Not Strong Enough

      Мистер Шустер начал усиленную подготовку хора к Региональным с первого же занятия после каникул.       — Те, кто уже закончил работу над своими песнями, можете начинать представлять их нам, — вещал учитель с центра класса. — Мы уже выигрывали Региональные и, я уверен, сможем сделать это еще раз…       Дальше шла очередная подбадривающая речь, но Курт слушал вполуха. Спрятавшись на последних рядах, он с сосредоточенным видом делал пометки в своем блокноте для рифм. В нем уже скопилось приличное количество фраз, но пока это больше походило на какой-то личный дневник в цитатах, чем на заготовку для песни, поэтому работы предстояло немало.       Признаться честно, Хаммел не был сторонником вот такого творческого процесса. Ему не нравилось вымучивать из себя отдельные строчки по частям, а потом сидеть и сосредоточенно собирать из них, словно из частичек паззла, целостную картинку. Он всегда представлял себе написание песни чем-то вроде выплеска огромного количества эмоций. Ему казалось, однажды его просто накроет сумасшедшая волна счастья, и тогда он сядет и напишет песню за один вечер.       На деле оказалось не так. Или, может, просто момент еще не настал, но делать ничего не оставалось, до соревнований меньше месяца.       Он поднял глаза и оглядел Хоровую.       Несмотря на то, что Сантана, Бриттани и Мерседес все еще отсутствовали, а их места заняли новички, в этой комнате ничего не менялось. Она стала за эти три года вторым домом для Курта, и наверняка останется им навсегда.       — …кроме того, — продолжал мистер Шустер, — на этой неделе я готов выслушать любые ваши предложения по поводу номеров. Если вам кажется, что «Новым горизонтам» чего-то не хватает или, может, чего-то в избытке, смело заявляйте об этом. Мы доведем состояние хора до идеала.       — Предлагаю все-таки ввести побольше секса в движения, — предложил Сэм.       — Я против. Мы можем скомпрометировать толпу, — возразила Куинн.       Она сидела во втором ряду возле того странного парнишки Джо. На самом деле, все уже привыкли к тому, что он время от времени приходит в школу босиком, носит футболки, похожие на рубище, и светит татуировками с цитатами из Библии. А еще они очень много общались с Фабре. Хаммелу невдомек было, что у этих двоих может быть общего, но его радовало то, что девушка хоть немного отвлеклась от своих проблем с Бет, а заодно оставила в покое и мисс Коркаран.       — Нам не нужно прибегать к дешевым приемам, когда среди нас и так есть сексуальные люди, — подал голос Юник.       — Спасибо, Уэйд, — кивнул Сэм, — но одного меня не достаточно.       — Да, и я говорил не о тебе, — усмехнулся Адамс, с довольным видом разглядывая свое лицо в маленьком зеркальце на крышечке пудреницы.       — Ребята-ребята, — поднял руки учитель. — Подходите со своими предложениями лично ко мне, я все рассмотрю и вынесу на всеобщее обозрение для голосования, идет?       Все отозвались в разнобой, но вроде как согласились.       — Тогда на сегодня это все. Всем продуктивной недели и до встречи. Жду ваших песен!       Ребята шумно принялись вставать со своих мест. Курт решил дождаться, пока все выйдут, чтобы посидеть еще некоторое время в хоровой в одиночестве. В последнее время ему все чаще и чаще хотелось находиться здесь. Наверное, в глубине души он понимал, что второго такого места в его жизни уже не будет.       Часы на руке показывали десять минут шестого, когда он вышел на улицу. В шесть тридцать они со Смайтом договорились встретиться в центре, чтобы потом вместе поехать знакомиться с его отцом, поэтому машину Курт сегодня брать не стал.       До знакомого парка он добрался меньше чем за пять минут, а потому оставалось еще полно времени, чтобы погулять и померзнуть.       Рождественские украшения еще не сняли, усыпанная шарами ель гордо возвышалась посреди площади. Не было только хора из приютских ребятишек, зато на скамейке возле кафетерия Курт, к своему ужасу, заметил другую, менее приятную компанию.       Он не обратил внимания сразу, потому что зимой футболистов на улице вычислить было не так просто. Они скрывали свои кричащие красные куртки под безликими черными и серыми пуховиками и пальто, а потому случайному прохожему казались безобидными.       К тому же, со дня начала учебы они все были какими-то апатичными. Вроде бы в ближайшее время не предстояло никаких грандиозных игр, но прошло вот уже целых два для учебы, а еще ни один из хористов не ощутил на себе бодрящего сладкого душа. Потому-то Курт и потерял бдительность.       Убедившись, что его еще не заметили, Хаммел быстро спрятался за телефонную будку. Не то чтобы это было самое надежное укрытие (она все-таки прозрачная), но если встать спиной, то на него и внимания-то никто не обратит. Так Курт и сделал. Отвернулся и постарался успокоить волнение, которое ощущалось покалыванием в кончиках пальцев, и внезапно обнаружил, что с этого места достаточно хорошо слышно обрывки фраз.       Невольно прислушался.       — … тогда он просто выпроводит нас оттуда, ты же знаешь! — кричал один.       — А что ты предлагаешь? — вызывающе спрашивал второй.       — Не устраивать никаких сюрпризов. Просто сказать ему — мол, чувак, давай устроим вечеринку у тебя, с нас выпивка и красотки, с тебя — дом и хорошее настроение.       — Как-то это не слишком празднично!       — Да какая разница?!       — Так, заткнитесь оба, — рыкнул на них Стив. — Значит так, будет сюрприз. Завалимся к нему сразу после полуночи, чтобы поздравить первыми. Если Андерсон выпроводит нас, то мы поймем и свалим. Не найдем, что ли, как справиться с парой ящиков пива, а?       Раздались возгласы поддержки.       — Только вот вопрос по поводу девчонок. Кого позвать? Конечно, всех наших из команды поддержки, но малышу Блейну тоже нужна пара. Или пара-тройка, — он хохотнул. — Ему кто-нибудь нравится, не знаете?       Воцарилась тишина.       Курт улыбнулся.       — Можно ту новенькую, Джессику. Она горячая, — предложил кто-то.       — Да она же второкурсница!       — Ты ее сиськи видел?       Хаммел закатил глаза. Дальше слушать не хотелось, поэтому он, не оборачиваясь, аккуратно завернул в сторону ели, обошел ее по другой стороне и поспешил уйти в парк. Часы показывали уже шесть двадцать, а значит, ему нужно было найти ту милую женщину со стойкой выпечки. Они с Себастианом договорились встретиться именно там.       Значит, у Блейна в один из ближайших дней День рождения. Об этом Курт ничего не знал. У Андерсона не стояли даты в соцсетях, а спросить об этом лично как-то не представлялось возможности. Заводить разговор об этом сейчас было бы слишком подозрительно, тогда как узнать точную дату?       Внезапно Хаммела осенило. Ну конечно! Он ведь заполнял его личное дело, его анкету в колледж. Там была дата, просто он не обратил внимания. Нужно найти эти документы в ноутбуке, наверняка сохранились еще где-нибудь. Курт так обрадовался, что едва вслух не крикнул «Да!».       — Хорошее настроение? — раздалось за спиной.       Хаммел развернулся и сразу угодил в объятия Себастиана.       — Отличное, — улыбнулся он. — У тебя?       — Всегда отличное, — подмигнул Смайт. — Волнуешься?       — А стоит?       — Нет. Ты ему понравишься.       — А если нет? — поднял бровь Курт.       — Тогда мы расстанемся, конечно, — серьезно ответил Себастиан. — Я буду хранить целомудрие для того, кого мне выберут родители.       — Придурок, — пихнул его Хаммел, улыбаясь. — А если серьезно?       — А если серьезно, если ты ему не понравишься, то пусть катится к черту.       — Себ, — протянул Курт. — Это же твой отец.       — Это про твоего отца можно говорить «это же твой отец», если ты говоришь о нем без уважения. А про моего я всегда говорил и думал «тот мужик, который присылает мне деньги за то, что я на него похож».       Хаммел рассмеялся.       Ему никогда не понять взаимоотношения в семье Смайтов. Отец и мать разводились пять раз и четыре раза сходились, и каждый раз их примирение было таким горячим и длительным, что на сына времени не оставалось. Так в жизнь Себастиана пришли частные школы, которые никуда не делись и по сей день. Возможно, он в какой-то момент решил для себя, что чем дальше от родителей, тем лучше, Курт не знал. Он вообще мало что знал об этом, потому что Смайт о таких вещах всегда распространялся крайне неохотно.       Они добрались до машины, и Курт первым делом попросил включить печку. Он постоянно мерз, а Себастиану постоянно было жарко, так что для них всегда было проблемой находиться в одном помещении, особенно если оно небольшое. Помнится, когда Хаммел приходил в комнату друга во время учебы в Далтоне, он укутывался в два пледа, чтобы не околеть, тогда как Смайт распахивал окно даже в минусовую температуру и щеголял в шортах и футболке.       Но сейчас он повиновался.       — Куда мы поедем? — подставляя руки к теплу, поинтересовался Курт. Себастиан опустил окно на дюйм.       — Папа снял домик в Вестервилле, недалеко от Далтона. Его новая девушка вызвалась приготовить ужин, так что двинем туда.       — Ужин? — Хаммел напрягся. — Мне стоило надеть костюм?       — Нет, — усмехнулся Смайт. — Ты всегда одеваешься достаточно празднично для знакомства с родителями, так что об этом не беспокойся. Уверен, отец даже домашний халат не снимет.       Курт подозрительно прищурился, но больше ничего говорить не стал. Собственно, он и не слишком-то волновался перед этой встречей. Раньше, когда он думал о знакомстве с родителями своего гипотетического парня, его бросало в дрожь, но сейчас почему-то такого ощущения не было. Может, потому что ему было по большому счету все равно, понравится ли он Смайту-старшему?       Так называемый «домик», который снял мужчина, оказался трехэтажным коттеджем в стиле хай-тек, с закрытым бассейном, террасой и видом на уходящие вдаль, заросшие редкими еловыми лесами холмы.       — Нравится? — усмехнулся Себастиан, помогая Курту снять пальто.       — Предпочитаю винтаж, — улыбнулся тот.       — И мне нет, — согласно кивнул Смайт. — У нас с отцом разные вкусы. Ему, например, нравятся женщины…       — Себа-а-астиан!       Оба парня подняли глаза. Со второго этажа по ломано закручивающейся лестнице к ним спускался добродушного вида мужчина, невысокий и полноватый, с абсолютно белыми волосами, темными густыми бровями, усами и бородой, как у морского пехотинца.       — Привет, пап, — скупо бросил Себастиан. — Познакомься, это Курт. Курт, это мой отец, Ричард Смайт.       — Приятно познакомиться, мистер Смайт, — Хаммел протянул руку.       — Просто Ричард, пожалуйста, — улыбнулся мужчина, пожимая руку. — Холли как раз заканчивает, да, милая? — крикнул он, обращаясь куда-то в вправо.       — Почти готово! — донесся в ответ высокий, прямо-таки сладкий женский голосок.       Курту в голову закрались неприятные подозрения. Как бы эта Холли не оказалась моложе, чем они с Себастианом. А что? Сейчас такое сплошь и рядом.       Но хозяйка дома, если ее можно было так назвать, оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти с короткой стильной прической, большими карими глазами и доброй улыбкой. Она появилась в прихожей и первым делом по-матерински обняла Себастиана, в то время как тот, глядя из-за ее спины на Курта, закатил глаза. Хаммел подавил смешок.       — Мне очень-очень приятно с тобой познакомиться, — улыбнулась она Курту, когда они уже сидели за столом. — Себастиан столько про тебя рассказывал!       — Правда? — удивился Хаммел. И смутился. Он-то ни друзьям, ни родителям о своем парне ни слова не говорил.       — Исключительно хорошее, — округлила глаза Холли. Она просила так себя называть.       — Это радует, — улыбнулся Курт, отрезая кусочек ароматной, сочной отбивной. Он не ел с самого утра.       На столе, когда они только расселись, стояли, в основном, закуски, но главным блюдом без пяти минут миссис Смайт подала прекрасно приготовленное мясо.       — Чем ты планируешь заняться после школы? — не отставала женщина.       — Я хотел бы поехать в Нью-Йорк, — скромно сложил руки на коленях Хаммел. — Мечтаю поступить в творческую академию, заниматься музыкой и актерским мастерством.       — Как интересно! — воскликнула Холли. — Давно ты увлекаешься искусством?       — Сколько себя помню.       — А как вы познакомились с Себастианом? — она поставила локти на стол и уткнулась подбородком в замочек из ладоней.       — Я учился некоторое время в Далтоне.       — Вы были в одном классе? — подал голос Ричард.       Пока ели мясо, он успел выйти и вернуться с бутылкой вина. Хаммел не знал, что это за сорт, он вообще не разбирался в алкоголе, тем более таком элитном, но ему нравилось.       — Пели в хоре, — уклончиво ответил Курт.       Ну, не рассказывать же в самом деле реальную историю, с которой зародилась их дружба. Она была, пожалуй, вовсе не для родительских ушей.       — Ты пел в хоре? — изумился мистер Смайт, глядя на сына.       Себастиан усмехнулся.       — И все еще пою.       — Почему ты не рассказывал?       — А ты спрашивал? — он поднял бровь.       — Вот Курт, посмотри, с кем ты имеешь дело, — Ричард указал на сына вилкой. — Никогда ничем не делится! Попробуй пойми, что у него на уме.       У Себастиана вырвался смешок, но говорить он ничего не стал. Наверное, привык к тому, что родители вечно не в курсе его дел. Курт растерянно улыбнулся.       — А почему ты ушел из Далтона? — снова включилась в разговор Холли.       Она была милашкой, но болтала просто не умолкая. Напоминала Рейчел.       — Ну, — растерянно протянул Курт, глядя на Себастиана, — я скучал по своим друзьям из старой школы .       — Где это?       — В Лайме, школа МакКинли.       — Я тоже училась в МакКинли! — восторженно воскликнула Холли.       — Правда? — теперь Хаммел действительно заинтересовался. — В каком году вы заканчивали? Возможно, вы знали нашего руководителя мистера Шустера.       — Мистер Шустер? — женщина рассмеялась. — Я знала его, когда он был еще просто Уилли, нелепый парнишка, певший в школьном хоре. Он был не от мира сего, ухаживал за моей подругой Терри.       — Терри Шустер? — поднял бровь Курт.       — Так они все-таки сошлись? В школе она с ним даже здороваться отказывалась. Она была капитаном группы поддержки, а он носил красные клеш с блестящими звездами.       — Ого, — усмехнулся Хаммел. — Сейчас он выглядит… иначе.       — Но все так же помешан на жилетках?       — Точно, — Курт ошеломленно качнул головой, не прекращая улыбаться.       Надо же, как тесен мир.       — Я не общалась с Терри с выпуска, — грустно продолжала Холли. — Хотя в школе нам казалось, что мы будем дружить всю жизнь. Она даже не пригласила меня на свадьбу, не могу поверить. У тебя есть лучшие друзья в школе, Курт?       — Подруги в хоре.       — Береги их, как можешь, ладно? — она сделала серьезное лицо.       — Да. Конечно, — поджал губы Курт.       — Так, что-то мы все слишком серьезные! — встрял мистер Смайт. — Никто не будет против, если я включу музыку?       — О нет, — простонал Себастиан.       Хаммел удивленно взглянул на него.       — О да! — улыбнулся Ричард, вставая. — Давайте, поднимайтесь!       — Что происходит? — поднял бровь Курт.       — Нас заставят танцевать, — обреченно прикрывая глаза и откидывая назад голову, пояснил парень. — Вставай, мы не отвертимся, лучше сразу согласиться на все его условия.       Хаммел осторожно поднялся. Мистер Смайт тем временем притащил откуда-то старый патефон, в котором уже была установлена пластинка, и поставил его на широкий подоконник. Рядом с высокими, остролистыми цветами в современных геометрических горшках он смотрелся крайне неуместно, но хозяина дома это похоже ничуть не волновало. Он быстро что-то настроил, и от коробочки полилась теплая, шершавая джазовая мелодия.       Ричард медленно подошел к Холли со спины, кладя руки ей на талию. Женщина игриво повела плечиком, улыбаясь и плавно двигаясь в такт. Себастиан взял руки Курта в свои и потащил его подальше от стола — туда, где было побольше пространства для танца.       — И часто он так? — шепотом спросил Хаммел.       — Время от времени, — пожал плечами Смайт. — Можем уйти, если хочешь.       — Нет, это мило, — усмехнулся Курт.       — Держу пари, ты хотел бы устраивать нечто подобное, когда нам будет столько же лет, сколько и им, да? — беззаботно усмехнулся Себастиан.       Но у Хаммела сжалось сердце.       В этой фразе не было ничего пугающего, ничего обязывающего, но сам факт того, что Смайт подумал об этом, уже говорил о многом. Например, о том, что парень, как и все нормальные влюбленные, которые думают, что у них все замечательно, невольно начал представлять их совместное далекое будущее. Мечтать об общем доме, в который они будут возвращаться друг к другу, или о собаке, которую заведут. Все это были сантименты, но кто сказал, что под маской циника с пренебрежительным отношением к подобным вещам не мог скрываться настоящий романтик?       И Курт позволял Себастиану мечтать. Понимал, что следовало покончить со всем этим сразу, а лучше вообще не начинать, но кто же знал, как далеко зайдет?       «Я знал!» — крикнул на себя Хаммел. Он не имел права на оправдание.       — Я отойду на минутку, — Курту вдруг стало нехорошо. Противно от себя самого.       — Давай, — Смайт выпустил его из объятий. — Туалет в конце коридора под лестницей, — шепнул он.       Хаммел, не оборачиваясь, быстро вышел из комнаты, в несколько широких шагов пересек коридор, буквально ввалился в ванную, дрожащей рукой защелкнул замок, и с такой силой привалился к двери, что из груди разом вышибло весь воздух.       — Что ты делаешь, Хаммел? — произнес он, не узнавая собственного голоса.       Таким тоном могли звучать последние слова приговоренного к смертной казни.       Курт поднял глаза и столкнулся со своим собственным лицом, чуть раскрасневшимся от выпитого вина и испуганно взиравшим на него с большого зеркала, что висело напротив.       Оно, конечно, ничего не ответило, но взгляд, загнанный и потерянный, говорил сам за себя: «Я не знаю».       Хаммел медленно и мучительно осознавал, что вляпался в очень неприятную ситуацию, а когда осознал наконец, понятия не имел, как же со всем этим поступить. По-хорошему, следовало поговорить для начала с Себастианом. И как можно скорее.       Курт глянул в стену, будто мог увидеть столовую с семейством Смайтов сквозь нее. Нет, бросить парня прямо в тот день, когда он познакомил тебя со своими родителями, это так же плохо, как расстаться по смс. Не хватало еще, чтобы Себ решил, будто дело в его отце, и их и без того довольно натянутые отношения разрушились окончательно.       Тут нужно выбрать момент.       Возможно, детально продумать Речь.       Хаммел рвано вздохнул. Первый пункт плана у него есть, но что дальше? Разойтись с Себастианом — единственное, что он мог сделать, потому что больше от его желания ничего не зависело. Как только он останется один, ему предстоит долгая и кропотливая работа над самим собой, а это было сейчас ох как ни к чему.       Так что же делать?       — Курт? — послышалось за дверью. — Ты в порядке?       Хаммел последний раз бросил взгляд на зеркало, постарался принять более уравновешенный и счастливый вид, даже натянул на лицо подобие улыбки, и вышел в коридор.       — Порядок, просто там было большое зеркало, — сказал он так, будто это все объясняло.       В какой-то мере, так оно и было. Смайт больше вопросов не задавал.       Они вернулись в гостиную, и остаток вечера провели вполне себе душевно и по-семейному. Конечно, Себастиан не упускал не единого момента, когда можно было дать отцу понять, как тот мало знает о его жизни. Ричард этого, казалось, не замечал, зато замечали Холли и Курт, которые в каждой подобной ситуации мигом начинали заводить оживленный разговор о чем-нибудь постороннем.       — Курт, было очень приятно познакомиться, — улыбнулась женщина, когда мальчики уже стояли в дверях. Себастиан оделся, и ему явно было жарковато, поэтому он с заканчивайте-этот-спектакль выражением лица стоял, облокотившись на дверь.       — До встречи, — улыбнулся в ответ Курт.       — Надеюсь, до скорой, — поднял бровь Ричард, глядя на сына.       — Непременно, — сверкнул глазами тот.       Когда обмен любезностями закончился, а парни оказались наконец на улице, Смайт напряженно выдохнул:       — Извини за весь этот дурдом.       — Шутишь? — округлил глаза Курт. — Твои… — он запнулся, нельзя было сказать «родители»… — твоя семья — они классные.       — Может, на первый взгляд, — пожал плечами Себастиан. — В любом случае, я рад, что тебе понравилось.       — Тебе не нравится Холли? — прищурился Хаммел.       — Нравится, — как-то грустно улыбнулся Смайт. — В том все и дело. Думаю, таким составом мы больше не соберемся. Если, допустим, через месяц я приглашу тебя на ужин с моим отцом снова, вероятность того, что его спутницей будет эта Холли — крайне мала. Не понимаю, какие такие женщины клюют на такого… на моего отца, в общем.       — Да брось, он неплохой мужчина. Может, отец из него не самый лучший…       — Может? — фыркнул Себастиан. — Он просто умеет производить впечатление и казаться хорошим первые пару недель, а потом наступает период узнавания, тогда-то они все от него и сбегают. Его самые долгие отношения длились два месяца. Мне кажется, моя мать — единственная женщина, способная терпеть его более долгий срок, но, как видишь, и ей нужны перерывы.       — Вы, Смайты, все с приветом, вот что я тебе скажу, — усмехнулся Курт.       — Эй, — протянул Себастиан, пихая парня в бок локтем. Они подошли к машине. — Не ставь меня в один ряд с этими психами.       — Точно, ты же псих другого сорта, — сделал серьезное лицо Хаммел.       Кто-то мог и обидеться. Когда у тебя такая странная семья, сложно воспринимать шутки, даже невинные, абсолютно адекватно, но Смайт умел смеяться жизни в лицо, как никто другой, и, надо сказать, это подкупало. Он улыбнулся, усаживаясь на водительское сиденье.       — Берт тебя не потерял?       — Я предупреждал его, что задержусь, но, уверен, он был бы тронут твоим волнением.       — Тогда, может, заедем ко мне, в общежитие, на чашечку кофе? Мой сосед уехал домой на несколько дней.       Курт растерянно открыл рот, но тут же захлопнул его, будто рыба, ловящая воздух, после чего почувствовал, как полыхнули кончики ушей.       Смайт коротко улыбнулся его смущению, а потом наклонился вперед и поцеловал. Он мог себе это позволить, но для Хаммела это каждый раз было такой неожиданностью, что в первые секунды он не мог сообразить, что ему стоит делать. На самом деле, прежде всего, как правило, возникало желание парня оттолкнуть, спросить, что он делает и как ему такое в голову пришло, но потом Курт принимался происходящее обдумывать. Тогда приходилось сдаваться.       Он совсем некстати вспомнил поцелуй с Блейном. Тогда он вообще ни о чем не думал, словно время остановилось, а земля ушла из-под ног. Себастиан целовался лучше всех, кого Курт знал, но с ним такого никогда не происходило. Если Хаммел открывал глаза, он видел не фейерверки, а всего-навсего потолок комнаты или машины, смотря где они находились.       Иногда он начинал считать секунды.       Вот сейчас было дольше обычного.       Курт напрягся, почувствовав, как горячие руки оказались у него под пальто, а пальцы теребили край рубашки в надежде добраться до теплой кожи. Курт откинул голову на стекло и позволил целовать себя в шею. Он чувствовал бегущие по всему телу мурашки, но понимал, что это всего лишь физиология. Потребность, не более того.       Так что пора с этим заканчивать.       — Ладно-ладно, — усмехнулся он, вежливо пытаясь отодвинуть от себя Себастиана и нормально сесть, — хватит.       Смайт не остановился.       Курт дернулся, всеми силами пытаясь дать парню понять, что ему ничего такого сейчас не хочется. Не помогло. Себастиан одной рукой придерживал его за шею, второй — ловко расстегивал пуговки на рубашке.       — Эй, — Хаммел поймал его за руку. — Прекрати.       — Да брось, — прошептал Смайт.       — Прекрати!       — Не бойся. Ты же тоже хочешь этого.       Курт не испугался, он был раздражен.       — Я хочу домой, — резко и громко произнес он.       Себастиан отстранился. Их взгляды столкнулись.       — Что с тобой не так? — возмущенно воскликнул Смайт, выпрямляясь на сиденье.       — Что со мной не так? — поднял бровь Курт, быстро застегивая рубашку.       — Мы уже почти месяц встречаемся!       — А у тебя что, сроки? — вспыхнул Хаммел.       — Просто я не понимаю, почему нет? Сколько лет будем ходить за ручку?       — Сколько потребуется, — процедил Курт, рывком открывая дверь машины и впуская в прогретый салон ледяной воздух. — Если тебя это не устраивает…       — Меня не устраивает другое! — Смайт выскочил вслед за ним.       Кругом было тихо, темно и снежно.       — О чем ты? — Хаммел нахмурился. Неужели?..       — Ты знаешь! — изо рта Себастиана вырвалось облачко пара. Хаммел задержал на нем взгляд, чтобы сделать вид, что он смотрит парню в глаза. Хотелось провалиться сквозь землю. — Думаешь, я такой идиот, ничего не замечаю? Тогда, на вечеринке, ты поцеловал меня только потому, что он там был! И ты действительно думал, что я не придал этому значения?       — Тогда почему ты согласился? — почти прошептал Курт. Он, и правда, думал, что ему удалось всех обмануть.       — А ты не понимаешь? — лицо Смайта почти ничего не выражало, он был мастером масок, но Хаммел уловил в глазах, голосе, чуть сдвинутых к переносице бровях то самое чувство, которого так боялся. Боль. Он причинил боль тому, кому был по-настоящему дорог. — Я думал, пройдет время, и ты отпустишь все это. Пытался помочь тебе. Но я видел его тогда, на Рождество, у тебя в комнате. Я не слепой, Курт. Ты и сейчас о нем думал, да? Держу пари, тебе все это приносило удовольствие — думать, что ты всех обвел вокруг пальца!       — Нет! — Курт шагнул вперед.       — Встречаться с одним и спать с другим!       — Что? Все не так!       — Да хватит уже! — хохотнул Смайт — так жутко, что у Хаммела мурашки пробежали по спине. — Не хочешь признаваться мне — не нужно, но самому себе не ври: ты шлюха, Курт. И тебе нравится топтать чувства других людей!       Этого Хаммел стерпеть уже не мог.       Он сделал еще шаг, оказавшись прямо напротив Себастиана, и хорошенько треснул парня по щеке. Характерный звук повис в почти ночной тишине.       — Не смей говорить такое обо мне, — членораздельно проговорил Курт, пропуская каждое слово меж сжатых зубов.       Смайт отшатнулся, растерянно смотря перед собой.       Хаммел, не глядя на него больше, развернулся и быстро зашагал в сторону шоссе, утопая в сугробах по щиколотку и надеясь не упасть. Хотя бы до поворота.       — Ну и катись! — послышалось вслед.       Обе щеки разом обожгло горячими слезами, которые Курт яростно смахнул.       Как такое могло произойти с ним?       Еще полчаса назад он улыбался, сидя за столом с семьей своего парня, а сейчас идет по морозной дороге черт знает куда. Вернее, он, конечно, знал, куда идти. В Вестервилле у него не так уж много знакомых. Но вот примут ли его там?       Курт решил, что если Блейн захлопнет перед ним дверь, то он просто ляжет калачиком у него на крыльце и попытается замерзнуть насмерть. Ему больше не хотелось ни с кем ничего решать.       До знакомого дома он дошел быстрее, чем за пятнадцать минут, но даже за это время успел так здорово замерзнуть, что не чувствовал пальцев ног. Свет на втором этаже горел, а это было хорошим знаком. Курт быстро коснулся щек рукой, проверяя, высохли ли слезы, и уверенно позвонил в дверь.       — Курт? — сказать, что Андерсон выглядел удивленным, — не сказать ничего.       Он молча — надо отдать ему должное — отошел, впуская Хаммела в дом. Тут же предоставил ему мохнатые черные тапочки, а сам, не задавая пока вопросов, отправился на кухню ставить чайник. Хаммел, дрожащими руками стаскивая с себя затвердевшее от холода пальто, был благодарен Блейну как никогда в своей жизни.       И уже только сидя на кухне за знакомым круглым столиком, когда Курт допивал вторую чашку чая с клюквенным ароматом, Андерсон наконец спросил:       — Как ты тут оказался?       Пришлось рассказать про ужин у Смайта.       — Потом мы поссорились, прямо на улице.       — Не мог до дома потерпеть? — усмехнулся Блейн. Курт многозначительно взглянул на него — мол, не смешно — но все равно улыбнулся. — Из-за чего хоть поссорились?       — Да так, — Хаммел вдруг поперхнулся чаем. — Ерунда.       Андерсон подозрительно прищурился, но расспрашивать не стал.       — А ты, я смотрю, снова в гордом одиночестве, — перевел тему он, намекая на отца.       — Да, папа свалил, как и обещал, по окончании каникул, — Блейн встал, чтобы загрузить посудомойку. — Его там вроде вызвали по каким-то супермегаважным рабочим делам, так что он сорвался, не успев как следует поорать на меня из-за колледжа.       — На чем вы в итоге остановились? — Курт протянул ему пустую кружку.       — Ни на чем, — пожал плечами Блейн, выбирая режим. — Я все еще хочу поступать в НЙАДИ, он все еще пытается всеми силами мне помешать. Не знаю, что он еще выкинет, но пока все тихо. Я заплатил одному первокурснику из академии, чтобы тот каждый месяц ходил в приемную комиссию и спрашивал, на месте ли мои документы.       — Умно, — усмехнулся Хаммел.       — Больше я ничего сделать не могу, — пожал плечами Блейн. — Так что пока буду просто ждать. И готовиться, наверное.       — Я рад, что ты решился.       — Не без твоей помощи, — благодарно кивнул Андерсон. — Я нашел старый проигрыватель на днях. Хочешь, можем послушать музыку наверху?       — Давай, — пожал плечами Курт.       Они поднялись в комнату Блейна. Здесь многое изменилось с последнего раза. Видимо, Андерсон сделал что-то вроде генеральной уборки, потому что все плоские, столо- и тумбокообразные поверхности не были завалены годовалым мусором, а коробки с книгами и дисками перекочевали в кладовку.       — С чего вдруг революция? — изумился Хаммел.       Ему нравился беспорядок в комнате. Было в нем что-то творческое. Комната Блейна говорила о своем хозяине гораздо больше, чем он сам.       — Давно было пора, — передернул плечами Андерсон.       Видимо, ему эти перемены тоже пришлись не по душе. Значит, в ближайшем будущем все, скорее всего, вернется на свои места. Курт улыбнулся.       Блейн подошел к тумбочке возле кровати, на которой теперь стоял старенький магнитофон, времен десятилетней давности. Хаммел на таком слушал свои самые первые кассеты с записями концертов и мюзиклов. Блейн покрутил какие-то рычажки. Заиграла центральная тема из «Мулен Руж».       Время шло, а Курт не хотел уходить. И Блейн, наверное, тоже этого не хотел, потому что он предложил Хаммелу зарядку для телефона, чтобы тот мог позвонить отцу и сказать, что останется на ночь у Мерседес. Он не понимал, с чего вдруг такая благосклонность, но послушно со всем соглашался. Ни одно предложение Андерсона не вызывало в нем страха, смущения или раздражения, с ним было легко и просто.       Особенно когда они наедине.       — Вы помиритесь? — неожиданно спросил Блейн, когда они уже так привычно лежали на полу, голова к голове, и смотрели на то, как снег, летящий крупными хлопьями, падает на стекло в крыше и скатывается вниз, наверняка образуя солидный сугроб.       — Не знаю, — об этом Курту не хотелось говорить.       — Ты счастлив с ним?       — Не знаю, — повторил Хаммел.       — Почему вы вместе? — Андерсон повернулся, подперев голову рукой. Хаммел уставился на снег. Ему хотелось снова ответить «не знаю», но он понимал, что Блейна это только разозлит, поэтому предпочитал молчать.       — Отвечай, — настаивал тот, впрочем, не слишком серьезно. — Сделай мне подарок.       — Подарок? — Курт напрягся. — Только не говори, что у тебя…       — Да, — протянул Блейн. — День рождения. Уже десять минут как совершеннолетний. Теперь можно самому покупать выпивку и сигареты, а еще не бояться встречаться с девушками постарше…       — Андерсон! — Курт резко сел.       — Да ладно, я пошутил.       — Нет, я не об этом. Сколько, говоришь, сейчас времени?       — Двенадцать десять, — растерянно повторил Блейн.       — О нет, — выдохнул Курт.       Не успел он встать и подойти к окну, чтобы посмотреть на площадку перед домом, как в дверь позвонили. Шум множества голосов, смех девчонок и невыносимо знакомый, леденящий душу хохот Стива Гибсона говорили все сами за себя.       — Что это? — Андерсон стоял у окна вполоборота, разрываясь между желаниями узнать все от Курта и спуститься вниз, чтобы открыть дверь.       — Сюрприз, — обреченно выдал Хаммел. — С Днем Рождения.