***
— Мы уже собрались было звонить в полицию, — говорит Боб, как только Фрэнк с Джерардом входят в магазин. — Вас, наверное, где-то по пути похитили инопланетяне, раз вы умудрились сорок пять минут покупать салат в паре кварталов отсюда, — добавляет Рэй. Майки хмурится за стёклами очков. — Попали в параллельную вселенную, парни? — интересуется Боб. — Расскажи про свою теорию, Майки, — говорит Рэй. — Он придумал неплохую. Майки опускает глаза вниз и бормочет: — Это была просто одна из вариаций версии того, что они попали в параллельную вселенную. — Он предположил, что главная улица превратилась в петлю Мёбиуса! — Рэй рисует пальцем в воздухе восьмёрку. — Мне однажды снилось такое, — говорит Джерард. Он озадаченно хмурится и глядит на Майки, нервно теребя свои пальцы. — Я знаю, — отвечает Майки. — Я поэтому и подумал об этом. — Вы съели всю еду, — замечает Фрэнк. На столе валяется целая куча бело-зелёно-красных коробок из-под пиццы. — Эй, мы решили, что вы пообедали там и всё такое, — говорит Рэй. Фрэнк не может утверждать точно, но ему кажется, что где-то глубоко внутри, под слоем всех этих кудряшек и добродушного характера, Рэй немного сердится. Майки тянется назад, вытаскивая из-под кучи самую нижнюю коробку. Одна из других при этом падает на пол, и Фрэнк замечает, как Боб закрывает глаза, явно считая про себя до десяти. — Я оставил тебе немного, Джи, — говорит Майки, пожимая одним плечом. Фрэнк смотрит на куски пиццы, покрытые пепперони и болгарским перцем, и чувствует себя дураком, потому что теперь ему хочется, блять, поесть, а он выкинул свой обед из окна машины. Джерард что, не мог подождать, пока они поедят, прежде чем начинать разыгрывать трагедию? Фрэнк засовывает руки в карманы и наблюдает за тем, как Джерард закидывает руку на шею Майки и шепчет что-то ему в волосы. Майки качает головой, робко улыбаясь одним уголком рта. От запаха расплавленного сыра и жирной колбасы Фрэнка начинает мутить. — Я пойду покурю, — сообщает он. Выйдя наружу, он едва удерживается от того, чтобы ударить кулаком в стену. Вместо этого он решает её пнуть, что является не лучшей альтернативой. Потом он пинает ещё и урну, и та ударяется об стену, из-за чего всё её содержимое в виде окурков, пепла и скомканных пачек оказывается на земле. Боб точно убьёт его, блять. Он садится на ступеньки и закуривает, зарываясь пятками в маслянистую грязь, стёкшуюся в большую выбоину прямо перед дверью. Пахнет здесь ничуть не лучше, чем внутри: мусором, сигаретным пеплом и бензином. Он вжимает кулак в живот и скрючивается, стараясь сосредоточиться на резковатом запахе дыма. Позади него распахивается дверь, и слышится голос Боба: — Чёрт, Фрэнк, блять, я убью тебя. — Но, судя по его голосу, он не сильно злится. — Давай, попробуй, — отвечает Фрэнк. Рядом с Фрэнком раздаются шаги Боба, а потом дверь закрывается с приглушённым скрипом. Фрэнк слушает, как Боб прикуривает сигарету: сначала до него доносится шуршание целлофана, потом щелчок зажигалки, а затем радостный вдох первой затяжки и выдох. — Я решил поучаствовать в твоей маленькой миссии по, э-э, возрождению старой дружбы, — говорит Боб. — А? — произносит Фрэнк. Его сигарета стлела до самого фильтра, поэтому он достаёт ещё одну и прикуривает её от старой. Вот что-что, а пиво бы отлично подошло сейчас. Фрэнк жалеет, что у него нет пива. Он жалеет, что у него нет денег, чтобы купить пива. Он жалеет, что ему, блять, не двадцать один, тогда он бы смог сам купить пива. Тогда он был бы старше Джерарда и мог бы ему помочь. — Я буду прятаться здесь с тобой. — Кажется, после этих слов Боб наваливается на дверь, потому что замок характрено щёлкает, явно закрывая их снаружи. — Надеюсь, у тебя есть ключ с собой, — говорит Фрэнк. — Даже не сомневайся, — отвечает Боб. — Майки пошёл покупать новый телефон. Поверить не могу, что он так долго прожил без него. Он куда более стойкий, чем я думал. Фрэнк осторожно распрямляется, обнаруживая, что его желудок уже не скручивает так сильно и что тошнота отступила. — Прости за это, — говорит Фрэнк, поводя плечом в сторону просыпавшегося мусора. Сама урна укатилась на середину переулка. — Если тебе станет совсем жаль, помни, у меня есть метла. — Боб принимается выстукивать пальцами по двери какой-то нежный ритм. — Ты в порядке? Фрэнк пожимает плечами и пытается выпустить кольцо из дыма. — Практика, практика, — говорит Боб, и Фрэнк оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Боб делает три идеальных кольца подряд. — Ты когда-нибудь бил стену, когда злился? — спрашивает Фрэнк. Он делает последнюю затяжку, морщась из-за горьковатого привкуса подпалённого фильтра. Он решает не курить третью и бросает окурок на асфальт, после чего тушит его носком кроссовка. — Думаю, я предпочитаю бить людей, когда злюсь, — отвечает Боб через какое-то время. — Я имел в виду, когда злишься на себя самого. Боб садится рядом с ним, вытягивая ноги вперёд. Он почёсывает бороду и поджимает губы. — Внезапно возникло такое чувство, ну, что на мне лежит ответственность, — говорит Боб. — Что я должен дать тебе совет, послужить тебе примером или что-то такое. Фрэнк издаёт смешок. — Ой, иди нахуй, Боб. Я знаю, что ты мне не папочка. — Ты уверен? — Боб ухмыляется. — Потому что, серьёзно, моя борода иногда вводит людей в заблуждение. Мне говорили, что я выгляжу как чей-нибудь отец. — Тебя выгнали из школы за драки. Ты показываешь ещё худший пример, чем мой настоящий отец. — А что он сделал? — Ничего. Просто женился на красотке и укатил в Нью-Йорк. Боб хмыкает и бросает свой окурок на землю рядом с окурком Фрэнка. Фрэнк тушит и его тоже. — Да, могло быть и хуже, наверное. Я бы тоже съебался в Нью-Йорк, но я бы нигде не нашёл такое же классное место, как это, понимаешь? — Джерард учился в колледже в Нью-Йорке, — говорит Фрэнк, хотя на самом деле он просто подумал об этом и не собирался произносить вслух. — Ага, — отвечает Боб. — Наверное, он ещё может туда вернуться? У Фрэнка в голове мелькает мысль, что это странно. Такой вариант развития событий он даже не рассматривал. Наверное, из-за того, что Джерард всегда так говорит об учёбе в колледже, словно он просто попробовал и у него не вышло, словно он уже сдался. Но это же грёбаный колледж, ему стоит вернуться. Фрэнк снова надавливает кулаком на живот. — Эй, — говорит Боб, довольно сильно толкая его локтём в бок, но не настолько, чтобы причинить боль. — Веселей, эмо-бой. — Попробуй это, — отвечает Фрэнк и пытается засунуть средний палец Бобу в ноздрю, но Боб отбивается от его руки, теперь действительно прилагая силу. Между ними завязывается борьба, и Фрэнк нападает уже двумя пальцами. Боб принимается защищаться. — Ау, ау, мудила! — Прекрати тыкать меня пальцами в лицо, и я перестану тебя бить, — рычит Боб. Они объявляют перемирие, когда Фрэнк чуть не попадает Бобу в глаз, а Боб в ответ дважды стукает его ладонью по уху. У Фрэнка всё ещё звенит в ухе. Тошнота снова отступила, и он чувствует себя даже лучше и спокойнее, чем перед произошедшим на пустыре. Ему правда тепло и уютно. — Я хочу рассказать тебе кое-что, — выпаливает он. Слова сами вылетают у него изо рта из-за его состояния, но, как только он их произносит, к нему возвращается мерзкое ощущение. — М-м? — произносит Боб. Он всё ещё трёт свой левый глаз, на веке которого теперь красуется красная отметина из-за ногтя Фрэнка. — Эм, — выдавливает Фрэнк, глядя на эту отметину. Он мог действительно повредить Бобу глаз. Это было бы не очень здорово. — Это не, э-э, это не очень-то напоминает какой-то секрет, — говорит Боб. — Твоя первая фраза подразумевала за собой что-то более интересное. Фрэнк не может сказать это вслух. Такие вещи обычно всплывают наружу. Он не может понять, откуда у него появляется это тупое желание сообщить всем вокруг. Это ведь почти что самоубийство. Он прямо как те девицы из его школы, которые постоянно болтают о том, с кем они встречаются, или хотят встречаться, или встречались когда-то, или что-то такое. Поэтому он немного неуклюже (потому что сообщать об этом немного странно) признаётся: — Итак, э-э, я гей. Боб снова почёсывает бороду, а потом закуривает ещё одну сигарету. Фрэнк следует его примеру. — Как Майкиуэй, — говорит Боб. — Нет, — отвечает Фрэнк. — Хуже, чем Майки. — Ладно, — говорит Боб. — Ну, поздравляю. Меня. Теперь мне достанется больше. В этом году Боб приобрёл популярность у взрослых местных девушек и у тех, кто приехал сюда отдохнуть летом. Но Фрэнку никогда не доставалось от них ничего, кроме закатанных глаз. Да и от остальных девушек тоже. — Ну, то есть, я переживал, вдруг ты вырастешь, перестанешь быть таким маленьким противным засранцем и с тобой действительно придётся соперничать. Так что спасибо, что выбыл из соревнования. — Да не за что, — отвечает Фрэнк. Рассказать наименее скандальную часть правды — это как есть картошку фри без кетчупа, но то, что Боб совершенно спокойно отнёсся к его ориентации, не значит, что его мнение не изменится, если он узнает, как всё обстоит в целом. Фрэнк вскакивает со ступеней, чтобы размять ноги и походить, но запинается о край выбоины и чуть не падает на асфальт. Что за хуйня. — Эй, Майки, — вдруг зовёт Боб, и на какое-то мгновение Фрэнк думает, что Боб забыл, с кем он разговаривает, и это очень странное ощущение, но потом он видит Майки, бредущего к ним по переулку с наушниками в ушах и сосредоточенного на своём новом телефоне. Точно, это же Джерард иногда забывает, с кем говорит. — Майки, — уже громче повторяет Боб. Майки запутывается в своих собственных кривых ногах и останавливается, чтобы не упасть. Он на секунду отрывается от экрана телефона и замечает Боба и Фрэнка. — О, привет, — говорит Майки чересчур громко (даже находясь в паре метров от Майки, Фрэнк слышит музыку из его наушников) и кивает им. Потом он подходит и садится рядом с Бобом на ступеньки, продолжая копаться в телефоне. Теперь Фрэнк думает, что нахмуренные брови Майки — признак не его концентрации, а, ну, беспокойства, или злости, или ещё чего-то такого. Боб вытаскивает из его ушей наушники, при этом незаметно портя глупую, старательно сделанную укладку Майки. — Что, — говорит Майки. Фрэнк пинает валяющиеся на земле крышки из-под пива. — С того дня, как мой телефон сломался, Пит написал мне сообщений тридцать, — сообщает Майки нейтральным тоном. — Серьёзно, тридцать. Кажется, ему действительно плохо. — Насколько плохо? Типа «я безумно по тебе скучаю» или скорее «я приду к тебе с топором»? — спрашивает Боб, наклоняясь ближе к Майки, чтобы взглянуть на экран. Фрэнк вспоминает, как Майки и Пит этим летом глупо улыбались и прятали руки друг у друга в задних карманах. Он пинает ещё одну пивную крышку, и та летит прямо в дверь, отскакивает от металлической поверхности и попадает Майки в затылок. — Пусти меня внутрь, Боб, — говорит Фрэнк. Мысли о Майки и Пите приводят к воспоминаниям о той ночи, когда Пит порвал с Майки, о Той Самой Ночи, с заглавных букв «Т», «С» и «Н», когда у Фрэнка был, ура, секс и когда Майки, о нет, плакал из-за этого мудилы Пита Вентца. А сегодня была эта попытка Джерарда расстаться или что-то такое, и живот Фрэнка болезненно сжимается, когда он снова думает об этом. — Ауч, — произносит Майки через пару секунд. — Что это было? Боб хватается за плечо Майки, чтобы опереться на него и подняться на ноги, но Майки просто сгибается ниже, потому что Майки привык так делать: он уворачивается и поддаётся, и это так раздражает, это прямо как драться с собственной тенью. В конце концов Боб прекращает свои попытки стукнуть Майки в ответ и открывает Фрэнку дверь. — Не знаю, — отвечает Майки на вопрос Боба, поправляя свои смешные волосы и приглаживая их, и поджимает губы. Очки на его носу покосились. — Словно может сделать что-то глупое. — Я же говорил тебе, что он ненормальный, — говорит Фрэнк. С одной стороны, ему хочется послушать все грязные подробности о безумных сообщениях от Пита Вентца, но, с другой стороны, ему нужно перестать сидеть тут и тратить своё свободное время на что-то другое, кроме Джерарда. — Ага, — угрюмо произносит Майки. — Я превращаюсь в какого-то консультанта по жизненным вопросам для геев, серьёзно, — слышит Фрэнк голос Боба до того, как за ним закрывается дверь.***
— Блять, я бы хотел, чтобы это было по-настоящему. То есть, ну, это и есть по-настоящему, но явно… явно не настолько, — говорит Джерард. — Серьёзно? — спрашивает Рэй. Они с Джерардом сидят за столом, склонившись над каким-то журналом. Объёмные волосы Рэя почти полностью скрывают Джерарда из вида Фрэнка. Фрэнку виден лишь вывернутый капюшон толстовки Джерарда, высовывающийся из-за рыжеватых кудрявых волос. — Ага, его назвали по имени какого-то итальянца, э-э… нет, француза, который поехал во Флоренцию и просто потерял голову, увидев вокруг столько предметов искусства. Если ты покупал специальный выпуск, то на втором диске упоминается об этом. — Но он наверняка не был таким же сексуальным, как Азия Ардженто, — вздыхает Рэй, — и таким же безумным. Фрэнк стоит в дверях, чувствуя, как его беспокойство сменяется тёплым удовлетворением. Рэй и Джерард снова вместе и обсуждают фильмы. — О, но знаешь, кто был таким же? — говорит Джерард. — В сериале «Секс в другом городе» была… была одна сцена, когда у Бетт случается приступ Стендаля из-за фотографии, Дженнифер Билз это великолепно сыграла. Ты когда-нибудь смотрел «Секс в другом городе»? — Да, но я, э-э… — пищит Рэй, и Джерард хохочет, поняв, о чём Рэй. — Ну ты и извращенец. А я смотрел его из-за сюжета. — Ну, потому что ты странный, — отвечает Рэй и переводит взгляд на Фрэнка. — Эй, Фрэнки, ты смотрел «Секс в другом городе»? — Только горячие моменты. У Майки всегда есть ссылки на видео с ютуба. — Фрэнк мысленно напоминает себе найти и сексуальные сцены из «Близких друзей», раз он теперь гей и всё такое. — Это правда очень странно, — говорит Джерард. Он отклоняется назад и, кажется, смотрит на Фрэнка. «Кажется» — потому что у Джерарда такой рассеянный взгляд, что он сейчас наверняка витает где-то далеко в Джерардоляндии и видит такие вещи, которые Фрэнк тоже не прочь бы увидеть и жалеет, что не может этого сделать. Джерард почёсывает голову, ещё сильнее растрёпывая свои волосы. Рэй обменивается с Фрэнком запутанным взглядом, а потом оборачивается, чтобы посмотреть на Джерарда. — Странно смотреть только горячие моменты? — Нет, синдром Стендаля[2], — отвечает Джерард. — В котором снималась Азия Ардженто? — спрашивает Фрэнк. — Нет, чувак, — говорит Рэй. — То есть, конечно, снималась, но Джерард имеет в виду… Блять, что ты имеешь в виду Джерард? — Чего? — Джерард моргает. — А. Я просто говорю, что… это такое невероятное ощущение. — Вау, то есть ты хочешь сказать, что ты его испытывал? Фрэнк подходит к ним, пытаясь выяснить, что они читали, но оказалось, что это просто буклет, прилагающийся к специальному выпуску «Синдрома Стендаля», который Фрэнк ещё не смотрел, но собирается, потому что как можно сказать нет Азии Ардженто и кровавым сценам? — Чего ты там испытывал? — Фрэнк тыкает Джерарда локтём в плечо. — Да-да, — отвечает Джерард, — синдром Стендаля, Фрэнки. Мне казалось, что я… Там была огромная картина Бастьена-Лепажа, «Жанна д’Арк»[3], она серьёзно настолько большая, что сначала невозможно ничего понять, и я не мог увидеть ничего, кроме её лица. Только её лицо. Говоря это, Джерард смотрит на лицо Азии Ардженто, изображённое в журнале, и теребит порванный рукав толстовки. Фрэнк, блять, не имеет ни малейшего понятия, о чём он сейчас рассказывает, но у него возникает отчаянное желание обнять Джерарда в сию же минуту. Какое-то мгновение он жалеет, что Рэй не может просто исчезнуть. Сам Рэй сидит с позабавленным и немного недоумевающим выражением лица. — Я подумал, что умираю, потому что не мог дышать, — продолжает Джерард. Он кладёт руку себе на шею, немного сжимая её пальцами. — У меня возникли галлюцинации, я чувствовал запах мокрой листвы, и мне казалось, что я могу прикоснуться к руке Жанны д’Арк, всё было таким реальным. Было такое чувство, что это самый важный момент в моей жизни. — Вау, — повторяет Рэй. Фрэнк разглядывает шею Джерарда, склонившегося над столом, и чувствует, как по спине бегут мурашки. — Я до сих пор не понял, в чём его важность, — бормочет Джерард. — Может, это, ну, станет ясно позднее. Фрэнк замечает собственную ладонь, лежащую на шее Джерарда, и не может понять, когда она там оказалась. Он чуть было не одёргивает её назад, как полный тупица, но ему удаётся остановиться. Вместо этого он просто взъерошивает волосы Джерарда, делая вид, как будто это и задумывал изначально, а Джерард оборачивается и улыбается ему — сначала немного неуверенно, словно не может понять, что Фрэнк задумал, но потом улыбка Джерарда становится шире, отчего вокруг его глаз появляются маленькие морщинки. Фрэнк улыбается ему в ответ. — Вы такие странные, — комментирует Рэй и взъерошивает волосы Фрэнку. Фрэнк надеется, что это не знак того, что Рэй теперь тоже влюблён. Джерард кидает взгляд на Фрэнка, их глаза встречается, и Фрэнк просто обожает такие моменты, когда их мысли совпадают: они оба одновременно тянутся к волосам Рэя, зарываясь в них пальцами, и пресекают все его попытки сопротивления. — Да я даже не пытался вас дразнить! — забавно кричит Рэй своим тонким голосом, и Фрэнк начинает смеяться, хватая Джерарда за запястье той руки, которой тот сжимает волосы Рэя. Джерард запинается об ножку стула и падает на стол, при этом явно вырывая Рэю несколько волос. Рэй издаёт что-то похожее на скуление собаки, которой наступили на хвост, и принимается ощупывать свою голову. — Что за хуйню вы там творите, парни? — слышится голос Боба из коридора. — Прости-прости-прости, — выпаливает Джерард, отдавая Рэю клок выдранных волос, словно надеясь, что их можно просто присоединить обратно к голове. Джерард вырвал, конечно, не так уж много волос, но всё равно — ауч. Сам Фрэнк не против, когда его тянут за волосы, но вырывать их — совсем другое дело. — Прости-прости-прости, — говорит Фрэнк, немного передразнивая Джерарда. Джерард кидает ему короткую полу-улыбку. — Серьёзно, просто прекратите мучать мои волосы, — обиженно просит Рэй. Он осторожно прикасается к своим кудряшкам, словно они могут напасть на него из мести. А может, он просто ищет какую-нибудь залысину. — Ну не знаю, — говорит Боб. — Они прямо сами напрашиваются на это, чувак. — Ты купил телефон, Майкиуэй? — спрашивает Джерард, направляясь к Майки, и, когда проходит мимо Фрэнка, проводит рукой по его пояснице. Майки демонстрирует ему новый телефон, и Джерард нахмурившись глядит на экран, а потом морщится, и Фрэнк теряет всякое желание узнать, что там за ебанутые сообщения присылал Пит Вентц. — Парни, вы собрались сидеть тут до полуночи или что? — интересуется Боб.***
— Так теперь у вас с Джерардом всё, ну, в порядке? — спрашивает Фрэнк у Рэя, наблюдая за тем, как тот пересчитывает почтовые открытки с изображениями Steely Dan[4] на них (серьёзно, почтовые открытки с Steely Dan, Фрэнк до сих пор не может осознать это до конца), коробку с которыми Фрэнк случайно столкнул с полки, когда Рэй считал их в первый раз. Рэй окидывает Фрэнка упрекающим взглядом и отмахивается от него почтовой открыткой, как от назойливой мухи. Фрэнк понимает, что ведёт себя надоедливо. Но он не может остановиться, потому что он снова чувствует безумное напряжение. Фрэнк немного старается избегать Джерарда, потому что, когда тот где-то рядом, всё, что бы Фрэнк ни сделал, превращается в сцену из тупой комедии. Поэтому теперь он сидит с Рэем. — С этим парнем всё никогда не станет в порядке, — угрюмо говорит Рэй и ставит коробку с открытками обратно на полку. — Хотя увидеться с ним было здорово. Удивительно! Он до сих пор жив! — Потом не говори, что я никогда ничего не делал ради тебя, — отвечает Фрэнк. Он сходит с ума: он слышит голос Джерарда, но не может его увидеть, потому что ему не хватает буквально несколько сантиметров в росте, чтобы заглянуть за тупые полки. Разумеется, он может просто подойти к Джерарду, сказать привет, ткнуть его локтём в бок и попросить выйти с ним покурить, а потом они могли бы немного поцеловаться и всё такое, но Фрэнк не уверен, что сможет удержаться и не полезть к Джерарду в штаны. — Тебя приподнять или что? — спрашивает Рэй. Фрэнк осознаёт, что всё это время старался вытянуть шею. — Ага, приподними меня и пососи мой толстый член, — отвечает он. — Прекрати так шутить, — говорит Рэй. — Я имею в виду, ну, ты ребёнок, это мерзко. Фрэнк наступает ему на ногу пяткой и надавливает, причём куда сильнее, чем если бы делал это в шутку. Рэй удивлённо смотрит на Фрэнка, а потом просто отталкивает его, закатывает глаза и продолжает считать открытки. Фрэнк выходит один покурить и при этом ещё и захлопывает дверь. Он садится на ступеньки и выкуривает две сигареты подряд, а когда он уже делает последние затяжки второй сигареты и задумывается о том, не скурить ли ему третью для какой-нибудь блядской удачи или как там, то слышит мамин голос. — Вынь сигарету изо рта! Фрэнку даже не приходится это делать, потому что он её роняет от испуга — вот как его мама действует на него. И первая мысль, которая мелькает у него в голове, это: «Чёрт, я же мог выйти сюда с Джерардом, я чуть не спалился». — Прости, мам, — говорит Фрэнк. Он знает, что сейчас весь покраснел, но на самом деле он чувствует такое облегчение, что не уверен, сможет ли подняться на ноги. По крайней мере, эта противная, скребущая злость испарилась, словно её и не было. — Фрэнк, — произносит она. Он как-то умудрился настолько погрузиться в свои мысли, что даже не услышал стук её каблуков об асфальт. В конце переулка стоит её машина. Фрэнк прищуривается и видит ёбаного Джорджа, сидящего за рулём и машущего ему рукой. Плевать. — Мам, — говорит он. — Я думал, что я должен был позвонить тебе, когда мы закончим. — Да, я это и говорила, — отвечает она, — но я ещё не до конца тебе доверяю. Фрэнк даже не может сердиться, потому что его мама права. Но быть маленьким лгунишкой всё равно замечательно, серьёзно. — Давай, Фрэнк, верни мне свои оставшиеся сигареты, — говорит она, протягивая руку. — Ты можешь использовать их для отпугивания муравьёв и улиток, — советует он, отдавая ей пачку. Там всё равно осталось всего лишь три сигареты, так что он даже не расстраивается. — Очень смешно, — отвечает она. — Нет, я серьёзно. Мне кто-то рассказывал об этом. — Разумеется, это Джерард рассказал ему об этом, когда они обсуждали… блять, Фрэнк даже не может вспомнить, как эта тема всплыла в разговоре. Джерард просто сообщает ему различные факты, а Фрэнк почему-то всё это запоминает. Наверное, у Джерарда просто есть какой-нибудь доступ к памяти Фрэнка или что-то такое. — Иди собери свои вещи, — говорит его мама, скрещивая руки на груди. — Почему ты сидишь на улице в одной футболке, Фрэнки? Ты хочешь ещё раз попасть в больницу до начала учебного года? Фрэнк, конечно, не хочет, но ему и не холодно. Он чуть не говорит своей маме отъебаться, потому что провёл слишком много времени вокруг нормальных людей сегодня, но останавливается в последний момент. Вместо этого он просто бормочет: «Тут не холодно», — и пинает дверь. Её открывает Рэй — Из-за тебя, мудила, моя грёбаная нога теперь… Ой, здравствуйте, миссис Айеро. — Лицо Рэя заливается ярким румянцем. — Извините, миссис Айеро. На лице мамы Фрэнка появляется забавное выражение лица: она морщится из-за ругательных слов, но в то же время ласково улыбается своей «воспитанный-молодой-человек-вежливо-со-мной-разговаривает» улыбкой. Фрэнк прикусывает язык, чтобы сдержать смешок. — Всё в порядке, Рэй, — говорит она. — Я тебя прощаю. Фрэнк влияет так на людей. Фрэнк проскальзывает внутрь мимо Рэя, при этом хорошенько ударив его локтём в рёбра. Рэй взвизгивает и кричит: — Ну серьёзно, Фрэнк! — Фрэнк! — слышит Фрэнк раздражённый голос мамы позади. Он врезается прямо в Джерарда, который выходил в коридор. — Ау, — произносит Джерард. Ему тоже досталось локтём в рёбра. Фрэнк поглаживает его ушибленное место, потому что Джерард не сделал ничего такого, чтобы на самом деле заслужить это, по крайней мере, за последние несколько часов. Потом Фрэнк понимает, что всё никак не может перестать постоянно прикасаться к Джерарду. Упс. Джерард стоит подозрительно неподвижно. Дверь позади них всё ещё открыта, потому что Рэй до сих пор разговаривает с мамой Фрэнка: бла-бла-бла, он помогал в магазине, бла-бла-бла, скучный и бессмысленный разговор, бла-бла-бла-а-а, колледж. — Это твоя мама? — шепчет Джерард. Фрэнк оглядывается. Рэй всё так же стоит в дверях, навалившись на дверной косяк и высунув голову наружу. Даже его волос почти не видно. А Боб с Майки, кажется, развлекаются с новым телефоном. — Тш-ш, — говорит Фрэнк, — мне пора уходить, так что… — Он кладёт руку Джерарду на талию, подходит ближе и поднимает взгляд на Джерарда. Джерард пялится на него в ответ, широко распахнув свои огромные глаза. Фрэнку почти больно в них смотреть — они напоминают какую-то грёбаную бездну. Джерард опускает ладонь вниз и берёт Фрэнка за руку. Фрэнк вспоминает, как Джерард рассказывал о своём самом важном моменте в жизни с той картиной и ощущает, как у него самого захватывает дух и начинает кружиться голова, и он полностью понимает, что тогда должен был чувствовать Джерард. Наверное. Фрэнк не думает, что смог бы испытать что-то подобное, лишь взглянув на старую картину, но мозг Джерарда явно работает по-другому. — Это уже страшно, серьёзно, — раздаётся голос Боба, и Джерард так сильно вздрагивает, что царапает руку Фрэнка своим обкусанным ногтём. Фрэнк кидает взгляд на Боба, который просто разговаривает с Майки, а потом переводит глаза на немного кровоточащую царапину. Боже. — А теперь дуй на это дерьмо, — шепчет Фрэнк, и Джерард тоже смотрит на его руку, а потом притягивает её к своему рту и, вместо того, чтобы подуть, облизывает царапину, потому что он чудик. По всему телу Фрэнка проходит дрожь, но он всё равно возмущается: — Ой, чего ты творишь. Джерард ухмыляется, и Фрэнк приподнимается на цыпочках и мельком целует его, настолько быстро, что обычный человек и не должен заметить, но вот только когда Фрэнк снова оглядывается вокруг, то прямо рядом с ними стоит Рэй с выпученными глазами. Если бы сегодня проходил конкурс на самое шокированное выражение лица, Рэй бы точно вышел победителем. Это именно такая ситуация, из которой Фрэнк предпочитает выпутываться в одиночку: ему хорошо удаётся своя роль маленького лгунишки, и он умеет сохранять спокойное лицо, когда врёт, но сейчас в этом нет смысла. Джерард не сможет спрятать вину за каменной миной. Вообще, сейчас между ним и Рэем идёт какая-то молчаливая борьба в гляделки. — Это именно то, о чём ты подумал, Торо, и если ты, блять, кому-нибудь расскажешь, то я въебу тебе, — обещает Фрэнк. — Фрэнки… — начинает Джерард, опустив плечи, словно уже приготовившись к осуждению. — Заткнись, Джерард, — перебивает Фрэнк, шлёпая того по руке. — Торо ничего не имеет против. Ему лучше бы. Рэй, кажется, вспоминает, как моргать. И как закрывать рот. — Ну вы, ребята, — нечеловеческим голосом пищит Рэй. — Ага, ну вы, ребята, — говорит Боб. Когда Фрэнк с Джерардом разворачиваются, Боб и Майки оказываются прямо позади них, словно они все играют в какую-то ебанутую игру. Майки начинает демонстративно тереть переносицу. — Тебя это тоже касается, Боб, — отвечает Фрэнк. — Ну, не думаю, что я могу победить тебя в драке, но я, блять, попытаюсь, и тогда тебе придётся убить меня, и ты попадёшь в тюрьму, а все знают, что заключённым нравятся блондины. — Э-э, ага, — соглашается Майки, словно не происходит ничего такого. — Я с Фрэнком. — Ты тоже встречаешься с Фрэнком? — выпаливает Рэй. Все поворачиваются посмотреть на Рэя. Фрэнк буквально чувствует, как всеобщее настроение меняется. Кажется, первый смешок издаёт Майки, но уже через две секунды его заглушает дружный смех. Только Рэй делает недоумённое лицо, а потом сдаётся и тоже начинает смеяться. — Отлично, — говорит Рэй, вытирая слёзы, когда смех немного затихает. — Теперь мне нужно избавиться от этого изображения в моей голове. Ну, от картинки этого странного гейского группового секса. — Боже мой, Рэй, заткнись, — бормочет Майки, замахав рукой. Фрэнк касается ладони Джерарда, не для того, чтобы позлить парней, а чтобы привлечь его внимание. — Не переживай ладно? — говорит Фрэнк. — Всё хорошо. — Ладно, — отвечает Джерард, но, несмотря на слова Фрэнка, снова начинает прятаться за свисающими на лицо волосами и отводит глаза вниз. Фрэнк чувствует, как рука Джерарда подрагивает. — Мне надо идти, — говорит Фрэнк, сжимая в своей руке ладонь Джерарда. Его ебанутая мама снова начинает кричать его имя. Чёрт. — Серьёзно, не беспокойся. Когда начнётся школа, она отменит домашний арест, просто потерпи до этого времени, и тогда у меня тоже получится это сделать. — Парни, — произносит Рэй. — Вы держитесь за руки. — Ладно, — отвечает Джерард. — Ладно, Фрэнк. — Хорошо, — говорит Фрэнк. Его мама снова кричит, но уже с большим раздражением. — Пока, парни. Увидимся, когда всё это дерьмо закончится. Прости, что постоянно всё ронял тут, Боб. Боб пожимает плечами. Фрэнк буквально заставляет себя отпустить руку Джерарда. Ого, он даже удивлён тем, насколько ему не хочется это делать. Фрэнк думает, что его жизнь — полный отстой. Джерард пытается улыбнуться ему, но в его глазах всё ещё отражается испуг. Фрэнку кажется, что тот старается выглядеть уверенно и, ну, спокойно. Это даже смешно. Это как запрещённый приём. Фрэнк накидывает на себя свою толстовку и торопливо уходит, пока его мама не закатила настоящую истерику.***
[1] Вымышленная улица, на которой живут герои сериала «Отчаянные домохозяйки». Ну, кажется, Фрэнк имеет в виду, что в нормальном городе нет ни таких ущербных трущоб, ни таких идеальных мест, как Вистерия Лэйн. [2] Синдром Стендаля — психическое расстройство, характеризующееся частым сердцебиением, головокружением и галлюцинациями. Данная симптоматика проявляется, когда человек находится под воздействием произведений изобразительного искусства, поэтому нередко синдром возникает в месте их сосредоточения — музеях, картинных галереях. Джерард с Рэем обсуждали фильм с названием «Синдром Стендаля», в котором Азия Ардженто играет главную роль. [3] Если вам интересно, но лень гуглить: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/e/e5/JoanOfArcLarge.jpeg [4] Steely Dan — американская рок-группа, исполняющая сложный, нестандартный джаз-фьюжн с элементами софт-рока, фанка, ритм-энд-блюза.