Нелёгкий выбор.

Вечер. Метро. Холод иллюминаций. Спирта тепло. Эти двенадцать станций. Мелкая дрожь. Душная вязь вагонов. Скрип тормозов И суета платформы. (с) АнимациЯ – Метро. 2015 год. Москва. Ведьмак рассматривал окружающее его пространство: людей, тоннели, убранство станции метро, яркий свет, исходящий от газетных киосков, расположенных здесь же. Снова слишком шумно, но уже не так, как в торговом центре. По другому. Кто-то толкнул беловолосого в бок, когда он протискивался следом за Юлей, через поток спешащих домой москвичей. — Хам трамвайный! — зычно гаркнула на парня какая-то пожилая дама с вороньим гнездом на голове. — Смотри куда прёшь! Не молодежь пошла, а сплошные наркоманы! — Видно старушенция учуяла исходящий от Геральта запах алкоголя. — И пьяницы! Чего вылупился, сатанист? Щас милицию позову! — Нет, милиции нам не надо — взявшаяся неизвестно откуда Галиева, уцепила ривийца под локоть и утащила прочь от пожилой матроны — и проблем не надо! — зашипела уже Геральту, подтолкнув того к подъехавшему, в это самое время, поезду. — Садись немедленно в вагон. — Это туда-то? В это чудовище? — насторожился. — Поверь мне, Гера, я только что спасла тебя от настоящего монстра, а это вот — снова указала на открытые двери, — всего лишь состав, машина, которая доставит нас с тобой быстро и весело к страдающей Вересовой. Марина, судя по её всхлипам, уже и не надеялась тебя увидеть. А ты тут со мной бухаешь, совершенно не стесняясь паровоза. — Хм… ладно — одобрительно фыркнул ведьмак, решив, что раз уж действительно машина, то бояться нечего, хотя, его, почему-то не отпускало тревожное чувство. Этакое профессиональное чутье Цеха Волка. Но почему оно возникло сейчас и сосало под ложечкой, мужчина понять не мог. — Это действительно безопасно? — Я бы не дала тебе сто процентной гарантии — покосилась на ковыляющую к входу в вагон бабку с «гнездом». — И на старуху бывает проруха. Когда двери вагона закрылись, а электровоз загудел, легко и плавно двинувшись вперёд, Юля подтолкнула своего спутника к свободному месту в самом углу вагона, чтобы Геральт со своим необычным внешним видом, не так сильно бросался в глаза. Ей так казалось, по крайней мере, что он как белая ворона в чёрной стае, но на деле, на ривийца никто не обращал внимания. Разве что два тощих прыщавых подростка, висящие на поручне у дверей, которые, наверное, только по одним компьютерным играм в жизни своей и загонялись. Явно его узнав, мальчишки устремили взгляд на спутника Галиевой, которого она всё ещё держала под локоть, и зашушукались между собой. Заметивший это ведьмак, не меняясь в лице, поднял вверх свободную от Юли руку, сложив средний и указательный пальцы вместе, и начертил в воздухе знак Аксий, завладевая вниманием детишек. Заклинание он прошептал про себя, вслух сказав лишь: — Вы меня не видели, я вам не интересен. Идите своим путём. Аксий полыхнул в воздухе, перед носами подростков, зеленоватым светом и исчез, а мальчишки, ни слова не говоря, развернулись и вышли в другой вагон. Протрезвевшая в миг Галиева, мгновенно отцепилась от своего спутника и, выпучив глаза, посмотрела на него. — Твою мать, джедай! Как ты это сделал, Оби Ван? — девушка видела, как прыщавые задохлики уселись в соседнем вагоне, сложив ручки на коленочки, как прилежные ученики на школьной фотографии. — Кто? — посмотрел на Юлю ведьмак. Сверкнувшие кошачьи глаза показались журналистке, на бледном лице чем-то неуместным. Поверив в слова Вересовой, девушка испугалась ривийца, даже вздрогнула от этого взгляда. — Не важно! — всё ещё недоумевая, выдохнула Галиева, попутно прикидывая тот факт, что раз этот «пришелец из иных миров», так легко справился с неокрепшими детскими мозгами, то и им с Маринкой может что-то внушить. — «Вполне ведь может!» — даже отодвинулась от него немного. — «И ведь даже внимания никто на бугаину не обратил, что он тут шаманить вздумал! Все в телефонах сидят!» — Хорошо — просто пожал плечами в ответ, отворачиваясь к окну, глядя в проносящуюся за ним темноту тоннелей подземки. Что он там видел? — Сколько эти детишки будут в таком состоянии? — осторожно осведомилась Юля, устремив взгляд туда же, куда смотрел ведьмак. — Минут пять. Этого достаточно. — Ну, да — скептически усмехнулась девушка, — а то мамка этих героев их не поймёт, когда вместо компа, дома они сядут за уроки. Геральт ей ничего не ответил, снова сделавшись хмурым молчуном. А быть может, снова задумался о чём-то своём, вернее о той передряге, в которую он влип. Ведь это так нелегко, осознавать себя чьей-то выдумкой. Но как же быть? Ведь он здесь и сейчас! Из плоти и крови… А от мыслей о маленькой, совершенно одинокой теперь Цири, сердце кровью обливается, хотя, считается, что ведьмаки на чувства не способны. — «Как там Йеннифэр говорила, прежде чем предпочесть ему Истредда? Всё самообман? Проекция её чувств?» Мысли Геральта прервала резкая остановка. Слишком резкая, для обычной. Некоторые пассажиры, даже с мест на пол попадали, ошарашенно озираясь и спрашивая о том, что же случилось. — Почему стоим? — Может контактный рельс отключили? — истерично предположил кто-то, когда свет в вагоне замигал. — Юля? — позвал ведьмак. — Так и должно быть в этом твоём метро? Мы уже прибыли? — потрясающее хладнокровие. — Нет — выдавила девушка, с которой такое тоже было впервые. Она никогда не застревала посреди тоннелей и поэтому ей начала овладевать тревога. — Может машинист всё объяснит сейчас по громкой связи? — Но из динамиков доносилось лишь шуршание. Значит, микрофон всё же был включён, вот только по нему никто не говорил. — Нужно пойти спросить. — Так пошли, спросим — пробираясь сквозь повыскакивавший с мест народ, спокойно отозвался ведьмак. Свет в вагоне снова заморгал, а после совсем погас. Где-то истошно закричала женщина, рядом заплакал ребёнок, кто-то застенал, но в большинстве своём, пассажиры затихли, набирая на своих телефонах номера службы спасения или освещая себе ими путь. Кто-то, где-то приглушенно шептался. Ведьмак отлично знал это чувство, витающее в этот самый миг, в затхлом пахнущем металлом, воздухе. Страх. И ничего более. Люди боялись неизвестности, они не понимали происходящее. А Геральта вело вперёд чутье. Он прекрасно ориентировался в темноте, подсвеченной извне, через окна, лишь слабым освещением самого тоннеля. Галиева плелась за ним, боясь отстать и бубня что-то о том, что вот из-за таких случаев, развивается какая-то там клаустрофобия. Значение слова «клаустрофобия», белоголовый не знал, но в принципе, в данную минуту, ему было на это насрать с высокой колокольни, да колоколом сверху прикрыть. Спрятанный за голенищем сапога посеребренный кинжал как-то сам собой перекочевал в руки. Геральт шёл через вагоны, мимо озирающихся впотьмах людей, к голове поезда, который напоминал ему огромную змею. Ступал абсолютно бесшумно и пыхтящая следом Юля, споткнувшаяся об кого-то в темноте, казалась сейчас самым громким существом в мире. — Подожди меня! — зашептала она — я ничего не вижу. — Глаза скоро привыкнут. Стой здесь — голос Геральта зазвучал где-то над ухом, слева. Они уже почти добрались до кабины машиниста. Но дверь в неё оказалась заперта. — Стою — послушно отозвалась Юля. — Дверь металлическая. Просто так не вскрыть. — Тогда стой подальше — зашипел Геральт и сам отступил на два шага, попутно отталкивая зазевавшихся пассажиров прочь. — Сейчас проверим, насколько она прочная. В ход пошёл ещё один ведьмачий знак. Мощным энергоударом Аард вышиб дверь в сторону, которая тут же завоняла горелой обшивкой и выглядела так, будто на ней стадо слонов неделю прыгало, до того она была искорёжена. — Лихо — похвалила Юля, давшая в этот момент себе слово, что больше ничему удивляться не будет, да и грубить белоголовому тоже, потому что неизвестно на что он ещё способен. — Знаешь, я… — Заткнись! — оборвал её на полуслове Геральт, сделавшись вдруг, каким-то отрешенным, полностью погрузившимся в свои инстинкты. Галиева видела, как в темноте, в руках мужчины блеснул широкий нож. Глаза и правда, привыкли. «Пришелец» не соврал. Когда он приоткрыл дверь кабины, девушка увидела, из-за его широкой спины, разбитое лобовое стекло состава и кажется, чьи то кишки на приборной панели. Жутко воняло кровью. Да что там! Кровь была повсюду! Темнела во мраке багровыми разводами. Чтобы не заорать как полоумная, будущая журналистка зажала себе рот рукой, ведь ведьмак приказал ей молчать. — Проруха, значит?— обернулся беловолосый к девушке. — Ну-ну.