what goes around comes around

Минхёк не выглядит человеком, вызывающим доверие, но Чангюн сам виноват, что не закрыл дверь, прежде чем начать переодеваться. - Вы же вместе живёте, - как-то приглушённо говорит Минхёк, и лицо у него даже не удивлённое, а скорее недоумевающее. - Подожди, а почему у него метки нет? Чангюн вздыхает и натягивает толстовку до конца, привычно одёргивая рукава. - Почему ты не рассказываешь ему? - Минхёк подходит ближе, так и не дождавшись ответа. - А если бы она была где-нибудь на лбу, а? - Носил бы шапки, - Чангюн пожимает плечами. Он вообще не собирался ни с кем об этом трепаться; более близкого друга, чем Чжухон, у него не было, а на такие темы обычно говорят как раз с близкими друзьями. В тех, конечно, случаях, если их имена не выбиты тёмно-синим у тебя на предплечье. - Мы можем не говорить об этом? - Чангюн спрашивает без надежды и получает ожидаемое: - Не можем. - Ладно, - Чангюн вздыхает. Минхёк временами жутко упёртый и всё ещё не вызывает доверие, но Чангюн взъерошивает волосы на затылке, садится на кровать и говорит: - У него есть девушка, Минхёк, ты же знаешь об этом? - Конечно... О, нет, Чангюн, это неправильно! Почему только у тебя его имя? Разве такое бывает? - Я не знаю. Может, сбой системы. Может, это вообще другой Чжухон. Сколько на свете Чжухонов? - Чангюн улыбается, но Минхёк всё ещё хмурит брови. - Я прошу тебя, не говори ему. Я не буду ничего менять. Минхёк вздыхает и садится рядом, явно о чём-то раздумывая, а потом спрашивает: - Так он тебе нравится? Чангюн щурится. Он въехал в общежитие год назад. Ему было семнадцать, и метка мерцала синим так, что можно было улицу освещать. Потенциальный сосед по комнате встретил его жутким перегаром изо рта и просьбой сгонять в магазин за водой, а потом продрых полдня, храпя на всю комнату. Сердце Чангюна, несмотря ни на что, отбивало, явно, дабстеп, прекрасно дополняясь звуком чужого храпа. Это было странно и ново, абсолютно непонятно с какого хуя и что с этим делать, заставляло трепетать и ходить по комнате из угла в угол. Только когда сосед представился Чжухоном, всё встало на свои места. Чжухон был независимым и вечно вдохновлённым, шумным, буйным, врозь спокойному характеру Чангюна, а ещё без метки, чем безумно гордился. Тёмно-синее "И Чжу Хон" почти сияло и ныло каждый раз, когда Чжухон оказывался слишком близко, а близко он был постоянно - грёбаный нарушитель личного пространства. Они были абсолютно разными, но сердце Чангюна упрямо набирало скорость от чжухоновой близости. - Очень, Минхёк. Очень нравится.