Ворон ворону глаз не выклюет

      Горбы остаются позади. По правое крыло от него парит сойка, похожая на выточенную из лазурита изящную фигурку. По левое крыло — малютка-горихвостка с огненным хвостом изо всех сил старается поспеть за ними. Неужели в этот раз получится?       Во мгле загорается сиреневое сияние. Враг уже рядом. Пока есть время, сойка оборачивается грачом и решительно несётся вперёд, прямиком навстречу со злым оком. В тот же миг он вместе с горихвосткой ныряет вниз, уже проторённой дорожкой прыгает из сна в сон, пока не оказывается в окружении золотых лоз. Путешествие отнимает много сил и требует отменной концентрации, но горихвостка справляется, не отстаёт.       Вот и настал решающий момент. Лозы вокруг них оживают, в перьях чувствуется вибрация от чужого присутствия, и тут горихвостка раскрывает клюв. Она поёт колыбельную родом из глубин веков, о которых не осталось упоминаний. Она поёт о горести утраты и слезах матери. Исполинский олений череп появляется из мрака резко и неожиданно, щёлкает пастью прямо там, где мгновение назад мелькнул огненный хвост. Пришло время горихвостки играть в кошки-мышки.         И всевидящий глаз, и златый олень скоро догадаются, что их обдурили. Лишь бы успеть, лишь бы успеть! Перья тлеют от напряжения, ещё чуть-чуть и сгорят, не выдержав безумной гонки со временем. Отчаянный рывок прямо сквозь обжигающие колючки, и вот оно — сокровище. С момента их последней встречи ворона заметно подросла, скоро она сравнится размерами со злобным глазом, а там и до оленя недалеко. Ядовитые лозы тоже успевают разрастись, они не оставляют попыток обвить ворону плотным коконом, лишить её малейшей возможности на побег.       Он подлетает выше, пытается разглядеть за лозами белоснежный клюв, пока наконец не удаётся найти достаточно большую щель. Птица шевелится и открывает огромный багровый глаз, который смотрит прямо на него.       — Грачик! Я звала тебя, и ты пришёл. У меня тоже получается ходить по снам, да?         Он пытается докричаться в ответ, но его голос глохнет как во время бури. Слишком они далеко друг от друга. Слишком слабая связь. Но это предел его возможностей.       — Амулет!.. Возьми… амулет! Перо… Должна взять перо… призвать…         — Я едва тебя слышу. Потерпи немного, я сейчас до тебя дотянусь, я справлюсь. Кажется, это не сложно.       Ворона и правда тянется клювом, она пытается избавиться от шипастой ловушки, но так неизбежно привлечёт внимание хозяина сада.         — Призови!.. Слышишь?! Перо!.. Позови на помощь… Не бойся…         — Я так хотела успеть попрощаться с тобой, Грачик! Спасибо за всё, что ты пытался для меня сделать, но завтра я…       И вдруг его тело сгорает.

***

      Айра покачнулся и едва не повалился в костёр. Голова кружилась, и не только она — пол тоже ощутимо трясло. По макушке стукнул камушек, один из канделябров рухнул набок, к счастью, свечи на нём успеть прогореть. Дейхе строили на века, но запас прочности купола неумолимо иссякал. Из-за толчков Лийса покачивалась как маятник, горихвостка металась вокруг неё, но оказалась не в силах пробудить сестру от глубокого транса. Хорошо же они раззадорили Предвестника!       Первым делом Айра бросил посох кадавру, а сам подхватил Лийсу на руки и рванул на выход. Ступеньки норовили выскользнуть из-под ног, опиумный дурман не успел выветриться из головы, и это тоже не облегчало задачу. Едва Айра выпалил: «Ворон, помоги мне выбраться наружу!», как его самого подняли на руки и понесли под озарённое луной небо.       Их уже ждали. Не Левиафаны, как ни странно. К холму стянулось несколько десятков людей, все тощие и закутанные в тряпки, очень похожие на ожившие игрушки горцев — те на основу из палочек накручивают обрезки тканей. Шли медленно, увязая в глубоком снегу и покачиваясь от толчков земли, но упорно не желая останавливаться. Оружия у них Айра не заметил, но его напугало другое — это гадость, сидящая на плечах людей вместо птиц. Души выглядели странно и несуразно, под стать хозяевам: в кучках золотистых и уже повядших сорняков едва получалось разглядеть клюв или крылья. Вот что могло случиться с жителями Муравейника, если бы Ворон буквально не сожрал болезнь в Горбах?       — Чесоточники? — Лийса успела прийти в себя и теперь растерянно оглядывалась. — Так много! Ох, это мы их привлекли, да?       — Ты встречала их раньше? Они опасны?       — Да вроде нет… Они просто хотели кушать.       Айра приказал кадавру себя отпустить и тоже поставил Лийсу на ноги. Он зарядил арбалет и крикнул:       — Уходите! Немедленно! Иначе я буду стрелять!       Если заражённые и сохранили разум, то сейчас воля Предвестника оказалась сильнее. Первый болт пролетел мимо, во второй раз Айра приловчился к тряске и попал-таки в груду тряпья. Та с хрипом упала в сугроб и по ней прошёлся следующий чесоточник, который тащился позади. Умирали они быстро, это хорошо. Болтов на всех не хватит, и это плохо. Вряд ли Предвестник следовал чёткому плану: он зол и расстроен розыгрышем Лийсы, а его единственная реакция на любые волнения — это крушить всё вокруг.       — Ворон, слушайся приказа: защищай Лийсу! Врагов убивать можно, есть — нельзя, даже если ты почувствуешь в них что-то от Предвестника. Понял?       Кадавр слегка опустил голову. Последние слова его будто бы расстроили. Клюв ледоруба раскрылся с громким щелчком, короткий разбег, толчок, и Ворон полетел с крутого склона прямо на чесоточника. Взмах ледорубом, и снег окрасился тёмными брызгами. Ворон бросался то на одного заражённого, то на другого, будто лису запустили в курятник, и та на радостях не знала, за что хвататься, поэтому старалась вцепиться зубами во все туши сразу. Тощие фигуры проходили мимо и слепо спотыкались о тела жертв, но их могла просто не привлекать мёртвая кровь.       — Нас съедят, да? Как ягодки? — голос Лийсы дрожал. Она стиснула край сюрко, и Айра чувствовал её сомнения: то ли бежать, как она всегда спасалась, то ли остаться рядом, раз уж обещала не бросать. Доверие ученицы предавать не хотелось. По крайней мере, не так и не сейчас.       — Береги его, — Айра отдал посох Лийсе, а сам схватился за топор. — Держись позади, я постараюсь расчистить путь до Муравейника.       Лийса кивнула и отступила вглубь трещины, прижав тяжеловатый для неё посох к груди. К её плечу жалась горихвостка, после снохождения она так сильно побледнела, что терялась на фоне серого платка сестры. Василёк исчезла, но времени на её поиски не было.       Раньше Айра знал каждый уголок дворца, в котором оказался заперт на целый год. После землетрясений и пожаров многое поменялось, но он уверенно заманивал толпу заражённых в узкие проходы, где та теряла всё преимущество. Повезло, что эти набитые сорняками пустышки такие же бестолковые, как их хозяин. Предвестник будто почувствовал, что над ним смеются, и выдал особо сильный толчок. Часть стены обрушилась и едва не погребла наглеца.       «Мстительный засранец», — Айра спрыгнул с кучи мусора и ударил топором по заражённому, который тянул к нему руки в дырявых перчатках. Сбоку подходил ещё один, и со спины, да со всех сторон. Как же их много! Топор снёс мелкому чесоточнику голову, им мог оказаться как айрхе, так и энлодский ребёнок, но какая разница, если они уже обречены. Всё, что можно было для них сделать, это подарить избавление.       Айра лучше видел в темноте, он был сильнее, быстрее, но даже так едва мог в одиночку сдержать напор нескончаемого потока ядовитой плоти. От заражённых легко убежать, но тогда единственной их целью останется Лийса. Очередной удар, и топорище хрустнуло, сломалось под обухом. Айра огрел врага деревянным обломком, потянулся к ножу, но тут со спины навалилось тело, и ещё, и ещё, уши опалило хрипом: «Выпусти… Выпусти… Если поглощу тебя, она услышит меня? Она выпустит меня». Предвестник до сих пор не терял надежды добраться до Айлин.       — Как же ты задолбал! — крикнул Айра в лицо заражённому перед собой, надеясь, что глупый олень его услышал, и со всей дури оттолкнул пинком от себя. С малых лет он сражался в горах Синего Хребта, нельзя же после всего так позорно сдохнуть под кучей вонючих тел. Вокруг уже ничего не осталось: ни руин дворца, ни купола, ни самих Горбов, одни бормочущие тощие силуэты, которые всё тянут и тянут руки, сколько ты их ни руби. Айра с трудом выскользнул из кольца тел, но его успели схватить за край стёганого гамбезона, чуть не порвали сюрко, повалили в снег, чьи-то зубы тут же впились в плечо.       — Ворон! — позвал Айра свою последнюю надежду, но услышал ли тот, успеет ли?       Помощь пришла, и неожиданно быстро. Айру с силой вытянули из-под груды заражённых, и радостный крик пустельги заглушил их бессвязное бормотание.       — Вставай, брат, рановато ты расслабился, — Стах одной рукой поставил его на ноги и отпихнул себе за спину.       Рядом слышались голоса, слишком живые и громкие для чесоточников. Несмотря на грузное тело, Стах с такой скоростью управлялся с саблей, так яростно и беспощадно рубил врагов, что Айра невольно восхитился. Белоснежная шкура мигом стала пятнистой от крови. Отсиживаться за чужой спиной Айра не собирался, он вынул из мусора увесистый железный прут и от всей души врезал по очередной куче тряпок. Когда начало казаться, что Предвестник успел обратить в своих болванчиков весь Дарнелл, толпа наконец-то стала редеть. Айра повалил ударом последнего врага, Стах пронзил его клинком, и на том резня закончилась. По крайней мере, в руинах.       — Тьфу, гадость! Ты видел их рожи? — Стах наклонился и пригляделся к трупу. — Да на них кожи нет!       Айра вытер рукавом испарину со лба. Всё-таки за год относительно мирной жизни в Горбах он слегка подрастерял форму.       — Муравейник в порядке?       — Даже если Морской хан заберёт город к себе на дно, Муравейник так и будет стоять на своём месте. Не смотри на то, что дом выглядит как груда хлама, — Стах пнул подвернувшийся обломок. — Строим мы надёжно, не хуже предков. Кстати, о них. Твоя вылазка на холм, землетрясение, и толпа уродов у моего порога — это всё из-за проклятья, о котором ты говорил?       — Прозорливость тебя не подвела.       — А то ж! Давай возвращаться, брат. Мы с ребятами окружили холм и подчистили хвосты, прежде чем нырнуть в руины, так что дорога назад свободна.       Айра устало кивнул, но тут же чертыхнулся. Лийса! Наверняка она спряталась где-нибудь, да и Ворон должен был за ней приглядеть, но тревога всё равно била в колокола. Ещё и Василёк до сих пор не вернулась. Неужели Молчащий как-то смог ей навредить?       И вдруг реальность разбилась на осколки. Луна впитала в себя пролитую кровь, её багровое сияние стёрло из мира все цвета, кроме чёрного. Руины дворца исчезли, вместо них над головой нависли деревья с голой кроной, и где-то вдалеке-вдалеке, за плотным рядом стволов, зажглись алые пятна света. То тут, то там вместо чесоточников валялись обрывки знамён с красными ромбами. Завывания ветра сменили женские крики, от которых кровь стыла в жилах — чтобы заставить человека так кричать, он должен пройти через невыносимые муки.       — Какого хрена! — вырвалось у Стаха. Он тоже видел этот багрово-чёрный мир? От его удара ногой по дереву раздался глухой стук. За иллюзией коры скрывались кирпичные стены дворца.       «Массовый морок? Несмотря на то что мы остались в сознании? Как это возможно?» — Айра на пробу укусил себя за язык, но искажённый мир не рассеялся. Обычно хватало осознать иллюзорность происходящего, чтобы вырваться из ловушки, но и это не помогло. Неужели опять Предвестник что-то натворил?       — Нас поймали в морок. Он как плохой сон наяву. Дай мне немного времени, и я разберусь как от него избавиться.       — Разбирайся скорее, твою мать, у меня сейчас мозги сварятся!       Дыхание Стаха потяжелело, пот залил лицо, а узкий зрачок потерялся в светло-серой радужке. Дело дрянь. Айра схватил его за предплечье, чтобы хоть немного поддержать своими силами. Мёртвый Стах ему не нужен.       Крики звучали всё громче. Алый свет двигался как живой, становился ярче, и не хотелось проверять, что случится, если его источник подберётся ближе. Ноги увязали в чёрном снегу, одежда тоже стала цвета чернил, как и некогда белоснежная шкура на плечах Стаха.       — Стах. Стах, сосредоточься. Помнишь, с какой стороны ты ко мне пришёл? Надо выбраться обратно к куполу. Там я смогу зачерпнуть достаточно сил, чтобы нас спасти.       Из носа Стаха уже текла кровь. Он вытер лицо рукавом и зажмурился, силясь хоть на время отвлечься от сводящих с ума криков, от которых звенело в ушах.       — Я зашёл с юга… — пробормотал Стах себе под нос. Он распахнул глаза и широким шагом двинулся прямиком в чащу, потащив Айру за собой.       — Ты уверен, что угадал направление?       — Сердце всегда приведёт меня к Муравейнику, даже если я без глаз останусь. Купол должен попасться нам по пути.       Кричащий свет больше не приближался, но и не отставал. Помимо деревьев и знамён появились новые фигуры — человеческие силуэты покачивались среди тёмных стволов, безмолвные и безразличные ко всему. Стах поднял руку с саблей, но Айра успел его остановить.       — А если это твои люди? Мы в кошмаре, не забывай. Не верь тому, что видишь.       — Да никто из моих ребят так не болтается и после бутылки архи, — буркнул Стах, и всё же опустил клинок.       Тени обернулись на звук голосов. Неожиданно у них оказались лица. Тут собрались все, кого Айра убил, пока был змеёнышем из «Новой земли», пока путешествовал по империи и совершал ошибки, о которых потом жалел.       — ТЫ. ПОМНИШЬ. ИХ, — прогудел Глубинный Ужас, его высокий силуэт возвышался над тенями. Он всегда появлялся рядом в момент слабости.       Айра крепче стиснул руку Стаха, искал в нём якорь, который не позволит разуму поддаться видениям. Мимо проплывал бесконечный поток теней: почти все из них были горцами, когда-то они разделили с Айрой кров и еду, за что поплатились жизнью. Старый шрам на шее начинает гореть от боли — костлявый палец Молчащего вновь, как годы назад, скользит по коже и выжигает ихором свою метку. Десятки раз Айра ранил себя раскалённым ножом, но метка всё ещё на нём, на его душе, от неё невозможно избавиться, невозможно…       «Нельзя поддаваться! Соберись!» — и вдруг Айру с такой силой треснули об дерево, что в глазах потемнело.       — Поганая старая крыса, как ты умудрилась выжить?!       Айра уставился на Ищейку, не в силах поверить. Это лицо он тоже никогда не сможет забыть.       — Но теперь-то никто не помешает мне содрать с тебя кожу, ублюдок!       Кулак едва не расплющил голову Айры, но он успел перехватить удар. Это морок, говорил он себе, когда его чуть не прирезали саблей. Надо бежать. Вот самая разумная мысль, когда нельзя верить ни глазам, ни ушам. Пятно света успело подобраться слишком близко, тонкие лучи пробивались в щели между чёрными стволами деревьев. От хора предсмертных криков морок становился сильнее. И Айра рванул, сам не знал куда, лишь бы подальше от Ищейки и алого сияния.       — Опять бежишь от меня, паскуда?! — подгоняли его криками. — Я вырву твои ноги на хрен, а самого кину в кипящий дёготь!       С одного из деревьев слетела тень, она повисла на Ищейке, обхватив его ногами за пояс. В красно-чёрной реальности появились новые цвета — шесть жёлтых глаз на белой маске. Ворон! Клюв ледоруба воткнулся Ищейке в живот, и кадавр с такой силой потянул оружие на себя, что острый клин вскрыл жертву как свинью на бойне. Труп упал к ногам Айры. Собранные в узел рыжие волосы, нелепая бородка на бледном худом лице… Всё ещё Ищейка, но это неправильно, да? Айра опустился на колено и положил ладонь на горячие потроха. Свежая кровь стала клинком, наподобие сабли, который должен был разрубить морок. Опять неудача. Нити иллюзии оказались невероятно прочны, но хотя бы удалось ослабить давление в висках, и взгляд Айры немного прояснился.       На голове трупа сидела пустельга.       — О нет, — прошептал Айра. Птица повернулась на звук, молчаливая, с мертвенным взглядом, какой был у её хозяина при жизни. Такая реальность пугала больше морока.       «Прости меня. Я обречён терять по своей вине всех, с кем сближусь хоть на шаг. Но я обязан был подойти к тебе ещё ближе», — Айра стиснул зубы и рывком поднялся. Мог бы забрать пустельгу с собой, но нет, он не наступит на одни и те же грабли в третий раз.       — Стареешь… Сорока-белобока… Хе-хе…       Голос явно прозвучал из-под глазастой маски, но такие слова больше подошли бы Стаху, чем Ворону. По наклону головы было заметно, что кадавр уставился на труп. Неужели он сейчас так посмеялся над смертью давнего неприятеля? Ворон же просто следовал приказам и защищал Айру от угрозы, верно? Да? Нет?       Ослепительная вспышка света накрыла Айру с Вороном, и пустельгу между ними. Из-за деревьев показалась лиса, настолько огромная, что кончики её ушей касались высокой кроны. Шерсть её была соткана из дыма, а глаза напоминали повисшую в небе луну — такие же большие и налитые кровью. Длинный, извилистый хвост пылал, как факел, от малейшего его движения загорались деревья вокруг. Лапы почти не касались земли, дымная лиса парила в воздухе, как… как чёрт.       Вытянутая морда с острым носом повернулась вокруг своей оси, не отрывая взгляда от Айры. Вдруг лиса выгнулась дугой и закричала на луну хором женских криков — прямо как из воспоминаний Лийсы о последней ночи Серосвета.       — Лийса, останови это! Хватит! Уже всё закончилось, опасности больше нет!       В своём крике зверь так сильно изогнулся, что сделал кульбит в воздухе. Зубастая пасть распахнулась, она собиралась проглотить Ворона и Айру одним махом, и для пустельги тоже места хватит. При такой силе морока сердце точно посчитает смерть реальной и остановится.       Айра бросился к кадавру и положил ладонь ему на грудь. В теории он мог повторить тот же фокус, что перед сновидением, только вместо посоха использовав Ворона как усилитель. Лишь бы получилось! Айра закрыл глаза и постарался сосредоточиться, игнорируя крики и близость жара пламени. Каменное сердце под его рукой не стучало, но в ладонь всё равно била сила, которая заставляла мёртвое тело двигаться и мыслить. Если позаимствовать хотя бы чуточку… Когда Айра открыл глаза, то чёрный лес и красная луна никуда не исчезли, но лиса бешено кружилась вокруг и поджигала хвостом деревья, не в силах приблизиться. Сработало.       — Ворон, веди меня к Лийсе. Быстрее!       Ладони пришлось буквально прилипнуть к груди кадавра, иначе стоит связи разорваться и Айру сожрут. Дымное чудовище преследовало их, кричало, гневно махало хвостом. Оно ударило лапами о землю, и стеной встали тени со знакомыми лицами, среди которых появилось новое — Стаха. Ударило ещё раз — и полезли щупальца, они тянулись к Айре, жаждали залезть ему в голову и вновь начать шептать множеством голосов его «семьи». Айра не смог побороть дрожь, он прижался к боку Ворона и как в бреду повторял: «Быстрее, быстрее, быстрее».       Наконец лес расступился и показался купол. Точнее, это должен быть он, но Айра видел перед собой холм, а на его вершине — высоченный идол в образе трёхглавой степной лисы. Лийса сидела на коленях подле него, прижалась к столбу всем телом, ища спасения. Она зажмурилась и сжала губы так сильно, что они побледнели, а под носом уже появились кровавые дорожки. Куколку, которая болталась в неё за спиной, объял чёрный дым — он валил прямо из швов между лоскутками. На зов Лийса не реагировала, только мелко вздрагивала, когда чудовищная лиса издавала особо громкий вопль.       Зверь кружился вокруг холма, как те жрицы в хороводе. Из-за его хвоста пылал весь лес, и тут стволы деревьев обратились в столбы, к которым были прикованы женские силуэты. Их предсмертные крики вырывались из лисы в виде всё новых и новых голов, они лезли из тела как насытившиеся паразиты. Один Ворон стоял невозмутимо посреди всего безумия, как некая константа, которая ещё удерживала веру в то, что совсем рядом существует другой мир, реальный, пусть и не менее сумасшедший.       Айра рухнул на колени и обнял Лийсу вместе с куклой. Связь с мороком нужно было разорвать очень аккуратно, иначе последствия могли ударить по всем разом. Ладонь гладила Лийсу по затылку, пока Айра распутывал клубок из кошмаров, в которых запуталась даже их хозяйка. Пожар в лесу медленно погас. Затихли крики. Образ дымной, раздутой от множества голов лисы исчез последним, и наконец Айра увидел вокруг себя привычные ковры, зеркала и канделябры, а ещё пару-тройку десятков мёртвых чесоточников. Вместо идола Лийса сжимала в руках посох, и лже-Предтеча сиял, как падающая звезда, впитывая силу пролитой рядом крови.       — Ты в порядке?       Лийса открыла глаза, но тут же зажмурилась опять.       — Наверно… Но я ног не чувствую… И рук тоже… Голова кружится…       Ладонь не переставала гладить её по волосам, забирая боль. Айра сильный, выдержит.       — Всё закончилось, да? — вскоре голос Лийсы окреп. — Я вспомнила твой рассказ про Молчащего, как он использовал огнекамни, ну, кости Предтечей, чтобы себя усилить. Вот и попыталась через посох дотянуться до тех, кто внизу лежит… Раньше мне приходилось насылать кошмары на плохих людей, чтобы их отпугнуть, но не думала… Не думала, что получится… Так! Я пыталась оседлать бурю, а вместо этого болталась в вихре как листочек. Сестричка хотела мне помочь, а потом она перестала отвечать на зов.       Чем больше до Лийсы доходило, что недавно произошло, тем сильнее её трясло. Она ощупала взглядом весь купол, но так и не увидела всполох красного хвоста.       — А где сестричка?       — Лийса, дыши глубже. Ты сильно пострадала, сейчас тебе нужен покой.       — Где она?! Вернись! Пожалуйста, вернись! Сестричка, где ты?! — Тут Лийса заметила посох, который остался валяться рядом. Рука потянулась к древку, но ей не хватило сил даже на то, чтобы выпутаться из объятий Айры. Девочка обмякла и разрыдалась от бессилия. — Он забрал её! Забрал! Надо вытащить! Пожалуйста, спаси мою сестру!       — Мы обязательно разберёмся, что с ней случилось. Уверен, она покинула тебя ненадолго. А сейчас давай вернёмся домой.       Пока Айра пытался успокоить Лийсу, краем глаза он успел заметить голубое пятно со стороны трещины в куполе. На верхней ступеньке сидела Василёк и пристально наблюдала за всем, что происходило в зале.       — И где ты была?! — вырвалось у Айры. Жуть как хотелось сорваться хоть на ком-то, но кричать на Ворона — всё равно что ругаться со стенкой, а Лийсе и так было нелегко. — Почему ты её не остановила?       — Ты меня расстроила, девочка, — заговорила сойка голосом Глашатай. — В решающий момент поддалась прошлому, позволила ему повлиять на эмоции. Теперь ты проиграла. Единственная польза от тебя — присматривать за последним птенцом. Не дай ему совершить ту же ошибку. Если он собьётся с пути, не справится — призови меня.       Сердце сделало кульбит, прямо как та лиса из морока. Только Глашатай тут не хватало! Не успел Айра придумать, что он может сделать, как над Васильком появился гигантский птичий череп. В глазницах вспыхнуло лазурное пламя, когда Глашатай увидела живописную картину: разруха, трупы, полуживой Айра, кадавр и крошечный Предтеча. Ей было на что ругаться.       — Мальчик.       Айра застыл, даже не дышал. Как бы искусно сойка ни пародировала голоса, всё-таки с оригиналом ей было не сравниться. Глашатай всегда говорила медленно, с усилием вспоминая человеческую речь, её голос звучал раскатами грома, которому вместо молний вторили множество шепотков. В нём чувствовалась древняя сила, которая лишь по счастливому стечению обстоятельств до сих пор не обрушилась на людей.       — Ты — моё разочарование.       Тьма заполнила купол, скрыла с глаз следы бойни.       — Ты убеждал меня не трогать Белую ворону. Клялся, что разберёшься с ней сам. Но она всё ещё не рядом с тобой.       Череп поплыл по воздуху вокруг Айры, и тот крутил головой, не рискуя упустить Глашатай из виду хоть на мгновение. Лийса дрожала в его руках.       — Ты умолял не трогать живую девочку, которая может слышать меня. Говорил, что она станет твоей помощницей. Но по её вине мой брат чуть не обрушил тюрьму раньше срока.       Ворон медленно крутился, тоже не отрывая взгляда от Глашатай. Наконец, череп остановился ровно напротив него. Пламя в глазницах загорелось ярче.       — Но больше всего меня поражает то, что я вижу перед собой.       Острый кончик клюва подхватил Ворона, как червяка, и подкинул высоко под потолок купола. С глухим шлепком тело рухнуло на пол и больше не двигалось.       — Хеди! — вырвалось у Айры, и он бросился следом, спотыкаясь о трупы чесоточников. Оставшись без защиты, Лийса сжалась в комок и накрылась платком, будто это могло спасти её от внимания духа.         От удара маска слетела с Ворона и затерялась во тьме. Айра схватил его за плечи, встряхнул: почему кадавр не двигается, почему не открывает глаза? Однажды Глашатай уничтожила Малыша, вдруг она смогла разрушить и каменное сердце. Неужели всё повторяется? Брат вновь должен умереть у него на глазах?       — Это существо в твоих руках… — череп Глашатай навис над ними как гильотина. — Ты уже пытался создать подобную мерзость. И я предупреждала, чтобы ты не повторял эту ошибку. Не связывайся с силой, о которой ничего не знаешь.       Айра прижал брата к себе, и пусть Глашатай испепеляет их обоих, раз ей настолько противно его творение. Сердце бешено стучало в ушах, заглушая глас разума, который призывал: брось мертвеца, успокой духа, убеди его в своей верности — но пальцы сильнее стискивали ткань комбинезона. И тут Ворон дёрнулся, как в конвульсиях, послышался хруст суставов. Ихор прилежно латал свою оболочку. Едва кадавр открыл глаза, он поднялся на ноги и с трудом, прихрамывая, отступил ровно на два шага. Айра сам отдавал ему приказ держаться подальше. Как же глупо было поддаться призрачной надежде и едва всё не разрушить из-за неё.       «Я и правда то ещё разочарование. Для себя в первую очередь».       — Сама говорила, что я медленный и не справляюсь, — Айра бегло стёр влагу из глаз и заставил себя встать несмотря на слабость. Надо вернуться к старой роли, пока ещё не поздно всё исправить. — Но среди живых мало кто сможет мне помочь. Если рассуждать здраво, то я создал идеального помощника.       — А ещё я говорила тебе избавиться от брата. И вновь я вижу его лицо рядом с тобой. Мальчик, ты в очередной раз пошёл против моего слова.         — Но ведь брат уже мёртв, а это существо просто на него похоже, не более того. И слушается любого моего слова. Скажу ему оторвать себе голову — и он оторвёт. Больше он не сможет помешать мне. Нам.         Кончик клюва опасно приблизился к лицу Айры. Малейшее усилие, и он улетит под купол как Ворон.         — Ты настолько заврался, что пытаешься обмануть не только меня, но и сам себя. — На этих словах внутри Айры всё оборвалось. — Ты становишься сломанным мальчиком, когда дело касается родной крови. Вот почему я пыталась убрать твоего брата с дороги.         — Убрать? — Айре стало не по себе от нехорошего предчувствия. — Я сам его покинул. Сделал всё, как ты сказала.       Глашатай сохранила достаточно разума, чтобы найти среди живых союзников в войне против мёртвых, но осталась слишком оторвана от человечности, чтобы их понимать. Поэтому она никогда не врала, просто не видела смысла. Если правильно задать вопрос, она ответит на него без утайки.       — Как ты хотела убрать его из моей жизни? Ты обещала, что просто заставишь его забыть обо мне.       — И я выполнила обещание. Твой брат увидел реальность, где тебя никогда не существовало. Он был счастлив. Слишком щедрый дар для того, кто рушил все наши планы, но я сделала это для тебя, мальчик.       О, Айра прекрасно знал, какие реалистичные грёзы способна создать Глашатай. И какую цену они требуют.         — Твои дары его убивали! Ты обещала не трогать брата, если я буду держаться от него подальше!         — Я подарила ему сон о лучшей жизни без тебя. Разве это убийство?         Ох уж эта логика мёртвых, не придерёшься! Зато теперь стало ясно, что за бред иногда нёс Ворон. Кровь застучала в висках. Айра принялся царапать запястье — боль отвлекала от опасных мыслей. Нельзя злиться на Глашатай. Нельзя. Нельзя!       — Прости, если мои решения огорчили тебя, — Айра изобразил поклон, полный смирения и раскаяния. — Зато я достаточно подготовил ученицу, чтобы она заняла моё место и могла верно служить тебе, когда я останусь в Горниле. В её потенциале ты убедилась сегодня сама. Вместе у нас хватило сил, чтобы достучаться до Белой вороны. Я создал посох, который станет оружием против Предвестника. Мой брат стал ключом от Горнила, и когда дверь закроется, он останется внизу вместе со мной и больше не сможет тебя побеспокоить. Как видишь, я старался всё предусмотреть, ведь второго шанса не будет.       Глашатай медленно отстранилась, но это ещё не значит, что она простила.       — Тогда решено. Раз ты готов к спуску, мальчик, то следующий шаг за мной.         — Постой! Ещё рано! Я только-только наладил связь с Белой вороной. Дай мне пару-тройку ночей, и она точно призовёт тебя! Умоляю, это же ничтожный срок, но зато не придётся трогать город. Столько людей погибнет!         — Они погибнут и так, если мой брат обрушит темницу. А он к этому близок как никогда. Из-за тебя.         Сияние в глазницах погасло, и сам череп растаял как мираж. Тьма исчезла. Крылья Глашатай больше не скрывали Горбы от внимания злого ока и его последователей — значит, она и в самом деле улетела воплощать свой план. Счёт пошёл на часы, а может, и минуты, но Айра застыл в ступоре. Он не слышал ни голоса Лийсы, ни сойки.       Герой не смог спасти Дарнелл. Глашатай его уничтожит.