Выбор бессмертного

Адриану пришлось по душе, что она не опустила смущенно и кокетливо глаза. Он не хотел такой реакции от нее. Он хотел, чтобы она смотрела просто ему в глаза без ненужного жеманства. Такие мелочи казались ему крайне важны. Она и смотрела, часто дыша. Он довольно улыбнулся и, вновь приблизив губы, лишь коротко уточнил: — Ты готова? — Да. — Не забывай дышать носом. — Я знаю как целоваться, не поверишь. — Ну ты язва, — беззлобно резюмировал Адриан и поцеловал. Будто электрические импульсы прошли по телу, губы требовательно впились в ее. На мгновение ей даже показалось, что передние зубы треснут… Нет, это не было грубо. Разве только чуть-чуть. И язык он задействовал далеко не сразу — Эмилия всегда отмечала эти моменты. Роль языка в поцелуях казалось ей очень важна и она всегда была за то, чтобы его задействовали с умом. Или, точнее, когда, по ее мнению, это будет уместно. Пока он точно действовал уместно, будто считывая ее желания. Оторвался он только для того, чтобы прильнуть к ее шее, и Эмилия глубоко вобрала воздух ртом. — Это ты так про носик не забываешь? — С тобой иначе, чем было с другими до тебя, — попыталась пояснить Эмилия. — Это другое. Все другое. «Эмоции зашкаливают. Так, что трудно дышать что носом что ртом», — добавила она мысленно. Он отодвинул прядь волос и вдохнул аромат ее кожи, касаясь кончиком носа. «Боже… я это чувствую с ним… непозволительно… я должна была гнать от себя подобные ощущения! Я запрещала себе думать о нем в этом направлении… запрещала желать его тело…» Она ощутила, как кончик языка провел дорожку от мочки уха, спускаясь ниже, к ямочке на горле, отодвигая ворот куртки. Мучительная, сладкая пытка! Девушка чуть ли не до крови закусила губу и прикрыла глаза, положив руки ему на плечи. Ей было все равно, что их могли увидеть. Их и видели. Она не заметила, как Адриан на миг поднял глаза и обратил внимание на парочку парней, проходящих мимо, отпустивших какой-то пошлый комментарий. Несколько секунд на их лица, фигуры и одежду хватило, что впечатать в память. — Ты так хорошо пахнешь! Адриан прикрыл глаза, нежно поцеловал шею и, не отрывая губ, провел невидимую линию по ее коже, слушая шумный вздох, чувствуя, как ее пальцы сжимают рукава пиджака. Он прижался губами сильнее, Эмилия ощутила опасное давление и… боль. Она шумно вобрала воздух и распахнула в тревоге глаза, но не рискнула шевельнуться, лишь тихо произнесла его имя. Адриан почувствовал жажду, глаза медленно стали наливаться красным. Такой манящий запах, кожа, под которой бежит вожделенная кровь и чтобы почувствовать ее у себя во рту, надо всего лишь прокусить ее… Меньше миллиметра. — Эмилия… Она поняла. Она как-то смогла это почувствовать, что пока он страстно целовал ее, его охватила жажда крови, и сейчас девушка отчаянно соображала, как вести себя. Ее может ведь не стать через мгновения! — Адриан, — нежно выдохнула она, стараясь вложить в голос как можно больше спокойствия, — все хорошо. Все в порядке! Вампир отстранился, губы его слегка дрожали, крылышки носа раздуты. Он низко опустил голову, успев заметить, что лицо смертной хранило железную выдержку и мнимое спокойствие. Эмилия старалась дышать медленно. Она покачнулась, но устояла на ногах. — Ничего не случилось, ты просто забылся, — осторожно сказала она. Адриан не ответил и сделал несколько шагов назад. — Ничего страшн… — Я даже не могу забыться, чтобы не навредить тебе, — с яростью в голосе процедил он. — Ты остановился, — произнесла она и медленно подошла. Рука замерла в сантиметре от его плеча. Эмилия не решилась. Она не знала, нужны ли ему сейчас ее прикосновения. — Мне нужно уходить. — Адриан… Он отвел взгляд. Эмилия не могла расслышать, как он скрипнул зубами, а вот как он сжал руки в кулаки — заметила. — Посмотри на меня! Пожалуйста! Он сделал еще несколько шагов назад. Эмилии показалось, что он уходит, она не выдержала и сама двинулась к нему, как услышала предостерегающее: — Стой. — Адри… Еще один безбоязненный шаг. Толчок в грудь. Сильный. Но не настолько, чтобы она отлетела на пару-тройку метров и пострадала. Эмилия упала, а он не помог ей подняться. Вместо этого она услышала: — Я не думал что ты такая идиотка! Эмилия охнула от настолько откровенно раздосадованного голоса. Для нее это было хуже, чем лед в интонациях. Ее будто обдали холодной водой с головы до ног. В голове проносились мысли: «Ну что, довольна? Потихоньку осознаешь какого это — общаться с вампиром. Да?» — Ты устала от сегодняшних событий, — внезапно бесцветно произнес Адриан и, увидев, что Эмилия открыла было рот, чтобы что-то сказать, остановил ее жестом и продолжил: — Тебе нужно отдохнуть. Иди домой. Встать сможешь. — Это был не вопрос. — Максимум ушиб пятой точки. В груди что-то оборвалось. Нехорошее предчувствие стало заползать под кожу. Память услужливо преподнесла сцену из «Сумерек», и у Эмилии хватило сил на внутреннюю усмешку. «Даже Эдик откинул Беллу сильнее, так, что та чудом не сломала позвоночник, так что мне грех жаловаться! Голову не ушибла и ладно!» Мимо шедшая женщина покосилась на них, а затем ускорила ход. Позади нее тоже нарисовались прохожие и Эмилия поспешила встать. Ныл низ спины, но при нем она даже и не думала показать недовольство тем, что произошло. Ее смерили тем самым взглядом, характер которого она не смогла бы прочесть. А затем Адриан удалился, бросив на прощание: «спокойной ночи!» — Спокойной ночи? Серьезно?! Он вспомнил тех прохожих. У него еще есть время найти их. Он отведает тех парней, которые посмели отбросить комментарии и смешки в их адрес. Он с удовольствием порвет их на куски. Эмилия закусила губу и запустила руку в сумочку, молясь, чтобы ключи нашлись быстро. Ее мольбы были услышаны. Она подошла к входной двери и приложила таблетку. Писк сильно резанул по нервам. Обернуться она не решилась. Ему не пришлось долго искать. Те парни успели отойти совсем недалеко, ему даже не нужно было выслеживать их. «Как хорошо, — подумал вампир, — что здесь немноголюдный район. Как сейчас мне это на руку! Можно немного порезвиться». Двое одновременно увидели, как перед ними возникла мужская фигура. Адриан наклонил голову вниз, смотря на растерянные лица, которые еще не успели прочувствовать испуг. Пара прядей падало на лицо, скрывая выражение злобного довольства. Оскал хищника лег на губы. — Эй, откуда ты взялся? — крикнул один. — Что тебе надо? Адриан молчал, не двигаясь с места, наблюдая, как растерянность постепенно уходила, сменяясь настороженностью. Он испустил животное рычание, верхняя губа приподнялась, оголяя зубы. Теперь он был доволен. Настороженность сменялась непониманием, затем неверием, затем ужасом. Кровь всегда вкуснее, когда жертва успеет хорошенько испугаться. Адриан нагнул лицо ниже, казалось, он готовился к прыжку. Один из парней не выдержал и бросился бежать. Злобная ухмылка исказила губы. — А ты что не убегаешь? Парень, услышав этот голос, примерз к земле, не в силах сдвинуться с места. Адриан вздохнул с притворным разочарованием и прыгнул. Впиваясь в шею, он слушал дикий, истошный крик, переходящий в чудовищный визг, от которого у любого нормального человека в жилах застыла бы кровь. Но Адриан довольно ухмылялся, сделав несколько больших глотков, а затем вырвал зубами горло, равнодушно смотря, как тело еще несколько секунд бьется в конвульсиях. Не вытирая кровь с лица, он догнал беглеца и прыгнул ему на спину. Он пил кровь, которая оказалась намного вкуснее, чем у первой жертвы. Представил лицо Бориса и ее просьбы не трогать его. Злобно рыча, стал нарочито медленно отрывать голову от тела еще живой жертве. Подобные вещи Адриан проделывал нечасто, но сегодня ярость и разочарование душили его. «Я должен держаться от нее подальше», — думал старейшина, покидая город. *** День за днем, неделя за неделей Эмилия пребывала в апатии. Она так же ходила на работу, приходила домой, готовила, ела, разговаривала с родителями, крайне редко встречалась с друзьями и заботилась о Шанталь. Она прогуливалась по улицам и невидящим взором смотрела куда-то в пустоту, не замечая никого. Не было смысла вглядываться в лица, она боялась увидеть его среди прохожих, потому что тупо не знала, что ей делать тогда — нерешительность разорвала бы ее на куски. Под глазами появились круги, а сами глаза оставались сухи, слезы застыли где-то в глубине. Она сказала себе, что заплачет, когда потеряет надежду. Раннее утро. Шел второй месяц зимы, снег легким покрывалом покрывал землю. Эмилия прислонила лоб к холодному окну, всматриваясь в свой двор, в прохожих, детей, идущих в школу и в детский сад, проезжающие машины… На лице все та же застывшая маска отрешенности к окружающему миру. Эмилия никому не могла рассказать, что с ней происходит, и находила в этом особый плюс. Как можно делиться таким? Как вообще можно кому-либо рассказать, что с ней произошло и кого она встретила? То, с чем она столкнулась в своей жизни, не подлежит обсуждению ни с кем, ей придется нести это бремя одной. Может когда-нибудь, через много лет, если получится, она кому-нибудь, возможно, Дине, и расскажет, что встретила однажды одного мужчину, который уже очень давно не являлся человеком. Что ей довелось встретить немыслимое, столкнуться с невероятным. Испытать самые яркие эмоции, несмотря на смертельную опасность. А когда пройдет слишком много времени ей, возможно, все покажется сном. — В холодильнике нет еды, — равнодушно констатировала девушка, — придется тащиться в магазин. И у тебя корм закончился, Шанталь. Хоть какое-то занятие. А потом съезжу к родителям... Хотя нет. Я была у них на Новый Год, прошло только две недели с тех пор. Новый Год... наверное было бы совсем нереально, если бы я встретила его с ним! Совсем по сказочному. Новый год в вампирской компании! Как звучит! Она отошла от запотевшего от ее дыхания стекла и, одевшись, вышла на улицу. Знакомый силуэт в черных одеждах она заметила не сразу. В первую минуту Эмилия подумала, что ее мозг сыграл с ней злую шутку. Она моргнула, но видение не исчезло. Мужчина со светлыми волосами стоял и смотрел на нее, полы длинного пальто колыхал ветер. Сердце подпрыгнуло до горла, затем камнем рухнуло вниз. Прекрасное видение не исчезло, более того, оно двинулось к ней. Эмилия непроизвольно вскинула глаза к небу — солнце надежно укрыто за тучами. Фигура приближалась, а стук в груди все усиливался, набирая скорость. Он смотрел на нее внимательно, даже испытывающе. Подбородок предательски задрожал, Эмилия не проронила ни звука, когда он остановился от нее в паре метров. Они молча изучали друг друга, не отводя глаз. — Здравствуй, — наконец молвил Адриан. «Я вновь слышу этот голос, — пронеслось в голове, — если он вновь исчезнет, сойду ли я с ума, интересно?» — Здравствуй, — ответила девушка резко осипшим голосом и кашлянула. — Ты заболела? — мягкая усмешка тронула самые уголки бледно-розовых губ. Эмилия еще раз кашлянула, на этот раз сильнее, и ответила окрепшим голосом: — Нет. — Я пришел, чтобы поговорить. — О чем? — О нас. «Так, собралась. Мир не рухнет, даже если он свалит в закат». — Начинай. — Эмилия, мне жаль, что так вышло. Он смотрел в эти глубокие, печальные серо-голубые глаза, которые стали словно больше с последней их встречи. Так же ему показалось, что лицо слегка похудело, а черты стали резче. Она же не почувствовала в его голосе никакого волнения, да и лицо не выражало его тоже. — Ты ждал почти два месяца, чтобы это сказать? Адриан хотел было возмутиться, но всмотревшись в глаза девушки, решил спокойно ответить: — Я иногда наблюдал за тобой и не уходил окончательно. — Почему? — Почему не уходил или почему наблюдал? Секунду помолчав, Эмилия поинтересовалась: — И что такого ты увидел в своих наблюдениях, что решил появиться на глаза сейчас? — Тебя. Я видел тебя. Она в непонимании на него посмотрела, а затем горячо воскликнула: — Как я хотела тебе сказать, что ты ни в чем не виноват! Ты остановился! — А то что я оттолкнул тебя? Ведь ты резонно могла посчитать, что я мог бы быть менее грубым и более сдержанным, разве не так? — Значит не мог. — Правда? Эмилия поиграла бровями и поинтересовалась холодно: — Чего ты добиваешься? Адриан смерил ее оценивающим взглядом и, наконец, произнес: — Мне хотелось все обдумать. За это время желание видеть тебя не исчезло. Я думаю, что справлюсь со свой жаждой рядом с тобой. Просто буду максимально сытым перед встречей. «А как же все до меня? С кем сложились более менее долгие отношения? Как с ними обстояли дела?» Вампир протянул руку, но увидев ее взгляд, не решился, будто мальчишка. — За это время в одиночестве ты определился, я надеюсь? Или НЕ в одиночестве? — Ты словно не рада меня видеть, — сухо произнес Адриан, помрачнев. — Адриан, — она горестно покачала головой, видя как он нахмурился, — я рада, но… но что это меняет? Или ты ждал, что я брошусь тебе на шею? — Что меняет? Я стою перед тобой! Резок. Возмущен. — Этого тебе уже мало?! Хищная ухмылка вновь на губах. Даже, как показалось ей, коварная. Или она накручивает себя? — Не надо так… Эмилия закрыла лицо руками, из груди вырвался всхлип. — Я пришел поговорить, — недовольство в его глазах лишь немного угасло, — этого недостаточно? Я приглядывал за тобой и решал, как поступить. — Приглядывал? — Если это можно так назвать. В телохранители я к тебе не нанимался — ты сама это понимаешь, и от любой опасности защитить не в силах даже я и вообще никто, но иногда… хотя бы на улице поздним вечером, дабы исключить повторение истории, когда ты была с подругой, или когда ты переходишь дорогу, например… — О, Боже! — Ты разочарована или поражена в хорошем смысле слова? — поморщился вампир. Эмилии показалось, что она вновь ощутила странный невидимый груз на груди и плечах. — Не волнуйся, воробушек, это происходило тоже не каждый вечер. «Он приглядывал за мной… приглядывал… не лжет ли он? Хотя зачем ему лгать? Смысл?!» Она вдруг стала выглядеть для него такой потерянной, такой трагичной и совершенно беззащитной, что он не сдержался и аккуратно, будто фарфоровую куклу, прижал к себе. Эмилия, пребывая в шоковом состоянии, резко мотнула головой и сильно закусила губу, до боли. Слезы потекли из глаз, обжигая холодные щеки. — Эмилия, девочка моя… — голос бессмертного стал ощутимо мягче, почти нежен. Эмилия подняла голову и пораженно уставилась на него. Так еще он не говорил с ней, а Адриан заинтересованно склонил голову на бок и затем понимающе улыбнулся. «Девочка моя? Девочка моя! Боже! Нет, я не выдержу…» — Я ведь не испарился на годы… — Для вас время не имеет значения, — горестно прошептала она, — не имеет такого значения, как для нас. Вряд ли вы его чувствуете. — Мы просто чувствуем его не так. Эмилия неотрывно смотрела в омут его многовековых глаз, он — в ее, уже ставшими ему не безразличные глаза, серьезные, поддернутые печалью, которые тоже затягивали его, будто в омут. — Я могу сказать, что хочу, чтобы ты была со мной, я могу сказать, что за эти недели это ощущение усилилось еще более, и я могу сказать, что если ты попросишь о бессмертии, я дам его тебе. Только если ты захочешь. — Бессмертии в одиночестве? — еле слышно произнесла Эмилия и замерла. Они стояли, обнявшись, посередине дороги. На них бросали взгляды, обходили прохожие. Эмилия уже и не ждала услышать его ответной реплики. — Кто сказал, что ты будешь в нем одна? *** — Я шла в магазин, в холодильнике почти ничего не осталось. И Шанталь еще нужно есть, — сказала девушка, проматывая в голове их диалог снова и снова. — Ты голодала? — темно-русые брови возмущенно сдвинулись. — Нет, но… — Тебе нужно есть, Эмилия! — грозно проговорил мужчина. — Я и собиралась, — пролепетала девушка, польщенная его заботой до глубины души. — Когда ты ела последний раз? — он вновь обратил внимание на ее немного похудевшее лицо и синяки под глазами, на сей раз более пристальное. — Вчера, — почувствовала, как ликование заползает под кожу. — И что же ты ела? — Тебе прям блюда перечислить? Вряд ли тебе это будет интересно. Ела и ела. — Ты идешь со мной. — Куда? — Есть, — чуть ли не рявкнул вампир. — Но я шла в магазин, чтобы купить продуктов, придти домой и приготовить что-нибудь… — Зачем, если можно поесть прямо сейчас? — Э-э-э… ну-у… — Ну что? — рыкнул Адриан. — Против твоей логики не попрешь, конечно. Адриан застонал и закатил глаза, на что Эмилия осведомилась: — Ты бесишься? — Нет, дорогуша, я счастлив. — Сарказм, да? — Эмилия, черт возьми, мы идем куда-нибудь или как?! — Я иду в магазин. Надо купить продукты, дома мышь в холодильнике уже повесилась. — Что? — Выражение такое устойчивое. У нас, людей. Идем? — Чему ты так улыбаешься? — спросил он, последовав за ней. — Что ты идешь со мной в обычный продуктовый магазин. — А бывают необычные продуктовые магазины? — А затем мне нужно зайти домой и приготовить себе еду, — хихикая от его вопроса сказала Эмилия. — У меня были другие планы насчет тебя, но теперь, видимо, придется их отложить, — недовольно пробормотал Адриан, смотря на уже виднеющуюся крышу торгового центра. — И какие же? — Отвести тебя в мое логово. Но теперь мне придется тусоваться с тобой в крохотной квартирке и смотреть, как ты готовишь. Эмилия усмехнулась на современный, разговорный сленг, прозвучавший так неестественно из уст вампира. — Что? — не понял Адриан. — Понабирался словечек. Адриан остановился возле входа. Эмилия в непонимании посмотрела на него. — Все же некоторые вещи для меня чересчур. Я подожду тебя здесь. Девушка в нерешительности застыла в проходе, и кто-то нечаянно толкнул ее локтем, выходя из магазина. — Я не исчезну, во всяком случае, пока не накормлю тебя. *** Она кинула взгляд на мужчину, смотрящего в окно, сцепив руки замком за спиной. Будто застывшая статуя. Во взгляде — неопределенное выражение, лицо бесстрастное. И он не вписывался в интерьер. Совершенно. Подобная скромность убранства не подходили для него. Никогда не сочетались и не будут. Эмилия вдруг погрустнела, подумав, что ему или не комфортно, или скучно. Или все вместе. — Тебе плохо здесь? — она тут же испугалась, что задала этот вопрос. — Нет. Девушка положила в тарелку макароны, добавила пасты, аккуратно постаралась нарезать сосиску, чтобы не попасть себе по пальцу, так как руки слегка дрожали. Он молчал. И выглядел статуей, неотрывно смотрящей в окно. — Как тебе запах? — спросила Эмилия. — Напомнил мне Италию. «Может, Италия?» — пронеслось в ее голове, и в памяти начали всплывать образы из фильма. Там тоже фигурировала Италия. Точнее, один крохотный городок, недалеко от Флоренции. — Ты так и будешь стоять у окна? — робко поинтересовалась она. — Ешь. Я хочу, чтобы ты поела и не смущалась меня. Эмилия вздохнула и понуро принялась за еду. Он был прав, но ее смущало его поведение, даже тревожило. Ей упорно казалось, что он хотел бы уйти. «Надо было выбрать в кафе, как он и предлагал». — Я что-то не хочу, — пробормотала девушка, ковыряя макароны, которые обожала с детства. — Нет аппетита. — Эмилия, если ты не будешь нормально питаться, мне придется заталкивать в тебя еду силой. — Ты это так шутишь? — А похоже, что я шучу? — он развернулся к ней и скрестил руки на груди. — Ну хорошо, — обреченно вздохнула она. — Я поем. — Спасибо за одолжение. — Но в горло не лезет, — выдавила она извинительную улыбку, поднимаясь со стула и ставя тарелку в микроволновку. — А говорят, что есть через силу нельзя. Хуже будет только. — То есть ты не голодна? Или может ты выбрала не то блюдо, а другое бы тебе зашло? — Может… не знаю. — У тебя лицо осунулось… — Вот спасибо! — Пожалуйста. — Подумав, добавил без явной участливости в тоне: — Или болит что-то? — Да нет, просто не особо хочу есть. С утра чай попила… — Ты что-то без настроения, или мне кажется? Запищала микроволновка и Эмилия молча достала тарелку. Села и начала неспешно есть. — Эй, красавица? Она вскинула глаза и взгляд вампиру показался достаточно строгим. — Что такое? Не считаешь себя красивой? — в голосе добрая насмешка, глаза посматривали с интересом. — Привлекательной. — А почему у меня не спрашиваешь считаю ли я тебя? — Зачем? — она отправила вилку с макаронами в рот, замечая попутно, что Адриан немного оживился. — Если бы считал страшненькой, то ты вряд ли виделся со мной. — Не скажи! — В смысле? Вилка аж выпала у Эмилии из рук, на что Адриан снисходительно ухмыльнулся и ответил: — У меня разное бывало. Встречался и с серыми мышками, и даже, мягко говоря, непривлекательными от слова совсем. Чуть ли не отталкивающими. Ну, на скромный мой взгляд! — и рассмеялся. — Ты сейчас серьезно что ли?! — Серьезней не куда, воробушек. — Но зачем? То есть… это вообще как? — А вот так! Я слишком долго живу на свете, золотце. От скуки и ради разнообразия. Но! — он поднял вверх большой палец. — Страшненькие у меня шли на обед или ужин очень быстро. Это тебе так, для информации. — А серые мышки? — Эмилия старалась справиться с резко нахлынувшим головокружением. Адриан нагнулся к ней через стол и их лица оказались очень близко друг к другу. — Ты к ним не относишься тоже. Будь уверена. Прохладные губы накрыли ее и по спине невольно прошел разряд электричества. — А теперь ешь. Хотя бы половину этой тарелки. *** — Что тут у нас? — следователь обратилась к патологоанатому, девушке с ярко-малиновыми волосами. — Я кое-что обнаружила, — она показала глазами на металлические столы, на которых лежали закрытые простынями тела. — У нас уже весь отдел стоит на ушах. Убийства происходят каждую неделю, пропадают люди… Об этом стали говорить все больше. Завелся какой-то жуткий маньяк, — пробормотала женщина и поежилась. — Вам неуютно, Ольга Павловна? — Это у тебя шутки такие? А кому в морге уютно-то? — прыснула женщина. — Ну что, больше не стоишь в наушниках? — Нет, — ответила девушка, а про себя подумала: «Тут не до наушников». — Ну что ты нашла? Таня подошла к секционному столу, на котором лежал труп женщины и, сдвинув простынь, сказала: — Видите эту глубокую рану на шее? — Ну? — Я могу сказать, что это не просто укус, Ольга Павловна, — проговорила девушка. — Не просто? — У нее выкачена вся кровь из тела. Проведя аутопсию, я пришла к выводу, что кровь могла быть изъята только из раны на шее. Других отверстий и ран на теле не обнаружено. Внутренних повреждений нет. Ольга молчала, удивленно смотря на Таню. — Да. Тело обескровлено, — Таня стояла в крайней задумчивости. — Четыре равномерно расположенные ранки от верхних и нижних зубов. Немного рваные. Это не инструментом сделано. Это укус. — Словно зверь напал… — Но это не животное, так как на теле нет других следов, а если нападает животное, укусы обычно не в одном месте, — рассуждала Таня. — И не могут они выпить кровь через рану! — Изнасилование было? — Нет, ни внутренних повреждений, ни семенной жидкости не обнаружено. Еще один, — Таня подошла к следующему столу, на котором лежала молодая девушка. Она слегка повернула голову, показывая на шею. — Вот. То же самое. — И тоже обескровлено? — Ольга содрогнулась, будто в морге сильно похолодало. — Практически полностью. Смерть наступила несколько часов назад, то есть около одиннадцати вечера. Приблизительно. Так же никаких других повреждений. Кожные покровы чистые. Мои отчеты я могу уже отдать, результаты экспертизы ждать придется, как обычно. Следователь в мрачной задумчивости смотрела на юную обнаженную девушку, на лице которой застыло беспокойное выражение, будто она спала и видела тревожный сон. — Странно все это… — Что ты там бормочешь? Что ты сказала? — Да, ничего, — нахмурилась Таня, оставаясь в странной, глубокой задумчивости. — Не простые это убийства, и убийца этот не простой, вот что я думаю. Странные, очень странные укусы на шее… как… «Как если бы их укусил вампир», — пронеслось в голове, и девушка нервно рассмеялась. — Как что? — Ольга, нахмурившись, косилась на девушку. — Вы верите в… ай, не важно, — отмахнулась Таня, закусив губу. Ольга подошла и, помедлив, дотронулась до волос девушки, которые лежали рыжими прядями вдоль тела. Они были достаточно сильно запачканы землей. — Никогда с таким не сталкивалась за все годы. В нашем городе не было такого и началось сравнительно недавно, а затем я кое-что выяснила… в других странах подобное тоже происходило. Таня поджала губы, помрачнев еще больше. Сердце отчетливо тревожно екнуло в груди. — Бред какой-то, — Ольга поднесла руку к шее трупа, ощутив на миг странное желание дотронуться до ран, но тут же отдернула. — Зачем кому-то выкачивать из них кровь? — Или выпивать… — Что? — Ольге показалось, что она ослышалась. — Что ты сказала? Таня посмотрела на нее крайне серьезным взглядом, в котором застыло беспокойное выражение. — Ольга Павловна, вы верите в… иррациональное? — Не поняла? — она отошла от стола. — Почему ты задаешь эти вопросы? — А если их убивает не просто человек? — Что значит не просто человек? — Ольга не сдержала улыбку. — Ну… то и значит. Не совсем человек, — Таня вновь опустила глаза на отверстия на шее, словно они притягивали ее. — Танюш, ты когда отдыхала в последний раз? — Это не важно. — Кроме тебя много коллег на подмену? — Достаточно, — сухо ответила девушка. — Но этих бедных женщин вскрывала я, если вы об этом. — Я бы советовала тебе немного отдохнуть, а то… — А то что? Я начинаю нести бред? — перебила Таня. — Вы же сами сказали, что подобное творилось в других городах… странные убийства… и первый раз с таким сталкиваетесь за двадцать лет работы! — Таня, это убийца-психопат. Да, мы пока не можем наткнуться на его след, да, мы не можем его поймать, как и не могли в других местах. — Но… — Но это делает обычный человек, он, конечно, умен, аккуратен, и пока мы его не поймали, но он проколется. Он сделает ошибку, и мы его поймаем. Он очень болен, Тань, у него очень большие проблемы с головой, раз ему еще и кровь их нужна, такие долго не остаются безнаказанными. — То же самое мне говорили и другие ваши люди. Только вы чаще других ко мне захаживаете. — Таня, он человек. А ты — медик. — И что это значит? Что я должна думать только про научный подход? — Вот именно! Никаких мистических монстров не существует, — Ольга бросила взгляд на тела и вновь ощутила внутренний мандраж. — Монстры — это люди. Только люди. Она свято верила в то, что говорила, но убийства действительно были не совсем обычны, а убийцу, не то что не могли поймать, толком даже не сумели составить его психологический портрет. А убийства в других городах могли вдруг прекращаться и возобновляться в совершенно другом месте. — Неужели никто ничего не видел? — Никто и ничего. Во всяком случае, в участок подобных заявлений не поступало. «Да бред! Не верю! Ни одного свидетеля? Не верю. Просто люди боятся, что их сочтут за сумасшедших!» — Вы сами верите хоть в свои слова, что он обычный человек? Обычный маньяк? — снова с скептической улыбкой задала Таня вопрос. — Серия этих убийств очень особенная — я признаю, — аккуратно ответила Ольга, подозрительно смотря на патологоанатома. Девушка стала говорить какие-то странные вещи, и ей это не очень нравилось. — Но ничего мистического здесь нет. Возможно, он свихнутый сатанист, раз ему понадобилась кровь. Возможно, это делал не один человек. Не исключено, что это секта. — Следы не от человеческих зубов, а от клыков хищника. Большого хищника. — Я вижу, что не от человеческих, Таня! Возможно у них есть специальное приспособление, имитирующее зубы зверя, которое они используют, чтобы нанести эти раны на шее. Скорее всего, ритуал. — Зачем? — Таня в непонимании уставилась на нее. — Это уже надуманный бред! — Это не бред, — резковато ответила ей Ольга, — я даже в каком-то детективе читала об этом, там маньяк разрывал горла жертвам специальным инструментом. Почему этого не может быть в реальности? — Здесь нет разрыва, — веско возразила девушка, — здесь укус! И тела обескровлены! — То есть, что я говорю, бред, а то, что ты про всяких ваших оборотней, не бред? — возмутилась женщина, совершенно отказываясь задумываться над словами Тани. — Почему же сразу оборотни? Вампиры, — сказала вдруг Таня так буднично, словно это было обычным делом. Только руки ее под белым халатом тут же покрылись мурашками. — Ну да! Вампиры! И как я об этом-то раньше не подумала! Татьяна, возьми отгул. На недельку. Тебе полезно будет. «Казалось бы, умная образованная девушка, медработник, а смеет мне нести такую нелепицу! Вечно насмотрятся этих молодежных ужастиков и потом в голову лезет всякая дурь!» Таня зашла в кабинет, на котором стоял компьютер, и залезла в интернет. Она стала рыскать по просторам социальной сети, пока не наткнулась на свидетельство одного человека. «Ну вот! И что я говорила!», — подумала Таня, вглядываясь в строки. «В последнее время говорят о странных убийствах в нашем городе. Я не хотел никуда заявлять, боялся, что посмеются надо мной, или подумают, что напился, померещилось, или разыгралось воображение. Или того хуже — дед сошел с ума! У меня часто ночью бессонница, я пошел на кухню выпить воды и просто подошел к окну. И вот я вижу, как какой-то мужчина напал на человека. Тот стал кричать, но никто, кажется, кроме меня, ничего не видел и не слышал, стояла глубокая ночь, район немноголюдный. А если и что-то кто видел, не подали виду. Я надел очки и поэтому точно рассмотрел, как нападавший будто вцепился в шею тому бедолаге, тот пытался вырваться, но не смог. Затем, когда тот упал, нападавший чиркнул зажигалкой и стал сжигать тело, начиная с волос, чтобы быстрее занялся огонь. Нападавший стоял, и мне показалось, что он осматривает окна, не включился ли где-то свет, не заметил ли его кто. Не знаю, мне так показалось. Я тогда возблагодарил Бога, что не включил свет. Он посмотрел в сторону моего окна, но не знаю, заметил ли он меня. Когда огонь хорошенько занялся, мужчина испарился. То есть испарился в прямом смысле. Я смотрел внимательно, во все глаза, потому что был дико напуган и не мог пропустить, как он ушел. Я будто моргнул, и его не стало. Только сгорающее тело во дворе моего дома. Не знаю, что думать. Вот такая вот короткая история». Таня прочла комментарии, среди которых высвечивалось это слово, которые она сегодня произнесла в морге. Вслух. В большинстве сквозила насмешка и ирония, но Тане показалось, что некоторые были вполне серьезны. Она растерянно провела рукой по волосам. Затем перевела взгляд на тела: удивление, напряжение, страх сменялись в глазах. Она медленно поднялась со стула и, не чувствуя ног, подошла ко второй жертве — молоденькой девушке с рыжими длинными волосами — и дотронулась до отверстий на шее, в которых запеклась кровь. Опасливо, несмело. Таня привыкла к своей работе, она давно перестала бояться мертвых, но сейчас ей стало не по себе. Нет, не от мертвых, а от того, кто разгуливал на улицах города. «Возможно, он не один… возможно, их много… От человека еще можно убежать, а от них — нельзя. Пусть она орет на меня, но я дам ей прочитать это, и сама буду крайне осторожной».