Occurence

Сладкий пряный запах панкейков с кимчи ударил в нос, стоило только Бекхёну переступить порог. Рот наполнился слюной, пока он разувался, цепляя пальцами ног задники, и бережно убирал обувь в коробку. — Малыш, ты дома? Сквозь играющий гранж и толстые кухонные стены он услышал громкий голос Чанёля. Бекхён тихо прошел на кухню и увидел Пака, подбрасывающего в воздух маленькие блинчики, чтобы перевернуть их. Движения были изящные и элегантные, чего нельзя было сказать о человеке, управляющему сковородкой. У того на носу было пятнышко от муки, а еще этот идиот забыл надеть фартук, и теперь его любимая футболка с EXO Planet вся была в разводах. — Бекхён! Иди поешь, ужин готов! — он снова закричал и толкнул локтем бутылку молоко. — Да блять! Бекхён продолжал тихо наблюдать, как Чанёль неуклюже пытался убрать весь устроенный им бардак с помощью кухонного полотенца. Он сдерживал смех как мог, но не выдержал, когда Пак попытался слизать молоко со своего плеча. — Ты такой глупый, Ёль! — воскликнул Бён, вытирая ему нос сухой салфеткой. — Глупый, но милый. Тот наморщил нос и взял Бекхёна за руку, раскрыл сжатые пальца и чмокнул в ладонь. Это действие было такое простое и короткое, но Бекхён все равно почувствовал, как у него скручивает живот. Шоколадный соус разлился по груди, растекаясь ниже по ребрам и доходя до пупка. Все эти гейские штучки стали восприниматься как что-то нормальное. Может, даже больше. Он сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло, и заставил себя не отводить смущенный взгляд от Чанёля. — Ты правда думаешь, что я милый? — искренне спросил Пак, на его лице отражались ожидание и беспокойство. — Конечно. Ты восхитительный! — воскликнул Бекхён и тут же захлопнул рот, чтобы оттуда не вырвалось что-нибудь еще более глупое. Большие глаза Чанёля снова сделали ту странную штуку, и Бекхён вдруг понял, что очарован чуток пугающей, но красивой улыбкой. — Ты уже начал влюбляться в меня, да? — Пак ухмыльнулся. — Сложно ведь? Не влюбиться в меня, когда я сделал для тебя эти замечательные домашние панкейки. Бекхён попытался сформулировать остроумный ответ, но провалился. Мягко улыбнувшись, он убрал волосы со лба Чанёля и пригладил его густую бровь. Тот коротко улыбнулся и начал отряхивать свою футболку, затем крепко сжал руку Бекхёна и засновал по кухне, чтобы расставить тарелки и разложить столовые приборы. Все это время Бекхён плелся за ним как в тумане, силясь дать название эмоциям, охватившим все его существо. Пока Чанёль правой рукой выкладывал последнюю партию панкейков, левой он все так же сжимал ладонь своего парня. Время от времени он оборачивался и чмокал его. В линию роста волос, подбородок, челюсть, ухо, губы. Получатель всех легких поцелуев был настолько погружен в своим мысли, что даже не заметил, как перед ним возникла божественная пряная башня. — Я сделал просто кучу, маленькие порции для маленьких сучек. Бекхён нерешительно рассмеялся и высвободил свою ладонь. — Что ты делаешь? Моя рука замерзнет! — Чанёль капризно простонал и быстро дотянулся до другой руки Бёна. — Тогда надень перчатки! — Нееет, ты такой теплый и приятный, пожалуйста, Хён! Бекхён понял, что бессмысленно было отказывать Чанёлю в таком физическом контакте, потому что уже через несколько секунд тот попытался уронить его на пол. — Ты такой настойчивый, Ёль, я хочу кое-что тебе сказать. — Ты хотел панкейки с яичным рулетом или жареной курочкой? Я думаю, рулет все же лучше, — прошептал Чанёль в живот Бекхёну, как будто пупок мог ему ответить. — Не мог бы ты… просто послушать? — Хмм... Ты что, хочешь говядину? Где я сейчас смогу взять говядину? — продолжил пятилетка-переросток. — Пак Чанёль! Просто дай мне с- — Ты слишком худой, я вижу твои ребра. Почему ты не ешь м- — БЛЯТЬ РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО ЧАНЁЛЬ Я ПЫТАЮСЬ ПРИЗНАТЬСЯ ТЕБЕ ЧЕРТ ВОЗЬМИ. Лицо Бекхёна покраснело. Его накрыл адреналин, когда Чанёль быстро сел с явно читавшимся шоком на глупом лице. — Что? Нет. Не делай этого! — в панике сказал Чанёль. Он попытался встать, но не преуспел в этом и чуть не упал на лицо Бекхёну. — Я не готов! — Что? Ты хотел быть со мной в течении семи лет, хочешь сказать, что не представлял, как я тебе признаюсь? Никогда? — Пожалуйста, Бекхён, еще слишком рано! Бекхён ничего не мог поделать. Он подкатился к Чанёлю и заключил его в ловушку между своих бедер. Он проигнорировал твердеющий член и изо всех сил постарался не начать толкаться бедрами. — Послушай сюда, ты, мелкий говнюк, ты прав, в тебя действительно чертовски сложно не влюбиться. Где ты прятался все это время? — Бекхён… твой член тычется мне в живот, — заметил Чанёль, но Бекхён не обратил внимания. — Ну? Почему ты не сказал мне раньше? Что я тебе нравлюсь? Если честно, Бекхён всегда чувствовал что-то особенное по отношению к своему другу. Он всегда считал, что это сочувствие. Он думал, что любит Чанёля сильнее всех остальных потому, что тот был сиротой. Потому, что Чанёлю нужна была какая-то защита от мира. Он был ботаном, неуклюжей черепахой в толпе зайцев. Бекхён всегда думал, что Чанёль занимает особое место в его сердце потому, что его жизнь перевернулась с ног на голову. — И что бы ты сделал? — спросил Чанёль, улыбка исчезла с его лица. — Я бы не стал рисковать дружбой с тобой, моим лучшим другом. Мне итак было тяжело. — Я не знаю! Но… агх, это так… Чанёль, я не знаю, что я чувствую. Меня больше не волнует, что у тебя есть член. Я… мне нравится, что он у тебя есть. Мне нравится, что ты любишь меня, — Бекхён был не так уж хорош в признаниях. На самом деле, все могло плохо кончиться. — Не очень-то у тебя получается, Хён… — Да замолчи же! В паху было больно. Джинсы Бекхёна были слишком узкие и сдавливали эрекцию. Он откатился от Чанёля и сел, скрестив ноги и положив на колени подушку. Они сидели в тишине и оба проигрывали ситуацию в голове. Чанёль поднялся первым и принес всю еду, так что они могли есть на полу. Он подтащил к ним кофейный столик и расставил на нем их ужин, пока Бекхён продолжал думать в тишине и успокаивать свой член. Оказалось, если Чанёль не обращает на него внимание, это гораздо проще. Чанёль положил ему первым: дюжину панкейков, ложку кимчи и немного яиц. — Ешь. Это может помочь твоему тупому мозгу. Бекхён кинул в него тапок и положил один из блинчиков в рот. — Расскажи еще историю. Расскажи, о чем ты думал в тот день, когда чуть не трахнул меня в душе. — Ладно, если тебе от этого станет лучше, я расскажу.