А Юнги пускает слюни

Юнги, конечно, редко видит девушек европейской внешности в своей жизни, но ничего необычного в них он не находит. Только вот эта, совсем не похожая на кореянок, отличалась и от себе подобных. В чем же дело? Он ведь даже не знает ее. А ведь так много мог узнать, засыпая с ней через стенку. "Может, дело в этой родинке ?" — подумал Юнги, едва коснувшись пряди волос, которая прикрывала родимое пятно на шее Чанми. — "Только не просыпайся". Он никогда не смотрел на нее так близко, но уже давно приметил эту родинку, а заодно и саму цвета нежного бежа шею, кожи, которой он сейчас так боялся случайно коснуться своей холодной рукой. Она — солнце, а он как холодная звезда. Слишком разные. И о чем он думал, когда привёл ее в общагу? Что она как все, с удовольствием не то что на контакт с ним пойдёт, но и отдастся сразу. Но Чанми ведь определено не как все. А Юнги не знает, что делать с не такими, как все. И с чувствами странного происхождения. Может, то, что она до сих пор мирно сопит, — знак. Может, вот тот момент, когда он может сделать то, что хочет, не приводя в голове все плюсы и минусы, и сказать ей без слов что-то слишком сложное для его языка, привыкшего к жёстким матам на сцене и в жизни… Парень убрал упрямую прядь, которая теперь легла на лицо, прикрыв приоткрытые губы, и приблизился к ее лицу так, что ощутил дыхание Чанми на своих губах. Только одно касание. Она ведь не должна почувствовать. Но Мин замер, не позволив своим губам коснуться ее. Кто он такой и какое право имеет трогать девушку во сне? Совсем рассудок помутился. Парень ещё раз окинул такое непривычное для глаза лицо русской девушки, а затем вернулся на свой трон гения — в кресло за стол. Только работу все равно не удалось продолжить: то ли в сон клонило от недосыпа, то ли от ауры той девушки, что сопела за спиной. В голову ему пришла идея купить кофе для себя и нее. Ему показалось это отличным первым шагом для начала близкого общения или хотя бы некого примирения. Довольный суровый рэпер поскакал в кофе-угол на первом этаже, не думая даже о том, что упустил весь день, думая о Чанми и не написав ни одной строчки. Но когда, не утеряв по дороге ни капли энтузиазма, он вернулся в комнату, диван уже пустовал. У Юнги улыбка сразу сползла куда-то вниз, в стаканы с кофе, которые он держал руках, уже не чувствуя, как сильно он обжигает руки.

***

Может ли что-то значит то, что Юнги неким образом заступился за нее? И действительно ли он хорошо думает о ее танцевальных способностях? И как долго она спала, и почему его не было, когда она проснулась? Все эти вопросы метались в голове у Чанми, как осы у своего разорённого гнезда. Она начинала танцевать снова и снова, но каждый раз сбивалась. В итоге девушка сдалась, села на пол в той комнате, в которой занималась раньше. Она не знала наверняка было ли наказанием или поощрением то, что ей снова позволили заниматься одной в своей прямо-таки личной комнате, но ее это в любом случае не устраивало. Она чувствовала себя изгоем, а не особенной, ведь из-за внешности она и так не вписывалась в коллектив. Над девушкой нависла тень, а затем кто-то слишком тихий и учтивый присел рядом с ней на корточки. Джин, видя, что Аня была на взводе из-за неудач раз за разом, положил ей руку на плечо, как бы успокаивая. И это помогло девушке перевести дыхание. Рука Сокджин была тёплой, большой и очень знакомой, ведь его необычные пальцы, часто мелькающие на фото в пабликах, стали второй религией для Ани, после Мин Юнги, конечно. — Я так думаю, ты сегодня останешься допоздна? — Возможно. — Послушай, не старайся так сильно. — Это ты к тому, что со своей рожей я не дебютирую в любом случае? — как-то обиженно и язвительно уточнила девушка. — Нет, я такого не говорил, — рассердился Джин. — Просто не переусердствуй. — Ты пришёл, чтобы сказать это? — стараясь не выплескивать злость на Джина, Аня попробовала сменить тему. — Да нет, — Сокджин заговорчески улыбнулся. — Юнги тоже допоздна сидит, очень допоздна. Мы уходим рано и не можем его уломать, поэтому я бы хотел, чтобы ты его попросила. — Глаза у Ани округлились, она ждала продолжения. — Мы уйдем в восемь, а ты напомни ему об общаге, когда соберешься уходить, — это все. Аня отвела угрюмый взгляд в сторону. — Странная просьба, но ладно, я ему напомню. После ухода Джина Аня больше не могла тренироваться и думать о чем-то, кроме своего задания. Странного задания, но однако ж. Хотя, конечно, мысли были не о задании, а о Юнги. Она зайдет к нему, когда в агентстве уже почти никого не будет, в комнате только они двое; он улыбнется, она скажет, чтобы он перестал переутомляться, а затем они вместе пойдут домой. Да, в голове у Ани все было очень красиво. Только вот то, что Юнги защитил ее сегодня, не давало ей права думать, что теперь он будет ей улыбаться, а особенно, когда она придёт с такой глупой просьбой, даже поведением. Да он матом ее пошлет. Почти так все и вышло. Аня еле как дождалась назначенного часа и тут же поспешила к комнате Юнги. Постучав, Аня услышала тихое "открыто" и заглянула в комнату. Юнги сгорбился над тетрадью и что-то очень активно писал. О, так к ночи правда вдохновение подпирает? — Ю... — голос не хотел слушаться, — Юнги-щи, пора домой. — Ну что ж, вышел голос какой-то пожилой гувернантки. — Я не пойду, — кинул он, не отвлекаясь от дела. — Иногда и дома надо появляться. Сокджин-щи просил… — Я не пойду, — настойчивее повторил все ещё спокойный Мин; а Аня все ждала, когда же он запустит в нее что-то. Девушка закрыла дверь с обратной стороны. Она скатилась по стенке, взвешивая все варианты действий. В итоге порешила, что подождет немного и попробует еще раз убедить гения-трудоголика.