Occurence

Страх сковал Бекхёна, когда Чанёль закончил рассказывать со слезами на глазах и улыбкой. — Ну, теперь ты знаешь… — Да, — прошептал Бекхён, пальцем играясь с прядью рыжих волос, — теперь я знаю. Бекхён понятия не имел, насколько глубока их дружба. Он и не подозревал, что мягкая игрушка, подаренная одним маленьким мальчиком другому, может взрезать ему кожу и оставить его истечь кровью до последней капли. И он никогда не думал о Чанёле как о каком-то отдельном человеке. В каком-то смысле, Чанёль будто завершал его. Был продолжением тела и сознания Бекхёна. Так уж вышло, что жизнь без Чанёля стала бы довольно несчастливой жизнью, но великан всегда был рядом. Осознание того, что друг мог умереть, вывело Бекхёна из душевного равновесия. Суровая реальность и понимание, что если бы не надувная подушка безопасности, он бы не держал своего лучшего друга за руку, потрясли его настолько сильно, что Пак поморщился от боли. — Бэк… не мог бы ты… ну... ау. Бён посмотрел вниз и увидел, что впился ногтями в руку Чанёля. — Прости, — промямлил он, дрожа, и устроился в объятиях Пака. Когда он успел стать таким требовательным и приставучим? Ну, Бекхён всегда был ласковым парнем и требовал что-то взамен, просто ему было стремно, когда на его чувства Пак отвечал взаимностью. Он чувствовал себя незащищенным и уязвимым, ведь в его действиях не было абсолютно никакого притворства. Все годы, прошедшие в попытках определиться с гендером, сопровождавшиеся общепринятыми нормами для свиданий, правилами пребывания в обычных ванильных отношениях, пошатнулись перед тем, как он чувствовал себя в руках Чанёля; он чувствовал себя абсолютно голым. Он не знал, что изменилось, но мог чувствовать эти изменения. Что-то внутри него произвело перестановку, сохранив форму человеческого тела. Он «обосрался»: он не был морально готов к тому, как вело себя его сердце. Пак начал храпеть, вероятно, его вырубило от усталости. Бекхён запрокинул голову и стал всматриваться лицо, которое, как он думал, он знал вдоль и поперек, стараясь запомнить. Не то чтобы он не знал, как выглядит его лучший друг, для Бекхёна это было сродни чтению старой любимой книги и осознанию ее настоящего смысла спустя много лет пренебрежения. Знакомые губы были как будто пухлее и более приглашающие, ждущие, когда в них вопьются. Ровные и четкие брови, когда-то являвшиеся предметом насмешек, сейчас были парой муз, достойных восхищения. Нос был целью для щелбанов, а теперь ему достаются поцелуи. Все эти крошечные изменения произошли в течение нескольких недель и, Бекхён понимал, это к лучшему. Его мальчик-хорек, его лучший друг, теперь был его мальчиком. Без остатка его. Его не надо ни с кем делить (не то чтобы Бекхёну этого хотелось). Был теплый день, экзамены все сданы, и Бекхён заснул на потной груди Пака Чанёля.  

***

  Когда Бекхён проснулся, небо уже потемнело, а голодное урчание в животе не хотело затыкаться. Это раздражало почти так же, как болтовня Чанёля во сне. Тот визгливо простонал его имя, но Бекхён просто проигнорировал. Не хотелось знать, что происходит в его башке. Червячком он выскользнул из облепивших его длинных конечностей и взял свой телефон. 11 пропущенных вызовов 17 сообщений (7) Кёнсу (1) Чонин (1) Сехун (2) Неизвестный номер   Кому: Кёнсу В чем дело? :D   От: Кёнсу Гдд тыыы был?   Кому: Кёнсу Это До Кёнсу, да? От: Кёнсу Извини! Чонин напился… прости. Но где, блять, ты был?? Приходи в клуб Эйс в Хондэ. ТУСА ТУСА ТУСА!! Ну, уже почти кончилось, но Чонин настаивает — он хочет напоить меня. Жопа.   Кому: Кёнсу ЛОЛ!!! Эм… могу я привести Чанёля?   От: Кёнсу Конечно! Чем больше, тем веселее. Надень что-нибудь горячее, но не ту самую черную кожанку. Зажжем, МЫ ЗАКОНЧИЛИ УНИВЕР <3   Кому: Кёнсу Буду через час. Не пей шоты без меня <3   Бекхён вскочил на ноги и умчался в душ. Чистая вода смысла пот и тревогу. Пузырьки пены расслабили все мышцы и успокоили волнующееся сердце. Когда он выключил воду и надел джинсы-скинни с розовой майкой, он запрыгнул на спящего друга и пощекотал его лицо мокрыми волосами. — Вставай, вставай, — пропел он, — я заказал китайскую еду. Ты должен успеть помыться к тому времени, когда ее доставят. Чанёль наморщил нос. — Китайскую еду? Лапшу с черными бобами? — Ага. — И с ребрышками? — Конечно. Бекхёна вовлекли в очередное объятие, от которого затрещали кости, ему пришлось терпеть запах изо рта Чанёля, когда он оказался втянут в теплый поцелуй. Они оторвались друг от друга спустя время, равное продолжительности нескольких жизней, тяжелое дыхание и учащенное сердцебиение создали атмосферу, напоминавшую загрязнение воздуха, вызванное задымлением. Бекхёну хотелось большего. Его веки потяжелели от похоти, но снова завибрировал телефон, и ему мягко напомнили, что вообще-то все их друзья ждут их в грязном клубе. Бекхён ничего не мог с этим поделать и надулся. Он был так разочарован. — Позже у нас будет на это время, — выдохнул Чанёль, — позже. Но его слова звучали так, будто он пытался убедить самого себя. Бекхён фыркнул и шлепнул его по груди. — Иди и прими душ, ты воняешь! — Йа! Он расхохотался и вскочил с кровати. Накинув на себя свою вторую любимую, белую, кожанку, он побрел в гостиную. Бекхён не пользовался подводкой с эмо-фазы в своей жизни в девятом классе. Но он чувствовал, что сегодня вечером воспользоваться ей можно и нужно и это будет замечательно. К тому же, он будет чувствовать себя не таким голым. Нанеся немного консилера, как учили видео на ютубе, он растянул свое веко и нарисовал на коже темную линию. Он постарался подвести глаза симметрично, но, конечно, вселенная решила подосрать ему, и поэтому стрелка на другом глазу вышла тоньше. Когда он пытался сделать ее чуточку толще, на кисточке оказалось слишком много подводки, и к тому времени, когда он решил все стереть и нанести заново, доставщик еды позвонил в домофон. — Господи! — воскликнул Бекхён. — Каким, блять, макаром женщины справляются с этим дерьмом? Когда он открыл дверь, девушка, стесняясь, протянула ему заказанную еду и забрала оплату. Ее глаза задержались на теле Бекхёна дольше положенного, так что он неловко прочистил горло и закрыл дверь перед ее носом. — Ёлли! Еду привезли! — Незачем кричать, я тут, — раздался голос из-за спины, из-за чего он чуть не выронил еду. — Идиот! Ты напугал меня! — прохныкал Бён. Когда они уселись за стол, Чанёль не переставал на него пялиться. Он продолжал изучать Бекхёна, запихивая в рот лапшу. Когда Бекхён начал пялиться в ответ, Чанёль сделал очень странные и бешеные глаза, из-за чего Бён подавился. — Почему ты пялишься на меня? — Ты выглядишь охуительно горячо. — Оу. Это продолжилось и тогда, когда они сели в поезд до Хондэ, и даже тогда, когда Бекхён показывал вышибале в клубе их удостоверения личности и протискивался с Чанёлем в толпе. Когда они оказались рядом со своими друзьями, Бекхён занервничал. Ладони вспотели, сердце заколотилось как сумасшедшее, а в горле стало сухо как в пустыне. К тому же, новые лица не добавляли спокойствия. — Хён! — закричал Сехун и атаковал Бекхёна с поцелуями. Чанёль грубо оттолкнул парня, но этот придурок был слишком пьян, чтобы что-то заметить. — ЧОНИН ПРЕКРАТИ ТРАХАТЬ МОЮ НОГУ! Нет, не делай… нет- эй, хёны! Добро пожаловать! — Кёнсу изо всех сил старался отлепить от себя своего парня. Бекхён просто улыбнулся другу и прошел к двум пустым местам между Крисом и Президентом литературного общества, Кимом Чунмёном. — О, эм, привет… не знал, что ты любишь тусоваться, — нервно пробормотал Бекхён. — Не люблю, но сегодня моя девушка настояла, чтобы я пошел. Она нас обслуживает, к тому же, мой младший брат потащил меня с собой, чтобы пройти в клуб, — вежливо ответил парень и указал на Сехуна, который в этот самый момент вылизывал подбородок какого-то незнакомца. — О, так ты брат Сехуна? Круто. Он славный малый. Чунмён ослепительно улыбнулся и извинился, затем прошел в центр ВИП-зоны и поднял свой стакан. — Так, народ, время тоста! — ДАА! — нет. Чонину больше не наливать. — ШОТЫ!!! — проорал Чанёль. Его слова сопровождались “СЕГОДНЯ Я ХОЧУ ПОЦЕЛОВАТЬ ПАРНЯ!” — Заткнись, Чондэ, мы все знаем, что ты трахаешь парней! Когда все наконец замолчали, президент прочистил горло. “УЧЕБА ЗАКОНЧИЛАСЬ, ТАК ЧТО НАПЬЕМСЯ И НАТРАХАЕМСЯ!” И потом Бекхён выпил три стопки водки с Чанёлем. Они бессвязно разговаривали и маньячно смеялись. Бекхён потянулся за поцелуем, и именно в этот момент Чондэ решил грубо их прервать, впрочем, все как обычно. — Так вы встречаетесь или что? Вы секс-друзья? И когда ты стал геем? Чанёль хохотнул и слил в себя еще одну стопку. Он поморщился от горечи и снова наполнил крошечный стакан прозрачной жидкостью. Да к черту. Бекхён расправился еще с двумя шотами и забрался на забронированный ими стол. — Ребята! — пропищал он, потому что все же ему не хватало смелости. — Народ? — ВСЕ СЛУШАЕМ ВАШУ МАТЬ! — прорычал Чанёль, а затем тепло улыбнулся Бекхёну. Тот решил проигнорировать тот факт, что теперь он стал одного роста с Паком, хоть и стоит на столе. — Я гей. И Пак Чанёль — мой красивый парень! Глаза Чанёля драматично расширились, в то время как все остальные громко выражали свой восторг. Он снял Бекхёна со стола и осторожно поставил на пол. — Ты имел в виду то, что сказал? — низко спросил он, в его глазах начали скапливаться слезы. — Конечно, дурачок! Ты мне очень нравишься. Нравишься как мальчик, как девочка и как возлюбленный, — промямлил Бекхён и влил в себя еще одну стопку чистой водки. Он начал улыбаться, вспомнив, почему перестал подводить глаза.   — Бекхён педик! — Бекхён, пососешь мой член, если я вежливо попрошу? — Хэй, Бён, тебе нравится подставлять задницу? Бекхён хотел разрыдаться, но друг-хорек взял его за руку и увел в сторону туалета. — Ты в порядке? Игнорируй их, они просто кучка озабоченных латентных геев. Бекхён рассмеялся и начал смывать с лица косметику. — Нет! — мальчик-хорек остановил руку Бекхёна. — Не надо, ты выглядишь очень горячо! — Я не хочу, чтобы люди думали, что я гей, боже, Чанёль, ты заставляешь меня чувствовать себя геем. Бекхён вздрогнул, увидев, как на лицо мальчика-хорька легла тень печали. Он пробормотал извинения и отпустил его руку. Бекхён готов поклясться, он услышал “иди к черту, Бён Бекхён”, когда мальчик-хорёк убежал в свой класс.   Ему не понравилось, какие чувства вызвал у него комплимент Чанёля, поэтому он больше никогда не подводил глаза.