А Юнги пускает слюни

— Я сейчас вам кимчи в трусы засуну, — устало сыпал угрозы Намджун младшим — Тэхену и Чонгуку, толкая последнего ногой в спину. — Если вы сейчас же не проснетесь, я попрошу корди-нуну станцевать вам стриптиз. — А я не против, — промямлил в подушку Тэ, который залез в кровать к макнэ, чтоб вместе противостоять надоедливому лидеру. — А потом ее муж вам поотрывает с корнями кое-что, — сделал Намджун ещё один толчок ногой. В комнату зашёл Хосок с мокрой головой, лениво рассматривая сценку "Намджун и два сонных извращенца". — Уже 8 утра, в 10 — запись на радио, — умоляюще скулил лидер. — Если мы опоздаем, знаете, кому влетит? — Знааем, — довольно потянул Чонгук, которому было точно известно, что влетит не ему. — Я пошёл за водой, — блефанул Рэпмон и удалился из комнаты. — Хватит мучать лидера, малые, — отвлеченно проговорил Хосок. Чонгук поднял сонные глаза на хена. — И это ты нам говоришь? — он усмехнулся. — Существует множество более креативных способов, — довольно улыбнулся рэпер. — Поднимайтесь, довольно. Чонгук проигнорил хена, а вот Тэхен решился таки встать. Но один идти в ванну он не собирался и потащил за собой макнэ. Через полчаса все сидели за столом, роняя рассеянные взгляды на пустой стол. Наконец, Джин расставил на столе блюда для завтрака и дал команду жрать. Сам же старший хен сидел в смиренной позе, боясь, что ему случайно палочками отрежут руку, если он только потянется за чем-нибудь. Чонгук протянул ему свои палочки с кусочком чего-то вкусного, но как только Сокджин, счастливый, открыл рот, Чонгук все проглотил сам. — Это ты так тролишь, что ли? — насмешливо хмыкнул Чимин и с жалостью посмотрел на хена. Затем протянул ему кусочек мяса, но после того, как Джин повелся, Чимин сам проглотил мясо. — Вот так надо, — хрюкнул он. Оба получили подзатыльники от Намджуна. Наконец, когда они более-менее утихомирились, набив животы, Сокджин тоже приступил к еде. После завтрака, оставив грязную посуду, вещи на полу, незаправленные постели, Бантаны направились на запись на радио. После записи, когда они ехали обратно в общежитие, Юнги попросил менеджера выкинуть его в одном безлюдном парке. Намджун — единственный, кто понял все первее всех, сверлил Мина взглядом. Юнги игнорил лидера. Он надел чёрную маску с забавной мордочкой медведя и вышел из машины. В парке гуляли только пара пожилых бабушек с собачками. Он посмотрел на наручные часы: пять минут третьего. Кажется, он опоздал. А если она не пришла... То и опаздывать некуда. Он осмотрел тропинки и лавочки в поисках нее. Нет, наверное, не пришла. Может,она вообще не знает корейского, только заученные фразы. Тогда, как бы ни хотела, она б не прочла его записку. Вдруг у него задергался мизинец. Там, где-то в конце, возле памятника "гигантской клумбе" стояла женская фигура. Он бы не взялся утверждать, но эти очертания вполне походили на ее. Тряхнув головой, чтоб челка легла правильно, Юнги быстрым шагом направился в конец парка. Он все же не решался окликнуть ее, даже когда стоял в паре шагов — вдруг не она? Тут она повернулась. Сказать, что ей поплохело — ничего не сказать. Перед ней стоял он. И пусть лицо его почти все было закрыто маской, она не могла не узнать родных глаз. Глаза, которые любуются на нее с плакатов на стене, с рабочего стола компьютера, с экрана телефона. Эти глаза, как ни банально, она узнает из тысячи. Как и его походку, жесты, мимику и прочие детали. Да, она им бредила, любила, восхищалась — назвать можно по-разному. Ну если быть короче, он был просто ее биасом, а заодно и смыслом жизни. И теперь он стоял перед ней. Она-то и в Корею не мечтала поехать, а тут ей так повезло попасть на фанмит, а потом фансайн. А теперь он стоит. Весь такой идеальный, на свэге. Стоит и смотрит. Чего ты смотришь, я же сейчас инфаркт миокарда схвачу. А он правда просто стоял и смотрел. Что ж ему говорить, идиоту? Зачем он вообще пришел-то? За борщ или портрет поблагодарить? — Спасибо, было вкусно, — ляпнул Юнги и тут же ментально стукнул себя по лбу. — С-спасибо… — пересохшим голосом выдавила она звуки. Как, чёрт возьми, она бы много хотела сказать... Что-то банальное типа "Спасибо,что ты есть", или что-то глупое, как "Я тащусь от твоих пальцев". Но она не могла больше ничего выдавить; ноги подкашивались, зрение ухудшалось, в ушах что-то стучало. А, это сердце долбит, как гигантский рефреджератор. Она только протянула ему пакет, где лежали приготовленные ею пирожные. Он не принял их сразу: сначала поглядел на пакет, потом на лицо девушки, снова на пакет и снова на уже встревоженное девичье лицо. Не то чтобы борщ был не вкусным, но весьма специфическим и странным для корейца. Интересно, что на этот раз ждало его в "чёрном ящике"? Наконец, он протянул руку и забрал презент. Девушка облегчённо улыбнулась, а в голову Юнги ударило что-то, словно улыбка малознакомой девушки была для него солнечным ударом.