1991 год

К счастью, долго блуждать по улицам не пришлось – хоть дорогу Альфред и помнил несколько смутно. Дорожные указатели делу помогали мало – и чего только этим русским не пишется на английском языке? Он ведь гораздо лучше, проще и понятнее. И в нем нет всяких странных букв – вроде вон той, напоминавшей паука. Как до такой буквы вообще можно было додуматься? «Просто русские – странные», - успокоил себя привычной фразой Америка. Ноги сами несли вперед, помогая полностью погрузиться в свои мысли. Так куда все-таки подевался Россия? Америка фыркнул, подцепил ногой какой-то случайный камень и наподдал по нему. Если это был очередной злобный фокус со стороны русского, то он очень рисковал – силы у него сейчас не те, чтобы ссориться с Америкой. Впрочем, на счастье России прямо сейчас Альфред был в хорошем настроении. Ну а вдруг с Брагинским действительно что-то случилось? Заболел, например. Ведь все его государственные институты лежат пыльным прахом на полу, а люди сбиты с толка и не знают, как жить дальше. Что если он умрет из-за этого? Альфред свернул в нужный переулок. Это здорово! Справедливо! Россия заслужил смерть. Верно ведь? На самом деле Америка был не столь категоричен. Одна его часть соглашалась с этим заключением, но вот второй он столь же решительно не нравился. Если дело дойдет до выбора – помогать России или позволить ему страдать, расплачиваясь за все совершенное им зло – Джонс не знал, как поступать. Увидев нужный дом, Альфред остановился - по спине пробежался неприятный холодок. Внешне большой двухэтажный особняк выглядел, как обычно – никаких выбитых дверей, разбитых окон и даже отколотой штукатурки. Двор тоже был цел. Все выглядело весьма мирно, но ощущение «что-то здесь не так» не покидало. Тишина вокруг стояла просто неестественная - словно в фильме ужасов. Для полноты картины осталось еще пустить на заднем фоне зловещую мелодию. Но Америка все же пошел вперед, уверяя себя, что видел достаточно триллеров, а поэтому готов в любым неожиданностям. И будь он проклят, если позволит России запугать себя! Второй странностью стали полностью занавешенные окна. Везде. Даже небольшое оконце у входной двери. Америка нахмурился – Россия, как и все, ценил свою частную жизнь, но солнечный свет всегда любил, а потому наглухо от него не отгораживался. Возможно, его просто нет дома? Хорошо, если бы все было так просто. Чуть дрожа, рука американца зависла над серебристой дверной ручкой. О том, что его ждало по ту сторону двери, можно было только гадать, и это изрядно действовало на нервы. Все это вполне могло оказаться ловушкой. Когда требовалось, Россия, этот ребенок-переросток, мог быть изощрен и изобретателен не меньше самого Америки. Хоть сам Альфред на этого злосчастного комми совершенно не похож! Он был хорошим парнем, которого все любили, и который стоял на правильной стороне истории. Россия же был полной противоположностью. Они были разными, как день и ночь, как огонь и лед… «Давай, Альфред. Чего ты выжидаешь?» Америка еще раз воззрился на дверь, пытаясь набраться мужества и постучать. Интересно, а если Россия ответит и поинтересуется, зачем его сюда принесло – что он скажет? Тому, что Америка озаботился его, русского, благополучием – тот не поверит никогда. Лучше будет наговорить ему грубостей, заодно проверив, насколько успешно идет процесс демократизации. Но едва он успел занести кулак, как изнутри донесся смех. «Что это еще за…?» Черт бы побрал Россию за занавешенные окна! Подслушивай теперь у дверей. Америка вновь почувствовал себя ребенком, заглядывающим в замочную скважину кабинета Англии, когда тот запирался там с какими-то важными гостями. Вот только здесь он так долго не простоит – взрослый мужчина, подслушивающий у входной двери на глазах у всей улицы, невольно привлечет внимание. Смех послышался снова, и от него действительно стало не по себе – хоть Америка никогда бы в этом не признался. Потом внезапно раздался грохот и звон, от которых Альфред буквально подскочил. А смех все еще звучал и теперь в нем различались какие-то слова. Да, это точно был Россия. Но здоровый человек не станет так ни смеяться, ни кричать. Зато теперь можно точно сказать, что это не какая-то игра. Резко вдохнув и выдохнув, Америка навалился на дверь всем весом – и та, поддавшись его нечеловеческой силе, легко вылетела с петель и рухнула в коридор. Не ожидавший такого Альфред тоже упал вместе с ней, огласив дом криком: - Россия! Ситуация складывалась идиотская. Посмеиваясь от своей неловкости и радуясь, что Брагинского в этот момент не было рядом, американец поднялся на ноги. - Россия, где… Хороший вопрос, учитывая, что в доме было темно, как в погребе, хоть за окном стоял яркий день. Хлынувший через дверной проем солнечный свет осветил коридор и край ближайшей комнаты. Кажется, это была гостиная. На полу ее зажглись странные искры. Прищурившись, Америка понял, что это солнечный свет отразился в стекле многочисленных и пустых бутылок. Неужели все это время Россия пил? Кода он на улицу последний раз выходил вообще? Благоразумие подсказало, что нужно воспользоваться возможностью и, наплевав на все героические кодексы, убраться отсюда подальше. Если Россия действительно выпил все это в одиночку – то утихомирить его не удастся даже Америке. Да, сейчас Брагинский много слабее, но пьяному море по колено. К тому же Литва как-то рассказывал ему, что мог учинить русский в таком состоянии, и проверять правдивость этих историй не хотелось. Запах здесь тоже стоял просто невыносимый – затхлый и настолько пропитавшийся алкоголем, что можно было самому опьянеть без всякой выпивки. Надо было развернуться, уйти и сесть на обратный самолет. Это было бы и легко, и разумно. Но, стиснув кулаки, Америка окликнул снова: - Россия, что б тебя! Где ты? Это уже не смешно! И тут только смог его заметить – русский сидел у стола, глаза его были прикрыты и слезились от внезапного яркого света. Смолкнувший смех теперь сменился раздраженным рыком. Кто бы не осмелился нарушить его покой – человек или нация – он дорого заплатит за свой поступок! - Кто здесь? – недобро сузив глаза, спросил Россия. – Покажись! Встретив взгляд злых фиолетовых глаз, опухших и покрасневших настолько, что едва ли они могли его по-настоящему рассмотреть, Америка вздрогнул: - Я… - и умолк, не зная как продолжить. Вид России потряс его. В первый момент он даже не поверил своим глазам. Неужели это было то самое государство, которое целые десятилетия стояло у него поперек горла? От некогда гордого народа теперь осталась лишь растоптанная оболочка.