***
Магазин Гилдероя Локхарта числился среди VIP клиентов охранной фирмы «Фрэнки», так что воровство, да еще такое наглое, выглядело плевком в лицо. Сотрудники фирмы — бывшие авроры и разрушители проклятий — отложили все дела в сторону, занимаясь только и исключительно кражей. Увы, особыми достижениями они похвастать не могли. Система маггловских видимокамер была смонтирована не до конца, а сбор воспоминаний — стандартная процедура, с которой начинают любое расследование, столкнулся с неожиданной проблемой. Если обычно обыватели крайне неохотно расставались со своей памятью, даже когда у аврора был заверенный лично Министром Магии пергамент «о необходимости сотрудничества в тяжелые времена», по форме Бис 629, свидетели мялись, жались, мямлили и в конечном итоге выдавали практически нечитаемые огрызки, зачастую вовсе не того дня, то в этот раз никуда идти и ни у кого просить не приходилось. Преисполненные сочувствием к Мальчику-Который-Выжил, маги и ведьмы сами присылали сов к «Фрэнки», в аврорат и лично мистеру Локхарту. Бутылочки, скляночки, даже блюдца с серебряными нитями стояли на всех горизонтальных поверхностях, над полом приходилось левитировать, а отсылая воспоминания обратно отправителю — стараться ничего не перепутать, иначе всякое может случиться. Вот как-то в пятидесятых нерадивый стажер аврората воспоминания мистера Амбридж отправил миссис Амбридж, а там было не только о преступлении, но и ножки хорошенькой сотрудницы Министерства Магии, Минервы МакГонагалл, которая приходила на службу в неприлично короткой маггловской юбке, не прикрывающей щиколотки. Аврорат с тех пор подобными глупостями больше не занимался — если уж забрали воспоминания, то насовсем. Фрэнк так поступить не имел права. Вернон временно присоединился к фирме, помогая с маггловскими методами расследования, с проверкой видеокамер и просмотром воспоминаний в одолженном у директора думосборе. Мистер Дурсль чувствовал себя несколько неловко из-за пропажи котла и хотел загладить вину. Через неделю у них было пять подозреваемых и один смутный тип, за которого Фрэнк вроде бы ручался, но при этом как-то скашивал глаза… как Дадли, который честно-честно не ходил на пустырь погладить бродячих собачек. Трое отсеялись сразу — только завидев Фрэнка они согласились выпить веритасерум и доказать, что никаких котлов не крали. Четвертый долго скрывался. Вернон и Фрэнк караулили воришку у скупщиков краденным, сидели вечерами у Аберфорта в «Кабаньей башке» и у Тома в «Дырявом Котле». Прознай об этом Петуния, она устроила бы супругу семейную сцену, но, по счастью, миссис Дурсль считала поиски золотого котла блажью и в дела мужа не вмешивалась. Найдет — хорошо, а не найдет, значит бобби ненормальных рано или поздно отыщут покражу. Наконец, когда напарники совсем было собрались плюнуть на ненаходимого мерзавца и попытать счастья с поисками пятого подозреваемого, в переулке мелькнула неясная тень, а у Фрэнка сработал какой-то амулет из тех, что одолжил Моуди. — Это чары подобия. Амулет срабатывает, когда рядом есть котел, принадлежащий Гарри. Это он! Вернон, жди здесь! — Угу, — хмыкнул Вернон и припустил следом за Фрэнком. Воришка заметил их сразу же, и судя по живости движений, убегать и прятаться привык. Догнать его быстро и просто не получилось, они петляли по переулочкам, перепрыгивали через заборчики и мусорные кучи, отталкивали с пути случайных прохожих и ускорялись от пущенных вслед жалящих заклинаний. Ни один маг не отреагировал на крик: «Держи вора!», впрочем, задержать преследователей или поставить им подножку тоже никто не пытался. Забег закончился в районе складов. Порыскав между несколькими строениями, Фрэнк уверенно указал Вернону на зеленую дверь с латунной ручкой в виде оскалившего пасть волка, а сам переместился к противоположному входу, перекрывая вору путь отступления. Аппарировать из склада было невозможно — сторожа и так не справлялись с магическим жульем, чтобы давать кому-то такой прекрасный шанс.***
Несравненный и сиятельный герой магического мира, рыцарь ордена Мерлина третьей степени, почетный член Лиги защиты от темных сил и пяти… простите, уже шестикратный обладатель приза за самую обаятельную улыбку, Гилдерой Локхарт, вспомнив юность, тайком пробирался в Хогвартс, чтобы поговорить с коллегой. Возможно, несколько преждевременно называть так тринадцатилетнего мальчика, но Герой Магического Мира — это всенародно признанный титул Гарри Поттера, в почетные члены Лиги он произведен заочно, еще во младенчестве, а одним из соискателей приза за самую обаятельную улыбку выдвигали в прошлом месяце, и даже присудили бы победу, но совершенно некстати выяснилось, что на фото его маггловский кузен — Дадли Дурсль. Гарри ждал компаньона перед статуей Одноглазой ведьмы, едва поздоровавшись, Гилдерой перешел к делу: — Гарри, зря ты громко кричал о пропаже золотого котла. Мы не можем быть жертвами. Это попросту нелепо! Как же ты так? Такой разумный ребенок. Я понимаю твое возмущение, но следует всегда помнить, что на тебя направлены тысячи взглядов. Любой жест, любое неосторожное слово, случайно оказавшийся рядом с тобой человек — все это замечают, запоминают и обсуждают за чаем файф-о-клок. — Что им, поговорить больше не о чем? — О чем же говорить, когда есть Герои? Мы звезды, они — обычные люди. Они говорят о звездах, мы… мы тоже можем поговорить о себе, — и Гилдерой расхохотался, запрокинув голову и встряхнув локонами. Гарри с сомнением поджал губы. — Впрочем, ты думаешь не о том. Не важно, почему они о нас говорят и правильно ли поступают, вторгаясь в личное пространство, выпрашивая автограф или посылая гной бубонтюбера девице, с которой ты, по их мнению, был непозволительно мил. — Гарри хотел было что-то сказать, но его остановила вскинутая в предупреждающем жесте рука Гилдероя. — Я говорю: «Не важно». Сейчас важен твой неосмотрительный поступок. Теперь мы должны искать котел, пока не найдем — амплуа героев терять нельзя, продажи упадут. Имидж — это все. Поверь, он куда дороже золотого котла, пусть ты и не сможешь подержать его в руках. Имидж всегда возможно переплавить в аккуратные слитки. Самое ценное, что слитки появляются все новые и новые, а от него не убывает. — Ну хорошо. Надо, так надо… — Идем. — Куда? — Исправлять твои ошибки. Дядя всегда говорил, что свои ошибки надо исправлять самому. Гарри немного подумал, нащупал в кармане волшебную палочку и мантию невидимку и никого не предупредив покинул Хогвартс. В пустом кабинете директора маггловского лагеря неуверенно вспискнул вредноскоп, но словно бы убедившись, что никто его не слушает, замолчал опять. Выбравшись тайным ходом в Хогсмит, Поттер и Локхарт одновременно взялись за портключ и перенеслись в какой-то грязный переулок. — Где мы? — скривился Гарри. Признаться, он сожалел, что не позвал с собой в это увлекательное приключение кузена с его питомцами и пару-тройку гриффиндорцев. Желательно курса седьмого. — У складов. Не самый милый райончик, а? — Гилдерой залихватски подмигнул и картинно выхватил волшебную палочку. — Профессор, а… ну… мне колдовать-то за пределами Хогвартса можно? — Ни в коем случае! Не забывай, имидж, Гарри, имидж! Законопослушность в него входит. Тебе, несомненно, могут простить шалости… небольшие и милые, но колдовство несовершеннолетнего — серьезное преступление. Мы же не хотим, чтобы тебя исключили из Хогвартса, а? — Тогда зачем я здесь нужен? — немного успокаиваясь уточнил Гарри. — Вот, держи. Обращаться умеешь? — У нас с Дэ такой же. — Вот и отлично. Давай, сделай-ка снимок на фоне этого мрачного склада. Великолепный я… готовлюсь к очередному подвигу. Гилдерой заклинанием поправил прическу и убрал гипотетические пылинки с и без того начищенных ботинок. — Готово. — Теперь ты. Встань сюда. Да не так! Гарри, эта рука у тебя подверглась заклятию одеревенения? Повернись, пригладь волосы и улыбнись в камеру. Поттер в очередной раз — который уже? — подумал, как ему не хватает плаща и маски, как у нормального супергероя. Они сделали несколько десятков кадров, потом профессор немного изменил при помощи трансфигурации их мантии, посмотрел по сторонам и решил, что следующие колдофото хорошо бы сделать на крыше одного из складов. — Но как мы туда попадем? — Сущие пустяки, Гарри! В прошлом году я выучил отменное заклинание левитации. Ваш профессор Снейп в нем очень силен. — Профессор? Профессор Снейп вас чему-то учил? Э… вы уверены, что этим чарам можно доверить жизнь, забираясь на такую высоту? Если бы чарам левитации профессор Снейп обучал их с кузеном, Гарри под таким заклинанием смело с Астрономической башни прыгнул. Но вот на месте профессора Локхарта не был бы столь доверчив. Впрочем, наверное, отношения между профессорами значительно улучшились, когда Златокудрый Герой добровольно уволился из Хогвартса. Они взлетели, удачно добрались до места, профессор тут же принял эффектную позу, впрочем, не забывая смотреть под ноги — кровля оказалась ветхой и грозила обрушиться. Гарри больше оглядывался по сторонам: — А мы не пропустим злодея, сэр? — Не переживай, Гарри. Я все выяснил. Этим вечером вор попытается сбыть котел. Мы спустимся вниз, подкараулим мерзавца в переулке и обезвредим. А после вызовем прессу и аврорат. Но прежде ты сделаешь еще несколько фото. Как я попираю ногой поверженного врага, к примеру. Как тебе идея, а? — Немножко похоже на результат сафари, сэр. А зачем мы на крыше, если чтобы поймать его придется спускаться? — Мы в засаде. — А. Ой, а кто это там бежит? Д-дядя Вернон? Друг за другом в сторону складов мчались трое мужчин, в последнем Гарри с удивлением угадал родного дядюшку, рядом с ним, и это уже почти что в рамках разумного, бежал мистер Лонгботтом, папа Невилла. С небольшим отрывом лидировал в забеге рыжеватый тощий тип, прижимающий к груди… — Эй! Это мой котел! — Гарри, осторожно. Эта крыша не предназначена для прыжков. — Профессор Локхарт, но там же мой котел! — Сейчас они прибегут, и мы спустимся. Бегут они быстро, значит, скоро будут прямо у наших ног. Камеру наизготовку, мой друг! Вор, чарами распахнувший себе дверь именно того склада, на крыше которого стояли Гарри и Гилдерой, без промедления влетел внутрь. Немного погодя за ним на склад ворвались преследователи. Гарри рванулся к пробивающемуся из дыры в крыше лучику света, чтобы в щель увидеть дальнейшее развитие событий, запнулся и с грохотом провалился внутрь. — Гарри Поттер! — только и успел крикнуть профессор Локхарт. Уж лучше бы чары, которыми мадам Хуч падающих мальчиков ловит, наложил.***
Ремус Люпин больше всего на свете любил свободу. Он ненавидел сидеть в четырех стенах, никогда не смог бы работать офисным сотрудником от звонка до звонка, и дело вовсе не в его пушистой проблеме, а в необходимости изо дня в день приходить в один и тот же офис и сидеть в нем, как прикованный, одинаковое количество времени. А еще Ремус имел веские основания полагать, что никогда, ни за что на свете не женится. Потому что любые узы, даже узы брака — это то, что ограничивает свободу. Порой такой подход к жизни приносил определенные проблемы. Удивительно, но финансовые трудности он испытывал только в те времена, когда входил в Орден Феникса. Стоило уйти и связаться с Рикки, Ремус перестал задумываться о том, сколько стоит понравившаяся вещь. Так что с работой ему, откровенно говоря, повезло. С женщинами было сложнее. И если расставшись с магглой можно было хотя бы надеяться на то, что мир большой и встретиться в нем не так уж просто, то стоящая ведьма могла отыскать в любом уголке земного шара. И даже если у шара нет уголков, ее это не остановит. — Как ты меня нашла? В самом деле, он же предупредил, что возникли проблемы, так что полгода — год увидеться не получится. Неужели так сложно заняться какими-то своими делами? Ждала же она его прежде — бывало, что месяцами в Японии не появлялся, а она ждала. И встречала без истерик и упреков. Быть может, потому их отношения продлились так долго: с Одзаки Юко он не чувствовал затягивающейся на шее удавки «серьезных отношений». И вдруг, совершенно внезапно… — Соскучилась. О.ч.е.нь. — Юко-тян, — Ремус тяжело вздохнул. Он хорошо знал этот вызывающий взгляд глаза-в-глаза. Обычно Юко смотрела из-под ресниц, робко и немного кокетливо. Но если уж доходило до вот такого давящего противостояния — руби канаты, эта женщина не сдвинется с места, пока не добьется своего. — Я тоже соскучился. Идти на открытый конфликт смысла не было. Ставя свободу во главе угла, Ремус признавал и за другими людьми право поступать без оглядки на законы и чужое мнение. — Правда? Соскучился? Рем-сама, это так замечательно! Давай теперь везде ходить вместе! — Что?! Э-э-э… Юко-тян, не самая лучшая идея. Сомневаюсь, что тебе будет интересно ходить за мной. Работа — это редко бывает весело. А проблемы — и того грустнее. — Я буду решать их с тобой. И мы не будем скучать друг по другу. Прохожие начали оборачиваться на колоритную парочку, так что Ремус прихватил подругу под локоток и поскорее аппарировал в «Дырявый котел». После бурной встречи и совместного обеда, Люпин с Юко отправились гулять. Прошлись по магазинчикам маггловского Лондона, забрели в его волшебную часть. Полакомились мороженым у Фортескью, японка похихикала над мантиями мадам Малкин — у нее в стране мода несколько отличалась. Ремус в ответ припомнил привязанные подушки и высмеял неудобную женскую обувь. В общем, ничего необычного для этой парочки не происходило. Ровно до того момента, как из облаков не выглянула совершенно круглая, желтая, как сыр, Луна, кому-то улыбающаяся, а кому-то корчащая гримасы ужаса. — Ти*, — выдохнули любовники хором. Нет, зелья они принимать не забывали, но лучше бы сейчас находиться не в самом центре людного города. После обращения, оглядывая до смерти перепуганных людей, из тех, которые не успели убежать, Ремус понимал — сейчас их будут убивать. Ни один маг в Англии не станет проверять, пил ли обернувшийся неудачник волчелычное зелье. Он указал Юки направление и рванул вперед: по счастью, совсем недалеко был один склад, в котором можно найти убежище до рассвета. Этот склад был зарегистрирован на подставное лицо, но фактически принадлежал Рему и Рикки. Здесь они проворачивали свои контрабандистские делишки, отсиживались в моменты, когда приходила пора залечь на дно и даже как-то раз устраивали разудалую вечеринку по случаю внезапно наступившего Дня рождения Люпина, про который оба забыли, влипнув в мутное дельце с иранским джином. Не тем, который в бутылках, а который… впрочем, не важно. Главное, что после того праздника в крыше осталась сквозная дырка, которую надо бы заделать. Действительно надо бы, а то вот сейчас лежит на складе партия ковров-самолетов, не хватало им еще отсыреть. Но все как-то руки не доходили. Там ведь возьмешься за дырку — придется всю крышу чинить. Пока что на голову не падает, и ладно. А рухнет, можно будет просто снять другой склад. Дверь была зачарована так, чтобы пропускать Ремуса в любой его ипостаси. А чтобы смогла пройти его кицуне, достаточно было носом столкнуть запирающий амулет со специальной подставки в глубине склада. Двери оказались разблокированы до рассвета, но Люпин здраво рассудил, что вряд ли найдутся психи, решившиеся ворваться в логово к двум оборотням. Вспыхнули зачарованные светильники, Юки бродила по складу, с интересом принюхиваясь. Чихала и терла нос лапами. Девять хвостов стелились по полу, иногда поднимаясь торчком от любопытства. Рем с умилением осклабился, разглядывая свою женщину, как вдруг какой-то умник приземлился на крышу. Понятно, что человек шагов бы не заметил, но оборотень, поставив уши торчком, расслышал даже тихие голоса: — Встань вот там, с этого ракурса я лучше выгляжу на фотографиях. Да уж, странный район выбрали эти экстремалы для фотосессии. И вдруг над головой совсем уж громко затопотали, входная дверь распахнулась под смесью чар Алохомора и Флиппендо, а на ошарашенного такой наглостью Люпина налетел Мундунгус Флетчер, споткнулся, чертыхнулся, помянул мать Мерлина и весьма неосторожно прошелся по всем хвостам Юко. Вот этого делать не стоило — кицуне очень трепетно относятся к своим хвостам, особенно девочки, особенно из старинных родов, девятихвостые. Глаза японки из фиолетовых внезапно стали алыми, светящимися ярче магических огоньков, Мундунгус, разглядевший оборотня, попятился, едва вновь не споткнувшись о Люпина, а в дверь, через которую он вошел, вбежал Вернон Дурсль. С противоположной стороны уже ломился Фрэнк Лонгботтом, а над головой, словно конферансье, объявляющий выход приглашенной знаменитости, наконец-то узнанный Люпином Гилдерой Локхарт прокричал: — Гарри Поттер!