он с Чёрным пилигримом разыскивал исследовательские полигоны дейхе на Синем Хребте.
— А что? — Лийса склонила голову набок, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Расскажи уже, ну! Я ведь твоя помощница, и должна знать всё, что знаешь ты.
— Сейчас ты ничего не поймёшь, — Айра убрал скелет в коробочку, и надо подумать, где её саму спрятать понадёжнее, чтобы у Ворона не возникло соблазна перекусить. — Но я тебя всему научу.
— Я готова! — Лийса выпрямила спину и положила руки на стол, как примерная ученица.
— Ты умеешь читать? Писать?
— Ох… Писать у меня не получается… А читать сестрица помогает. Это очень плохо? Я теперь не подхожу? — Лийса нервно прикусила кончик косички.
Айра улыбнулся и протянул руку ладонью вверх.
— Времени у нас мало, а узнать тебе надо очень и очень много. Я могу передать все необходимые знания напрямую в голову, но сразу предупреждаю, что вас ждёт нелёгкое испытание.
Лийса без колебаний положила сверху ладони свою маленькую ручку. Их взгляды встретились, Айра нырнул в чужой разум, как в тёмный, бездонный омут, и погрузился куда глубже, чем было нужно для передачи воспоминаний. Он должен знать всё о человеке, которому собирался доверить самое ценное, что у него есть.
***
Маленькое судно неспешно плывёт по реке само по себе. На левом берегу переливается степное золото-зелёное море, не знающее тишины и покоя. На правом — высится холм, окружённый рощицей и крошечными теремками, и всё это пожирает пламя. Огня так много, что светлеет сумеречное небо. На вершине холма возвышается пылающий идол, он напоминает маяк, который предупреждает всех путников: «Здесь случилось несчастье, бегите!»
— Это древнее капище рядом с Серосветом. Мы с сестричкой здесь родились и жили. Таким мы видели его в ночь, когда ромбики решили всё уничтожить, — звучит голос Лийсы. Одной из. Две одинаковые девочки сидят в лодке напротив него и смотрят с осуждением.
— Почему ты пролез сюда как воришка? Мог ведь просто спросить, если хотел узнать про нашу жизнь, — говорит та Лийса, что сидит слева. Её голос звучит тише, почти без эмоций.
— Я не доверяю словам, — он скрещивает руки на груди, и всё же даёт волю озорной улыбке. — А вы молодцы. Редко кому удавалось меня подловить.
— Это потому что мы присматриваем друг за другом, — говорят девочки и берутся за руки.
Чернильные воды уносят лодку всё дальше от холма, но пламя неотступно следует за ней по пятам. Мёртвую, неестественную тишину, которую никогда не дождёшься в настоящей степи, наполняют обезумевшие крики. Оба берега усыпаны кострами, как небо — звёздами, на них в муках корчатся женщины в масках лисиц.
— Раньше много народу стягивалось к капищу: близких хоронили, праздники гуляли, жертвы приносили. Жрицы им во всём помогали, и меня этому учили. Но от ромбиков спаслось всего несколько наставниц, с ними я и уплыла на лодке, — говорит правая Лийса, её взгляд тухнет, блестит от сдерживаемых слёз.
— Предки подсказывали идти в Дарнелл. Многие жрицы погибли в пути, спасая нас от меченых и ромбиков, пока мы не остались совсем одни, — продолжает за сестру Лийса слева.
— Не берегут вас предки, раз решили завести в такие гиблые края. Пожалуй, мне тоже стоит поделиться частью своего прошлого, чтобы не возникло недопонимания, — он звучно щёлкает пальцами, и лодка в тот же миг увязает в снегу. На них бросает тень гигантский ледокол, нанизанный носом на торчащую скалу. Вокруг стального корпуса разросся улей из пристроек, лестниц и длинных труб, из которых вьются струйки дыма. Та Лийса, что поживее, глядит на громаду с раскрытым ртом.
— Это тот самый Город-на-костях, где прячется злое божество? — спрашивает левая Лийса. Даже сейчас она не отводит взгляда от нарушителя, сидит, как тряпичная кукла.
— Но где сам город? И кости? — правая Лийса крутит головой, но вокруг них лишь снег, длинные скалы-зубья, а в небе переливаются разноцветные столпы света.
— Город — перед тобой, — он кивает на ледокол. — А кости… вокруг нас, — обводит рукой багровые скалы. — «Злое божество» вовсе не божество, и не злое само по себе. Обо всём этом тебе и предстоит узнать.
Куда только не заносит маленькую лодочку. Закидывает и на горные вершины, где сохранились руины исследовательских станций, и в глубины степей, где остались следы Паразита. Он не вываливает на Лийсу сразу все свои знания, подобная нагрузка на мозг может закончиться смертью. Для начала хватит основ, чтобы она понимала, с какими силами собирается бороться, иначе о чём с ней вообще говорить?
***
Пока лодка путешествовала по осколкам воспоминаний, время казалось зыбким и эфемерным, ведь как понять, сколько минут прошло в настоящем мире, когда перед твоими глазами за миг пролетают десятилетия? Айра и не заметил, как над Муравейником сгустились сумерки, что стало большой ошибкой.
— Сюда кто-то лезет! Нехороший! Нехороший!
Связь разумов оборвалась так резко, что Айру оглушило, а Лийса заохала и сжала ладонями голову. Разбитая на осколки реальность медленно собралась воедино. Горихвостка так и шумела, она в панике металась у окна и чирикала. Айра бросился к арбалету, как dможно скорее зарядил болт, и тут до него дошло, кто такой «нехороший» должен был вернуться домой с наступлением темноты.
На подоконник запрыгнула пустота в телесной оболочке. От комбинезона несло удушливой вонью, значит, сегодня стало на один очаг заражения меньше, а кадавр ненадолго притупил свой вечный голод. Вскрик горихвостки выдал растерянность и страх сестёр: они тоже не смогли увидеть внутри оболочки ни душу, ни хоть какую-то искру жизни. Ворон — ходячее слепое пятно для любого ведуна.
— Спокойно, это свои. Думаю, ты уже почувствовала, что он не совсем человек, и лучше вам с сестрой к нему… — не успел Айра договорить, как Ворон вскинул руку и поймал горихвостку, когда та неосторожно подлетела ближе.
Птица заверещала, одновременно с ней закричала и Лийса. Кадавр задрал маску и уже хотел сунуть добычу в рот, как его в последний момент остановил крик: «Ворон, отпусти!» Чёрные зубы с высеченными приказами почти сомкнулись на горихвостке. Айра готов был выстрелить, но Ворон медленно разжал пальцы с тёмными ногтями и выпустил пленницу. Та пулей улетела в куклу, Лийса обняла её и принялась убаюкивать, как живую. Щёки блестели от слёз, так сильно она перепугалась.
— У него лицо воришки, — прошептала она. — Мне… Мне не показалось… Воришка ведь не живой… Но двигается… — тут её глаза расширились от осознания. — Ты что натворил!
— Древние — могущественные враги, но у нас нет права на поражение, а это значит, что мы вынуждены использовать любые преимущества, даже если ради них приходится делать не самые хорошие вещи. Другого выхода просто нет. Поверь, я искал.
— Он же твой родной брат! Разве тебе его не жаль?
Давным-давно Айра задал похожий вопрос Глашатай, но не смог принять её ответ. Прошли годы, и с тех пор он на многое начал смотреть иначе.
— Брата — жаль, — Айра оглянулся на Ворона, который сидел на подоконнике и ждал новых приказов. — Но он уже мёртв, а мёртвые — не равны живым.
— Сам-то себе веришь?! Посмотри на мою сестричку — ничем от живой не отличается! — Лийса сунула под нос Айры куклу. — А ты…
— Я прекрасно знаю, что сделал, — Айра отмахнулся от игрушки. К чему эти споры, со временем Лийса сама всё поймёт. — И когда мы победим, я обязательно упокою то, что осталось от брата. Но сейчас он мне нужен так же сильно, как тебе — сестра. Если считаешь, что это слишком, то лучше вам обеим отступить прямо сейчас.
Лийса не отступила. Но от былого восторга в ней не осталось и следа.
Запись № 114:
«В мои руки попал лже-Предтеч. Как минимум один эксперимент на полигоне Гунигтай-Ууле прошёл успешно. В прошлом мы с ЧП так и не поняли, зачем дейхе пытались воссоздать существ, которых с фанатизмом истребляли. Да и способ они выбрали, признаться, даже для меня из ряда вон выходящий, если судить по останкам рожениц. Так я и определил, что передо мной подделка: Предтечи — неорганические создания, у них не может быть зародышей.
На полигоне я находил лишь бесцветные пустышки. Одна из них пригодилась мне с чёртом, вторая — с кадавром, а эта третья во всем схожа по описанию на настоящих Предтечей. Но способна ли подделка выполнять главную функцию оригинала? Надеюсь, эта костяшка сожрёт Предвестника и не подавится».
Вопреки опасениям, Лийса без проблем прижилась в Муравейнике. Куда лучше, чем сам Айра.
Люди Стаха выполнили все её указания, благодаря чему вернулись с вылазки здоровыми и с богатой добычей, которую урвали из-под носа новозаконников. Вскоре в квартиру Айры начали стучаться женщины, они приносили тёплую одежду, которая осталась от дочерей, баловали Лийсу угощениями, и каждая хотела задать вопрос: о любви, о жизни или о смерти. Лийса по своей доброте всем рвалась помочь, но Айра быстро пресёк это дело. Девочка должна учиться, а не тратить время и силы на чужие желания, которым не будет конца. От Киана так легко отделаться не получилось: он часто заглядывал навестить подругу, но хотя бы помнил уговор и сначала спрашивал на это разрешение.
Лийса была как глина — что хочешь, то и лепи, вот Айра и старался вылепить своё подобие. Тяжелее всего девочке давалось письмо. Никакая ведовская сила не поможет усвоить навык по щелчку пальцев, пришлось извести много бумаги, пока Лийса выводила загогулины, похожие на дохлых червяков. Может, в будущем поручить ей переписать журнал? На всякий случай. У Айры чуть сердце не остановилось, когда все его записи едва не сгинули в злополучном пожаре.
На Ворона осталось гораздо меньше времени, но это ему не мешало. Каждый день он исполнял заданный цикл: днём — искал новые ростки Предвестника, ночью — сторожил квартиру, а приказы успешно сдерживали его от глупостей. Айра выделил пару вечеров, чтобы вбить в пустую голову новые указания, и кадавр больше не трогал горихвостку, да и на Лийсу не обращал внимания. Это девочка сама к нему лезла: то по руке погладит, шепча что-то успокаивающее, то плащ нацепит, чтобы «воришка не мёрз, пока по улице бегает». Наивное дитя, но раз ей хочется — пусть возится. Быстрее поймёт, что мёртвым от её заботы ни тепло, ни холодно.
Так и пролетали дни. Голова шла кругом, пока Айра пытался успеть всё и сразу. Он мало спал и забыл об отдыхе, поэтому не придал значения накатившей утром слабости, от которой слегка немели пальцы. Первым делом он отложил перо — боялся заляпать журнал кляксами. Хотел попросить Лийсу поставить на огонь чайник, чтобы заварить бодрящий чай, но, когда Айра открыл рот, вместо слов из него полился жидкий дым.
— Лийса, — по слогам выговорил он, с трудом ворочая немеющим языком. — Беги. Живо!
Лийса сидела рядом и со всем старанием выводила свои первые слова, да так увлеклась, что не сразу услышала хрипы Айры. Когда она оторвала взгляд от листа бумаги, то аж подпрыгнула на месте: «Ох! Что это такое?!» — и поджала ноги, подальше от стелющегося по полу дыма.
Айра промычал и треснул кулаками по столу. Договаривались же: если он приказывает — Лийса немедленно выполняет, если жить хочет! Девочка очнулась и бросилась прочь из квартиры. Больше не надо было строить из себя кремень, и Айра без сил грохнулся на пол. Дрожащая рука потянулась в сторону амулетов на стенах, Айра нащупал тепло заключённых в птичьих черепках душ Левиафанов, и скормил их всепожирающему дыму — пусть лучше они, чем он.
Вокруг сгустились холод и непроглядная тьма. Над головой вспыхнуло два лазурных огонька. Всё было как в ту ночь, когда он упал под лёд.
— Мы же… Договорились… Что ты больше так не делаешь, — просипел Айра. Его сжали и выкрутили как тряпку. От такого можно умереть, и Глашатай об этом знала. Раз она решила использовать его душу и плоть, чтобы воссоздать свою оболочку, значит, кто-то или что-то её основательно потрепал. Сейчас ему расскажут какие-нибудь скверные вести.
— Девочка мертва! — громовой хор окружил Айру со всех сторон. — Сожрана паразитами. Сегодня Альма Кэйшес стала гораздо сильнее, и мы не можем её контролировать.
Вести и правда были скверные, но грустить не получалось. Теперь Глашатай лишний раз подумает, прежде чем жертвовать Айрой.
— Видимо, у меня прибавилось работы? Если твоя «девочка» провалилась, кто-то должен закончить то, что вы с ней начали.
— Ты слишком медлителен. Избавься хотя бы от одного Древнего, прежде чем браться за второго, — из тьмы выплыл гигантский птичий череп, пламя в глазницах начало сиять ярче. Вновь упрёки, хотя это не Айра сегодня убился об древнего духа. — Надеюсь, ты выполнил своё обещание, мальчик. Твой брат всё испортил, но у тебя было достаточно времени, чтобы заново подготовиться к спуску. Ты ведь забрал Белую ворону? Я не чувствую рядом её смердящую кровь.
— Всё… не так просто. Её хорошо охраняют, а город сейчас опасен как никогда, я не рискую выходить за пределы Горбов. Если я приду за дейхе, то Левиафаны не позволят нам вернуться к Горнилу. Поэтому я решил дождаться тебя. Под твоей защитой у меня больше шансов на успех, — Айра невольно улыбнулся, хотя вот уж кому точно было плевать на его улыбки, так это Глашатай. Глазницы черепа раскалились почти добела.
— Мне нужна Белая ворона, а не твои оправдания! — от громового хора сотрясались все внутренности. Айра сжался и закрылся руками, пока свет не выжег его глаза. — Я и так долго слушала твои заверения, что всё под контролем. Моя вера кончилась пробуждением врага, с которым боролся мой народ!
— Не злись, пожалуйста. Я пытался зарядить Дары костями Предтеча, чтобы нам не пришлось искать другие.
— Или надеялся, что энергии хватит открыть дверь ещё раз — для тебя?
В голове стало пусто. Так надо. Сейчас лучше никаких мыслей и эмоций, чем плохих. Он — зеркало, в котором Глашатай увидит то, что она хочет.
— Нет. Я понял твой замысел насчёт себя ещё в первый раз, и не смею ему перечить.
— Не ругай его! — Лийса вдруг прорвалась сквозь дымовую завесу. Она встала между Айрой и пылающим черепом, который был в десятки раз больше неё. — Он правда старается! И я помогу ему всем, чем могу. Он не заслужил, чтобы ты говорила такие обидные слова!
Вот теперь начались настоящие проблемы. Глашатай приблизилась, едва не ткнув в Лийсу длинным клювом. Девочка сжалась и прижала куклу к груди, но не отступила.
— Это моя ученица, — торопливо сказал Айра и заставил себя подняться с пола. Достаточно уже повалялся. — Она не такая, как мой брат, и полностью разделяет наши цели. У нас ведь нет права на ошибку, верно? Особенно теперь, когда я остался один. Так что помощь нам не помешает.
Глашатай не обратила на Айру никакого внимания.
— Девочка. Живая и мёртвая, — она склонила голову то на одну сторону, то на другую, приглядываясь, как настоящая птица. Дым вокруг Лийсы начал сгущаться. — Пусть отведает мою плоть. Она должна стать моей.
Этого Айра и боялся. Слишком редко встречаются люди, которые могут слышать голос Глашатай, она не упустит возможность заполучить нового кукушонка взамен погибшего. Он схватил Лийсу за плечо и утянул её себе за спину. Пламя в глазницах черепа разгорелось чуть сильнее.
— Давай не будем торопиться. Девочка полезна из-за необычной связи с сестрой, но твой дар загубит эту особенность. А вдруг она сможет услышать голоса руанни, которые строили Горнило? Предвестник поглотил многих, но сооружение огромно, могли остаться далёкие уголки, где сохранились отголоски теней. Кэйшес же смогла как-то соседствовать с твоим братом. — Глашатай молчала. Пока она размышляла, ещё не поздно было подтолкнуть чашу весов в нужную сторону. — Просто дай нам немного времени, прошу. Девочка и так рада служить нашим целям, и ты всегда успеешь забрать её. Потом. Когда… Когда закроешь за мной Горнило.
Айра протянул руки и коснулся клюва, молочно-белого, с опалённым острым кончиком. Всё равно, что пытаться обнять туман, только кожу покалывало, словно он засунул оледеневшие руки в горячую воду. Когда-то он видел в этом существе путеводный свет, который спасёт его от безумия Молчащего. Айра уцепился за отголосок старых чувств и убедил себя, что всё осталось прежним. Если поверит он, то поверит и Глашатай.
Огромный клюв выскользнул из объятий. Глашатай вырвала из крыла перо — длинное, чёрное, с лазурным отливом, — и бросила его в воздух. Перо вспыхнуло и обратилось в невероятно красивую птицу: с нежно-голубым оперением и белыми пятнышками на кончиках хвоста и крыльев, забавно топорщился её синий гребешок. Она ничем не отличалась от обычной голубой сойки, но её сущность выдавали глаза: два лазурных огонька. Птица металась между Айрой и Глашатай, она мяукала, чирикала, каркала, гавкала, перепробовала множество голосов — и все чужие.
— Пусть девочка не справилась, но она ещё может помочь тебе. Используй её по своему усмотрению.
Ревущее пламя утихло, следом исчезла и тьма. Вернулась тесная комнатка в Муравейнике. Раз все живы и здоровы, то можно считать это знаком, что Глашатай устроили доводы. Айра вздрогнул, когда его вдруг схватили — точнее, обняли. Лийсу ощутимо потряхивало после встречи с их благодетельницей.
— Зачем тогда вмешалась, раз было настолько страшно? — Айра коснулся плеча ученицы и вытянул из её сердца все тревоги как колючки.
— Я видела в одном из твоих воспоминаний, как большая птица испепелила душу человека. И тут она опять начала злиться, я испугалась, вдруг тебя сожгут, — тихо призналась Лийса и подняла голову. В её взгляде читалась решимость. — И знаешь, теперь я лучше тебя понимаю. Эти Древние… Они очень странные мёртвые. И жуткие. Но ты научишь меня с ними бороться, да?
Айра кивнул и улыбнулся: он услышал то, что хотел. Поискал взглядом новую соседку. Исчезла? Нет, рано он радовался — сойка нашла себе укрытие наверху шкафа. Как забилась туда, так и звука больше не проронила.
— Эй, ты можешь говорить? — Айра остановился у дверцы шкафа, размышляя, стоит ли подставить стул, чтобы забраться выше.
Молчание в ответ. Любимица Глашатай умерла буквально только что, а это довольно серьёзное эмоциональное потрясение. Лучше её не трогать, со временем она всё осознает и успокоится. Наверно. Трудно предугадать, что взбредёт в голову блудному духу.
Забавно, как всё поменялось. Раньше Айра завидовал и ревновал, когда Глашатай завела себе нового «кукушонка». Кем он был? Как его звали? Долгие годы он ничего не знал — необходимая предосторожность, если имеешь дело с мозгоедами, как иногда Хейд обзывал Левиафанов. Со временем сам додумался, что новый любимчик был из окружения приближённых Квадранты, очень уж часто от него приходили точные наводки на Дары. Вскоре Айра начал радоваться такому раскладу: пока Глашатай со всем вниманием следила за одним кукушонком, она не видела, что творит другой. Это дало время Айре-из-прошлого продумать план и подготовить будущего себя к его выполнению. С годами осталось лишь сочувствие. Жить под влиянием Древнего — нелёгкая ноша, и Айра прекрасно понимал, насколько тяжело приходилось его сестре по несчастью.
А теперь эта женщина стала узницей Древнего, его глазами и ушами. Вот такая она — благодарность Глашатай за многолетнюю службу… Но Айра не мог её винить, сам ведь поступил ровно так же. Интересно, а в какую птицу обратят его самого? Грача, скорее всего. И чтобы этого не случилось, чтобы в посмертии он был свободен, он должен… Он должен…
Айра хлопнул в ладони так громко, что Лийса подпрыгнула от неожиданности. Едва зародившиеся мысли были раздавлены и уничтожены. Нельзя давать им ходу, иначе придётся вновь резать свою память на кусочки и прятать их в зеркало. От его личности и так остались крохи.
— Бедненькая, она очень напугана, — Лийса потянулась на носках, в бесплодных попытках разглядеть новую соседку. Горихвостка сидела на её плече и опасалась залетать в чужое убежище.
— Опять жалеешь мёртвых, — хмыкнул Айра и пошёл на кухню ставить чайник.
Кружечка чая со сладким печеньем, и Лийса уже болтала с сестрой как ни в чём не бывало, соря на пол крошками. К сожалению, сам Айра не мог так легко сбросить с себя все тревоги. Он подошёл к окну и задёрнул занавеску, но не удержался и посмотрел на руины — каменное гнездо, на котором сидела гигантская птица, похожая на осколок ночи. Теперь будет куда сложнее избегать её взора.
— ОНА. ЗНАЕТ, — озвучил Глубинный Ужас главный его страх.
