А Юнги пускает слюни

— Ах ты, сучка русская! — вскрикнула Сувон, схватившись за голову. Дело в том, что… "Сама она виновата!" — с этими мыслями Аня кинулась бежать-спасаться, после того как, не выдержав, запустила Сувон в голову бутылкой при всех в комнате общей практики. Она побежала по коридору мимо всех комнат, понимая, что для Сувон они все в свободном доступе. Если бы только она до конца могла сохранять самообладание, как Юнги. Надо бы взять у него пару уроков. А пока стоит спасти свои конечности, потому что, думала Аня, за них Сувон возьмется в первую очередь. Ну вот, ещё этого не хватало. Аня чуть не сбила с ног Пак Джихе, но помчалась вперед, даже не извинившись. Искупить вину можно стаканом кофе, а без ног — не потанцуешь. Не долго думая, слыша приближающиеся голоса Пак и Сувон, девушка заскочила в кабинет Юнги, что был ее последней надеждой, а точнее, последней дверью в коридоре. Надежды ее на то, что здесь будет пусто, не оправдались. Но инстинкт самосохранения оставил ее скромность за дверью, поэтому Аня, едва передохнув секунду, скользнула под стол, за которым сидел опешивший Юнги. "Ну хоть не злой", — с облегчением подумала Аня, залезая под стол и придвигая Юнги за ноги, дабы прикрыть себя. Девушка затаила дыхание, опустив подбородок на колени, согнутые к груди. Через какое-то время, которое Аня считала по ударам сердца, в комнату вошли. Послышался голос Джихе: — Юнги-щи, девчонку не видел? — Какую девчонку?- сделал Мин суровое лицо, будто недоволен, что женщина отвлекает его, и опустил голову в стол. — Занят? — А ты думаешь, я прихожу в агентство кофе распивать, как ты? — И чего ты такой сердитый? Недавно ведь ночью был такой счастливый и дружелюбный. Аня впилась зубами в колени, пресекая желание пошевельнуться и закрыть уши, чтобы не слышать того, что могло прозвучать далее. — Не был я счастливым, не заблуждайся, — ещё более настойчиво, недовольным голосом произнёс Мин, подняв на гостью усталый взгляд. — Я же говорил, что видел уже этот фильм. — Тогда в следующий раз приглашу тебя на самый свежий. — Нуна, — выделил обращение Юнги, — почему бы тебе не заниматься своими подопечными? А то ещё из-под контроля выйдут. Джихе гневно выдохнула. — Да уж, эти малолетки меня в могилу сведут. Особенно эта русская. Да с какого черта Шихек держит ее? Тоже мне талант нашёлся. — Ты бы и так не смогла, — неожиданно для координатора выдал Мин, не отвлекаясь от работы на бумаге, изредка только поднимая глаза на стену за спиной женщины. — Твой удел только подбирать дерьмо и пустые стаканы из-под кофе за талантами, — абсолютно спокойно и прозаично сообщил рэпер. — Юнги-щи! — возмутилась обиженная Пак. — Прости, меня тут озарило, — он сделал вид, что что-то пометил в тетради. — Ты что-то говорила? — Ты это..записывал слова? — Пошла к чертям собачьим, — с той же интонацией произнёс Мин, уткнувшись в тетрадь. — Хорошо, не буду мешать тебе, — все ещё не уверенная, было ли это в ее адрес, Джихе с улыбкой удалилась. Юнги тут же отъехал на стуле метра на два от стола, позволив Ане встать на колени, расслабив онемевшие ноги. Девушка вскоре попытались встать, но одна нога подкосилась, и Аня нелепо полетела прямо на Юнги. Уткнувшись ему в живот лицом, девушка лишилась всяких сил, ибо вдохнула запах его парфюма со свежевыстиранного свитера. Осознав, что снова делает то, что, по ее мнению, доставляет рвотный комок экспрессом к горлу биаса, вскочила, поправила одежду и кинулась к двери, но была тут же поймана за руку. Юнги смотрел на нее с тревогой, а она... Просто наконец смогла успокоить (насколько это было возможно, держа биаса за руку) свои мысли и осознать, что недавно ее Мин, который был вовсе и не ее, красиво и изобретательно отослал Пак Джихе. По крайней мере, он хотя бы не принадлежит этой даме. Девушка расплылась в улыбке. Юнги нахмурился, не понимая причину улыбки Чанми. Но внутри него словно маленький ангелочек божественно читал рэп под один из недавно написанным им битов, который он считал, как минимум, шикарным. Она правда улыбается ему? Там ведь за спиной не стоит Пак Чимин или Джин-хен? — Не уходи так быстро. — Осознав двузначность фразы, подтекст которой он не хотел открывать, Шуга добавил: — Там ведь может быть Пак. — Ах, точно, — засуетилась Аня, поспешно вытащила свою руку и села на диван за спинкой стула рабочего места Мина. Он продолжил работать. Ну как работать... Полезут тут слова и биты в голову, когда за спиной сидит та, что тебя так интересует. Ну как интересует... В принципе, у Юнги сейчас не было желания думать, что он там чувствует и как это называется. Он, хоть и задолбался вытирать потеющие ладони, был рад сидеть с Чанми наедине в комнате. И просто был рад, что поблизости не было ни Тэхена, ни Чимина, которым он так завидовал. Рад был, что не нужно больше злиться, ревновать — поводов-то нет. Но, к сожалению, поводы остались за дверью, и едва Чанми покинет эту комнату, все снова станет по-прежнему. Юнги честно пытался не думать о субъекте за спиной, но впервые в жизни не владел он своими мыслями. В итоге — от нагрузки, заторможенности мозговой деятельности и редко постукивающего сердца рэпера поклонило в сон, и он уткнулся лицом в стол. Проснулся он и сразу вздрогнул от испуга, потому что без понятия был, почему перед глазами дерево стола, а также сколько времени прошло. Он обернулся назад, не надеясь увидеть там того, кого оставил, бестактно утопав в царство Морфея. На его счастье Чанми тоже уснула, подогнув ноги к груди и улегшись на бок на диван. Юнги чуть ли не на коленях подполз к спящей гостье. Присев на корточки у ее головы, он боялся издать звук или вздох. Рука его дрожала в нерешительности коснуться. Коснуться таинственную незнакомку в шляпе, которая так долго шла к нему. Сколько дней совместного проживания потеряно! А вот теперь она рядом, так близко, неосознанно, конечно… Но жизнь сурова. И что его так привлекло в ней? Эти глаза, всегда так холодно смотрящие на него, горящие такой отчужденностью, но так горячо смотрящие на других; эти губы при широкой улыбке кому-то, кроме него, растягивающиеся в тонкие розовые полоски; ее волосы, волнами ложащиеся сейчас; ее сонное лицо с едва подрагивающими ресницами; а может, огонь, который от нее исходит, когда она танцует, отдается полностью тому, что любит, как Юнги отдается полностью музыке? Может, просто эти глаза непонятного цвета, под линзами приобретающие еще один новый для него оттенок?