***
Оборотень, спасший Поттера, выручать воришку не торопился, развалился на коврах и, вывалив язык, наблюдал за тем, как девятихвостая лиса гоняет неудачника по складу, клацая зубами у самых пяток. В особо опасных моментах он издавал кашляющие отрывистые звуки, подозрительно похожие на смех. Вернон прекрасно помнил, что оборотни считаются самыми опасными тварями магического мира, но когда прошел первый шок от осознания, в какую… куда они попали, попытался рассуждать здраво. Конечно, вопли вора несколько отвлекали от этих попыток, но Гарри выглядел целым и невредимым, а ведь падение могло закончиться гораздо печальнее, если бы не головокружительный прыжок волка, перехватившего мальчишку почти у самого потолка. И потом, сплюнув его на стопку ковров, оборотень не бросился выжирать печень. Это радовало. Да и вора, возжелай того оборотни, уже давно растерзали бы. Сделав несколько глубоких вдохов, мистер Дурсль решился подобраться к Поттеру поближе, Фрэнки явно собирался спасать ворюгу, так пока он отвлечет на себя внимание, может получится за пятку утянуть Гарри к двери и отправить портключом в Хогсмит. Одно хорошо — Дадли с кузеном не пошел, мамочкина радость. Его так запросто утянуть от большой меховой и зубастой твари было бы нереально. Гарри, заметив маневры дядюшки, решил пойти ему навстречу и начал осторожно сползать со стопки ковров. Под ним как раз пробегала девятихвостая, но мальчик этого не видел, так что на предупредительный рык оборотня среагировал неадекватно: отталкивающим в потолок. Вообще-то хотел в оборотня, но у того хватило ума и ловкости увернуться. А вот про ненадежность крыши оба видимо как-то подзабыли, потому севший верхом на волка мистер Локхарт стал сюрпризом для всех присутствующих. Испуганный Гилдерой вспомнил про самолевитацию и воспарил на потолочную балку, как слизеринка на стул, при виде механической маггловской мыши, Гарри все-таки спрыгнул с лежанки и вместе с дядюшкой выскочил за дверь, а Фрэнк призвал вора невербальным Акцио и тоже поспешил скрыться. Гилдерой, как крупная курица, перелетая с балки на балку, добрался до пролома в потолке и покинул склад. С улицы послышались хлопки аппарации. Даже жук-бронзовка улетел, жужжа не то возмущенно, не то восторженно. Волк валялся на коврах на спине и молотил воздух лапами, захлебываясь лаем-смехом. Лиса фыркнула и села приводить в порядок восхитительный пушистый мех своих хвостиков. Когда на склад явилась тревожная группа авроров, там не было никого и ничего, даже контрабандные ковры успели раствориться в утреннем тумане.***
Мундунгус Флетчер оказался на открытии магазина Поттера и Локхарта не случайно — это было задание директора Дамблдора. Своим членством в Ордене Феникса воришка гордился и задания старался выполнять на совесть. Проблема в том, что профессиональные навыки регулярно вступали в конфликт с нуждами Ордена. Вот и на этот раз, кругом толпа, все шумят, высматривают звезд магического мира, а отвлечься и прошерстить чужие карманы нельзя. Только свои, но чего там шерстить? Лысо все, как плешь у вонючки Дожа. Еще и дырка в кармане сюртука, чтобы сбрасывать украденное, если авроры за руку поймают. Мундунгус честно держал себя в руках. Мучился, переминался с ноги на ногу, сопел и вздыхал, но ничего ни у кого не украл. До той поры, пока не увидел Его. Золотой котел Поттера поражал воображение. Совершенство линий, плавные изгибы, тусклый, чуть зеленоватый свет настоящего, девяноста пяти процентного золота. Волнующая тяжесть в руках, когда стылый холод металла впитывает тепло держащих его рук. Можно сказать, что он украл его, не сознавая, что делает. Котел наложил Империо, подавил волю. Мундунгус был жертвой, жертвой, а не хищником. Он был просто несчастным старым вором, случайно встретившим воплощенную мечту.***
Разумеется, первое, чем озаботился мистер Дурсль — не остался ли Дадличек где-то в районе складов? Или вовсе в желудке какого-нибудь магического монстра. Поттер с жаром отрицал причастность кузена к преступной авантюре, так что можно было немного расслабиться. Но все равно, мистер Дурсль вместе с племянником направился прямиком к директору Дамблдору. Понятно, зачем. Непонятно, что в кабинете делал Фрэнк Лонгботтом и воришка котлов. Вернон думал, что Фрэнк с задержанным направился прямиком в аврорат. Директор пока что был занят какими-то своими делами, так что Лонгботтому пришлось объясняться: — Понимаешь, Вернон, — мямлил он, старательно отводя глаза. — Тут так просто не объяснишь. — Объясни сложно, — хмыкнул Дурсль. — Не тот ли это тип, за которого ты ручался при разборе воспоминаний? Он, говоришь, не мог. — Он не должен был, — жалко пробормотал Фрэнки. Повисла неловкая пауза. Мистер Дурсль ждал продолжения, а мистер Лонгботтом не знал, что сказать и как оправдаться. Главное, ведь тайна Ордена — не то, о чем можно рассказывать даже такому замечательному магглу, как Вернон. А надо еще помнить про Гарри, который не удержится, поделится с друзьями. В друзьях же у Поттера не только Невилл, но и Малфой с Забини. А ведь тайна Ордена… На счастье мистера Лонгботтома, в кабинет стремительным шагов вошли деканы школы. Увидев Поттера, декан Слизерина переменился в лице, явно сдерживая на кончике волшебной палочки некие вредоносные заклятия. Гарри благоразумно спрятался за спиной дядюшки. — Мистер Поттер! — возмущенно воскликнула профессор МакГонагалл. — Извольте объяснить, почему после отбоя вас не оказалось в гостиной факультета? — Пусть лучше объяснит, почему его в школе не оказалось, — процедил профессор Снейп. И даже директор осуждающе покачал головой: — Действительно, Гарри. По твоей милости у нас выдалась ужасная ночь. У дементоров, к слову сказать, тоже. — Почему у дементоров? — не понял Гарри. — А где еще прикажете искать студента, наподобие вас? Вы совершенно такой же, как ваш отец, мистер Поттер! Наглый… — Северус, — вздохнул директор, и вспыхнувший было профессор Снейп вновь замолчал, явственно скрипнув зубами. — Я очень огорчен, Гарри. Мы полагали тебя достаточно взрослым и рассудительным юношей. Что же случилось? Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Директор Дамблдор, сэр! Мой котел! Смотрите, что они с ним сделали! — Гарри подскочил к Мундунгусу и с неожиданной ловкостью вывернул из рук вора его прелесть. — Смотрите! Помялся! А тут… тут вообще дыра! Как?.. Как это?.. Ну как же так-то? — мальчик был огорчен и возмущен до глубины души, потому слов для того, чтобы еще и оправдываться перед взрослыми за побег, не осталось. Мистер Дурсль стоял, прикрыв глаза и отчаянно желая провалиться на месте. Прав, очень даже прав профессор Снейп. Под каждым словом подписаться можно. Паршивец. Весь в отца. — А повадки Петуничкины, — хмыкнул Вернон, наблюдая за попытками Фрэнка разъединить Поттера и «вещественное доказательство №1» — котел золотой, стандартный. — И никакой он теперь не стандартный! — причитал Поттер, совершенно бессовестным образом демонстрируя отсутствие воспитания. — Погнутый, прокусанный. Никакое он не доказательство. Он мое вложение капитала. — Гм. Фрэнк, прошу тебя, — директорской просьбы хватило, чтобы Гарри с котлом подмышкой сбежал в свою спальню, а мистер Лонгботтом, надувшись, отошел и встал рядом с Флетчером. Вещественное доказательство забрали, так хоть преступника не упустить. — Мистер Дурсль, то, что Гарри покинул школу, да еще в такое время, когда кругом дементоры… Мальчик нарушил сразу несколько правил школы, поставил под угрозу не только свою жизнь — профессора, разыскивающие его ночью у озера и в лесу, так же рисковали. А ведь за окном полнолуние, — директор был предельно корректен, но Вернону от этого легче не становилось. — Примите мои извинения. Его отчислят? — Что? Нет, не думаю. Наказать, конечно же, необходимо, но отчисление — это крайние меры. — Хорошо, — кивнул Вернон, подумав, что Петуния, пожалуй, расстроится. — А Дадли Дурсль точно в спальне, господин директор? — Да, да, не беспокойтесь. Дадли, конечно, пытался выгородить кузена и замолчать его отсутствие, но сам этой ночью школу не покидал. — Слава Богу. Директор открыл мистеру Дурслю камин и тот отбыл на Приват Драйв. Профессора разошлись по спальням, призраков и домовиков известили о нашедшемся студенте. Школа постепенно замирала, погружаясь в дрему. Мундунгус поежился, чувствуя, что пришел его час расплаты. — Я за него перед Дурслем ручался! — горячился Фрэнк. — Это позор Ордена! Как вообще его можно терпеть?! Он же вор! Отребье! Подлец, каких свет не видел! Он же у своих тащит! Позорит нас на два мира! Уже и магглы знают, что в Ордене Феникса ворье одно, что нас на приличные мероприятия звать нельзя! Мундунгус не оправдывался. Чего ж оправдываться, когда все правда? Так и есть — ворье, отребье, сперва отцов позор, теперь вот Орденов… Себя было жалко до щипания в носу, потому взгляда на директора Флетчер не поднимал, тихонько всхлипывал и прощался с единственным, что было светлым в жизни, что позволяло числить себя не совсем уж пропащим ничтожным человечишкой — прощался со своим членством в Ордене Феникса. Под глазами наливались багровые синяки, обвисшие щеки чуть подрагивали, и как никогда вор и мошенник походил на печального бассета, погрызшего хозяйские тапки. Смотрел на него директор Дамблдор и понимал, что прогнать Мундунгуса Флетчера у него язык не повернется. Все-таки, отчисление — это самая крайняя мера. — Ну, допустим, на праздники нас приглашают. На днях мистер Малфой прислал визитку — зовет на бал-маскарад по случаю Дня Всех Святых. Желаешь пойти? Люциус будет рад, если ты с семейством посетишь его праздник. Развейся, повеселись. — Не собираюсь я веселиться у Малфоев! Скажете тоже. Не понимаю, как вы можете улыбаться, глядя ему в глаза. — Я помню вас детьми. Это самая большая моя беда — я всех вас помню детьми. Люциус был славным мальчишкой, он и вырос не самым плохим представителем рода человеческого. Воспитал сына. Замечательного мальчика, надо сказать. Драко чудесный ребенок. Они, кажется, дружны с Невиллом? — Через Поттера, — мрачно ответил Фрэнк. — Конечно, — понимающе улыбнулся директор. — Гарри тоже вырос замечательным, открытым и дружелюбным мальчиком. Так кому же идти по приглашению? — Вот он пусть и идет, — Фэнки махнул рукой на Мундунгуса. — Он наказан. — Отличная идея, мой мальчик, — улыбнулся в усы директор и хитро сверкнул глазами.***
Пока Северус Снейп морально готовился к тому, что обеспечивать достойное поведение вора Флетчера поручат ему, и опять зельевар будет крайним, когда Орден Феникса потеряет лицо, Вернон общался с Ремусом Люпином. Мистер Люпин, который в предрассветный час грузил ковры-самолеты и ругал себя за забывчивость (надо же было обернуться прямо посреди улицы!), оставил Юко отсыпаться дома, а сам поспешил к Вернону Дурслю, узнать, что вообще происходило и чем закончилось. Он мог сходить и к директору, но тогда пришлось бы объяснять, с чего вдруг возникли вопросы и где он сам был в означенное время. Уставший, не выспавшийся, измученный полнолунием, Ремус Люпин сомневался, что сможет быть достаточно дружелюбным для утреннего визита, но прояснить ситуацию следовало как можно скорее. Вернон Дурсль, так же пребывающий не в самом радужном настроении, пил ромашковый чай. Гостю, с плохо скрытым отвращением, был предложен кофе. Судя по тому, с каким удовольствием кофеваривший Дурсль вдыхал горький аромат и облизывался на пенку, отвращение было вызвано еще и тем, что Ремус мог себе позволить крепкий черный кофе, а магглу нельзя из-за давления и еще бог знает каких маггловских заморочек. Вообще-то, по мнению Люпина, маггл совершенно не выглядел больным. На таком лосе пахать можно. Но, помимо прочего, мистер Дурсль был тем еще подкаблучником, а миссис Дурсль, напуганная давним инсультом, просила супруга в минуты волнений пить только успокаивающий ромашковый чай. В крайнем случае — мятный с молоком. Обсудили побег Сириуса из больницы, поговорили про погоду — на улице установились на редкость ясные деньки. Ремус вспомнил про политические конфликты, все еще не позволяющие найти ковер-самолет в свободной продаже, мистер Дурсль посетовал на позорнейший проигрыш «пенсионеров» в этом сезоне. Так, постепенно и не нарушая традиций, добрались до интересующей темы: что это такое произошло на складах? Историю похищенного котла Люпин знал — ее вся магическая Англия знала, но рассуждения маггла слушал с удовольствием. Вообще, с Верноном Дурслем у маггложивущего оборотня находилось неожиданно много общих тем для беседы. Поиски котла походили на комедийный детектив, если бывают такие жанры. Да и закончилось все фарсом. Ремус вновь вспомнил фыркающую Юко, перепуганного до полусмерти Мундунгуса и олененка, доломавшего своим Флипендо несчастную крышу. Захотелось рассмеяться, как тогда, на складах — до слез, размахивая лапами в воздухе. Пришлось прикусить щеку и вспомнить счет на японском, чтобы отвлечься: полнолуние порой странно шутило над сознанием. То-то маггл удивится, если гость вдруг упадет со стула и будет кататься по ковру, размахивая лапами и захлебываясь смехом. — И что случилось с Мундунгусом? Тем воришкой. — Я, честно говоря, не понял. Похоже, он в этом вашем Ордене Феникса, так что ничего ему не будет. — Ты знаешь про Орден Феникса? — А это секрет? Я думал, про ваш орден все в курсе… — Ну, вообще-то секрет… Но все в курсе. — Ну так вот, Мундунгуса еще по воспоминаниям заподозрить можно было. Но сперва его Фрэнк выгораживал, а теперь, похоже, что Альбус Дамблдор туда же. — Су кА. — Чего? — Су кА, — Ремус встряхнулся и понял, что зря про себя считал до ста не на английском. — Это значит «понятно», по-японски. — А-а-а, а я думал, что только чо — жопа. А у них и понятно — понятно. — А вы знаете русский? — Кто, я? Люпин и Дурсль замерли, пытаясь осмыслить собственный диалог. Иногда подсознание и полнолуние такие удивительные вещи с людьми творят…***
Питер Петтигрю не собирался возвращаться в Хогвартс. Дементоры могли летать вокруг школы сколько им угодно, дело вовсе не в них. Одна маггловская книжечка, только воспоминание об одной маггловской книжечке — вот что работало лучше любого отвращающего круга. Питер искренне верил, что даже Темный Лорд не стал бы возвращаться в страшное место, где с любовью хранят пособие по дрессировке домашних крыс. А ведь сначала в Норе было так уютно. Молли чудесно готовила, Перси надежно защищал от близнецов и никаких кошек в округе. Просто Рай, заслуженный за долгие годы так называемой дружбы, с самыми что ни на есть настоящими Мародерами. Себя Питер негодяем и предателем не считал, а вот гриффиндорцев-сокурсников — очень даже. Питер и жалким себя не считал, даже, пожалуй что, собой гордился. А что? Пусть у него нет пресака кубиками, такого как у Блэка или Люпина. Пусть не выдался ростом, толстоват, залысины начали пробиваться уже лет в восемнадцать и магической силы не так, чтобы очень много, но в целом он был мил, хорошо воспитан и даже в некоторой степени талантлив. С трансфигурацией, конечно, не всегда ладилось. И оно понятно: МакКошка подсознательно с самого первого курса чувствовала тотемного зверя Петтигрю. По счастью, ограничилось ее смутными подозрениями. Питер всегда боялся, что однажды она узнает точно и закогтит его своей уродливой лапищей. А мерзавцы-Мародеры только и могли, что глумиться. Хиханьки им, хаханьки. Они, конечно, выполнили все нужные расчеты по трансфигурационным формулам. Без Джеймса и Блэка Пит никогда в жизни не сложил бы все эти цифирки в тарабарские слова, способные превратить упитанного юношу в маленькую серую крыску. И сидели с ним рядом, пока разучивал формулу. И даже не особо смеялись над самой аниформой. И над тем, что возвращаться в человеческий облик он может только с посторонней помощью, сначала не очень-то смеялись. Только потом, месяц спустя, Блэк придумал гениальную, по его мнению штуку: подкинул крысу в спальню к девчонкам. Питер, вообще-то, мечтал о чем-то таком. Волшебном. Поражался Поттеру: хранить мантию-невидимку и даже не попытаться залезть в ванную старост, когда там моется великолепная Нарцисса Блэк, ну или хотя бы Лил-с его ненаглядная! Что там, такой весь джентльмен... А Питти еще и по шее получил за попытку воспользоваться мантией по ее прямому назначению. Но радость была недолгой. Ведьмы очень редко визжат, увидев мышь или там жабу, а вот денег у честных гриффиндорцев вечно не хватает. И, оказывается, гадкая Эванс знает тьму тьмущую зелий, в которых обязательным компонентом входит крысиная печенка. Это потом уже она звала его Хвостик и очень извинялась, что едва не пустила друга на органы, но он-то помнил, как огромные пальцы, с хищно заточенными ноготочками, едва не сомкнулись на великолепном розовом хвосте, покрытом мельчайшими чешуйками. Еле лапки унес. Ведьма! А самым гадким поступком Блэка было, когда он схватил Пита в аниформе поперек туловища и принялся его мордой в харю миссис Норрис тыкать. Питер тогда так испугался, что сам, без посторонней помощи обернулся. Только ерунда все, что Блэк искренне помочь хотел. Никакой шоковой терапии не существует! Просто они вечно издевались, хихикали за спиной, а он все слышал. И отомстил. И еще отомстит. Блэку, Люпину, Малфоям-зазнайкам, и гадким близнецам Уизли отомстит тоже. Вот отыщет Лорда, и тот всем воздаст по делам их. Лохматый зверек неизвестной породы прыгал по чужим каминам, пробираясь в Албанию, следуя зову Темной Метки.