1991 год

Россия сидел в гостиной своего большого дома за столом, полностью заставленным пустыми бутылками из-под водки. Шторы были плотно задернуты – солнечный свет был последним, что Ивану сейчас хотелось бы видеть. Со стороны эта картина смотрелась весьма неэстетично, но России было безразлично и как выглядит дом, и как выглядит он сам. Какой теперь смысл об этом заботиться? На самом деле сейчас было самое время думать, как жить дальше. И в том числе, что делать с этим домом, когда-то полным голосов и света, теперь – темным и пустым. Но вот прямо сейчас России хотелось просто напиться до полной потери памяти. Или потери сознания. Жаль, что он не человек и добиться этого гораздо сложнее. А может – все дело в его размерах или в том, что он – русский. Невесело усмехнувшись этим мыслям, Иван сделал еще один большой глоток прямо из горлышка. «Может, это мое наказание? Впрочем, мне уже все равно». - Я устал чувствовать, - сказал он в гулкую пустоту. Зачем людям и тем более – таким, как они – нужны эмоции? Бессмысленные сами по себе да еще и заставляющие вести себя нерационально? Без них все было бы гораздо проще, а мир - лучше. Когда у бутылки стало видно дно, комната вокруг, наконец, закружилась. Но мысли не ушли. Почему все это случилось? Разве он желал кому-то зла? Отказывал в помощи? Почему все его оставили, бросили – стоило чуть оступиться и дать слабину? Почему им всем было плевать на него и на его чувства? Почему его так бояться? Те же Торис и прочие прибалты – они всегда тряслись, как заячьи хвосты, стоило ему войти в комнату. И до сих пор трясутся. Как прикажешь общаться с тем, кто до такой степени тебя ненавидит – даже если ты не даешь для этого повода? Россия покачал головой и потянулся за новой бутылкой. Пустая свалилась со стола и гулко покатилась по полу. Внутренний голос успокаивал, убеждал, что ему нужно просто обо всем забыть. Что все эти неблагодарные народы ему не сдались и даром. Что ему всегда было лучше одному. Но это было ложью. Россия терпеть не мог одиночества. В детстве он отчаянно желал обзавестись друзьями, но никто не желал иметь дел с такой маленькой и слабой страной, каким он был в те дни. Что ж, он стал большим и сильным. Но не стал счастливым – так как теперь его стали бояться. И именно за его огромность и мощь. А потом появился Америка… Фиолетовые глаза потемнели еще сильнее, недобро прищурились. С него-то и начались проблемы. Этот мальчишка, вообразивший себя героем, вечно лез куда не просят. Россия устал от этого мелкого паразита, по иронии судьбы заполучившего силу большую, чем было положено по уровню умственного развития. Затянутая в перчатку рука стиснула бутылку за горлышко. Ах, если бы также легко можно было взять за горло Америку! Мысленные образы, проплывшие в голове - как этот мальчишка дергается в его руках, как хлопает ртом в тщетной попытке глотнуть воздуха, как меркнет свет в этих ярко-голубых глазах - грели сердце. Хотя, конечно, так просто нации не умирают – даже, если бы Россия свернул несносному американцу шею, то тот, пролежав несколько дней в коме, все равно пришел бы в себя. Впрочем, так даже интереснее. Можно было бы срывать на нем свою злобу регулярно. Россия улыбнулся, как если бы на самом деле слышал крики о пощаде, хруст сломанных костей и видел красивые красные потеки крови на стенах и его металлической трубе. А еще можно было бы держать Америку взаперти и в темноте – ведь он так сильно ее боится. Или вообще обращаться с ним, как с домашним животным. Улыбка сменилась смехом, а бутылка полетела в стену, радуя слух звуком битого стекла.

***

Спрятав руки в карманах, Америка шел по улицам Москвы. Находиться здесь ему не хотелось и не нравилось, но долг есть долг. Истинный герой все доводит до конца, даже если ради этого нужно ступить на территорию врага. Ну и еще, разумеется, это был отличный повод лишний раз ткнуть коммуниста в его поражение. Впрочем, как будто у того вообще имелись какие-то шансы на победу. Демократия – лучший выбор, это было ясно с самого начала. Остановившись на очередном перекрестке, он оглянулся и снова задумался о том, действительно ли так хороша была идея сюда приехать? Они с Россией едва успели выйти из длившегося несколько десятилетий противостояния – и сейчас Брагинский был последним человеком, которого Альфред хотел бы видеть. И что-то подсказывало, что это чувство взаимно. Но оно же подсказывало, что происходит что-то неправильное. С распадом Союза Россия словно исчез. Он не являлся ни на какие встречи и не связывался ни с одной из стран – впрочем, желающих иметь с ним дело всегда было мало. Последний раз, когда его видел сам Америка – Брагинский выглядел ходячим трупом, в чьих глазах застыла пустота и усталость, и который почти не реагировал на обращенные к нему слова. Не то, чтобы Америку заботила судьба этого треклятого коммуниста. Но – как бы эта мысль не была ему ненавистна – гибель России создала бы много проблем. Поэтому нужно было убедиться, что с ним все в порядке. Задача, в самом деле, героическая. Особенно учитывая, что больше желающих «лезть в логово зверя» не имелось. Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/4032190