***
Спустя полтора часа они наконец-то делают перерыв. Фрэнк тут же пытается улизнуть в туалет или ещё куда-нибудь, чтобы запереться и сидеть там, но его ловит за руку Алисия, та девочка с розовыми волосами, и говорит: — Погоди, погоди, Фрэнк. — Послушай, — перебивает Фрэнк, стараясь звучать как можно мягче, — я больше ничего не знаю о личной жизни Майкиуэя, ясно? Тебе стоит спросить всё прямо у него или что-то такое. — Да плевать, — отвечает она. — Ну, то есть, я знаю, я так и поступлю, когда поднакоплю уверенности, понимаешь? Но сейчас я просто хотела сообщить, что те тупые футболисты планируют тебя побить. Фрэнк оглядывается вокруг и замечает, что эти мудаки правда начинают собираться в кучку с довольно зловещим видом. Тони Сантос маячит где-то между ними. По крайней мере, ему хватает совести притвориться немного испуганным, но Фрэнк даже не надеется, что Тони как-то поможет ему в случае драки. — Тебе стоит отойти, или твою блузку испачкают кровью, — говорит Фрэнк Алисии, пятясь к стене. — Ты такой мачо, Тайни Тим*, — отвечает Алисия, закатив глаза. Тайни Тим? — Тайни Тим? — скептически спрашивает Фрэнк. — Эй, Айеро, — зовёт Ник Манцони. — Даже твоя подружка больше тебя. — Да ты что? Знаешь, кажется, прыщ на твоём носу тоже больше меня, — отвечает Фрэнк, прислоняясь спиной к стене. Алисия с такой силой толкает Фрэнка в бок, что он аж заваливается на одно колено, а потом она подходит к Нику и плюёт ему в лицо. Ну, или пытается плюнуть ему в лицо: он, конечно же, уклоняется, он ведь футболист. К тому же, Фрэнк точно уверен, Алисия никогда особо не задумывалась о том, как нужно плевать в лицо человека, который выше её на полметра. Даже Фрэнк бы сказал ей, что пытаться бесполезно. Но, к счастью, Ник не дерётся с девчонками, поэтому он просто отпихивает Алисию в сторону и продолжает напирать на Фрэнка, который сгруппировывается и прикрывает руками лицо. Когда Фрэнк осознаёт, что на него ещё не посыпались удары, он отнимает руки от лица, чтобы увидеть, как футболисты просто стоят и пялятся на него. Ник начинает ржать. Остальные тут же подхватывают, словно забыли, как надо смеяться, и ждали, пока им кто-нибудь не покажет. Тони Сантос делает виноватый вид, но потом тоже смеётся, трусливый мудак. — Мне даже не приходится бить тебя, — говорит Ник. — Хорошо. Мы здорово тебя выдрессировали. — Ага, — вставляет другой парень и присвистывает. — Отвалите от него, придурки, — говорит Алисия. — Отъебись, эмо-блядь, — равнодушно бросает Ник и хлопает Фрэнка по плечу так, что тот снова пошатывается и чуть не падает обратно на землю.***
Они сбегают вдвоём и запираются в женском туалете, потому что там крепче замок, чем в мужском. — Поверить не могу, что можно быть такими тупыми, серьёзно, — говорит Алисия. — А я могу, — отвечает Фрэнк. Он осторожно ощупывает плечо, но с тем всё в порядке. По крайней мере, не хуже, чем в тот раз, когда он упал с велосипеда. Или в тот, когда он, залезая в дом к Уэям, промахнулся мимо подвального окна и со всей силы врезался в стену, отчего у него потом появился синяк на всём левом боку. — Итак, как получилось, что ты не знаешь, есть ли у Майки девушка или нет? — спрашивает Алисия, прислоняясь к раковине и размазывая подводку вокруг глаз ладонями. Фрэнк замечает, что от этого её пальцы тоже становятся чёрными. А ещё ногти на одной руке у неё покрашены уже облезшим розовым лаком, а на другой чёрным. — Вы что, вообще не разговариваете? — Это сложно объяснить, — отвечает Фрэнк. — Я где-то слышала сплетню, что он встречается с парнем, — говорит она. — Я так понимаю, насчёт этого ты тоже не в курсе. — От кого ты это слышала? Алисия резко выпрямляется. — О. Боже. Мой, — произносит она. — Так это правда. — Послушай, Алисия… — Почему все симпатичные парни оказываются геями! — Слушай, серьёзно, Майки не гей! — перекрикивает её Фрэнк. — Ну, то есть не полностью. Не начинай истерить. — Это я ещё не истерю, Фрэнк Айеро, — отвечает Алисия, скрещивая руки на груди, — поверь мне. Фрэнк садится на закрытую крышку унитаза, а Алисия снова наваливается на раковину. — Сестра решит, что мы тут целовались, — говорит девушка. — А эти тупицы решат, что мы встречаемся, и тебя будут сильнее гнобить в школе, — отвечает Фрэнк, пожимая плечами. — Думаю, отношения с Майки Уэем пошли бы мне на пользу, потому что он словно неприкасаемый, — говорит Алисия. — Я даже не понимаю почему. Он весь такой, не знаю, отстранённый или что-то в этом духе? Но к нему всё равно никто не лезет. Фрэнк переводит взгляд на Алисию. У неё и у самой сейчас такое отстранённо-мечтательное выражение лица. Фрэнк не может понять, когда она успела заинтересоваться Майки. Она что, тайно следила за ним в прошлом учебном году? Но Фрэнк не часто видел её где-то поблизости с ними. — Знаешь, в чём причина? — говорит он. — В чём? — Все думают, что его брат кто-то типа Оззи Осборна и что он оторвёт им головы или выпьет их кровь, если они будут приставать к Майки. — О чёрт, я слышала что-то такое! У него вроде какие-то проблемы с психикой? — Алисия принимается грызть ноготь, покрытый розовым лаком. — Но Майки сам такой тихий и, ну, нормальный. — У Джерарда нет… — возмущённо начинает Фрэнк, но, ладно, стоит признать, у Джерарда есть проблемы. Ему хочется объяснить, что Джерард, конечно, не нормальный, но не в том плане, в каком о нём думают. — Он вовсе не пьёт кровь, ясно. Но это и хорошо, что люди считают иначе, потому что тогда Майки бы здорово доставалось в школе. Ну, ты же знаешь, он ни на что не обращает внимания. — Знаю, — отвечает Алисия так, словно это самая замечательная вещь в мире. Она принимается рыться в кармане своей толстовки, а потом извлекает оттуда телефон. — Ты же можешь, ну, дать мне его номер? Фрэнк пялится на её телефон, едва удерживаясь от того, чтобы просто не вырвать его у Алисии из рук. Его жизнь почему-то превратилась в бесконечную борьбу за доступ к средствам связи. — Слушай, Алисия, — произносит он максимально равнодушно и спокойно, — если ты одолжишь мне телефон, то я могу позвонить Майки и узнать, встречается ли с тем человеком он до сих пор, а потом замолвлю за тебя словечко. — Мне не нужна твоя помощь в личной жизни, — отвечает Алисия, сморщившись, но её руки снова начинают дрожать. Фрэнк точно выиграет в этой борьбе. — Тебе понадобится моя помощь, если ты собираешься встречаться с Майки Уэем, — заявляет Фрэнк, протягивая руку к её телефону. — Майки может даже не заметить, что ты пытаешься с ним заговорить, потому что обычно он витает где-то в облаках. Серьёзно. — Да пошёл ты, — говорит Алисия, но всё-таки даёт ему телефон. Фрэнк решает сначала набрать Джерарда. Хотя это довольно глупо, ведь Алисия буквально дышит ему в спину, наблюдая за каждым его действием. — И кому ты звонишь? — интересуется она. — Ш-ш-ш. — В трубке звучат лишь гудки. И гудки. И ещё гудки. Фрэнк прислоняется к стене, стараясь не показывать своим видом, что он бы не прочь сейчас избить кого-нибудь. Ебучий Джерард. — Блять, — бормочет Фрэнк себе под нос. — Алло? — вдруг раздаётся из динамика угрюмый голос Майки. — Куда, блять, делся Джи? — тут же спрашивает Фрэнк, заставляя себя немного расслабиться. Из-за того, что он нервничает, у него вспотели ладони, и теперь весь телефон Алисии стал липким и противным. — Спит, — отвечает Майки. — Ну, то есть отключился, неважно. Хм-м, думаю, сейчас он уже просто спит. Сам Майки тоже как-то невнятно разговаривает, и поэтому Фрэнк не может не поинтересоваться: — Ты что, пьян? — Не настолько пьян, как Джерард, — говорит Майки. — Потому что он выпил почти всё до того, как я пришёл. — Вы оба такие неудачники, правда. А я не могу даже достать себе пива. — С кем ты говоришь? — шипит Алисия, ущипнув Фрэнка за руку. — Слушай, Майки, — начинает Фрэнк, и Алисия тут же затыкается и отстаёт от него. Это прямо какая-то магия. — Как прошёл твой вчерашний телефонный разговор? — Какой ещё разговор? — равнодушно спрашивает Майки. — Тот самый разговор. — Не знаю, нормально. — Это не очень-то… — Я не пытаюсь напиться и забыться, так что отстань. Хватит пытаться мне помочь. Лучше попробуй вместо этого помочь Джерарду, ладно? Голос Майки остаётся всё таким же бесцветным и беспристрастным, но Фрэнку кажется, что он слышит какую-то нотку грусти. Но он не уверен в этом, он ведь говорит с ёбаным Майки. — Я бы попытался, если бы у меня была возможность с ним поговорить. — Он принял кучу таблеток, — говорит Майки. — Я на всякий случай прихожу проверять его каждый час. Фрэнк с силой трёт свои глаза, потому что в них начинает жечь. — Продолжай проверять его, хорошо? — просит Фрэнк, сделав пару глубоких вдохов. — Конечно, — отвечает Майки. — Мне кажется, я не спал уже часов тридцать. Всё так хреново. Алисия тыкает Фрэнка в бок с извиняющимся видом. — Ой, — произносит Фрэнк. Он уже даже забыл о её присутствии. Ебучий Джерард. — Ты же знаешь Алисию? — Кого? — переспрашивает Майки. — Ты об Алисии Полито, или об Алисии Симмонс, или о той третьей Алисии с немецкой фамилией? — Погоди, — отвечает Фрэнк и поворачивается к Алисии. — Эй, какая у тебя фамилия? Полито, Симмонс или что-то немецкое? — Симмонс, — говорит Алисия. — Он что, знает, кто я? — Симмонс, — повторяет Фрэнк в динамик. — У неё ещё розовые волосы. — Да, я знаю её, — говорит Майки. — Но вроде ни разу с ней не разговаривал. Я слышал, что её в прошлом году отстранили от уроков на три дня, потому что она прогуляла школу, чтобы съездить на концерт Моррисси в Ньюарк. До сих пор не могу понять, как ей удалось купить билеты. — Серьёзно? Вау. — Фрэнк с уважением поглядывает на Алисию. А ещё он вспоминает, почему у Майки не получилось туда сходить: концерт был буквально через неделю после похорон, и все тогда сходили с ума. В дверь вдруг начинают колотить. — Мистер Айеро и мисс Симмонс! — кричит сестра Мэри Пол из коридора. — Надеюсь, вы понимаете, что ваших родителей уведомят об этом! — Чёрт, нам надо идти, — говорит Фрэнк, сбрасывая звонок. Алисия с неверием пялится на него. — Ну ты и мудила, что ты наделал! — О, да перестань, он уже почти твой, раз тебе нравится Моррисси. Просто процитируй Майки какую-нибудь из его песен и всё. Он бы переспал и с Сантосом, если бы тот любил Моррисси. — Фу, — отвечает Алисия. — Я сейчас вызову охрану! — снова зовёт их сестра Мэри Пол. — … сказал Моррисси, — комментирует Фрэнк и открывает дверь. — Извините, мы просто как раз одевались обратно. — О боже мой, — говорит Алисия прямо как Майки. Фрэнк решает, что они оба созданы друг для друга.***
Сестра Мэри Пол сдерживает своё слово и задерживает маму Фрэнка и маму Алисии после окончания занятий, чтобы рассказать им об этом туалетном инциденте. Фрэнк и Алисия остаются сидеть вместе на скамейке возле кабинета и ждать их. — У меня прямо дежавю, — говорит Фрэнк. — Ага, — соглашается Алисия. — Тебя часто оставляют после уроков? — Иногда, — отвечает Фрэнк. — Слушай, я, ну, я дам тебе номер Майки, хорошо? Только не набирай тот, по которому я звонил, потому что это телефон Джерарда. Ну, его брата. — Чёрт, ты что, с ним дружишь? Какой он на самом деле? — Он классный, — на автомате говорит Фрэнк, а потом понимает, что только что сказал, и от этого ему хочется одновременно засмеяться и заплакать. — Ну, то есть, он не классный… Он… Э-э. — Ого, ты такой красноречивый, Фрэнки, — произносит Алисия. — Ага, прямо как твоя мамка, — машинально отвечает Фрэнк, а потом они оба с Алисией подпрыгивают, потому что из кабинета раздаются чьи-то крики. Дверь распахивается, и оттуда вылетает мама Фрэнка с крайне рассерженным выражением лица. Она даже не обращает внимания на Фрэнка, а просто продолжает смотреть в кабинет и говорит: — Советую вам думать, прежде чем говорить что-то! Фрэнк слышит, что сестра Мэри Пол пытается вставить что-то, но маму Алисии теперь тоже не остановить. — А я советую вам не спускать вашего засранца с цепи! Фрэнк осознает, что у него снова болит голова. Наверное, головная боль появилась у него ещё раньше, а сейчас просто усилилась. Фрэнку кажется, что кто-то пытается просверлить его виски. Он приваливается к стене и ждёт, пока взрослые не придут в себя. Мама Фрэнка замирает посреди коридора с таким видом, словно сейчас кинется в драку. В отличие от неё, мама Алисии очень высокая и довольно мускулистая и у неё, прямо как у дочери, слишком много макияжа на лице — ей только не хватает розовых волос. — Почему я вообще слушаю эту чушь, — говорит мама Фрэнка. — Давайте все просто успокоимся, — советует сестра Мэри Пол. — Я успокоюсь, когда моя дочь будет подальше от вашего сына! — заявляет миссис Симмонс. — Алло? — влезает Фрэнк. — Никто не хочет поинтересоваться у меня о произошедшем? — Мы прятались там от футболистов, мам, — добавляет Алисия. — Да, — подтверждает Фрэнк, — мужской туалет не закрывается. Даже попытки криком заставить чёрную дыру перестать засасывать внутрь вселенную возымели бы больший эффект. Миссис Симмонс хватает Алисию за руку и утягивает её прочь за собой, а мама Фрэнка всплёскивает руками и восклицает: — Да эта девочка на полметра выше Фрэнка! Что он, по-вашему, поднялся на какую-то стремянку, чтобы поприставать к вашей дочери? — Мне даже не нравятся девочки, — вылетает у Фрэнка изо рта до того, как он успевает себя остановить. К счастью, мама всё также продолжает его игнорировать. — В самом начале всегда возникают какие-нибудь проблемы с дисциплиной, — сообщает сестра Мэри Пол, явно пытаясь обнадёжить маму Фрэнка. У неё такой низкий гипнотизирующий голос, что Фрэнк чуть не уснул несколько раз за время их занятий. — Но потом всё приходит в норму. Самое важное — вовремя устранить вот такие вот вещи, и я вас уверяю, мы этим займёмся. Мама Фрэнка вздыхает. — С Фрэнком очень сложно справляться, я сама готова признаться. Но я и представить не могла, что он сделает что-то подобное. — И что я, по-твоему, сделал? — интересуется Фрэнк. — Даже если бы я пытался подцепить какую-нибудь девушку, я бы вряд ли стал делать это в церкви. — Иногда проблемные подростки могут совершать неожиданные поступки, — говорит сестра Мэри Пол. — Мы обсудим с ними завтра способы выпустить наружу сложные эмоции. У мамы Фрэнка такой вид, словно она сейчас заплачет. — Я иногда прямо не знаю, что с ним делать, — бормочет она. — Простите, сестра. Я устала. Мне не стоило сердиться на миссис Симмонс. Она ведь тоже мать. Я понимаю, почему она так отреагировала. Мама проявляет небывалое благоразумие. Фрэнк решает тоже попытать удачу: может, мама посочувствует не только миссис Симмонс, но и ему. — Мам, я ничего не сделал, — говорит он. — Фрэнк, пожалуйста, — тихо отвечает мама, — просто иди в машину.***
Ёбаный Джордж сидит за рулём и листает «Better Homes and Gardens»**. — Снова проблемы? — интересуется он, когда Фрэнк захлопывает за собой заднюю дверцу машины. — Ничего не меняется, — отвечает Фрэнк. У него сейчас просто куча других нерешённых вопросов, и это туалетное недоразумение явно не самый главный из них. Фрэнк задумывается, за какое время он бы смог добежать до заправки. Может, ему бы даже удалось добраться до неё и не умереть от усталости где-то по пути. Хотя нет, скорее всего, у него бы не получилось даже выбраться из машины, потому что его мозг словно пытается сбежать из черепной коробки через глазницы. — Жизнь снова наградила меня ёбаной головной болью. — У меня есть обезболивающее, если тебе надо, — сообщает Джордж, у Фрэнк тут же умоляюще тянет к нему руки. У Джорджа даже находится бутылка воды. — У твоей мамы тоже часто болит голова. — Знаю, я благодарю её каждый день за то, что она передала мне эти гены, — отвечает Фрэнк, жадно присасываясь к бутылке. Он даже не осознавал, что так сильно хочет пить. Мама выходит из церкви с поверженным видом и вытирает слёзы. Иногда при взгляде на неё у Фрэнка появляется то самое чувство беспомощности, которое обычно вызывает в нём Джерард. Ему кажется, что он обязан ей помочь, но он не понимает, с чего ему нужно начать. Фрэнк не может просто так взять и превратиться в послушного, счастливого гетеросексуального ребёнка, и в то же время он не может внезапно повзрослеть, помудреть и стать сильнее, чтобы помочь Джерарду. Поэтому пока он только всё портит. Джордж выходит из машины, чтобы обнять маму Фрэнка, при этом нежно гладя её по спине и по волосам, а Фрэнк чувствует противный укол обиды. Он принимается разглядывать собственные руки и старается мыслить позитивно. Он представляет себе Майки и Алисию на свидании и едва сдерживает смешок, потому что, ну серьёзно, это самая забавная вещь на свете. Они бы просто сидели и пускали слюни на фотографии Моррисси, а потом бы, ну, стали заплетать друг другу косички или что-то такое. Потом Фрэнк задумывается о том, что сделал бы Пит, если бы узнал о том, что на Майки появилась розововолосая претендентка, и весь смех тут же умирает. Пит явно хочет снова встречаться с Майки, потому что иначе он бы не стал писать всякие странные сообщения и доводить Майки. В таких ситуациях всегда кто-то страдает, блять, всегда. — … и её потаскуха-дочь с розовыми волосами, — заканчивает мама Фрэнка, открывая дверь в машину. — Меня там прямо начало трясти. — Алисия не шлюха, — встревает Фрэнк. — Не надо обвинять её только из-за того, что её мама сука. — А что вы тогда с ней делали в туалете, а? — спрашивает мама, даже не глядя на него. — Клянусь богом, Фрэнк, либо ты перестанешь впутываться во всякие неприятности, либо нам придётся серьёзно поговорить о том, какие меры нужно предпринять. — Я ничего такого не сделал, — отвечает Фрэнк. — Может, кто-нибудь хоть раз меня выслушает? — Знаешь, я уже устала слушать твои оправдания, — говорит мама. — Алисия просто влюбилась в М… одного чувака, и она приставала ко мне с вопросами о нём! Я просто пытался вести себя вежливо. Я старался быть, ну, дружелюбным и завести новое знакомство. — Было бы здорово, если бы ты заводил знакомства с теми людьми, которые не одеваются как проститутки. — На ней была толстовка! — На её лице был годовой запас косметики группы Pussycat Dolls! — Ладно, давайте только не будет втягивать в это Pussycat Dolls, — говорит Джордж, явно пытаясь разрядить обстановку. — Ну а с кем мне ещё дружить, мам? — спрашивает Фрэнк, взмахивая руками. Таблетка ещё не начала действовать, поэтому Фрэнк продолжает чувствовать пульсирующую и нарастающую головную боль. — Тем более в группе для проблемных подростков, позволь заметить! — Не знаю, Фрэнк, что насчёт мальчиков? — Ну конечно, я ведь такой мазохист! Просто обожаю, когда мне выбивают зубы, жить без этого не могу. — Прекрати ёрничать, Фрэнки. — Очнись, мам! — кричит Фрэнк. — Я самый большой неудачник в школе! Единственный человек, который вообще со мной разговаривает, — это Майки Уэй! Даже ребята из шахматного кружка считают меня тупым и периодически бьют меня своими досками! Последнее, конечно, не совсем правда. Фрэнк не знает никого из шахматного кружка, так как туда ходят самые скучные люди на свете, но они наверняка считают его тупым, потому что он не умеет играть в шахматы. — Фрэнк… — начинает мама, и Фрэнк не может понять, собирается ли она снова прочитать ему лекцию о том, что ему стоит взять себя в руки, или расспросить поподробнее о тех ребятах из шахматного клуба, но ему, в общем-то, всё равно. — Я низкий, странный, я постоянно болею и болтаю без остановки, а как только все решают, что ты не классный, ты уже не сможешь стать классным никогда в жизни. Господи, ты что, не ходила в школу? Ты случайно не была чирлидершей или что-то такое? — Вообще-то, я была капитаном команды, — тихо отвечает мама. С таким же успехом она могла бы признаться, что была влюблена в Гитлера. Почему Фрэнк, блять, никогда не знал об этом? Хотя, может, он и знал, но не понимал, что это значит. Почему Франческа не рассказала ему об этом? — Тогда нам не стоит обсуждать это, потому что ты всё равно не поймёшь. — Я сильно старалась, чтобы добиться этого, Фрэнк, — говорит мама с таким видом, словно сейчас снова заплачет. — А я сильно стараюсь, чтобы вообще выжить, мам. — До этого Фрэнку казалось, что он почувствует облегчение, если расскажет маме обо всём, происходящим с ним в школе. Он даже думал, что что-нибудь может измениться. Отец Лери постоянно читал ему лекции про искренность и всё такое, и, возможно, в чём-то он был прав, но. Это была хуёвая идея. А теперь Фрэнк уже просто не может остановиться. Слова сами начинают вылетать из его рта, словно язык Фрэнка поставил перед собой задачу заставить Фрэнка сгореть от стыда. — Не знаю, что насчёт тебя, но мне не очень нравится окунаться головой в унитазы. Я предпочитаю умываться чем-то более привлекательным, чем моча. — Фрэнк, прекрати, — говорит мама. — Почему ты такое говоришь? — Ты считаешь, что я всё выдумываю?! — Да! — повышает голос мама. — Да! Я считаю, что ты всё это выдумываешь, потому что если бы это было правдой, то ты бы сразу мне рассказал! А иначе я не вижу никакой логики! — Вообще-то… — осторожно вмешивается Джордж, даже не пытаясь как-нибудь успокаивающе прикоснуться к маме Фрэнка. — Дети, которые подвергаются насилию, редко рассказывают об этом учителям или своим родителям. — А что ты вообще об этом можешь знать? — резко отвечает мама. — Я читал всякие исследования. Сейчас постоянно поднимается эта проблема. — Джордж переводит взгляд куда-то за окно и добавляет: — Дети редко об этом рассказывают, потому что боятся, что им не поверят. И тут мама начинает плакать, словно Джордж нажал в ней на кнопку с командой «ЗАКАТИТЬ ИСТЕРИКУ». Она сморщивается, закрывает лицо ладонями и всхлипывает, а Фрэнк с силой сжимает руки в кулаки, чтобы не последовать её примеру. — Ну ладно, — говорит Джордж. — Э-э, давайте… просто поедем домой. Нам всем не помешала бы кружка крепкого кофе. «И бутылка скотча», — мысленно прибавляет Фрэнк, принимаясь буравить взглядом в спинку водительского сидения.***
Всю поездку в машине стоит полная тишина. Мама через какое-то время перестаёт плакать, но продолжает вытирать глаза и нос салфеткой. Она выскакивает из машины ещё до того, как Джордж успевает заглушить мотор, и направляется к дому. Фрэнк медленно идёт следом, готовясь незаметно ускользнуть к себе в комнату и прятаться там ближайшие сто лет, но Джордж в последний момент успевает коснуться его плеча и сказать: — Пока не уходи наверх, Фрэнки. Джордж говорит это с таким серьёзным и искренним видом, словно он какой-нибудь Иисус, набравший в весе и осветливший волосы. Фрэнку совершенно не хочется этого делать, потому что ему кажется, что он сейчас зарыдает. Ему нужно прилечь и просто не думать ни о чём как можно дольше. — Почему? — Просто не уходи никуда, ладно? Твоя мама не виновата в том, что она была популярной в школе. Может, это даже к лучшему, ты не думаешь? — Джордж, хватит нести чушь. Она даже не понимает, в каком я положении, чего в этом хорошего? — Просто… дай ей шанс? — улыбается Джордж с какой-то глупой надеждой. — Господи, блять, боже, — бормочет Фрэнк. — Так держать! — говорит Джордж. — А как только вы с ней помиритесь, мы все вместе обнимемся, а потом будем жить долго и счастливо.***
Пока Фрэнк бесцельно сидит за столом, Джордж начинает заваривать кофе и хозяйничать на кухне, напоминая своим видом какого-нибудь домашнего эльфа-переростка. Он достаёт откуда-то секретный запас печенья и ставит на стол заварочный чайник, подаренный родителям Фрэнка на их свадьбу. Серьёзно, заварочный чайник, подаренный на свадьбу. Поначалу у Фрэнка возникает мысль рассказать Джорджу, что от вида этого чайника мама сразу морщится и вспоминает папу, но, с другой стороны, может, в этот раз мама просто оценит этот жест. Она всё равно многое спускает Джорджу с рук. Мама всё не идёт в кухню, поэтому Джордж сам зовёт её. Она выглядит ужасно: всё её лицо, с которого она уже успела смыть макияж, опухло, а глаза покраснели, и её волосы примялись с той стороны, с которой она лежала на кровати. У Фрэнка сразу возникает какое-то мерзкое чувство. Каким надо быть ублюдком, чтобы заставлять свою маму вот так вот плакать? Но Фрэнк тут же напоминает себе, что это она ждала от него чего-то нереалистичного, и ему просто пришлось открыть ей глаза на правду. Если смотреть на всё так, то его действия имеют смысл. Мама усаживается за стол и хватает кружку с кофе, едва Джордж успевает ей его налить. Немного кофе проливается прямо на неё, но она не обращает на это никакого внимания, хотя на ней надета бледно-голубая юбка, и пятна от кофе на ней будут просто убийственными. Фрэнк принимается грызть овсяное печенье с изюмом. Его, кажется, испекла бабушка, так что очень вероятно, что это вовсе не овсяное печенье, а кусок картона. Фрэнк решает не доедать печенье и кладёт его обратно. Хоть желудок и посылает ему тревожные знаки, Фрэнк всё равно решает выпить кофе, чего бы ему это не стоило. Фрэнк ждёт, пока его мама не заговорит, потому что, вообще-то, из них двоих именно она взрослая. Но мама, кажется, до сих пор расстроена, а Фрэнк уже больше не может ждать. Поэтому он говорит: «Извини, мам». Он даже не обманывает её. Ему правда жаль, что она плакала из-за него. К маминым глазам снова подкатывают слёзы. Она тянется к Фрэнку, и он берёт её за руку. Мама крепко сжимает его ладонь в ответ. — Насколько всё серьёзно? — шепчет она. Её голос срывается на середине фразы из-за попыток удержать всхлип. Фрэнк колеблется с ответом. — Фрэнк, скажи мне честно, — просит мама. — Я выживу, правда, — говорит он. — Ну, я же не один там такой. — Я не хочу, чтобы тебе приходилось «выживать» или «терпеть» и всё в таком же духе, — с жаром отвечает мама. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Мам, я стану счастлив, как только выпущусь из школы. Никому не нравится учиться в старших классах, потому что это прямо как получить срок ни за что и не иметь права подать апелляцию. Джордж одаривает его взглядом. Ладно, может, с последним Фрэнк и перегнул палку, но это неважно, потому что мама лишь сильнее сжимает его руку. — Я просто… Почему я до сих пор не знала об этом? Я чувствую себя самой худшей мамой в мире. — По крайней мере, ты не высокомерная сучка, как мама Алисии Симмонс, — говорит Фрэнк. — Она тоже была чирлидершей, — сообщает мама. Её голос снова как-то ломается, и Фрэнку поначалу кажется, что она опять плачет, но потом он понимает, что мама просто смеётся. — Она на три года старше меня. Она тогда встречалась с квотербеком и всё такое. — Вы могли бы быть, не знаю, лучшими подругами, наверное, — говорит Фрэнк. — Она даже не знала о моём существовании. Меня взяли в команду на следующий год после того, как она закончила школу. Кажется, она тогда ещё вышла замуж… Не могу вспомнить, как его звали, но он точно был квотербеком. Они сыграли свадьбу сразу, как выпустились. Но мистер Симмонс — это её второй муж. — Уверен, её жизнь просто сказка, — замечает Фрэнк, и мама громко хохочет, не обращая внимания на текущие по лицу слёзы. — Я поговорю с сестрой Мэри Пол завтра, ладно? — говорит мама. — Ей всё же стоит внимательнее следить за тем, что происходит. Кто там тебя доставал? — Я не хочу называть имена, — отвечает Фрэнк. — Ты же знаешь, что делают с доносчиками. — Вообще, не знаю, — говорит мама. — Им достаётся первый кнут, — поясняет Джордж. — В книгах про это тоже писали. Дети сами устраивают самосуд, серьёзно. — Фрэнки, — говорит мама, — солнышко, может, будет лучше, если ты переведёшься в Хилл? —Чего? — переспрашивает Фрэнк. — Эта школа гораздо меньше, возможно, там тебе будет легче, — мама напористо глядит на него. — Ты бы ведь рассказал мне, если бы там у тебя тоже возникли проблемы? — Там было неплохо, — говорит Фрэнк. — Ну, хотя это были летние занятия, туда ходили не все ученики, так что я не знаю, что там на самом деле происходит. У Джерарда просто случится припадок, если Фрэнк действительно перейдёт в Хилл. Настоящий припадок. Хотя, с другой стороны, Джерард, блять, уже даже не ходит в школу, так что он не имеет права ничего говорить. — Думаешь, там может быть лучше? — спрашивает мама с такой надеждой, что Фрэнку становится смешно. — Но я думал, что для нас там немного дорого, — говорит Фрэнк. Мама нахмуривается. — Твой папа оплатит учёбу, — отвечает она. — Или я буду преследовать его до конца жизни, клянусь. Он оплатит учёбу. — Ого, мам, думаю, тебе стоит начать с угрожающих звонков или чего попроще. — Не переживай, он поддержит мою идею, — говорит мама, замахав на Фрэнка рукой. — Он и против летней школы ничего не имел. Вообще, он представил всё так, словно это была его собственная идея. Думаю, его жена сказала ему что-то на этот счёт. Возможно, мне стоит отправить ей благодарственную открытку. — Осталось-то всего пару лет, — отвечает Фрэнк, постукивая пальцами по столу. — Я продержусь. Майкиуэю учиться ещё год, так что он, э-э, защитит меня. — Фрэнк чуть не начинает смеяться, сказав последнее, но, на самом деле, это не так уж и смешно. К нему правда меньше лезут, когда с ним Майки. Либо всем так нравится Майки, что они готовы звать его на вечеринки, либо все просто немного боятся его брата по имени Вампирская Тень (то есть Джерарда). Мама явно пытается представить, каким образом ему может помочь Майки, потому что она начинает морщиться. — Ну, если ты так уверен, — наконец произносит мама спустя какое-то время. Она приканчивает оставшийся кофе одним большим глотком, напоминая Фрэнку о том, что его мама настолько же зависима от этого напитка, как и он сам. Потом она добавляет: — О, кстати, знаешь, что меня радует, Фрэнки? — Что? — спрашивает он. Джордж заваривает идеальный кофе: крепкий и пахучий (прямо как футболист на игровом поле). — Что вы с Джорджем начали ладить. Мне даже не хочется спрашивать, как вам это удалось. Я просто попытаюсь вывести пятна от кофе с ковра. — Мама улыбается им обоим. Её улыбка кажется немного безумной, потому что на её щеках все ещё блестят дорожки от слёз, а краснота глаз до сих пор не прошла. — Ой, да, извини за это, — говорит Фрэнк. — Думаю, теперь у вас есть моё благословение и всё такое. Надеюсь, ваши дети будут здоровы, бла-бла-бла. Мама и Джордж начинают хором неловко смеяться, словно Фрэнк только что посоветовал им уйти наверх и потрахаться. — Ну ладно, — произносит Фрэнк. — Тогда я просто пойду посмотрю телевизор. Ладно? — Хорошо, — отвечает мама, всё ещё немного улыбаясь. — Окей, — говорит Фрэнк и оставляет их одних на кухне.***
* Тайни Тим — какой-то американский певец. Его псевдоним можно перевести на русский как «Крошечный Тим», так что, думаю, Алисия просто подстебывала Фрэнка по поводу его роста. ** Популярный в США журнал про готовку, уход за домом и садом.