И вот, стоит Гарри в своем углу, слушает жужжание мух, думает, на какую из кушеток сесть, когда стоять надоест. Клетка к его приходу уже опустела, но он решил, что непременно дождется Хаэрса и подсмотрит, как тот забирается обратно. Для смеха Поттер запер клетку вновь и не просто так, а на навесной замочек от девчачьего дневничка (с предельно независимым видом его выдала Венсди).
За час бдения Гарри весь извелся. Он порешал задачку из математики, повспоминал склонения слов в испанском, порадовался, что не записался с Дадли на УЗМС, подумал — не попробовать ли писать пейзажи? У него определенно есть талант к живописи: в прошлогодней статье в «Придире» иллюстрации за авторством Поттера пользовались бешеной популярностью. Луна сказала, что такого количества писем к одной статье журнал еще никогда не получал, а «Ведьмополитен» и еженедельное приложение к «Пророку» устроили аукцион за право перепечатать у себя совместные рисунки Мальчика-Который-Выжил и Драко Малфоя.
Вот только страшновато было намекать о таком тетушке — она немедленно найдет какую-нибудь унылую профессоршу с лошадиным лицом, которая выставит на низкий столик кубы и цилиндры. И надо будет сидеть, пытаться сделать все ровно и бело, умирать от скуки и мечтать взмахнуть кистью, чтобы — р-р-раз! — и горы. Два! — и поле. Три! — и шедевр.
Гарри все-таки присел на кушетку и, засыпая, подумал, что Москито на него сердится за занятия бухгалтерией. Она всем своим совиным существом убеждена, что волшебник — это кто-то воздушный и порывистый. Тот, кто летит на метле навстречу ветру. Еще подумал, что экзамены по математике с помощью крестного стало гораздо проще сдавать, но когда дядя узнает… Этот момент должен был вот-вот настать, потому что дядя всё знает. Ему уже и про нюхлера Джин призналась, наверное.
Гарри смежил веки. Во сне вокруг кружились, тонко позвякивая, сверла, золотые галлеоны и замочки от девчачьих дневников. Тут чей-то голос произнес: «Акцио ключ». За шею больно дернули.
Мальчик проснулся, но сон словно продолжился: в комнате стоял толстый волосатый человечек, похожий на кузена Итт. «Быть может, Венсди у него взяла замочек?» — мелькнула глупая мысль. Человечек пытался открыть замок, зачарованный Тонкс, но ничего не получалось. А призванный ключ больно дергал Гарри за шею, натягивая шнурок, чтобы дотянуться до волшебника. Немного посомневавшись, Гарри перерезал веревку и ключик ударил толстяка в спину. Тот облегченно выдохнул, открыл клетку и, вместо того, чтобы достать Хаэрса из кармана, вдруг потек, уменьшился, отрастил усы и лапки и превратился в крысу, словно жуткий герой сказки Гофмана.
Гарри боялся вздохнуть, чтобы случайно себя не выдать. Сейчас главное дать колдуну запереться в клетке. Но не успела закончиться трансформация, как в комнату вбежал Дадли, вопя что-то нечленораздельное.
Человек-крыса мгновенно вернул себе прежнюю форму и направил на Дэ волшебную палочку: «Об…»
Хрясь!
Гарри не собирался ждать, какое заклинание наложат на брата, и от души саданул стулом по хребту врага. Стул сломался. Но взрослый волшебник — вот неудача — особенно не пострадал. И уж тем более не собирался падать в обморок, как в кино. Да и то сказать — удар стальным бладжером по голове редко приводит к обморокам. Маги — очень крепкие. И голова у них, похоже, самое сильное место. Это и личный опыт Поттера доказывает.
Спасло мальчишек то, что Гарри все еще был в мантии-невидимке. Пока маг вертелся на месте, угрожающе наставляя волшебную палочку на пустоту, Гарри подскочил к брату, схватил того за руку и понесся к Лонгботтомам, на ходу пытаясь растянуть мантию на двоих.
Мальчишки не видели, как страшный человек ругнулся, поджег домик и аппарировал в неизвестном направлении. Питер не собирался преследовать оболтусов и устраивать жаркую встречу выпускников Хогвартса: Фрэнк, Алиса, Сири и Луни. Нет уж! Это без него.
Теперь получать информацию о событиях придется окольными путями.
***
Небольшой пожар в магловском детском лагере породил волну паники в мире магическом. Журналисты представили дело так: как только сын сотрудника Министерства Ромуальд оказался в магловском мире, коварный Пожиратель умертвил его крысу, принял зелье оволосения и попытался подменить собой несчастное животное, но был раскрыт в момент преступления Героем, Победителем Темного Лорда. От разгневанного Мальчика-Который-Выжил трус скрылся, обернувшись грызуном. Подло напасть под покровом тьмы у злодея не вышло, но всем было ясно, что так просто он не сдастся. Восхитительная и неизменно правдивая Рита Скиттер задавалась вопросом: "Возможно ли получить второй анимагический образ и сколько еще Пожирателей бродят на свободе, пока маги беззащитны в своем неведении?"
Магглорожденные побежали со своими любимцами в аврорат, маги же… Эх, со времен охоты на ведьм в Европе не гибло столько фамилиаров.
— Конечно… Сама подумай! Я его проверять на анимагию начну, а он обернется да меня авадой! Точно пожиратель был, нечего орать с порога. Сама помнишь: огневиски — хвать, а бутылка пустая. Я говорил, что не пил. А ты жалящим! — с обидой выговаривал пьяненький житель Аппер-Фледжли* перепуганной жене, пока дочка оплакивала свою белую мышку.
Аластора Моуди в зоомагазины не пускали.
Владельцы совятен также раздумывали — не закрыться ли, пока скандал не поутихнет? С подписчиками «Пророка» случались, знаете ли, досадные инциденты. И ладно еще, когда сову просто отказывались впустить в комнату. Куда хуже
придур клиенты, знающие секо и инсендио, но не умеющие толком целиться. Вот, пожалуйста! Миссис Смит требует возместить ей ущерб за изрубленный в щепу буфет и сожженный портрет матушки, поскольку ее супруг не преуспел в охоте на сову их службы доставки.
Репортеры «Ежедневного Пророка» умело поддерживали истерию, перескакивая с темы на тему и обещая новые, леденящие душу подробности в следующем выпуске.
Разобравшись с питомцами, любящие родители вновь озаботились безопасностью своих чад. Ведь Рита прямо сказала, что преступник не оставит попыток добраться до Гарри. А Гарри будет в Хогвартсе.
Кому-то требовать отчисления МКВ не позволила совесть, кому-то — здравый смысл: вряд ли директор Дамблдор окажет предпочтение несомненно подающему большие надежды, но пока еще ничем себя не проявившему ученику, оставив за бортом героического ребенка огромной магической силы. А потому в Хогвартс прилетело несколько десятков сов с прошениями о переводе мальчиков и девочек в иностранные школы магии или на домашнее обучение. Встревоженные профессора метались по городам и деревенькам, убеждая, уговаривая, даже ругаясь (шотландский темперамент профессора МакГонагалл периодически вырывался из-под контроля, особенно когда кто-либо говорил дурное об Альбусе). Всех удалось уговорить, успокоить, переупрямить, как вдруг — новая напасть: министр вбил себе в голову, что в свете сложившейся ситуации школе просто-таки необходима надежная охрана. И она, конечно же, должна состоять из дементоров. Неподкупные, не знающие сочувствия и жалости… Вообще-то, Корнелиус периодически привлекал стражей Азкабана в качестве своих телохранителей, но Альбус полагал, что рядом со школой существам, питающимся радостью и светлыми воспоминаниями, делать нечего — заворот кишок будет. К сожалению, отстаивать свое мнение у директора решительно не было времени: проклятая должность вновь дала о себе знать. По счастью, прежний профессор ЗоТИ уходил по доброй воле и с самыми наилучшими воспоминаниями, но сути это не меняло: требовался новый профессор. И как на грех — эта шумиха. У директора было три претендента и все три отозвали свои резюме, даже не явившись на собеседование. Прочие же маги открыто заявляли, что не сошли с ума, слава Мерлину, чтобы занимать опасную должность, когда
такое творится.
— Ведь если бы не Герой Магического Мира! — с придыханием говорили они и закатывали глаза. Директору оставалось лишь зло дергать себя за бороду, да вовремя прикусывать язык, чтобы не похвалиться разумностью Гарри, сумевшего грамотно оценить свои силы и своевременно обратиться за помощью — не поймут.
Но Альбус не был бы собой без запасного плана к провалившемуся запасному плану.
— Не понимаю вашего выбора, господин директор. Я не считаю себя вправе. Я опасен. Могу побродить в округе, но минимум неделю в месяц я буду небоеспособен, и Хвост это прекрасно знает.
— Мой мальчик, профессор ЗоТИ — проклятая должность, лучше тебя все равно никого не найти.
— Глупости! Возьмите Аластора Моуди. Мимо него ни одна мышь не проскочит. Вы считаете, что детям мало Питера? Надо, чтобы раз в месяц они от оборотня бегали?
— Ты считаешь, что Аластор — это менее опасно?
— Даже если он их укусит, в Шизоглазов они не превратятся.
— Ты вовсе не опасен. А Северус сварит отличное зелье. Ты же не сомневаешься в способностях Северуса?
— Господин директор, к чему этот разговор? Зачем вам сейчас лишние проблемы? Узнает Совет Попечителей, и вместо того, чтобы охотиться за крысой, вы будете отбиваться от нападок этих возомнивших о себе невесть что Пожирателей.
— Ну, совет ведь не обязательно об этом узнает… — хитро блеснул глазами директор Дамблдор.
— Обязательно. Я гарантирую, — Ремус очень не хотел бросать все свои дела, чтобы просидеть в Хогвартсе год. Он вообще не очень любил сидеть на одном месте — детская психическая травма. И он, как и говорил Рику, действительно не давал обет монашества, а за моральным обликом учителей Совет Попечителей следил пристально. До сих пор некоторые вольности спускали только Снейпу. И то, исключительно потому, что у ушлого слизеринского декана был блат в руководстве.
Альбус прикрыл глаза, смиряясь. Давить на мальчика не хотелось. Ему и так несладко. Друг преданный… друг предавший… Кому, как не Дамблдору знать, каково это? Эх, Геллерт!
— Хорошо же, Ремус. Хорошо. Иди. И…
— Что?
— Ничего. Передавай привет Сириусу. Со всеми этими делами я совсем не успеваю следить за часами посещения.
— Да, господин директор. Я передам, — Люпин помялся в пороге, чувствуя вину перед мудрым волшебником. — И я поброжу вокруг, вы предупредите Хагрида. Присмотрюсь. Если что — дам знать, — еще чуть помолчал и, проклиная себя, добавил. — И если Моуди нужен будет учитель на замену… ну, обращайтесь. Только не в полнолуние, сами понимаете…
Альбус почувствовал, что еще немного и Ремус согласится на должность профессора.
Но, действительно, ни к чему это. Особенно когда можно заполучить и Люпина, и Моуди.
***
Пожару разгореться не дали: мальчишки бегали быстро, вредноскопы верещали громко — взрослые прибыли на место событий едва не схватив Питера Петтигрю за полу мантии. Довольный действиями только-только собранной команды магической охраны Фрэнк объявил план-перехват. Было бы неплохо усилить команду кошкой, но, после недолгих раздумий, пришлось признать, что профессор не оставит Хогвартс. Мистер Лонгботтом еще немного постоял в задумчивости, пытаясь осознать мысль, что в его замечательную команду кто-то может не захотеть попасть, пожал плечами и отправился ловить крысу по старинке: анализ следа трансгрессии, сбор воспоминаний у свидетелей, вызов команды обливейтеров по адресу, который, наверное, снится бедолагам в кошмарах. Но иначе никак: пара магловских охранников видела Дадли Дурсля, исчезающего под мантией-невидимкой.
— Ребята рады прибавкам, — качал головой Вернон, вечером обсуждая с женой случившееся. — Но я серьезно боюсь за них. Маги не слишком-то церемонятся с нам подобными. И обливейт не очень полезен. Не хотелось бы, чтобы мозги моих парней стали похожи на швейцарский сыр. Пора это заканчивать. Этот год дотерпим, но на следующий мальчишкам надо искать пристанище. Это уже не шутки.
— Как думаешь, быть может познакомить Алису с миссис Забини? Мальчики, помнится, были в восторге от ее деверя. Магический лагерь на берегу моря… Пожалуй, я бы отпустила сына в такой. Особенно если уход за детьми и питание организуют домовые эльфы.
— Почему ты думаешь, что их надо знакомить? Но вообще… мы идем на Косую аллею за учебниками вместе. Поговори с Алисой сама. Или ты? ..
— Нет-нет, я иду с вами. Никаких дел, когда надо приготовить Дадличку к школе. И с Гарри я хотела подойти к гоблинам. Знаешь, странно это говорить, но у мальчишки явно талант к финансам.
— Что странного? Он твой племянник. Родная кровь. А ты — лучший из известных мне…
— Перестань, — рассмеялась Петуния, но было заметно, что ей приятна похвала мужа.
***
Только один человек в магической Англии был лишен возможности поохотиться на крыс. По иронии судьбы, именно он хотел этого сильнее всего. Можно даже сказать, это было мечтой всей его жизни. Вот, чтобы мечта не превратилась в манию, а потом и в опасное психическое заболевание, Сириуса Блэка врачи ограждали от ненужной информации. Посетителей предупредили, а газеты не просто подвергались строгой цензуре: их полностью перепечатывали. Хоть сколько-то способные к писательству доктора спасали пациента, надиктовывая прыткому перу придуманные новости и ругаясь сквозь зубы. А ведь еще приходилось выслушивать от неблагодарного, что журналисты скисли, Скиттер вовсе не акула пера, а статейки переполнены идиотским позитивом.
И потом этот человек еще удивлялся, что микстуры становятся все отвратительнее на вкус!
Доктора тоже люди. И в критике необходимо проявлять похвальную сдержанность.
Ничего удивительного, что у одного из докторов сдали нервы:
— Ему, значит, нервничать нельзя! А мы скоро сами рядом ляжем. У меня уже глаз дергается. Я написал отличную статью, просто превосходную! Я два часа!
— Эдди, тише. Пациент услышит.
— Да мне плевать! В школе он меня доставал, придурок, и тут не дает писать так, как мне нравится. Нельзя упоминать крыс? Крысы! Беглые крысы! Охота на крыс!
— Эдди! У него действительно собачий… — из палаты Блэка послышался звон битого стекла… — слух. Мордред, Главный тебя уроет.
