Русские - 3

      Гарри придумал отличное описание своему текущему состоянию: как дементор облизал.       Не зря, нет, не зря он вспоминал маяк. Все-таки, кажется, он имеет талант прорицателя. Правда, не очень понятно, откуда такой же дар есть у его тетушки-маглы. Впрочем, пифии не всегда были ведьмами, так что, может, мама стала колдуньей, а тетя — скрытой пророчицей. Но это не важно. Важно, что его котел, его золотая прелесть… Он пропал. Канул в лету. Украден. И даже, может, уже переплавлен на аккуратные слитки, чтобы ни один сыщик на земле не мог его отыскать.       Гарри так следил за ним, так берег, даже не дал Дэ сварить в этом котле эликсир бессмертия… — Как ты? — осторожно поинтересовался кузен. — Как дементор облизал. Обслюнявил и выплюнул. — Фу… Ну хочешь… Хочешь, я тебе с Рапунцель поиграть дам? — Она же дома осталась? — А мы за ней Регулуса пошлем. — Потом заберем Москито, а то ей тоже скучно, а потом их найдет у нас под кроватью мистер Моуди, и будет большой шум. — Почему найдет? — Потому что Клыка под Хагридовой кроватью он нашел. И кровати теперь нет, а плед Хагрид новый вяжет. — Ну Клык-то не пострадал… — Это потому что Хагрид собой загородил. Нет, я точно уверен, что ты тоже загородишь, но наедая позапрошлым летом себе пузо, как у Толстого Монаха, ты, однако, до Хагридовой комплекции не дотянул. — Меня Салли-Энн остановила. — Забудем. Но Рапунцель сюда тащить не надо. Поймают крысу, тогда заберем. — Ну ладно, — Дадли вздохнул, не зная, чем еще утешить кузена. — А хочешь, как в Парке Юрского периода, пойдем себе пару тираннозавриков приручим? — Чего?! У меня, конечно, горе, но жизнь пока дорога. Не хочу стать обедом для тираннозаврика. Ты вообще помнишь, чем тот парк обернулся?.. Постой-ка! Дэ, не отводи глаза! Откуда у Хагрида тираннозаврики? Я чего-то не знаю? — Да ну тебя, ты в этом году такой скучный стал. Можно было фестральчиков навестить и представить, что они — динозавры. Мы так еще в прошлом году говорили, до всяких фильмов. Не хочешь, как хочешь. — Чем занимаетесь? — подсел к мальчишкам Колин. — Да вот, Поттера дементор облизал. — Как? И ты мне не сказал? Это ж какой кадр мог получиться! Поттер, а пошли, он тебя еще раз оближет, а я сфоткаю?! Один разочек! — Пусть тебя облизывает, — буркнул Гарри. — Мне неудобно без штатива. Ну чего тебе стоит? Все равно он один раз тебя уже облизал. — Что у вас? — в камине вспыхнуло зеленое пламя, и возникла голова Забини. — Почему на завтрак не приходите? Я же жду. Мама говорит, вчера на открытии магазина случилось что-то невообразимое, а что — не рассказывает. Поттер, признавайся! — Гарри облизал дементор, — тут же сдал друга Колин. — Без меня? — А ты тоже хочешь? — Я тебе облизываться не дамся! — возмутился Поттер, сбрасывая сплин и тоску по котлу. — Да не хотел я тебя облизывать, — открестился Забини. — Точно! — закивал Колин. — Он хотел, чтобы его дементор облизал. Блейз, я через минуту буду в вашей гостиной. Побежали, найдем дементора, и я вас щелкну, а то с Поттером не успел. Ты только подумай, какой кадр получится! Ты станешь звездой Хогвартса! Даже нет. Звездой "Пророка"!       Мистер Криви испарился из гостиной Гриффиндора, словно его и не было. Мистер Забини исчез из камина. Через три минуты недовольная Лаванда провела Блейза мимо Полной Дамы, а в камине, во всполохах зеленого пламени вылез Колин, удивленно жалующийся на отсутствие перспективной модели.       Рокировка.       Избавленный от тоски Поттер ржал, как гиппогриф, пока Дадли утихомиривал Забини и звал Криви обратно. Вчетвером пошли гулять по школе. Колин с жаром рассказывал о непростой судьбе пленки из зачарованного Моуди колдоаппарата. Спасая ценные кадры, мальчик отправлял сов к любому мало-мальски разбирающемуся в колдографировании и чарах магу. Большинство не соизволили даже ответить, но гриффиндорец не терял надежды. А упорства ему было не занимать. Гарри верил: не трогательной наивностью, так злостным спамом Криви своего добьется.       Как бы ни был Колин увлечен беседой, первым творящееся безобразие заметил именно он, подбежал к окну и неистово защелкал, перематывая пленку едва ли не силой мысли. Мальчишки пока только соображали, что происходит. А происходило гнусное: Серая Леди, несколько отрешенное от дел земных факультетское привидение Рейвенкло, в своей обычной задумчивости прошла сквозь стену, оказавшуюся наружной. Привидению такая рассеянность ничем не грозила — Леди не нужен пол, для того, чтобы перемещаться в пространстве, только вот о том, что за стенами замка в этом году летают дементоры, забывать не стоило. Конечно, призрак — это не то же самое, что живая душа, но за леденец, на пару раз облизать — сгодится. Мрачная фигура в балахоне преградила привидению путь к замковой стене.       Мальчишки распахнули соседние окна и принялись пуляться в дементора Инфламарио — тем самым огоньком, который начаровывала Гермиона в Согревательные банки, а Блейз поспешил за профессором Флитвиком — пусть спасает свое привидение. Дементор развернулся было в сторону школьников, но запрет Министра пока еще перевешивал терзающий его студеный холод. Стоило, может быть, шугануть паршивцев, но набегут взрослые маги, как в том поезде, не докажешь, что ничего преступного в мыслях не имел, все в рамках закона.       Он вновь развернулся к привидению, но девчонку уже втаскивал сквозь стену в замок рыжеватый призрак в нелепой маггловской одежде.       Мальчишки разразились воплями: «УРА!» и «Победа!», повеселевший страж Азкабана с радостью закусил аппетитной эмоцией, направленной прямо в его рот-воронку, а потом примчался патронус, и пришлось спешно эвакуироваться. Причем, дементор удивленно отметил, что с места происшествия сбегает не только он, но и малолетние хулиганы.       Спасителем Серой Дамы оказался обожаемый Дадли Дурслем магозоолог, автор «Фантастических Тварей» Ньют Скамандер. И если привидение вдруг рассчитывало как-то пообщаться с дамой, его планы были нарушены бесцеремонно, зато с искренним восторгом от встречи. — А вы правда были на Борнео? А ложные василисики сильно от настоящих отличаются? А у вас какие питомцы были? А правда, что если внутренности чемодана помазать тем зельем, после которого никак не дойти до стенки, то это и будет волшебный чемодан? А ездовые гиппогрифы бывают, чтобы их в тележку запрягать? А правда, что шармбатонцы на пегасах скачут?       Гарри и Колин честно пытались остановить приятеля и не ломать романтический момент со спасаемой дамой, но Дэ просто как не у Локхарта учился. Увидев своего кумира, ни о чем, кроме последнего издания «Фантастические твари и места их обитания», он думать не мог.       Впрочем, когда мистер Скамандер услышал перечень друзей милого магглорожденного мальчика: василиск, цербер, акромантул с выводком, гиппогриф и феникс, а так же чудо-жаба и очень милая сова Москито, сам забыл обо всех планах, какие были и не были.       Колин и Гарри помялись рядом с вдохновленной парочкой, но для непосвященных беседа не была такой уж интересной. Дурсль намного опередил школьную программу во всем, что касалось милого и пушистого, а еще больше в том, что было большим и зубастым. Через некоторое время призрак и школьник остались в коридоре вдвоем.       Блейз нашел Поттера в школьном дворе, играющим в сокс против Джастина. У этого хаффлпаффца была такая планида — отдуваться за кого-нибудь, отсутствующего в команде бобров. То вратарем будь, то с клюшкой за шайбой бегай. Вот и теперь пришлось бороться за честь факультета, вместо того, чтобы зубрить учебник по зельям, как собирался. Ну, не то чтобы он сильно сопротивлялся, когда Поттер предложил выяснить, кто круче в сокс. — Эй, Поттер! Что за дела? Вы меня почему там с профессором Флитвиком бросили? Хорошо, он поверил, что дементор и правда был, а то как бы я выглядел в его глазах? Лоботряс, которому любопытно, как выглядит телесный патронус? — А выглядит круто, — заулыбался Гарри. — Ты чего так глазами блестишь? Придумал что-то? — Блейз влез между игроками, сломав игру. — Да чего тут думать? Ты бы себе что, патронуса не хотел? Айда к профессору Флитвику! Какие там он кексы любит, Луна говорила, не помнишь?       По кексам Гарри Поттер был специалист, никто в школе не пек кексы так много и так часто. С ванилью, шоколадные, с ветчиной и луком, с оливками и пряными травами, с крошечным завитком семги сверху… политые, посыпанные, без какого-либо украшения, только лишь один мягкий бисквит, только-только вытащенный из духовки и остывающий на решетке — Гарри приготовил все это и немного больше, пока учился создавать для Хагрида каменные кексы подходящей текстуры и солености. Так что в гости к профессору шли, вооруженные тремя корзинками, доверху наполненными выпечкой. Четвертую корзинку несли Винсент и Грегори, подтянувшиеся на вкусный запах, и ее содержимое таяло с каждым пройденным этажом, к восьмому осталось совсем на донышке, и побродив по коридору, друзья просто сунули корзинку в первую попавшуюся дверь, за которой удобно спрятать временно не нужную вещь.       Профессор принял гостей радушно. У него в кабинете уже сидела Луна, опечаленная количеством мозгошмыгов у некоторых студентов с ее факультета. А ведь общеизвестно, что мозгошмыги размягчают мозги.       Ничто не могло бы обрадовать декана Рейвенкло больше, чем столько детей, жаждущих учиться сложному, но невероятно интересному заклинанию.       Откладывать профессор не собирался, но начали, как это и бывает на его занятиях, не сразу с практики. Попросив у домовика чай, Филиус с сожалением взглянул на кексики и приступил к лекции: — Давайте начнем с того, что применять заклинания необходимо вдумчиво и рационально. Вдумчиво и рационально, молодые люди. Я не знаю, в курсе ли вы, но дементоры такие же сотрудники Министерства Магии, как авроры. Да, да. Профессор Моуди, можно сказать, похож на дементора, если посмотреть на дело с этой стороны. И если вы подойдете и подожжете Инсендио профессора Моуди, он обидится. Не удивляйтесь, если обидятся и стражи Азкабана. Н-да. Стражи. Вы уже проходили на уроке истории магии эту тему? — Нет, профессор, она в следующем семестре будет, — замотал головой Колин. — А мы в прошлом году проходили, — вклинился Гарри. — Там жил вивисектор и вывел дементоров. Дадли все трынд… простите, профессор, кузен как раз восхищался запретом мистера Скамандера на выведение магических тварей, которых сложно контролировать и невозможно уничтожить. Но я так понял, что Азкабан изначально принадлежал дементорам, это их дом. Частная собственность, если хотите, а к ним пришли и нагло захотели контролировать. — Так я не понял, — отвлекся от кексиков Грегори. — Они что, говорящие? — Дементоры немые, — профессор с прищуром смотрел на Героя магического мира. Герой удивлял. Признаться, ждали от него всяких безумств, но умение слушать и делать выводы… неудобные для обитателей магического мира выводы… нет, такое умение героям ни к чему. Он же, в конце-то концов, гриффиндорец. — Но как-то с ними разговаривают, да? Это же Министерство их послало. Есть артефакт какой-то? — не унимался Поттер. — С дементорами может общаться любой более-менее обученный легилимент. Они с изумительной легкостью передают и принимают образы. — Значит, патронусу вы нас учить не будете? Действеннее же, как Дэ, на свечку таращиться… — протянул разочарованный Гарри. Со свечкой у него не ладилось. Еще и Дэ врет, что Гарри храпит. Ничего он не храпит, так, немножко посапывает, если нос заложен. — Как же? Непременно буду! Но полагаю, во-первых, вам необходима информация, любая информация о чарах Патронуса и всем, с чем они могут быть связаны. А во-вторых, я просто-таки обязан уберечь служащих министерства от излишне пылких сердец. Все же, я ваш профессор, я за вас отвечаю, в том числе за то, как и когда вы применяете полученные от меня знания.       Школьники закивали, впечатленные огромной ответственностью, лежащей на плечах маленького профессора чар. Это ж надо — за каждого балбеса отвечать! А вдруг какой маньяк попадется? Сами они решили вести себя примерно. Ну, насколько хватит сил и удачи.       Потом они разучивали движение палочки и, отдельно, само заклинание — и это тоже было знакомо с первого курса, а потому казалось не таким уж трудным. Сложнее выбрать, какое из счастливых воспоминаний окажется самым убойным для сотрудников Министерства, вздумавших облизать кого не надо.       Гарри выбрал первую рыбалку с дядей, потом передумал — это определенно должен быть конный поход. Потом вспомнил круиз и знакомство с Блейзом. Восхитительный маяк. Появление альбома с фотографиями мамы и папы. Невилла, у которого обнаружились совершенно живые и здоровые мама и папа, и за которого он был рад, как за самого себя — только это было из тех счастливых воспоминаний, от которых щипало в носу и хотелось плакать. Как от того дня, когда их с Дэ чуть не сбил потерявший управление опель. До сих пор и плакать хотелось, и эйфория от того, что все остались живы. Гарри и не знал, как много накопилось у него счастливых воспоминаний! Да просто, когда выходишь на улицу, видишь синее небо, бежишь куда-то быстрее ветра — это ли не счастье?!       Первая попытка оказалась провальной у всех. Вторая — тоже. — Н-да, — профессор Флитвик выглядел откровенно расстроенным. — Мы неспособные? — сочувственно прогудел Винсент, старательно вспоминающий свой самый счастливый День рождения. — Что вы, мистер Кребб? Что вы, что вы?.. Ни в коей мере. Такие сложные и интересные во всех отношениях чары никак нельзя наколдовать с первого раза, не расстраивайтесь. Практика, еще раз практика и… увы, кажется, без этого не обойтись — объект приложения. — А? Надо папу в школу? — смутился Грегори, который вспоминал второй курс, когда отец увидел табели своего сына и казался таким гордым и важным. — Нет, зачем же папу? Мистер Гойл все же не дементор, а нам нужно то, на что воздействовать чарами. Как перышко. Помните, перышко на вашем первом курсе? Объект приложения чар. К тому же выглядящий достаточно просто, чтобы не бояться колдовать. Перышко, это не булыжник, и хотя чарам все равно, что поднимать в воздух, психологически ученикам проще работать с невесомыми перышками. — Ага. Мне на макушку шлепнулось перо Браун, когда она отвлеклась от заклинания. Хорошо, что не булыжники, профессор! Заклинанию все равно, а моей макушке — вовсе нет. — Ну же, не надо так трагично, мистер Поттер. Волшебники — необычайно крепкие создания. Вспомните квиддич. Стальной бладжер, даже по касательной ударивший в голову маггла — это тяжелые травмы, а то и куда более трагический результат. Волшебникам же ничего не делается. — Все равно, хорошо, что не булыжники, — уперся Поттер. Он, к слову, так ни разу и не пришел на отборы в квиддичную команду: стальные бладжеры — не то, с чем ему хотелось бы поиграть. А острых ощущений брату Дадли Дурсля хватало и в повседневной жизни: то в Тайной Комнате кто-то плачет, то гостиная сгорает вместе с елкой и подарками… — Профессор, — вмешалась мисс Лавгуд. — Я понимаю, что господам дементорам было бы неловко притворяться учебными пособиями, но разве нет другой области применения чар Эспекто Патронум? Смеркут, насколько мне известно, на службе у мистера Фаджа еще не состоит.       Профессор Флитвик побледнел и замахал руками. Только смеркутов в этой школе не хватало. — Я слышал от мамы, только вы не выдавайте меня, но слышал, что члены Ордена Феникса пользуются патронусом, как совой. — Блейз, а что, твоя мама в Ордене? — удивился Грег. — Нет, моя мама в курсе. — Отличная идея, мистер Забини! Три балла Слизерину! Что ж, давайте попробуем призвать патронуса для того, чтобы передать послание. — А вы в Ордене? — все не успокаивался Грегори. — Нет, я тоже в курсе.       С адресным посланием дело пошло веселее. У Блейза и Гарри даже появилось легкое серебристое свечение из палочки. Но время приближалось к ужину, и пришлось прекращать занятия и прощаться с профессором чар.

***

      Брать на себя ответственность, как педагогу и наставнику, Филиусу Флитвику пришлось на планерке, не прошло и трех дней.       Профессор Снейп фыркал и сверкал глазами.       Сложно оставаться спокойным, когда в час ночи к тебе на подушку вскарабкиваются две белые мышки, и голосом близнецов Уизли пищат: «Профессор Снейп, хотите апельсинчик?»       Потом появляется белочка, серебристая пушистая белочка, и спрашивает то же самое, но уже голосом паршивца Криви.       Спросонья профессор был готов принять серебряную белочку за белую. В том смысле, что белую горячку. Помнится, Антонин что-то такое рассказывал об этом специфическом заболевании русских магов, при котором видишь говорящих зверей, и голова болит. Голова болела.       Кульминацией стал Поттеров олень, засунувший морду в дверной проем и умильно сообщивший: «У нас есть целая авоська апельсинов».       Спас профессора от безумия патронус Персиваля Уизли, накинувшийся на галдящую толпу серебряных пришельцев верткой лаской. Северус продрал глаза и наконец понял, что бобры освоили заклинание Эспекто Патронус, причем ту его часть, о которой, предполагается, знают только члены Ордена Феникса, а прочие — не в курсе.       На фоне сбивчивых извинений Персиваля отчетливо слышались звуки щедро раздаваемых старостой оплеух.       Филиус возмущения коллеги не понял: — Подумайте только, Северус! Только подумайте, как любопытно получилось. Такой прогресс! Телесный патронус. И не только у героя магического мира, а сразу у пятерых студентов! Невероятно, невероятно! Меня, правда, удивляет, что к тебе явились только гриффиндорские… эм… разучивали мы, понимаешь ли, вместе с представителями трех факультетов, еще должны были быть со Слизерина и Рейвенкло… — Прекрасно, Филиус. То есть, теперь мне еще ждать зверинца с апельсинами от родного факультета. А уж что решит сообщить мисс Лавгуд — лучше не представлять. — Ну, так уж вышло, что для примера я сказал что-то вроде: «Гарри, представьте, что вы хотите послать профессору Снейпу несколько слов». Если помните, Северус, нужен объект приложения, когда творишь какие-то чары впервые. — Что, у нас в Хогвартсе профессора кончились? Почему именно я?! Почему не вы, к примеру? — Но я находился в одном с ними помещении и не мог оставить студентов без присмотра. Им было бы сложно визуализировать… — Хорошо, Поттер мог бы послать патронус тетке. Та скучает по своим чудовищам. — Магглу? Без объяснения? Тот патронус, который мог получиться у Дадли? Мистер Дурсль прекрасный, светлый мальчик, но я не поручусь, знаете, что его патронус не сравнится по убийственной милоте с чьим-нибудь боггартом.       Снейп прикрыл глаза ладонью, представляя толпу патронусов на тихой маггловской улочке. Лучше уж действительно ему. Или вот… — Тогда в следующий раз, будьте так любезны, многоуважаемый коллега, перенаправляйте все эти верещащие патронусы к Рубеусу Хагриду. Все, что связано со зверьем, с этого года в его компетенции. — Я чего, я только за, — пробасил гордый признанием своего профессорского статуса лесник. Ему еще не доводилось просыпаться от патронуса на подушке. Впрочем, на данный момент у него все еще не было подушки — Моуди никак не мог успокоиться с исчезновением хорька-матершинника и по нескольку раз в день наведывался с инспекциями. — Ты не понимаешь, Снейп, — покровительственно хмыкнул Моуди, все это время приглядывающийся к профессорам в учительской и старательно запоминающий их положение в пространстве. Временами он нацеливал спрятанную в ладони волшебную палочку на шкаф и темные углы, выцеливая возможного Пожирателя или Колина Криви. — Ты не понимаешь, — повторил он. — Объект приложения — штука полезная, любого стажера аврората спроси. А ты одновременно и цель послания, и влетевший дементор. А чего? Мантия вокруг ног вьется, аура страха и смерти на полметра разливается. И всю радость как будто выкачали… — и мерзавец заржал.       Северусу оставалось только зубами скрипеть — в Хогвартсе было не принято проклинать коллег.