Ворон ворону глаз не выклюет

      Виктор выглянул в узкую бойницу донжона. Крепость стояла на вершине холма, с такой высоты открывался захватывающий вид на извилистую реку, которая змеёй ползла по белоснежному полю в сторону кромки леса у горизонта. По заледеневшему руслу, как по дороге, ехала цепочка экипажей — это возвращался отряд с провизией. Всадников было во много раз больше, чем повозок. Без достойной защиты сейчас через леса не пробиться.          — Первое задание Клинков — испытание на прочность, — услышал он позади себя голос Светланы. — Беспорядки вспыхивают по всей империи, они как лесной пожар, который нам приходится тушить дырявыми вёдрами. У Гвардии не хватает ни сил, ни людей, поэтому леди Аргелл хочет бросить Клинков в эпицентр бедствия, чтобы проверить, чего стоит ваша ведовская свора.          — Столица? — Виктор оглянулся через плечо.          — Дарнелл.          Сердце запнулось на миг, и Виктор опять уставился в окно. А ведь он надеялся навсегда попрощаться с тем проклятым местом…          Светлана звучала строго, всё-таки это было первое собрание «ферзей» Клинков. У входной двери уселась Ведьма, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Славомир занял мягкий стул с подлокотниками рядом с камином и что-то строчил в своей книжке. Ещё ближе к огню стоял седой мужчина с тяжёлым лицом и нависающим над усами носом — Дуайт Варгер, бывший наставник не только Виктора, но и всех Хранителей из крепости Багортт.          — Ситуация в Дарнелле тяжёлая. Можно сказать, критическая, — продолжила Светлана. К её столу был приставлен такой же удобный стул, на котором сидел Славомир, но она упрямо стояла перед всеми как на трибуне. — Землетрясения, голод, проклятье, Левиафаны, толпы бунтовщиков с красными повязками. Этот город — сплошная головная боль, однако оставлять его на произвол судьбы нельзя. Во-первых, он явно для чего-то нужен Левиафанам. Полагаю, те беспорядки, которые они устроили по всей империи, направлены на одну цель — оттянуть как можно больше наших сил от Дарнелла. Во-вторых, он важный морской порт, терять над ним контроль попросту опасно. Необходимо восстановить порядок. Для начала вы поймаете тех, кто повадился нападать на гвардейские обозы, иначе без продовольствия город попросту вымрет.          — Если позволите моим людям осмотреть трупы, то это будет лёгкая задачка, — отозвалась Ведьма из своего угла. Она выглядела более нервной и напряжённой, чем обычно, что неудивительно — сейчас её окружали бывшие враги. И хоть теперь они облачились в одинаковые бордовые мундиры, с шевронами на груди в виде скрещённых мечей на фоне чёрного ромба, Ведьма явно не чувствовала себя частью команды. Никто не чувствовал, если смотреть правде в глаза.          — Гоняться за Левиафанами по их территории — сомнительная затея, — скрипучим голосом добавил Варгер. Он развернул цветастую обёртку и закинул конфету в рот. Крупные зубы раздробили карамель с едва слышным хрустом.          — Никто не говорил, что будет легко, — Светлана позволила себе мимолётную улыбку.          Вот так Клинков выслали из черногвардейского штаба, к огромному облегчению местных обитателей. Настало время отрабатывать милость императрицы.          Шанс показать себя представился скоро: едва Клинки прибыли в Дарнелл, как враги напали на гвардейское судно — этого никто не ожидал, обычно проблемы начинались на суше. Брошенный пароход сел на мель в нескольких часах пути от города. Из него вынесли всё мало-мальски ценное: груз с продовольствием, запас угля из котельной, обчистили каюты. Удивительно, как само судно не разобрали по кускам. На палубе остались следы бойни: кровь, стреляные гильзы, дыры от пуль в обшивке — и ни одного трупа. Члены команды испарились вместе с теми, кто на них напал. Задачка оказалась не такой уж и лёгкой, как думала Ведьма, однако опускать руки было рано. Кровь — тоже неплохая зацепка.          Виктор вдохнул морозный воздух и облокотился о фальшборт. Пока Светлана на берегу раздавала указания, его задачей было следить за поведением своих людей, чтобы те не поубивали друг друга. Даже с такой высоты, по одним только силуэтам он мог легко определить, кто кем раньше приходился: Хранителей выдавала солдатская выправка, а Курьеров — полное отсутствие какого-либо порядка, особенно в одежде. Ведуны не привыкли к униформе и носили её, кому как в голову взбредёт. Пока у Виктора не особо получалось приучить их к дисциплине, но хотели того Курьеры или нет, им придётся следовать хотя бы минимальным правилам.          — Эй, — оклик Ведьмы раздался в голове как эхо. — Ийдра нашёл тело, но к нему пристал Хранитель. Разберись.          Сама женщина в этот момент находилась далеко-далеко — в бункере под Дарнеллом. Пришлось очень постараться, чтобы уговорить Гвардию вернуть курьерские маски, и решающим аргументом стала «Комната Тишины». Это место, где раньше хранились маски всех живых Курьеров, через них Ведьма общалась с их хозяевами, что помогало сохранить связь с отдалёнными убежищами. Виктор ещё удивился, почему раньше с ним ни разу так не связывались. Ответ был очевиден — Ведьма просто не хотела с ним говорить.          Виктор мигом перемахнул через фальшборт и приземлился на припорошённый снегом лёд, чем напугал стоящую рядом Светлану. Спорщики нашлись вдали от парохода, в глубоком овраге.          — Не врите, я всё видел! — кричал Альфред. Этого парня Виктор приметил ещё в крепости Багортт, вот и решил взять с собой на первую вылазку Клинков. — Вы не имеете права забирать душу этого несчастного!          — А откуда, по-твоему, наши силы берутся? Делай своё дело, молокосос, и не мешай нам делать своё, — Ийдра с постным лицом сидел на корточках перед трупом во флотском костюме. Он был одним из тех, кто принципиально отказывался носить мундир по-нормальному, вот и сейчас накинул его на плечи поверх расшитой цветами рубахи.          Спор в любой момент мог перерасти в драку, но всё затихло, когда Клинков накрыла угрожающая тень.          — Соглашение с Гвардией звучало предельно ясно и лазейки в нём искать не стоит. Нам разрешено забирать души только Левиафанов. Этот несчастный — не один из них, — Виктор скрестил руки за спиной и придавил Ийдру мрачным взглядом.          Айрхе в ответ прищурил наглые раскосые глаза. Он умудрился отыскать в лесу не только труп, но и волчьи ягоды — за его ухом торчала веточка с чёрными плодами. Помнится, у степняков это растение символизировало неприязнь.          — Как скажете, сэ-эр, — Ийдра отвесил поклон и ушёл обратно к реке, пока его не припахали вытаскивать труп из оврага.          Ладонь Альфреда так и лежала на рукояти палаша — самом обычном, не хранительском. Пока что Клинки обходились без хороших клинков.          — С виду вы следуете правилам, но вам меня не обмануть. Вы такой же беспринципный убийца, как та степная крыса. Именно вы погубили мисс Гирд и сэра Берислава в ту ночь, я уверен в этом. По сути, вы ничем не отличаетесь от старого мастера-лжеца.          Парень заметно осмелел со дня их знакомства. Когда Виктор встретился с ним в гвардейской тюрьме, то понадеялся, что Альфред тоже вспомнит, как они плечом к плечу отбивались от Левиафанов. Из него мог выйти редкий союзник среди Хранителей, но Альфред не был дураком: он легко сложил одно к другому, когда узнал всю историю о Двуглавом. Однако признавать такое серьёзное обвинение — всё равно что выстрелить себе в голову, потому Виктор ограничился коротким:          — Сегодня от вас требуются не аналитические способности, а чуткий слух и внимательный взгляд. Вернитесь к патрулированию, мистер Морли.          Альфреда сковало странное напряжение, как перед боем. На всякий случай Виктор тоже положил ладонь на рукоять меча, но парень развернулся и ушёл следом за Ийдрой. Иногда казалось, что больше, чем друг друга, Клинки ненавидели только Виктора.          — Бедная нянечка, которая не может справиться со своими подопечными, — раздался из-за левого плеча голос Двуглавого. — Каждое неверное слово рождает в их умах всё больше сомнений. Каждая ошибка приближает к смерти. Но если тебя одолеет отчаяние, то всегда можешь попросить у меня совета.          — Тебя послали все остальные Клинки, раз опять ко мне липнешь? — отозвался Виктор без особых эмоций.          — Я в детстве любила наблюдать через увеличительное стекло за тем, как жучки пытаются убежать от меня. Твоё копошение напоминает мне то беззаботное время.          Виктор настолько привык к Двуглавому, что его голос звучал белым шумом. Но пусть лучше крылатая сволочь треплет нервы ему, чем отравляет разум Клинкам.          Через некоторое время у оврага собрался почти весь отряд со Светланой во главе. Найти свидетеля, пусть и окоченевшего — большая удача, как и то, что его не успели сожрать лесные звери.          — У меня есть… предложение, — к трупу приблизилась айрхе. Выглядела она подчёркнуто диковато: коротко стриженные волосы, в ушах висели серёжки из звериных клыков, ещё одно маленькое колечко украшало перегородку носа. Кажется, её звали Сайри. Ийдра отказывался идти на вылазку, пока Виктор не взял её в отряд.          — Плохая идея, — процедил Ийдра и упёр руки в бока.          — Если мы уйдём отсюда ни с чем, то у нас будут проблемы, верно? — Сайри обменялись с ним взглядами, после чего задрала голову кверху, когда обратилась к Светлане. — Если позволите, я могу провести ритуал, который поможет вам допросить мертвеца. Обычно блудные духи не понимают, что уже умерли, и зациклены на каких-то предсмертных переживаниях, поэтому они будут повторять то, что важно для них, а не для других.          — Я слышу в вашем голосе волнение, — Светлана слегка прищурилась. — Вам для ритуала понадобится нечто, что выходит на рамки договорённостей? Не бойтесь. Я готова выслушать.          — Для того, чтобы дух отозвался, его нужно задобрить, согреть. Лучше всего кровью, — Сайри опустила взгляд и потеребила серёжку. — Живой.          — Вы гаруспик? — уточнил Виктор. Он помнил, как Сайри помогала ему в мороке Холодного Пика, но толком ничего не знал о её способностях.           — Ну… На полшишечки.          — Раз взялась за дело, то не скромничай, — Ийдра ткнул локтем в бок девушки. — Моя Сайри не умеет спрашивать у духов вероятности будущего, зато они ей доверяют, легко на контакт идут. Тоже особенный талант!          Никто, конечно, не позволил бы для ритуала резать человека, но пока Дарнелл далеко, вокруг хватало других вариантов на роль жертвы. Рой бражников разлетелся по всем окрестностям, блеск разноцветных крыльев заворожил и приманил к оврагу местную живность. Всякую мелочь навроде кроликов зарубили по приказу Светланы — грех было упускать такой шанс добыть пропитание. Следом из кустов показалась любопытная мордочка лисы. Ийдра сразу приметил подходящую цель, поймал её голыми руками, и ножом вскрыл горло. Лиса не издала ни звука, убаюканная песней бражников. Тёплая кровь полилась на руки Сайри, и та начала рисовать на теле матроса замысловатые символы — это помогало ей сосредоточиться.          Гвардейцы и Хранители наблюдали за ритуалом с плохо скрываемым омерзением, одна Светлана выглядела так, будто сидела на лекции в квадрианской академии. Вскоре Сайри закончила с кровавым художеством, она сложила ладони перед лицом и запела незнакомую мелодию. Самую отвратительную часть ритуала могли видеть только ведуны: как бражники влезли в мертвеца через его обмороженные уши, нос и приоткрытый рот с тёмными губами.          — Позвольте говорить буду я, — прошептал Ийдра. — Надолго Сайри не хватит, а у меня есть опыт в подобном… гхм… допросе.          Никто отказывать ему не стал. Пение смолкло, как только последний мотылёк из роя Сайри пролез в новое пристанище.          — Как выглядел твой убийца? — Ийдра сразу перешёл к делу.          — Холодно… — голос Сайри звучал сипло, будто её душили. — Бросился в реку… Судорога в ноге… Берег был близко… Упал в овраг и не смог подняться… Холодно…          Ийдра нахмурился.          — Что вынудило тебя броситься в реку?          — Белые тени… Они всюду… Не сосчитать… Смуглое лицо рядом, арбалет в его руках… Нужно бежать… Айрхе… Много айрхе…          — Откуда эти люди напали?          — Не знаю… Я спал… Услышал тревогу… — тут Сайри тряхнуло, она сбилась на торопливый шёпот: — Я должен добраться до Маришки, она ждёт меня, милая моя Маришка, я должен выжить ради неё, я справлюсь, я выживу…          Ийдра коснулся плеча девушки, и та обмякла. Бражники вылезли из трупа.          — Допрос окончен, — Ийдра напрягся весь, готовый спорить. На его счастье, Светлана чувствовала, когда не стоит пережимать с приказами, так что настаивать не стала.          — Простите. Я думала, что продержусь дольше, — Сайри украдкой стёрла платком капельку крови под носом. — После Холодного Пика мои силы не до конца восстановились.          — Ты хорошо справилась, — Ийдра потрепал её по плечу и помог встать с колен.          Пищи для размышлений и правда прибавилось. «Айрхе с арбалетом» встречаются не на каждом шагу, особенно в таком количестве, чтобы захватить гвардейский пароход, пусть и небольшой.          — Мало нам было Левиафанов, — Светлана вздохнула и потёрла переносицу. — Честно говоря, я думала, что за этим нападением стоят новозаконники, но среди них айрхе нет и быть не может.          — Муравейник? — с намёком спросил Виктор.          — Возможно. После Дня основания ситуация с айрхе стала, мягко говоря, затруднительной.          — Знаю не понаслышке. Я как-то бывал в Муравейнике, у местных хватило бы наглости и вооружения для подобной вылазки.          — Ха, приятно слышать, что даже в настолько безотрадном месте у моих земляков сердце пылает огнём непокорности, — усмехнулся Ийдра. Нарочно ведь задирался. Чуял, что после успеха ему позволят немного понаглеть.          — Пламенное сердце должно идти вместе с холодным разумом, иначе легко по глупости сгореть целиком, — сказала на это Светлана тоном строгой учительницы. — Что скоро и случится со всеми, кто пролил здесь кровь гвардейцев.          Ухмылка Ийдры стала хищной, но намёк он уловил и занялся своей помощницей.          Дело сделано, а значит, можно возвращаться в Дарнелл, пока не сгустились сумерки. Часть пути удалось сократить верхом на лошадях, но вскоре пришлось оставить животных в гвардейском лагере, устроенном на месте конюшни. До города Клинки шли на своих двоих, увязая в снегу и чутко прислушиваясь к звукам вокруг. Иногда Виктор слышал неподалёку биение сердец, но к самому отряду никто так и не приблизился.          Если раньше Дарнелл было видно издалека благодаря огню улиц, то теперь — благодаря огням на вершинах сторожевых башен, которые построили на крышах домов. Блокпосты появились не только на мостах между островами, но и на многих улицах. Стены домов обезобразили лозунги, призывающие восстать против Аргеллов, поверх них были наклеены листовки с указанием правил поведения и адресами, куда можно обратиться за помощью. Каждые несколько минут Светлане приходилось объяснять патрулям, кто они такие и что делают на улице во время комендантского часа. Город будто находился в осаде, хотя вокруг его стен не поджидала вражеская армия. Всё зло затаилось внутри.           К счастью, до кондитерской Ламарка путь был не слишком долгий и извилистый. Виктор выбрал это место по многим причинам, но главное из них — нужно сторожить спуск в бункер от врагов. Условия в старом здании были не ахти какие, но сейчас мало кто в Дарнелле мог похвастаться большим удобством. Труп моряка оставили лежать во дворе, ночью всё равно его в крематории не примут. Все жутко устали после дороги, так что Светлана не стала мучить Клинков и отпустила их отдыхать. Да и сама позволила себе выйти из образа бдительной надзорщицы.          — Вышло на удивление неплохо, — она прикрыла ладонью улыбку. — Жаль, что Славомира не было сегодня с нами. Вот бы он удивился послушности беззаконников.          — Признаюсь, я и сам удивлён, — Виктор устало размял шею. Горячий имбирный чай выглядел прекрасным завершением этого долгого, изматывающего дня. Он думал пригласить Светлану разделить с ним чашечку, но тут на крыльцо кондитерской вышел мрачный человек в полицейской шинели. Инспектор Эсвайр выглядел сильно хуже, чем в их последнюю встречу в «Аисте». Половину его лица обезобразил ожог, который тянулся от правого виска к воротнику шинели. На скуле и у подбородка остались небольшие струпья, но в целом рана успела затянуться тонкой красноватой кожей.          — Миссис Эсвайр…          — Мисс Глостер, — тут же поправила Светлана. — Или зовите просто Филин, если тяжело запомнить.          — Мисс Глостер, — терпеливо повторил инспектор. — Мы можем поговорить?          — Если у вас есть информация по моему делу, то передайте свой отчёт через секретаря в гвардейском штабе. На пустые разговоры у меня нет времени, — и Светлана зашла в здание, по пути едва не задев мужчину плечом.          Эсвайр проводил её взглядом побитой собаки, но тут заметил невольного свидетеля и немедленно подобрался. Буркнул что-то формально-приветственное и ушёл прочь, растворился в ночной тьме. «Миссис Эсвайр»... Теперь Виктор понял, откуда Светлана знала Хейда.          К позднему часу база Клинков спала, только на крыше и по территории ходили патрули, в основном из Хранителей. Раньше они защищали благородных господ, а теперь — бывших врагов. Та ещё ирония. В столовую Виктор не стал заходить, слишком утомился, потому сразу поднялся на второй этаж. Раньше там располагался кабинет Самуэля Ламарка — настоящего, а не самозванца с белой косой. Теперь это кабинет Виктора, а заодно и спальное место.          В комнате кто-то был. Бражники рассказали. Костяной нож мигом оказался в руке Виктора, он осторожно открыл дверь и встретился взглядом с Карамией. Та сидела в кресле с книжкой в руках, Виктор читал её ночью, когда просыпался от кошмаров — незамысловатая история, в которой у героев обязательно всё будет хорошо.          — И я рада тебя видеть, — Карамия посмотрела на обнажённый нож.          — Что-то случилось?          — Ты не возвращался. Наши принялись делать ставки, доживёшь ли ты до полуночи… И хоть все мы почувствуем, если тебе кишки выпустят, я всё равно начала, — Карамия отвела взгляд в сторону, — чуточку нервничать. Как-никак ты обещал меня защищать.          — Ийдра немного поскалил зубы, но в остальном всё прошло тихо.          На столе ждал остывший ужин, Карамия прихватила порцию на всякий случай. Она вернулась к чтению и не торопилась уходить, как кошка, которая пригрела себе место. Её мундир висел на спинке кресла, а форменная рубашка оказалась тесновата в груди. Так и подмывало расстегнуть пуговичку, а потом вторую, но Виктор настолько вымотался, что ему едва схватило сил на свои пуговицы. Карамия не спрашивала разрешение, когда скользнула под одеяло, а Виктор не стал её прогонять, хотя спать вдвоём на узком диване — то ещё удовольствие. В кондитерской было слишком холодно, даже для ведунов.          Утром от кошки под боком не осталось и следа, кроме тепла от поцелуя на щеке. Новости по радио о беспорядках в городе, скромный завтрак, встреча с Филин — так теперь начинались дни у Виктора. Он постучал по двери, которая располагалась неподалёку от его кабинета, и услышал приглушённое «Войдите».          Светлана сидела на краешке подоконника у открытого окна. Она выглядела измождённой, словно так и не сомкнула за ночь глаз. В руке тлела папироса. Всё из-за вчерашней встречи на крыльце кондитерской?          — У вас всё в порядке? — осторожно спросил Виктор.          — Чуточку меланхолии морозным утром, ничего смертельного, — Светлана улыбнулась, но спустя мгновение её лицо по серости и печали могло сравниться с небом за окном. — Забавно. Я много лет ругалась с мужем, просила его бросить курить. Каждый раз он обещал, но срывался… А теперь я сама ищу в табаке успокоение. Присоединитесь?          Светлана протянула портсигар со странным волнением, словно ей было необходимо разделить этот маленький грех с кем-нибудь ещё, чтобы не чувствовать вины за свою слабость. Виктор подошёл и достал папиросу. Первый и последний раз он курил в юности, когда с подачи Даниила пробовал всё, что запрещалось для Хранителей. Лёгкая затяжка, и Виктор выдул дым так, чтобы видеть сквозь него Светлану; ему было удобнее смотреть на людские души через пламя зажигалки, зато папироса привлекала меньше внимания. Силуэт женщины подрагивал рябью.          — Похоже, вы скучаете по мужу, — Виктор был не вправе лезть в чужую жизнь, но дымный образ подсказал ему, что Светлане необходимо с кем-то поговорить. Но кому ей довериться? Ближе, чем с Виктором, она ни с кем из Клинков не общалась.          — Скорее по временам, когда всё не успело покатиться к чёрту. Я вот думаю, какой момент стал точкой невозврата?… Наверно, ещё в далёкой юности, когда я поддалась очарованию одного молодого лейтенанта. Чёрная гвардия не одобряет служебные романы. Всё могло кончиться плохо, но мы с мужем были крайне способными агентами, так что нас просто отправили в ссылку. В эту дыру, — Светлана посмотрела в окно. — А может, я ошиблась, когда решила оставить ребёнка, хотя знала, что он перечеркнёт все мои амбиции. Карьера — это ведь достойная жертва ради любящей семьи и красивого дома в центре Ахерона, верно? Но теперь ничего не осталось… Всё приходится начинать с нуля, а я уже немолода, — она глубоко затянулась и выдула в сторону окна дым, закрыв им на мгновение выбеленный снегом пейзаж Дарнелла. — Простите, мистер Раймонд. Совсем я расклеилась.          — Из меня плохой советчик, но хороший слушатель. Я всегда к вашим услугам. — Светлана смогла выторговать его жизнь у императрицы, за это Виктор готов разделить любые её переживания. — Выходит, Клинки — ваш способ быстро подняться по карьерной лестнице?          — Рискованный, но эффективный план, если он сработает. Надеюсь, вы не в обиде.          — Ничуть. Уверен, что у сэра Славомира примерно такая же мотивация.          Снег потихоньку укутывал фабрику в толстое одеяло, пока фигурки в красных мундирах расчищали дорожки и разгружали телегу с пропитанием — рутина. Светлана думала о своём, а Виктор присматривался сквозь дымную завесу к домам вокруг. Ничего подозрительного. Хотелось верить, что сегодня их ждал спокойный день.          Потихоньку в кабинет подтянулись остальные ферзи. Последним явился запыхавшийся Славомир — выглядел он так, будто из академии Паясы вырывался боем. Всё свободное время он проводил среди адептов, разгребал накопившиеся проблемы и жалобы, так что на встречу с Клинками сбегал при любом удобном случае. Лишь бы его задёрганность не повлияла на отношение к отчёту Виктора о проделанной работе. Как ни странно, приближённый спокойно выслушал про ритуал и не поморщился. Ведьма широко ухмыльнулась, гордая за своих людей. Варгер хрустел леденцами.          — Муравейник… — Ведьма скрестила руки на груди и постучала пальцами по предплечьям. — Муравейник — это Горбы. А Горбы — это проблема.          — Что с ними не так? — спросила Светлана. Решительная, строгая и недоступная — вся утренняя слабость сгорела вместе с папиросой.          — Странности начались больше года назад. Над Горбами образовалась зона тишины. В первый раз мы столкнулись с ней, когда наша жертва, — тут Ведьма окинула ферзей беглым взглядом, но всё же продолжила, — сбежала к холмам, и вдруг след оборвался, будто тело рассеялось пеплом. А через неделю тот дурак сам себя выдал, когда попытался свалить из Дарнелла.          — Горбы… Тараск… Каждый шаг придётся завоёвывать боем, — Варгер вздохнул и скрестил пальцы на животе, пока вальяжно расселся на стуле. — Но много людей посылать нельзя. Лучше не привлекать внимание маленьких людей. Можно укомплектовать небольшой, но эффективный отряд. Скажем, человек десять. Быстрая вылазка. Быстрый удар. Отступление. Так будет меньше потерь. Но нужен проводник.          — Я хорошо знаю этот район, и в Муравейнике тоже погостил, — Виктор бросил взгляд на карту Дарнелла, которая была разложена на столе Светланы. — Так что о проводнике не беспокойтесь, мистер Варгер. Ваша задача — собрать отряд до завтрашнего дня.          Приказывать Варгеру было странно, слишком крепко в голове засел образ сурового учителя, кошмара всех новичков. Его левую глазницу тоже скрывала повязка, и Варгер наверняка мог бы дать бывшему ученику парочку советов, как с этим жить, но в его взгляде то и дело мерещился вопрос самому себе: «И этого ублюдка я воспитал?». Даже если Виктор надумал лишнего, на личный разговор он так и не решился.          — Но прежде чем сломя голову ломиться в Тараск, я бы хотела показать вам кое-что, — Светлана положила перед Виктором папку. — Здесь собраны все улики с других набегов на караваны, в том числе и в черте города. Обычно Чёрная гвардия не церемонится с теми, кого считает врагом… Но если поторопиться и взбаламутить Муравейник без твёрдой уверенности, что виноват именно он, это может аукнуться войной со всем Тараском. Нам пока новозаконников хватает.          Почитать в папке было о чём. Часто охрану обозов убивали арбалетными болтами, что вновь наводило на мысли о хозяине Муравейника. Конечно, вряд ли Стах единственный умеет управляться с таким примитивным оружием. Но в собранных слухах несколько раз упоминались айрхе в белых одеждах, а не новозаконники или ещё какой сброд, который можно было бы принять за Левиафанов. Как и в случае с пароходом, если кто из бандитов погибал, айрхе всеми силами старались забрать тело с собой. Так что, несмотря на десяток столкновений, Гвардии досталось всего два трупа — это были айрхе, конечно же. Жаль, очень жаль, что их давно сожгли.          — Я ещё больше убедился, что стоит начать с Муравейника, — Виктор закрыл папку и потёр глаз. Он быстро уставал от чтения. — Если местный хозяин и не стоит за нападениями, он точно должен что-то знать. А то и вооружает своих. Мирных переговоров не получится, сразу предупреждаю. Сначала нужно прижать Муравейник к ногтю, только через угрозу местным жителям их глава будет готов к разговорам.          Муравейник… Хейд утверждал, что там прячется его брат. Значит, Виктору лучше не переступать порог дома, иначе всё кончится бойней. Клинков было совсем немного, а Гвардия не позволит набрать новобранцев. Надо беречь каждого, даже таких, как Ийдра или Альфред.          Подготовка к вылазке заняла весь день. Разговоры и споры высасывали не меньше сил, чем многочасовой переход по снегу. К вечеру жуть как хотелось тишины, но когда Виктор приблизился к своему кабинету, он вновь ощутил чужое присутствие. В комнате явно кто-то был, но сердцебиение почему-то не слышалось. Первым делом Виктор достал нож, а уже потом толкнул дверь.          В кресле и правда кое-кто сидел, но не Карамия, а белое облако с маленькими красными глазами. Когда Виктор встретился с гостем взглядами, то из облака приподнялись заострённые ушки. Долька!          — Нашёл меня всё-таки, — Виктор опустился перед креслом на колено. Лапки енота потемнели от грязи, он оставил несколько отпечатков на раскрытых страницах книги, на которой сидел. Уворачиваться от руки он не стал. При касании Виктора окутало приятным чувством единения, как бывало, когда он трогал свой вольт или маску, словно возвращал недостающий кусочек мозаики. Пусть этот вольт принадлежал другому человеку, они всё равно были связаны. Маленькая пушистая защита от одной крылатой твари.          — Да только не спасёт он тебя от людей вокруг, — тут же отозвался позади ненавистный голос. — Но ты, конечно, можешь попробовать отбиться от них этим мешком с костями. Хуже ему точно не станет.          — Отвали, — и пока Долька сидел рядом, заткнуть Двуглавого оказалось легче лёгкого.          Виктор почесал енота за ухом и попытался дотянуться до души Гаруспика, как раньше он делал с масками в убежище. Сильно фамильярничать ему не позволили, Долька прихватил палец маленькими чёрными зубками. Краска? Грязь? Или они были обработаны тем же раствором, которым Крыс свои костяные шипы закалял?          — Что ж, обживайся, сосед, — Виктор в последний раз потрепал животное по макушке и оставил его в покое.          Бросив мундир на спинку кресла, Виктор зацепился взглядом за висящее рядом зеркало. От своего отражения он не убегал, потому что больше не видел в нём чужих образов, кроме собственного осунувшегося лица. Бинты давно сменила повязка — прямоугольник чёрной кожи с лентами-завязками, Виктор сам соорудил её из того что под руку попалось. С какой стороны ни посмотри, такой человек не походил на лидера Клинков, скорее на головореза из подворотни.         Да и каким лидером Виктор должен стать? Который кнутом загонит всех в стойло, как Тарнетт? Или который отвлечёт внимание от кнута улыбочками и заботой, как Гаруспик? Ни то ни другое Виктору было не по душе. Он смотрел на себя, пока не пришёл к очевидной мысли: а что если ответ лежал прямо перед его глазами? Он может поступать так, как хочет, чтобы поступали с ним самим. И будь что будет.          Когда Виктор упал лицом в подушку, он услышал, как лапки клацали по полу, цепляясь за него коготками, и вскоре белый клубок свернулся поверх одеяла. С Карамией под боком спалось теплее и приятнее, но и такая компания тоже радовала. Всё лучше, чем одиночество.          — Как думаешь, я справлюсь?          В ответ Долька слегка прикусил мизинец, что можно было понимать как душе угодно.       Утром Виктор первым делом наведался в бункер. Каменные врата со скрежетом разошлись в стороны, открывая спуск в Курьерское убежище — безлюдное, но не до конца покинутое. Виктор закашлялся и бегло натянул на лицо респиратор. Он ещё не привык, что без защиты в некогда жилые помещения больше не зайдёшь: огонь-трава поглотила всё убежище за те два месяца, пока оно стояло без хозяев.       Единственной жительницей бункера осталась Ведьма: она с трудом отвоевала у поросли свою мастерскую, да так и засела в четырёх стенах. Но как её найти — не самый простой вопрос. И раньше древние туннели не отличались разнообразием, а сейчас и по маскам не всегда получилось ориентироваться, потому что всё поглотило золотистое моховое покрывало. Зато Дольке огонь-трава совсем не мешала, наоборот — он успевал откусывать особо наглые стебельки, если те попадались на пути. Маленький проводник сел перед дверью и поднял уши торчком, показывая, что они пришли. Короткий стук. Тишина. Если Ведьма надеялась игнорированием спровадить незваного гостя, то придётся её расстроить.       — Ну и какого чёрта тебе надо в такую рань? — Ведьма подняла голову, когда услышала скрип двери. Сидела прямо на столе, подогнув под себя ноги, и вырезала ножом из деревяшки что-то похожее на человечка. С десяток таких однотипных фигурок рядком стояли у края столешницы. Места поудобнее в комнате не нашлось: всё остальное пространство, кроме дивана, было занято чёрными ящиками с золотыми скорпионами на боках. От них веяло силой множества душ. Ведьма не стала тащить курьерские маски в прошлую «Комнату Тишины», а на скорую руку обустроила новую.       Виктор приспустил с лица респиратор. В мастерской огонь-трава не росла, но легче от этого дышать не стало. С каждым землетрясением вентиляция в убежище работала всё хуже.       — Думаю, вы лучше всех знаете, что делать с этим, — Виктор подхватил с пола Дольку и поднял его повыше. Под густой шерстью чувствовались крепкие мышцы, а ещё тепло, почти жар. Ночью из енота вышла недурственная грелка.       Ведьма не выглядела удивлённой или хоть самую малость заинтересованной.       — Жрать не просит, в сапоги не гадит, звуков не издаёт. На этом всё, проваливай, — сказала она, пока кончиком ножа вырезала на лице истуканчика углубления, похожие на глаза.       Болтаться в воздухе Дольке не понравилось, и Виктор позволил ему забраться к себе на плечи. Пушистый хвост обернул горло как воротник.       — Я хочу оставить его с вами. Если кто-то нападёт на меня, то могут навредить и Дольке. Кроме вас его доверить некому.       — Он слушается только хозяина, но Гаруспика больше нет, Тарнетт тоже помер, следующий в списке — ты. Если Долька захочет уйти за тобой, он уйдёт.       — Неправда. Вы несколько недель присматривали за ним, пока все уехали в Холодный Пик.       — «Заботилась», ха! — Ведьма усмехнулась и стряхнула со штанов приставшие стружки. Когда она наклонила голову, её короткий хвост встопорщился как хохолок. — Это чучело искусало мне руки, пока я всеми силами не пускала его к Тарнетту и твоей суке-подружке. Теперь Долька — не моя забота.       — А если его порубят на куски?       — Не беда, сошьём заново. Главное, держи Дольку подальше от огня. Надеюсь, хотя бы чучело у тебя получится охранять лучше, чем ту девку.       Ведьма так увлечённо подправляла деревянному человечку скрещённые на груди руки, что не заметила надвигающейся тени. Она дёрнулась, когда нож для резьбы грубо вырвали из её рук и с такой силой воткнули в столешницу, что едва не треснуло лезвие.       — Нам друг от друга деваться некуда, нравится вам это или нет, — Виктор склонился ближе к невыносимой женщине и придавил её взглядом. — А раз так, то следите за языком. Если мы будем ссориться на пустом месте, то и от Клинков мира ждать не стоит.       — Всё-таки заметно, что воспитывал тебя именно Тарнетт, — Ведьма выдернула нож, хоть ей и пришлось использовать силу бражников. Она ткнула рукоятью в грудь Виктора, намекая, чтобы тот отодвинулся, иначе в следующий раз это будет лезвие. — Он тоже любил строить из себя «хорошего парня», хотя сам вместо слов с куда большим удовольствием повскрывал бы всем глотки. Однако Тарнетту нравилось чувствовать моральное превосходство над окружающими, это помогало ему держаться в рамках. Звучит знакомо, а?       Виктор слегка отстранился, но от стола не отошёл, так и нависая над Ведьмой угрожающей тенью. Очередная попытка задеть его не сильно тронула, а вот то, что читалось между строк — очень даже.       — Вы так хорошо знали Тарнетта?       — Конечно, идиот, мы вместе были Безглавыми судьями много лет, — тут Ведьма с несвойственной ей тоской посмотрела на болванчика в своей руке. — Подумать только, именно я осталась последней…       — Тарнетт предлагал обменять свою жизнь на вашу голову. Чем вы ему так насолили? — хотелось добавить «тоже потрепали нервы?», но Виктор сдержался.       — Если думаешь, что сейчас я перед тобой всю душу вытряхну, то сильно ошибаешься. Не мешай мне заниматься делом.       — И чем вы заняты? — Виктор скрестил руки на груди, прямо как один из деревянных истуканов. Он заговорил суровым тоном, будто делал выговор какой-нибудь занозе в заднице навроде Ийдры: — Ваши человечки не похожи на охранных идолов, которых можно было бы расставить по территории кондитерской. Это из-за них вы уже второй день отмахиваетесь от моего задания обучать Хранителей? Объяснитесь.       — Попытка натаскать Хранителей хотя бы на основы ведовства — изначально провальная затея, — Ведьма поморщилась. Не хватало только нового круга споров на эту тему, поэтому Виктор ответил жёстко:       — Раз вы сдаётесь и умываете руки, то мне придётся взяться за вашу ученицу. Веселина должна знать многое из того, что знаете вы, не так ли? Как думаете, она справится?       Впервые Ведьма посмотрела на Виктора с опаской. Всё-таки получилось задеть её за живое.       — Чтобы Хранители научились пользоваться связью с Двуглавым, им нужны вольты, — Ведьма поставила перед собой фигурку. — Но Разделение проводить опасно, могут не выдержать. Поэтому я готовлю для них кое-что попроще.       — Видите, вы способны на нормальный разговор, — Виктор сдержанно улыбнулся и отошёл от стола. Он почти закрыл за собой дверь, как вдруг ему прилетело в спину:       — Не расслабляйся. Можешь думать, что привык к козням Двуглавого, однако не забывай: ему нечего делать в своём колодце, кроме как следить за нашими слабостями. Он может годами потихоньку разбалтывать гвозди, один за другим, пока не рухнет всё здание. Однажды я поддалась на его уловку. Эта ошибка стоила жизни матери твоей девчонки, из-за чего Тарнетт окончательно порвал связи со мной и Гаруспиком. Невольно я сделала ровно то, что Двуглавому хотелось. Но я былых ошибок не допущу, а вот за твоими цыплятами, Хранителями, нужен глаз да глаз, чтобы не убежали за другой курицей-наседкой. Да и некоторые Курьеры могут поддаться соблазну.       — Погодите, так мать Софии была одной из вас? Одной из Безглавых?       — Я тебе пошлю весточку, если захочу написать автобиографию. А сейчас — не отвлекай меня!       Воспоминания о Софии были подобны перепревшей листве, которая по весне показалась из-под снега. Та редко упоминала свою мать, но всегда держала при себе колечко с жемчужиной как память о ней. Знала ли София о тёмном прошлом своих родителей?.. Вряд ли. Наверно, она бы их не простила. Даже тот образ мастера Хранителей, которого придерживался Тарнетт, и то вышел достаточно противоречивым, из-за чего они с Софией вечно ссорились. Ох, тяжело Виктору становилось в такие дни, когда он оказывался буквально между двух огней, и каждый был ему по-своему дорог.       Как Ведьма и предупреждала, Долька не захотел расставаться с Виктором. Енот маленькой тенью следовал за ним к выходу из убежища, просьбы и ругань не помогали — усы распушились веером, вот и вся реакция.       — Ты же понимаешь, что только добавишь проблем нам обоим?       Розовый нос подвигался из стороны в сторону, будто в насмешку.