Not Strong Enough

      Курт стоял перед шкафом в собственной комнате и разглядывал себя в высоком узком зеркале, висящем на двери. Он не выбирал наряд и никуда не собирался — нет, просто смотрел. Смотрел, думал и не верил, что то, что произошло сегодня, действительно не было каким-то страшным сном.       В начале недели Курт не хотел разговаривать с Блейном, хотя тот искренне пытался связаться. Он писал, звонил, однажды даже заговорил прямо в школе.       Хаммел тогда сидел на стадионе, доделывал работу по английскому. Ветра не было, так что царящую на улице прохладу, при наличии максимально теплого пальто, можно было даже назвать приятной.       Парни на поле тренировались.       Курт время от времени отрывался от записей, искал глазами Андерсона, несколько секунд наблюдал за тем, как тот бежит по полю, блокирует кого-то или перехватывает мяч (удивительно, но он все-таки уступил Джордану место вратаря), а потом, будучи уверен, что его никто здесь не замечает, снова продолжал писать.       Оказалось, Блейн все-таки заметил.       Как только парни, вспотевшие и уставшие, отправились в раздевалку следом за тренером Бист, одна фигурка отделилась от общей бело-красной массы, стянула громоздкий шлем, освобождая копну отросших за последние дни кудряшек, некоторые из которых прилипли ко влажному, блестящему лбу, и направилась в сторону трибун.       — Эй, Хаммел! — насмешливый голос заставил Курта вздрогнуть и поднять голову. — Все учишься?       Парень бросил беглый взгляд на приближающегося Блейна и снова уставился в тетрадь. Правда, писать что-то или хотя бы делать вид, что пишешь, стало вдруг очень и очень трудно.       — Да ладно, хватит уже дуться!       «Серьезно?» — возмущенно подумал Курт, но вслух ничего не сказал.       Даже глаз больше не поднял. Сидел, уткнувшись в свою домашку, будто он здесь один, и тихо распадался изнутри на части, потому что не разговаривал нормально с Блейном уже три дня. Даже не знал, как у того дела, как поживают Билл и Мелисса, как там с отцом, не узнал ли он чего об их тайной вылазке в Ньй-Йорк…       Андерсон молча сел рядом, чуть задев Курта плечом.       — Я сегодня пойду к Фиггинсу, — как бы невзначай бросил он, глядя куда-то вдаль.       Хаммел перестал писать, даже не закончив слово. Повернулся.       — Нет.       — Нет? — Блейн поднял бровь, удивленно глядя на парня рядом.       — Нет, — повторил Курт. — Тебя отстранят.       — А так отстранят тебя, — пожал плечами Андерсон. — Я хотя бы виноват.       — Ты не пойдешь к Фиггинсу, — упрямо повторил Хаммел, мысленно готовый убить себя за то, что действительно говорит все это.       Вот была бы здесь Рейчел! Она как никто другой умеет расставлять приоритеты. Курт тоже считал, что, если перед ним когда-нибудь встанет выбор – карьера или чувства, он, ни на минуту не усомнившись, выберет первое. И что же происходит теперь? Готов отказаться от академии своей мечты ради фантомного чувства к парню, который всего-то пару месяцев как перестал бросать его в мусорный бак.       Браво, Хаммел!       — Это не обсуждается. Я сказал тебе не для того, чтобы услышать твое мнение, а просто чтобы ты был в курсе, что тебе стоит делать задание на уроки в понедельник.       — Тогда все это будет зря, — поджал губы Курт. — Наша поездка в Нью-Йорк и весь тот риск — все будет зря. В НЙАДИ не станут принимать человека, в резюме которого есть пункт «отстранен за мошенничество».       — Я читал на сайте университета, что это допустимо. Нет никаких пунктов, касающихся отстранения на не длительный срок. Если вытеснить эту неприятную мелочь занятиями во множестве школьных клубов или общественно полезной работой, то у меня будет хороший шанс.       Курт недоверчиво прищурился.       — Слушай, — продолжил Андерсон, — я и так подставил тебя тем, что лишил возможности участвовать в выборах. Прости, мне, правда, очень жаль. Я просто хочу, чтобы хотя бы это наказание досталось тому, кто его заслуживает. Не пытайся сделать вид, что перед нами стоит выбор, потому что это не так, ладно?       С этими словами Блейн встал со скамьи и направился вниз, к полю, а потом — в сторону раздевалки. Курт проследил за ним, пока парень не скрылся за дверью, а потом бросил тетрадь на скамейку и громко, раздраженно, почти с рыком выдохнул. С этим Андерсоном одни проблемы.       В преддверии Дня Благодарения в Хоре устроили неделю соответствующих песен.       — Уверен, каждому из вас есть, за что быть благодарным другому, — говорил мистер Шустер, стоя в центре хоровой и улыбаясь своей доброй улыбкой. — Поэтому я хочу, чтобы на этой неделе вы подумали, за что можете быть благодарны друг другу.       — Я благодарна Сантане за то, что она догадалась уйти и не портить «Новые горизонты» своим присутствием, — скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, громко выдала Берри.       Они с Лопез, которая, к слову, вместе с Мерседес и Бриттани, целый месяц не появлялась в Хоровой, успели поцапаться за обедом. Причины Курт уже не помнил, да и не то чтобы он горел желанием вдаваться в подробности дела, но Сантана снова взбесилась, а Рейчел закатила истерику. Объединением Хора тут и не пахло, и все уже всерьез начинали думать, что им придется соревноваться с «Неприятностями» на Региональных.       — Надеюсь, остальные настроены более доброжелательно, — бросив на девушку взгляд, миролюбиво продолжил учитель. — К слову, на этой же неделе вы можете начинать представлять свои собственные песни, если, конечно, кто-то уже что-то написал, на что я искренне надеюсь.       Курт грустно опустил глаза.       Дела с песней у него шли мягко говоря не очень. Если в первой половине осени он так закрутился, что и вовсе забыл о необходимости сочинить что-то свое для соревнований, то сейчас, когда, что бы ни происходило, навязчивая мысль о столь важном задании постоянно крутилась у него в голове, просто не было вдохновения.       Да, Хаммел ежедневно испытывал множество эмоций, настоящий шторм из самых разных чувств, но вылить все это на бумагу вообще не представлялось возможным. Все мысли парня, хоть и крутились вокруг одного конкретного объекта, были какими-то слишком разрозненными, сумбурными и непонятными.       Курт крепко задумался об этом, а потому остаток собрания прошел как-то мимо него. Хаммел вообще с недовольством заметил, что в последнее время хор для него — просто место, где можно посидеть и подумать о своих проблемах. Под хорошее музыкальное сопровождение. А как же командный дух? Борьба за победу? Неужели такие вещи может отодвинуть на второй план какой-то заносчивый футболист?       Нет, это никуда не годилось. Пора было выходить из полукоматозного состояния, и для этого Курту требовалась помощь. Именно поэтому по окончании репетиции он направился в класс, где отрабатывали свои номера «Ходячие неприятности». В этот день репетиции у них совпадали, так что он ожидал перехватить Мерседес, пока та не ушла домой, и посидеть с ней где-нибудь в кафе или дома за чашечкой горячего шоколада.       Но планы Хаммела грубо прервались внезапно вторгнувшейся в его жизнь Сью Сильвестр. В последнее время она совсем не докучала «Новым горизонтам», что было очень странно, учитывая близившиеся Региональные, но со жгучей ненавистью поглядывала на Курта, если им доводилось столкнуться в школьных коридорах.       Дело все было в том, что в тот самый момент, когда Берту Хаммелу вздумалось баллотироваться на пост мэра города, а заодно и противопоставить себя тренеру Сильвестр, Курт автоматически стал для женщины врагом номер два. После Уилла Шустера, конечно. Она не предпринимала никаких решительных действий, но это совершенно не утешало, потому что больше всего походило на затишье перед бурей.       — Хрусталик, — процедила Сью, вылетевшая из-за поворота и едва ли не столкнувшаяся с парнем лбом.       — Тренер, — в похожей манере отозвался Курт.       — Я слышала, Берт Хаммел, человек с сердцем бабуина и сыном, похожим на улучшенную версию молодого Эдварда Фёрлонга, каким-то невероятным образом сумел обойти других кандидатов на пять пунктов. Местная газета сообщает, что, возможно, на него готовится серьезное покушение опасной группы подростков-инвалидов под руководством некой Сью Сильвестр, — свое имя она буквально выплюнула парню в лицо — так, что тот отшатнулся.       — Это что, угроза? — он поднял бровь.       — Я подавлена, — каменным тоном пояснила Сью. — Но не думайте, что это заставит меня забыть о мести «Новым горизонтам». Вы искусно обошли меня на отборочных, но Сью Сильвестр не забывает и не прощает своих врагов, так что передай от меня послание жилеточному фетишисту с Нарнией в волосах, которого вы зовете своим руководителем, что я выхожу на охоту. Молитесь, — она бросила последний колкий взгляд на Курта — будто мечом пронзила — и широким, быстрым шагом устремилась вглубь коридора, куда-то к кабинету директора.       — Брр, — Хаммел театрально передернул плечами.       Как раз в эту минуту двери класса, к которому направлялся Курт, распахнулись, и в коридоре появились девчонки. Они шумно переговаривались, улыбались, шумели — в общем и целом, выглядели очень даже счастливыми. Мерседес что-то сказала Сантане, потом вывела пару высоких нот, и все засмеялись.       Хаммел ускорил шаг, чтобы их нагнать. Первым его приближение заметила Шугар.       — Шпион! — завопила она, не успел парень и слова сказать.       — Курт! — радостно воскликнула Мерседес, разворачиваясь.       — Как жизнь, принцесса? — улыбнулась Сантана.       После того, как кандидатуру Курта в президенты старших классов без объяснения причин (для большинства учеников) сняли, выборы выиграла Бриттани, а это значило, что парень больше не обязан был быть предметом насмешек и колкостей со стороны ее девушки. И без этого действительно легче жилось.       — Отлично, — вежливо и с ответной улыбкой соврал он. — Как у вас? Брит, поздравляю с победой, кстати! — он постарался сделать голос и выражение лица максимально искренними, что было не очень-то просто, потому что он с трудом представлял, как Пирс будет осуществлять все те многочисленные реформы, предложенные в ее обширной кампании.       — Очень мило с твоей стороны было отказаться от участия, — благодарно улыбнулась девушка. — Я рада, что ты вовремя понял, кто из нас больший единорог.       — Да уж, просто озарение какое-то, — натянуто улыбнулся Курт. — Мерседес, не хочешь прогуляться?       — Да, я с радостью, — пожала плечами Джонс. — Тогда увидимся, — она попрощалась с девочками, все напоследок крепко обнялись и, когда наконец вышли из школы, Курт смог сбросить с лица эту чертову улыбку и рассказать подруге, что происходит в его жизни на самом деле.       Она уже и так знала про Андерсона и, конечно, одна из немногих догадалась, что именно он был с Куртом на той фотографии в «Чистильщике».       — А потом я просто пришел в раздевалку и при Гибсоне начал приставать к Тайлеру с разговорами, — усмехнулся Хаммел, завершая свой долгий рассказ. — Они решили, что это был он, и вроде как его теперь игнорируют.       — Ему объявили бойкот, но сегодня дали амнистию, — взволнованно сообщила Мерседес.       Она всегда знала все новости, так что Курт насторожился.       — Решили, что это того не стоит? — с надеждой спросил он.       — Нет, — Джонс остановилась. Они не дошли совсем немного до крыльца дома Хаммелов. — Джордан всех пытался убедить, что на фотографии был Блейн. Андерсон пользуется уважением в команде, так что Тайлеру никто не верил, но сегодня Блейн сам себя подставил.       — Подожди, что? Подставил? Как?       — Он пошел к директору Фиггинсу, признался, что хотел тебя подставить и поэтому кинул лишние бюллетени. Мы-то знаем, что он хотел помочь, но директору сказал именно так — видимо, чтобы не вызывать подозрений. С понедельника его отстранят.       — Об этом кто-то узнал?       Мерседес обреченно кивнула.       — Кто-то слышал их разговор с Фиггинсом. Я думаю, это Бекки Джексон или даже сама Сью, не в этом суть. Эту информацию донесли до команды, Джордан подсуетился.       — И теперь они думают, что это Блейн? — Курт в ужасе уставился на подругу.       — Они сомневаются, — пожала плечами Мерседес. — Поэтому пока все в порядке. Но я лично слышала, как малыш Стив говорил сегодня кому-то из команды, что Андерсону нужно устроить проверку.       — Проверку? Что за детский сад!       — У них свои законы, нам не понять.       — Мне нужно предупредить Блейна, — спохватился Курт, доставая из кармана сумки телефон. — Сказать ему, чтобы был готов к чему-то… глупому.       — Хорошо, — кивнула Джонс. — Только, Курт…       — М?       — Ты же понимаешь, что эта «проверка» будет как-то связана с тобой, да?       Хаммел нахмурился. Девушка продолжила:       — Они хотят выяснить, связывает ли вас что-нибудь, и ты можешь понадобиться им в качестве так называемого реквизита.       Курт поморщился.       — Ладно, — он кивнул, — спасибо, Мерседес.       — Без проблем, — улыбнулась девушка. — Я обещала маме быть дома после репетиции, так что мне уже точно пора. Рада была пройтись.       — До завтра, — Хаммел обнял подругу на прощанье, и направился к крыльцу.       Дома была только Кэрол. Она пыталась накормить Курта ужином, но он был отчего-то совсем не голоден, да и не терпелось поскорее позвонить Блейну, так что, отделавшись парой глотков чая и кусочком яблочного пирога, парень умчался к себе, наверх.       Там он быстро разделся, скинул сумку на стул возле двери, забрался с ногами на подоконник, где у него всегда лежал заботливо постеленный мягкий золотисто-зеленый плед, и взял в руки телефон. Блейн был в сети на фэйсбуке, поэтому Курт решил не тратить деньги на телефоне и просто написать.       «Нужно поговорить», — быстро набрал он, понимая, что такое сообщение выглядит весьма пугающе, но ситуация у них сложилась действительно серьезная, так что пусть Андерсон сразу готовится к худшему.       Через несколько секунд пришел ответ:       «Что-то случилось?»       «Ты ходил к Фиггинсу?»       «Я все уладил».       Курт закатил глаза. Да, Блейн просто мастер разбираться с проблемами.       «Твои друзья тебя видели. Они знают, что ты подставился из-за меня».       Ответа не было почти две минуты, и Хаммел так разнервничался, что уже собирался позвонить, как вдруг пришло оповещение о новом сообщении.       «Откуда ты знаешь? Ты уверен?»       «Мерседес слышала. Она всегда знает такие вещи, ей можно доверять. Пока они не знают наверняка, что мы вообще общались. Думаю, они считают, что ты действительно просто хотел меня подставить, а признался, потому что все зашло слишком далеко или просто потому что совесть замучила, не знаю. Но они захотят проверить».       «Как, например?»       Курт фыркнул. Может, ему еще и список составить?       «О, ну не знаю, твои ведь друзья. Но я бы на всякий случай удалил переписки и смс. И был на чеку. Никому не давай свой телефон, ладно?»       «Хорошо. Я буду осторожен. Спасибо»       Хаммел вздохнул. Ну вот, здесь вроде бы все улажено.       Он подождал, не напишет ли Блейн еще чего, потому что в это время дня у них обычно завязывался продолжительный разговор, но Андерсон молчал, и Курт решил заняться уроками. Домашки оказалось подозрительно мало и, разделавшись с сочинением по английскому и тестом по математике, Хаммел забрался на кровать, взял блокнот, число рифм в котором хоть и не сильно, но все-таки возросло с покупки, взял пустой лист и уставился на него.       Через полчаса в верхнем правом углу все такого же пустого листа красовалось аккуратно выведенное слово «песня», каждую буковку в котором Курт методично обводил уже в пятый раз. Вдохновения все не было.       Поняв, что время уходит, а дело не двигается, Курт нервно отбросил блокнот и ручку на тумбочку, а сам спустился вниз. Судя по звукам из комнаты Финна, тот уже тоже был дома и снова играл в свою видеоигру. Хаммел подумал, что было бы неплохо поинтересоваться у брата, что там в команде думают и говорят про Блейна, но потом счел эту затею бредовой, потому что Хадсон все новости узнавал только от Рейчел, даже если это были новости о ком-то из футбольной команды.       Финн в этом плане вообще был уникальным человеком. Будучи самым популярным парнем в школе, солистом хора — рассадника интриг и сплетен и капитаном футбольной команды, он умудрялся пропускать мимо себя все, что происходит вокруг. Он понял, что Тина и Майк встречаются только две недели назад, когда они спели романтичный дуэт к своей годовщине. В полгода, между прочим!       Так что, постояв перед дверью брата несколько минут, Курт так и не решился постучаться. Он перекусил стоящим в холодильнике домашним йогуртом с какими-то фруктами, прошелся до спальни отца, который еще не вернулся, улыбнулся Кэрол, которая сидела в гостиной, смотрела телевизор и решала кроссворд в утренней газете, и снова вернулся к себе.       Чтобы крепко заснуть, а проснуться утром той самой пятницы, о которой говорилось в начале.       День Благодарения не был для Курта любимым праздником.       Раньше он, как и у большинства детей, ассоциировался у Хаммела с чем-то теплым и семейным, но со смертью мамы стало уже совсем не то. В первый раз, когда им с Бертом пришлось отмечать этот день без Элизабет, они традиционно спалили индейку, пересолили салат и жутко разругались. Правда, потом помирились и даже поблагодарили друг друга за многое. Но все-таки в последующие года предпочитали просто заказывать еду из ресторана или, если погода располагала, гулять по городскому парку, где уже начинали украшать все к Рождеству, а потом сидеть в маленьком пабе в центре.       Но в этом году все должно было быть по-другому. Кэрол с самого утра хлопотала на кухне, Берт уже включил десятичасовую кассету с любимыми моментами исторических футбольных матчей, а Финн прошлым вечером приволок от мистера и мистера Берри огромную подарочную тыкву. По-хорошему, такую красавицу стоило сохранить до Хэллоуина, чтобы соорудить отличного Джека, но ждать бы пришлось слишком долго, так что ее без зазрения совести пустили на пирог.       Практически у всех классов занятия в школе сегодня отменили, но Курту и Финну, как старшеклассникам и выпускникам, обязанным в этом году сдавать выпускные экзамены, таких поблажек не давалось, так что они были в числе тех немногих несчастных, кто был вынужден вставать в семь утра в праздник и тащиться на уроки.       Коридоры в школе были практически пустыми, но из столовой доносился восхитительно аппетитный запах индейки. Похоже, учителя решили устроить себе небольшой корпоратив в честь праздника, и их нельзя было за это осуждать. Большинство преподавателей в МакКинли, как ни печально это признавать, одинокие и бессемейные люди, так что нет ничего зазорного в том, что эти люди решили составить друг другу компанию.       День сегодня был сокращенный, даже у выпускников всего по два-три урока, так что, чтобы не терять даже одно собрание Хора, мистер Шустер решил собрать ребят сегодня перед занятиями. Те, кто не выпускались в этом году, конечно, предпочли сидеть в такую погоду дома, поэтому на один день «Ходячие неприятности» и «Новые направления» объединились в один небольшой хор.       Было здорово снова видеть подруг на своих местах, петь добрые, благодарственные песни, выступать перед преподавателями в учительской столовой, как на Рождество в прошлом году. На Курта, как и на всех, накатили приятные воспоминания, за коими непременно следовало хорошее настроение. Даже Рейчел и Сантана забыли на время свои обиды и исполнили милый, почти дружеский дуэт.       На английском учитель похвалил предыдущее сочинение Курта по «Великому Гэтсби», даже зачитал несколько отрывков вслух, так что Хаммел чувствовал себя просто замечательно, когда шел по почти пустому коридору в сторону кабинета математики.       Пока внезапно кто-то, мелькнувший перед ним с невероятной скоростью, не схватил его за грудки и на затащил в мужской туалет. Курт даже понять ничего не успел. Он собирался уже звать на помощь, но успел только сдавленно вскрикнуть, как в следующую секунду кто-то зажал ему рот рукой.       Блейн был просто непозволительно близко. Одна его рука все еще закрывала половину лица Хаммела, а палец второй он приложил к собственным губам. Сердце Курта пропустило удар, а по спине пробежали мурашки.       Андерсон медленно опустил руки.       — Тшш. Нас могут услышать, — на всякий случай пояснил он.       — Могут услышать? — в шоке глупо переспросил Курт. — Кто?       — У нас сейчас тренировка. Вся команда в школе — готовимся к зимнему смотру, — произнес Блейн с таким видом, будто бы это все объясняло. — Есть разговор.       — О, я уже догадался, — фыркнул Курт, отлипая от стены, в которую его впечатал Андерсон. — Почему ты вообще со мной разговариваешь? Разве ты не должен обходить меня за пять футов?       — Поэтому мы и говорим шепотом в женском туалете, — усмехнулся Блейн.       Хаммел поднял бровь, оглядываясь. Он и не заметил, что они в женском. Здесь было так же грязно, такие же надписи на стенах. Если не приглядываться. А если приглядеться, то возле крана написано «Куинн Фабре — шлюха» вместо привычного «Курт Хаммел — пидор». Не так уж много разницы между полами в МакКинли.       — Что такое? — Курт сфокусировал блуждающий взгляд на Блейне.       Тот выглядел очень серьезным.       — Вчера я ходил к Фиггинсу, — начал парень. Хаммел кивнул, это он и так прекрасно знал. — Сказал ему, что хотел тебя подставить, чтобы тебя сочли за мошенника и все такое. Он поверил вроде бы, по крайней мере, с понедельника меня отстраняют. За чистосердечное признание всего лишь на половину срока, — усмехнулся Блейн.       Курт нетерпеливо скрестил руки на груди, переступая с ноги на ногу.       — Так вот. Оказалось, что кто-то из наших видел меня и, возможно, даже слышал разговор с Фиггинсом, или просто догадался. Думаю, это был Тайлер, и скорее всего он был не один, а со свидетелем.       — Я это знаю, — непонимающе отозвался Хаммел.       Зачем Блейн так рисковал, уединяясь с Куртом посреди бела дня в туалете для девочек, чтобы просто рассказать то, что Курт и так уже прекрасно знал? Причем сам же рассказал вчера Андерсону.       — Знаешь? — искренне удивился парень.       — Конечно, это ведь я тебе рассказал, — фыркнул Хаммел.       Это было уже не смешно.       — Ты? — Блейн нахмурился. — Мы вчера не разговаривали.       — Нет, разговаривали, — чувствуя себя совершенным идиотом произнес Курт, одновременно вынимая из сумки телефон, чтобы доказать. — Я написал тебе вчера вечером, предупредил насчет проверки и сказал… — Хаммел так и застыл с пальцем, зависшим над экраном. — Блейн, где твой телефон?       — Что?..       — Где. Твой. Телефон?!       — Он у меня, — раздался голос со стороны двери.       Парни синхронно обернулись.       Стив Гибсон собственной персоной стоял на пороге женского туалета. В его руках был телефон в красном чехле, в котором Блейн, конечно, мигом узнал свой. Он уже подумал, что потерял его вчера где-то по дороге домой или оставил в раздевалке. Футболисты, включая, конечно, и довольно ухмыляющегося Тайлера, толпились у главаря за спиной, словно стая голодных волков, которая только и ждет приказа вожака, чтобы наброситься на добычу.       — Он сказал, — Гибсон сделал пару шагов вперед, — чтобы ты остерегался проверок.       — Проверок? — Блейн постарался натянуть свою привычную язвительную усмешку, перебегая взглядом с Курта на Стива и обратно, но и Хаммел, и сам Андерсон понимали, что ему уже никого тут не удастся так обмануть. — Что за ерунда?       — Так значит, это ты у нас тот, кто решил прокатиться на радуге, да? — хрюкнул Гибсон.       — Какого черта ты несешь! — Андерсон дернулся было на парня с кулаками, футболисты мигом всполошились, тоже готовые ринуться в бой.       — Блейн! — высоким голосом в ужасе воскликнул Курт.       Андерсон бросил на него полный злости взгляд, Гибсон тоже уставился, словно видит впервые. А потом на лице у него снова появилась похожая на волчий оскал улыбка, после чего парень вообще рассмеялся своим громоподобным, пробирающим до мурашек смехом.       — Блейн! — пискляво передразнил он. — Ребята, вы такие милые, не забудьте позвать на свадьбу.       Толпа в дверях зашуршала короткими смешками.       Курт испуганно посмотрел на Андерсона. Тот был весь красный от злости, но по каким-то неведомым признакам, а может, чисто интуитивно, Хаммел догадался, что парень очень боится.       — Наверное, мы помешали вам. Не зря же вы прятались тут вдвоем, — продолжал Стив. – В туалете для девочек! — надрывался он. — Мы зашли так не вовремя, правда? Минута-другая, и ты затащил бы принцессу в кабинку, а, Андерсон?       — Заткнись! — рыкнул Блейн. — Ты ничего не знаешь.       — О, ну так расскажи мне, — прошипел Гибсон. — Как же так случилось, что наш друг, — он оглядел свою свору, — перешел на другую сторону?       — Да что за херня! — воскликнул Блейн. — Это просто шутка, — он смерил Курта полным презрения взглядом, после чего снова повернулся к ребятам. — Я вам не говорил, но моя мать снова выходит замуж. Я хотел сделать ей подарок, а он просто оказался в нужное время в нужном месте.       — Я тебе не верю! — скривился Стив.       — Да клянусь тебе, — усмехнулся Андерсон. — Я что, похож на человека, который всерьез может иметь что-то общее с пидором вроде него?       — Эй! — подал голос Курт. — Я вообще-то все еще здесь.       — Девчонкам слова не давали, — огрызнулся Стив.       Блейн ничего не сказал, просто бросил мимолетный взгляд на Хаммела, словно тот был грудой мусора под его ногами, и снова повернулся к парням.       — Я просто воспользовался тем, что мне было нужно, вот и все. Выгодное сотрудничество, не более того, — спокойно повторил Андерсон.       Курт сглотнул. Он знал, что это неправда, но каждое слово Блейна резало словно ножом по открытой ране.       — Мы не приятели, не друзья, и уж тем более не любовники, — выплюнул Андерсон. — Даже думать об этом мерзко. Принцесса оказался отличным учителем. Я должен быть благодарен ему за это, — усмехнулся он. Не знаю, с чего вдруг такая честь, мисс Мидлтон, — он обратился прямо к Курту, который как будто бы сразу уменьшился в размерах, — но ты мне действительно очень помог. Ты был мне полезен. Так заботливо молчал, когда я просил, так волновался за мою репутацию, переживал за мои проблемы.       Хаммел сжал руки в кулаки и поднял подбородок повыше, чтобы создать хоть какую-то иллюзию гордости, но хотелось только рухнуть мешком на холодный пол, свернуться калачиком и заплакать.       — О, — Блейн поднял свои темные густые брови, — ты ведь не подумал, что мы подружились, правда? Все эти разговоры по душам и переписки… Ты ведь не решил, что можешь общаться с кем-то вроде меня?       Курт стиснул зубы.       — Мне так жаль, — сочувственно поджал губы Блейн. — Кажется, я задел его чувства, — он повернулся к Стиву и остальным, они довольно ухмылялись.       Гибсон выглядел убежденным. Ну, или почти.       — А что насчет признания? — скептически прищурился он. — Идея подставить его была неплохой, так зачем ты ходил к Фиггинсу?       Блейн закатил глаза — мол, ну что тут непонятного?       — Да не было никакого признания. Вы думаете, голосование в МакКинли действительно проходят тайно? После того, как этого, — он махнул головой в сторону Курта, — избрали королевой выпускного, во всех кабинках с урнами устанавливают камеры. Меня видели. Фиггинс сказал, если я признаюсь сам, срок отстранения сократят до одной недели.       Хаммел почувствовал себя так, будто его предали.       — Похоже, случилось недоразумение, — елейным тоном протянул Стив. — Думаю, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоих словах, — он повернулся к Блейну, — тебе стоит подкрепить слова делом. Да, ребята?       Послышался шум одобрения.       Блейн непонимающе нахмурился.       Курт, стараясь скрыть панику, посмотрел на футболистов.       В считанные секунды через них из рук в руки был передан большой пластиковый стаканчик. Хаммелу не нужно было заглядывать внутрь, чтобы узнать, что в нем находится.       Стив сжал стаканчик так, что пара мелких льдинок всплыла на поверхность и стекла по картонным стенкам прямо на его мясистый красный кулак.       — Давненько мы не веселились, — ухмыльнулся он. — Думаю, никто не станет спорить, если я предоставлю эту честь тебе, — повернулся к Блейну.       — Да брось, Стив, — Андерсон попытался улыбнуться. — Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.       — Знаю, это просто детский сад, глупое развлечение, — отмахнулся Гибсон. — Но ради такого случая, а?       — Не думаю, — Блейн покачал головой, скрещивая руки.       Улыбка мигом сползла с лица Стива.       — Вы-ли-вай, — четко произнес он, протягивая стакан.       Блейн сомкнул свои пальцы, закрывая ладонью школьную эмблему, и развернулся всем корпусом к Курту.       Хаммел просто стоял перед ним.       Он вдруг перестал испытывать что-либо. Все эмоции вместе с красками разом сошли с его лица, а дыхание, частое и прерывистое от страха, выровнялось, будто бы вообще пропало.       Голубые глаза столкнулись с янтарными.       Курт боялся моргнуть, боялся упустить ту долю секунды, когда на дне последних загорится ответ на все его вопросы. Все так просто. И что бы Блейн ни сделал, это будет решением всех проблем Хаммела.       Это уже не игра, все зашло слишком далеко.       Либо Андерсон соглашается идти бок о бок с Куртом по шаткому веревочному мосту дальше, либо он сбрасывает Хаммела как лишний груз вниз, в кипящую лаву, и продолжает путь один, зато живой. Либо ты, либо тебя — таков главный закон МакКинли, и все здесь это знают.       И Курт это знает.       «Так чего же он ждет?»       Блейн опустил руку, словно в замедленной съемке.       Хаммел, не веря тому, что видит, на мгновенье прикрыл глаза, и в следующую секунду на него обрушилось ледяное, липкое, мерзкое, унизительное…       Яблочный слаш.       Его любимый вкус.       Он кисло-сладкий, Курту такие нравятся.       Но не тогда, когда разъедает глаза и впитывается в одежду. Под кожу.       Парень попытался разомкнуть ресницы, и почувствовал, как по щекам побежало теплое, резко выделяющееся на фоне ледяных кислых капель. Со стороны вовсе и не заметно, что это слезы, но Блейн точно знает. Курт увидел это по его лицу, только вот ему было уже все равно.       Резко включился звук.       Вокруг — шум и гогот, футболисты ликуют.       Гибсон бросил свою здоровенную лапу Андерсону на плечо, увлекая его обратно, в их мир. И Блейн слепо, послушно пошел за его рукой, даже не обернувшись назад, на человека, который только что разлетелся на миллионы осколков от одного только жеста.       Курт очнулся лишь тогда, когда все вышли. А может, и позже. Непонятно, сколько он стоял там, посреди злосчастного туалета — три минуты, десять, тридцать…       Он спокойно подошел к зеркалу, бросил беглый взгляд на свое лицо. Ничего страшного, просто все в очередной раз испорчено сладким и липким холодным соком. Обычное дело. Отмыться от всего этого — дело десяти минут.       Хаммел спокойно, с равнодушным выражением лица смыл с себя все признаки произошедшего, поправил прическу, убрал промокший кардиган в целлофановый мешочек, всегда лежащий в боковом кармане сумки на такой случай, вышел из школы, добрался до машины, завел. Все на автомате. Словно он робот.       Если бы Курта кто-то видел в тот день со стороны, то они бы сказали, что он был не в себе и вообще жутко выглядел. Но школа пустовала, так что Хаммела никто не видел, а сам он всю дальнейшую жизнь считал, что держался в тот день молодцом.       И только дома, где его поджидал запах свежей индейки, тыквенного пирога и сладостей, Курт не выдержал. Ураганом влетев в свою комнату и захлопнув дверь, никому ничего не объясняя, парень замер. Прислонился спиной к стене, не заметив, как соскользнула с плеча сумка.       Как он сам соскользнул и рухнул на пол, закрывая лицо руками и чувствуя, как рукава кофты моментально становятся мокрыми.       — Курт, у тебя там все в порядке? — голос Берта, стук в дверь.       Хаммел собрал все свои силы, чтобы ответить:       — Да, я скоро спущусь.       Грубо вытер остатки слез, резко встал, подошел к длинному узкому зеркалу, заглянул в свое лицо и ужаснулся, какими пустыми, стеклянными выглядят его глаза.       Именно так он и очутился в том самом моменте, с которого все началось. И произошедшее вовсе не было кошмарным сном или ошибкой судьбы, как хотелось бы верить. Это действительно произошло, причем не спонтанно, а по выбору самого Андерсона.       И что чувствовал Курт?       — Свобода, — сказал он своему отражению.       Вслух, потому что так было бы проще в это поверить.