Вайтлим

      Каори лежал на твердой поверхности с плотной повязкой на глазах. Голова болела, и омега мучился. Холод сковывал тело: в помещении гуляли сквозняки.       Накануне очередного заседания Гордон отправился на работу, чтобы продлить свой отпуск, а Каори пожелал удачного пути и отправился готовить обед. К сожалению, кончились специи. Полукровка помнил, как в привычной маскировке зашел в магазин, купил необходимую баночку приправ и возвращался домой. Уже перед домом его стукнули по голове и омега потерял сознание, а очнулся в неизвестном месте.       Двое альф подошли к Каори. Запах одного был незнакомым, а второго – наоборот. «Наверное, из-за боли не могу вспомнить», – подумал омега и обратился в слух. Было необходимо знать, что ему угрожает.       – Как заказывали, это Каори Клэссер. Сколько его здесь держать?       – Около месяца, потом вывезем из страны. Гадёныш обратился в суд, и копы зашевелились.       Каори ужаснулся. Голос второго альфы принадлежал его отцу. Почему? Неужели Дорис настолько не любил родного сына, что не только выдал замуж за садиста, но и собирался вернуть ему? Каори с горечью осознал, что являлся лишь залогом их делового союза.       Зазвонил мобильный. Трель сразу замолкла, и бизнесмен покинул комнату, а охранник, судя по звукам, присел.       Несколько часов омега боялся пошевелиться. А отец за это время подыскал еще одного альфу и зачем-то привел.       – Проверь, беременный ли он.       – Для этого пациент должен быть в сознании… – робко начал неизвестный, но был остановлен словом волевого «босса». Альфа похлопал сына по щекам, и омеге пришлось «проснуться».       – Я не сплю, не надо меня бить…       – Я привел врача, он немного тебя потрогает. Приступайте.       Через минуту после всевозможных приготовлений Каори перевернули на живот и стали щупать проход изнутри. Так же взяли мочу и кровь, и докторишка удалился, не забыв отчитаться:       – У омеги в последнее время не было половых контактов: проход был узким, почти как у девственника.       – Ты на что намекаешь?       – Дело в том, что это ненормально. У беременных омег проход не теряет эластичности, даже если их не имели в течение полугода.       – Ладно, доктор, пришлете результаты через смс.       – Как скажете.       Дверью неуверенно хлопнули, и голову пронзила новая волна боли. Омега простонал.       – Ты чем его приложил? – строго спросил Дорис-старший.       – Рукой, гы. Извините, у меня кости тяжелые. Можно дать ему обезболивающее.       – Так дай! И покорми заодно. Заеду завтра.       Дверью вновь хлопнули, и омега не мог не издать тихого стона. На просьбу снять повязку ответили отказом, но пообещали покормить с ложечки.       – Ты только рот широко-широко открывай, гы, – рассмеялся охранник, – чтобы я тебя не испачкал.       Таблетка вскоре подействовала, а в желудке переваривался незамысловатый салат и картофель фри. Каори долго жаловался на скуку, и альфа, надев на него наушники, включил популярную музыку. Точнее, это было радио, на котором почти не было рекламы, а лишь сплошная музыка, но разнообразием она не отличалась.       Так Каори провел несколько дней. Его не выпускали из комнаты и три раза в день водили в туалет, кормили картофелем фри и поили газировкой. На ушах расположились наушники, и радио раз за разом повторяло одни и те же песни. Каори они даже стали нравиться, и омега громко подпевал.       Спустя неделю после похищения на место заточения явился ОН. Клэссер был в ярости.       – Шлюха, куда ты дел ребенка?! – кричал он.       – Ты сам убил его. Или ты уже забыл, как избил меня?       – Сучка, почему не сказал, что залетел? Почему?! – Альфа сорвался на громкий крик, и, похоже, успокаиваться не собирался.       – Я всего лишь подбирал момент. Не решался рассказать.       – Ничего страшного, – послышался звук молнии, – мы просто сделаем нового.       – Нет! – в ужасе воскликнул Каори.       – Да, шлюха. Я волью в тебя столько спермы, сколько смогу.       Одежду с омеги нетерпеливо сорвали и уложили на твердой кушетке животом вниз. Клэссер нетерпеливо, но ласково целовал шею и плечи, изучил языком каждую клеточку ароматной кожи на спине, даже не заставил отсосать. Каори плакал, он хотел кричать и звать на помощь, но понимал всю бесполезность: всё равно никто не придет. От просьб о помощи садист возбудится ещё больше.       Альфа лапал аккуратные ягодицы омеги, злившегося на собственное возбуждение. После быстрой растяжки пальцами, кожу между ягодиц охладил густой гель.       – Шлюха, которая отдается так легко даже не в течку – настоящая шлюха! – будто одобрительно сказал политик и вошел. Сначала его движения были медленными, вкушающими. Прохладный гель приятно обволакивал нежную кожу. Каори успел отвыкнуть от размеров мужа и кричал то ли от удовольствия, то ли от распирающего члена, приносящего боль. Постепенно омега привык, и трахали его уже быстро, резко, без боли, но ощущение мерзости не пропало.       Каори уже немного успокоился и не плакал, а Клэссер показывал свою власть, беря то нежно, то грубо, придавливая к твердой поверхности и хватая шею.       Все закончилось относительно быстро и узел соединил супругов. От обиды и досады Каори вновь заплакал. Это не должно было быть так! Только не с ним!       Питт прилег на бок, уложив омегу так же. Он покусывал мочку уха и посасывал шею, стараясь согреть нагого мужа.       – Шлюха, от тебя в суде разило тем альфой. Я с трудом сдерживался, чтобы не нагнуть тебя прямо там, – альфа несколько раз звонко шлепнул по доступной половинке попы. – А потом я узнал, что ты все это время жил у него дома. Надо было поставить тебе метку, тогда ты не раздвигал бы ножки перед кем попало!       – Ты же чувствовал, что у меня никого не было. Мы с Гордоном только обнимались, когда он успокаивал меня.       Клэссера злила дерзость прежде покорного мужа.       – Заткнись! Лживая тварь!       – Что, аргументы закончились? Думай, что хочешь, я тебе не изменял. Зря.       – Заткнись! – повторил Клэссер и вновь кончил, а Каори простонал от приятных ощущений. – Совсем скоро тот альфа навсегда исчезнет из твоей жизни, если шлюха будет послушным.       – Нет, не трога-а-ай его, – вновь сладко вскрикнул. Оргазмы продолжались еще несколько минут, и альфа взял его снова, но уже без нежности и ласки, а вколачиваясь в «собственность», оставляя засосы на нежной белой коже и наматывая волосы на руку.       Все верно. Секс с мужем никогда не обходился без страданий и боли. Пусть не всегда физической, но душевной. Каори ненавидел это и мечтал, представляя на месте насильника Гордона. Так было легче, и омега даже не плакал, не хныкал, а сладко стонал. На пике оргазма, не удержавшись, воскликнул имя любимого и вырубился от удара по голове.       Клэссер ещё неделю приезжал и насиловал Каори, который после первой ночи мучился от головной боли и не мог слушать музыку в наушниках. Он подозревал, что в бедной голове что-то повредилось, и говорил охраннику, что ему нужен врач. Охранник извинялся, мол, ему нельзя никого приводить, отец не поверил словам сына и даже ни разу не назвал по имени, обращаясь как к ничтожеству.       И вот, когда Клэссер в очередной раз трахал омежку, почти одновременно разбились все окна. Через несколько мгновений с грохотом выбили дверь, и множество неизвестных альф подошли к кушетке, наставляя на политика оружия и снимая их с предохранителей.       – Питт Клэссер, вы обвиняетесь в хищениях из государственного бюджета, сговоре с преступником Рональдом Дорисом и противозаконных действиях против Каори Клэссера. Встаньте на пол и оденьтесь. У вас есть право на звонок. Все сказанное будет использовано в интересах следствия.       – Вы не имеете права! – Альфа покинул тело мужа и поспешно слез с кровати. – У меня депутатская неприкосновенность!       – Уже нет. Два часа назад вы были уволены из Городского совета.       – Вздор!       Альфе вручили документ, и его лицо побагровело.       – Я позвоню адвокату!       – Конечно, звоните, но это будет в участке.       На руках Клэссера щелкнули наручники, и несколько мужчин вывели его.       С Каори сняли повязку, и омега долго моргал, привыкая к освещению.       – Ты в порядке?       – Вроде да… Только голова немного болит, – ответил омега. Он заметил, с каким сочувствием на него смотрят полицейские, укрывшие курткой.       – Не волнуйся, малыш, ты точно получишь развод. Он сядет минимум на десять лет, – пообещал главный коп. В отличие от остальных он носил деловой костюм, а не специальный служебный. – Скорую уже вызвали, мы опросим тебя после разрешения врачей.       – Спасибо… – прошептал Каори и сознание покинуло его.       ***       Следующим утром омега проснулся в больничной одиночной палате, где было тщательно зашторено окно. Каори вспомнил, как очнулся в машине медиков, которые дали ему снотворного и пообещали, что всё будет хорошо. Всё будет хорошо… Эта мысль грела душу.       Рядом, положив голову на руки, спал Гордон. Шоколадные волосы были сальными и спутавшимися, под глазами залегли тени. Он был жив!       Каори вызвал медбрата, а потом пришел доктор в больших круглых очках и рассказал, чем болен омега.       – У вас закрытое сотрясение мозга и многочисленные ссадины, укусы и синяки. Мы уже помыли вас и смазали мазью, что применяется после изнасилования.       – Я… беременный? – дрожащим голосом спросил Каори.       – Нет, у Вас с мужем очень маленькая вероятность завести детей. Иначе говоря, он совсем не твоя пара. Да и малыш, скорее всего, вообще бы не родился.       Каори ласково погладил Гордона по голове.       – Этот альфа очень переживал за тебя. Он так сильно и долго упрашивал нас пустить к тебе, что пришлось разрешить.       – Все в порядке, он хороший.       Доктор поочередно посветил в глаза фонариком, что-то записал в тетради.       – Ты отдохнешь у нас приблизительно неделю. Читать, слушать громкую музыку и смотреть телевизор не рекомендую. Можешь, например, порисовать или выйти в игровую и пообщаться с другими пациентами.       – Спасибо, доктор.       После Каори принесли завтрак на подносе, а потом забрали опустевшую посуду. Омега рассматривал Гордона и радовался его близостью. Запах альфы успокаивал, но не будоражил из-за изнасилования Клэссера.       Полукровка поднялся с постели и, не найдя в палате зеркала, вышел в туалет. К счастью, оказалось, что в душевой было зеркало на весь рост, и медбрат привел Каори. Омега стянул с себя длинную хлопковую сорочку и штаны и принялся внимательно рассматривать свое тело. Вся шея была сине-красноватой из-за засосов, плеч коснулась та же участь. Несколько слабых отметин красовались на спине и ягодицах. Метки омега не обнаружил.       – Это же тебя привезли с сотрясением и изнасилованием? – поинтересовался молоденький омега-медбрат. Каори кивнул. – Не волнуйся, насильник не поставил метку. Если хочешь, можем прописать курс таблеток, чтобы убрать его запах…       – Нет, спасибо. За месяц-другой сам сойдет. Проведете меня обратно? А то я боюсь заблудиться.       В палате за время отсутствия ничего не изменилось. Едва Каори прилег обратно на кушетку, Гордон проснулся. Мужчина по-детски потер глаза огромными кулаками и лениво, словно кот, зевнул. В его взгляде читалась радость, неприкрытое счастье и облегчение. Омега улыбнулся.       – Каори, я так рад. Ты даже улыбаешься, как до… – Гордон замолчал, не закончив фразу.       – Я в порядке. Он даже метку не оставил.       – К черту метку, он же… Он же насиловал тебя! – Мужчина не сдержал злость. – Он мог убить тебя и продолжить насилие!       – Но я в порядке. Лучше расскажи мне, что произошло за время моего отсутствия.       – Норман доказал, что Клэссер довел тебя до самоубийства, а значит, не является достойным для семьи альфой, – Каори хлопал глазами от удивления. – Он с Джеком откопал видеозапись с бензоколонки, где было видно силуэт человека на мосту, а эксперты сопоставили его с тобой. Ещё экспертиза доказала правдивость снимков с синяками. В общем, судья готов разорвать твой брак в любой момент, тем более, когда узнал о твоем похищении. Клэссер снова разыграл перед прессой спектакль, что похитители, наконец, вышли на связь, о суде, конечно, ни слова не сказал. А теперь его судят за хищения, как и твоего отца за похищение тебя.       – Как только меня выпишут, я схожу с Норманом в Суд и стану свободным. Спасибо тебе, Гордон.       Альфа прижал к себе омегу и ласково погладил по длинным волосам, перебирая спутавшиеся темные локоны. Каори наслаждался сильным и приятным запахом самца.       – Каори, ты переедешь ко мне?       – Что?       – Переезжай ко мне. Я не смогу без тебя.       – Хорошо.       Они обнимались, пока в палату не ворвался Роберт Дорис с маленьким омежкой, спрятавшимся за широкой спиной альфы.       – Братик! – Роберт осторожно обнял Каори и сел на край кушетки. – Ты в порядке? Какие жуткие засосы же тебе оставил придурок Клэссер!       – Я в порядке, Роб, – закрывая шею воротничком и руками, ответил омега. – А это Майк, да?       – Привет, – помахал тоненькой рукой Майк и, приставив поближе стул, сел. Омега был красивым сероглазым платиновым блондином хрупкого телосложения. Таких называли «куколками» и частенько пытались снять любым способом.       – Мы хотели пожениться в августе, но когда узнали о твоем исчезновении, перенесли дату.       – Вы ещё можете пожениться в августе. Я с радостью поймаю букет Майка, – пообещал Каори.       – Отлично! Как насчет двадцать девятого, Майк? – спросил у жениха Роберт. В ответ кукольный омежка кивнул.       Полукровка заметил свирепые взгляды брата, направленные в сторону Гордона, который успешно делал вид, что за окном творится нечто интересное.       – Роберт, ты уже знаком с Гордоном? – улыбаясь, поинтересовался Каори. – Он меня спас, позволил жить у него, а ещё поддержал и помог с разводом.       Лицо кареглазового красавца переменилось.       – Я ничего такого не сделал, – скромничал Хьюстон, не отрываясь от разглядывания окна.       – Напротив, – возразил Роберт, – ты помог брату, и я благодарен. Придешь на свадьбу?       – Конечно, спасибо за приглашение.       В палату вошел медбрат, ранее провожавший Каори к зеркалу, и отправил пациента на важную медицинскую процедуру, а всех посетителей без жалости прогнал.