Игра Богов

Третий день. Если быть точнее, то третья ночь перед похищением. Ночь, не предвещавшая ничего необычного, такая же, как и миллион других, такая же, какая будет стоять и после их исчезновения. Ветра не было, а на небе из-за ослепляющих огней большого города не было видно звёзд, однако, вряд ли кто-либо сильно жалел об этом. Точно не Линетт Хоуп, которой несколько часов назад сообщили об её увольнении. Девушка шла, не разбирая дороги, да и не глядя на неё, мыслями она сейчас была далеко, а от ожидания время тянулось невыносимо долго. От ожидания чего? От ожидания спасительного звонка. Вообще-то, Линетт не любила о чём-либо просить свою сестру-близнеца Лекси, однако, та требовала делиться своими проблемами и поняла лишь по её печальному голосу, что у неё случилась неприятность. Брюнетка крепко сжимала телефон в кармане, внутренне надеясь на лучшее, хотя и чувствовала, что на временную работу ей уже не вернуться. Как же она была права. Вообще-то, журналисты — те люди, которые всё знают и всё подмечают, которые ищут правду в деталях, а, не находя, додумывают её. Начинающие журналисты, точнее, стажёры, одним из которых и была Линетт, должны помогать или вдохновлять помимо того, чтобы выполнять мелкие поручения. Она не знала: получалось ли это у неё, но, во всяком случае, была уверена, что уволили её несправедливо. Лекси была с ней согласна настолько, что даже пообещала отправиться к своему знакомому, работающему в полиции, за информацией об Ульторе. Ультор стал самой обсуждаемой персоной в последние дни, но многие сведения о нём были надуманы. Информация от полиции должна быть самой достоверной, точной, не требующей какого-либо доказательства, подобно аксиоме. Вот только Хоуп предчувствовала, что даже не менее известный Эл не сможет ничего точно сказать о новом маньяке. Линетт вновь тяжело вздохнула. Она шла медленно по бетонным плитам тротуара, возвращаться домой ей совершенно не хотелось. На улице было поспокойнее, да и не нужно было ничего объяснять, ничего говорить. Родители всё равно забеспокоятся, увидев в каком состоянии она вернулась, а разговаривать с ними у неё не было желания, как не бывает его у того, кто чувствует себя совершенно ненужным. Лекси поэнергичнее, поувереннее, её любят, она даже умеет нравиться людям, но не Линетт. Хотя, какой толк в этих рассуждениях? Они всё равно не внесут поправку в её комплексы, о которых ей очень хотелось бы забыть. Телефон завибрировал в её руке. Поднеся его к лицу, Хоуп нервно улыбнулась, увидев на экране номер сестры. Вряд ли новости были хорошими, но, по крайней мере, она успокоится, узнав, что для её профессии всё кончено. — Лекс? — она остановилась, оглядевшись по сторонам. — Тут столько всего интересного, — по голосу было слышно, что девушка улыбалась. — Симпатичные полицейские, вредные секретари, холодная вода в куллерах. — А Ультор? — вздохнув, спросила Линетт. — На его счёт что-нибудь известно? Телефон выскользнул из руки Хоуп, её рот крепко зажали рукой. Попытка вырваться привела лишь к тому, что кто-то тяжело повалил её на асфальт, ловко связав руки чем-то холодным, твёрдым и гладким, судя по ощущениям — цепью. Некто сидел на её бёдрах и не двигался, в то время как она от шока и испуга боялась даже вздохнуть. Воланд нахмурился от восторженного бреда, который несла девушка по телефону. Он надеялся услышать хоть что-нибудь полезное, однако та лишь сообщала о подтверждённых убийствах, о некоторых догадках полиции и о том, что Ультору обеспечена смертная казнь. Как жаль. Эл скрывает все самые интересные сведения. — М-м-м, — ухмыльнувшись, прервал её светловолосый. — Ты так бесполезна. Абсолютное ничтожество. Он сбросил вызов, гадая, что же ему теперь ему поступить с обезвреженной девушкой. Отпустить, или воспользоваться ситуацией и немного помучить? Она не двигается, похоже, испугалась довольно сильно, а бесполезными сведениями он расстроен так сильно, что с радостью с размаху ударил бы кого-нибудь своим импровизированным тяжёлым оружием. Поднявшись, парень натянул цепь, освободив руки девушки, после чего намотал металлические звенья на своё запястье. — Поднимайся, — без эмоций произнёс он. — Ты мне больше не нужна. Линетт послушалась его, не отойдя от испуга, да и не совсем соображая от охватившей её паники. Она всё ещё чувствовала холодный металл, стискивающий руки, всё ещё чувствовала твёрдую ладонь у себя на лице. От беспомощности её затрясло. — М-м-м, — он постучал её телефоном по своему подбородку, потом перевёл взгляд на мобильное устройство. — Может, я его заберу? Как компенсацию за то, что испачкал брюки? Хоуп непонимающе подняла на него взгляд, из-за чего Воланд пристально и со свойственной ему наглостью осмотрел её, задержав взгляд на бёдрах и груди. Её лёгкое пальто, джинсы, шарф и длинные чёрные волосы были в пыли, а она была напугана так сильно, что даже забыла о том, что должна отряхнуть их. Сжав губы в тонкую линию, она кивнула, склонив голову, а в ореховых глазах заблестели слёзы. — Вот и отлично, — покрутив телефон пальцами, светловолосый убрал его в узкий карман брюк. — Ну, пока. Удачной ночки. Повернувшись на пятках ботинок, он накинул капюшон на голову, спрятав под ним светлые волосы. Почему-то Воланд подозревал, что кто-то за ним пристально следит, однако, не подозревал в этом свою маленькую компанию, от которой не так давно сбежал. Ая, Тео и Анри. Ая могла бы пойти за ним, но для неё важна лишь она сама, Тео и Анри ведомые. Был ещё ненавистный Роджер Рувье, который наверняка мечтал поскорее избавиться от пресловутого Варга «Воланда» Йенсенна. Кто остаётся? Собственно, никто, но гнетущее чувство ни на секунду его не оставляло. Как же он прав. Он не прошёл и десяти метров, как тут же отпрыгнул назад. Острый нож пролетел в сантиметрах от его лица, вонзившись остриём в бетонную стену, на секунду застряв в ней, а потом с громким стуком упав на тротуар. Он перевёл взгляд в сторону нападавшего, но не успел его увидеть. Дёрнув рукой с цепью вверх, он едва успел отразить удар. Металл со звоном ударился о что-то железное, а сила была приложена к удару такая, что Воланд стиснул зубы от вспышки боли. Он вновь отпрыгнул, противник целился в шею, но промахнулся. — Неплохо для любителя. — Генриетта Таусенд склонила голову набок, прищурив взгляд. Йенсенн удивлённо смотрел на неё, но вскоре его глаза вновь сощурились, отразив лишь злобу. Таусенд держала в вытянутой руке обыкновенный топорик для мяса, хотя парень был готов поклясться, что ударили его мечом или большим топором. Хотя, он и успел отразить атаку, но вспышка боли была такой яркой, будто она разрубила звенья цепи и добралась до кости лезвием. Такая огромная сила, такая молниеносная реакция. Зверь. — А теперь верни краденное. — Ты кто такая? — прохрипел от злобы парень, незаметно разматывая цепь, спасшую его от куда более серьёзной раны, чем ушиб. — Капитан тихоокеанский военно-морского флота США, — она широко улыбнулась. — Вирида! Вирида. Та, что была в театре вместе с Уолтерс. Замечательно. — Чего? — он дёрнул бровью. — Женщина — капитан? Серьёзно? — Хочу прояснить две вещи, сраный сексист, — начала она. — Первое — я доверенное лицо Эл, и я слежу за всяким, кто покажется мне достаточно подозрительным. Второе — ты напал на гражданского и украл у него телефон, и я его заберу. Воланд усмехнулся, взмахнув тяжёлой цепью, с глухим шумом рассекая ей воздух. — М-м-м, извини, мне он нужен больше. — Не пытайся бежать. Цепь с грохотом опустилась на бетонные плиты, на которых мгновение назад стояла Таусенд, оставив на некогда ровной поверхности неглубокую вмятину. — И не собираюсь! Теперь уже усмехнулась Генриетта. — Не умеешь бегать — учись умирать! Взмахнув топориком, блондинка рассекла им воздух, ударив гораздо раньше, чем светловолосый успел натянуть цепь для блока. Алая кровь полилась из пореза на груди, пропитывая собой пришедшие в непригодность куртку и рубашку под ней. От второго удара, нацеленного в руку, он успел уклониться, сделав шаг назад. Парень вновь попытался ударить цепью девушку, и удар пришёлся бы по её блондинистой голове, если бы она не отскочила вправо. Приблизившись, она вновь замахнулась, ударив снизу, вновь оставив неглубокую рану на теле парня от правого бедра до левого плеча. — Собаки и умирают по-собачьи, — вновь без труда увернувшись от его замаха, сказала Таусенд. — Тебе конец! Кончиком топорика, она задела его щёку, хотя Воланд чётко видел, что целилась в шею и попала бы, если бы он не уклонился. Сделав шаг назад, он не удержал равновесия и рухнул на тротуар. Сжав кулаком цепь, он дёрнул её, но его соперница придавила её подошвой тяжёлого сапога. Зверь. — Каково это, — Вирида подбросила окровавленный топорик в руке, поймав его за рукоять. — Знать, что есть хищники свирепее тебя? Йенсенн дёрнул цепь, приподнявшись, собираясь встать на ноги, нисколько не ожидав того, что Таусенд поможет ему в этом. — А ну встань. Генриетта ударила его ногой по груди, но не ограничилась лишь этим, голенью подняв его с такой лёгкостью, будто подросток был для неё соломенной куклой. — Последнее желание? — она двигалась так быстро, что парень даже не заметил, как Вирида очутилась у него за спиной и приставила острое лезвие к горлу. — Ультор. В серых глазах Воланда не было страха, лишь ненависть и унижение. Скосив взгляд в сторону противницы, он стиснул зубы, будучи не в силах выдавить из себя слова. — Что такое? Страшно, когда причиняют боль? Тон голоса Таусенд был заискивающим, вкрадчивым, будто от одного вида крови она испытывала сильное возбуждение. И это пугало. Пугало того, кто решил навсегда отринуть страх, пугало Воланда, поклявшегося не заботиться о ценности своей жалкой жизни. — Пожалуйста, перестаньте! — вскрикнула Линетт, зажмурившись, видимо, испугавшись, что Вирида атакует и её. — Прекратите! Хоуп была слишком напугана, чтобы встретиться со взглядом Таусенд, а Йенсенн был уверен, что по острию её топорика вновь течёт его кровь. Боль была острой, жгучей, но виду он старался не показать. — Эй, любовнички! — послышался ещё один голос, уже принадлежавший мужчине. — На улице не стыдно трахаться? Это подействовало. Нахмурившись, Генриетта оттолкнула Воланда в сторону, тряхнув топориком, сбрасывая с него капли крови. Мужчина подошёл, внимательно, с интересом и толикой наглости разглядывая каждого. — А паренёк, — произнёс незнакомец, не вытаскивая сигареты изо рта. — Видимо, и правда Ультор, раз я его тоже заподозрил. Йенсенн сплюнул на тротуар, прижав к телу тряпки, оставшиеся от его куртки. Кровь быстро пропитала их, от чего ему лучше не становилось. Сознание помутнело. Тряхнув головой, Воланд раздражённо бросил недавно выкраденный телефон на асфальт, неуклюже пятясь в сторону, пытаясь как можно скорее уйти. Это всего лишь болевой шок. Такое уже случалось, а раны не могут быть слишком глубокими, чтобы убить его. Царапины. Да, оставленные бабой жалкие царапины. Это хорошо. И от осознания этого уже лучше. Нельзя в больницу. Нельзя попадать в чёртову больницу. Обвинивший его в Ульторстве мужчина положил твёрдую руку ему на плечо. — Я детектив, а не Ультор, — проговорил Воланд сквозь зубы. — Мелковат, — незнакомец потёр свою щетину. — Зато не похож на труса, чтобы называться Ультором. У меня в машине аптечка. Идём, подлатаю тебя от грубых рук твоей любовницы. Генриетта с отвращением фыркнула, отвернувшись. — Ещё один доверенный Эл? — глядя на него исподлобья, спросил Йенсенн. — Эл? — незнакомец усмехнулся вновь. — Я враг Эл. Я немного не люблю закон. Ронан Эсмонд. Может, ты слышал обо мне? Мне не поверит даже самый тупой коп из существующих. Эсмонд. Воланд нахмурился, услышав эту фамилию. Грабитель, вошедший в число тех, кого третий Кира записывал в тетрадь смерти, преступник, в фамилии которого СМИ допустили ошибку, спасшую ему жизнь. Если и не доверенный Эл, то уж точно тот, за кем он наблюдает. Боги, в которых Йенсенн никогда не верил, определённо на его стороне, раз он стоит в окружении троих подозреваемых. Вирида, напавшая на него, слишком важна, чтобы упускать её из виду, Линетт Хоуп — обыкновенная тихоня, но даже из неё можно извлечь пользу, а Ронан Эсмонд сам его нашёл. На ловца и зверь бежит, хотя, в данном случае — львица и медведь на волка, набросившегося на котёнка. Вирида связана с большим числом подозреваемых, чем можно было бы пожелать обыкновенному новичку в расследовании дела Ультора. Если Воланд не может и не должен подбираться к Эл, то нужно подобраться к ней. — Я обработаю раны, — проговорил Ронан, раскрывая аптечку, выбросив докуренную до фильтра сигарету в урну. — Не думаю, что твоя любовница хотела тебя убить. Они неглубокие. — Не беспокойся о нём, — Генриетта ловко покрутила топорик на пальце. — Беспокойся о себе. Язык легко отрезать, особенно — болтливый. Эсмонд коротко усмехнулся, обрабатывая порезы Йенсенна чем-то таким отвратительным и щипающим, что парень зажмурился, чувствуя вспышки боли, вкупе с отвратительной, разливающейся по телу слабостью. Такое было уже не раз, ему не впервые драться и выходить из боя проигравшим, но досаду поражения можно уничтожить либо замкнувшись в себе, либо взяв реванш. Воланд всегда выбирал второе и всегда успешно. Но не нападать же ему на женщину, пускай она и очень сильна. — Детектив, говоришь? — вновь закурив, спрашивал Ронан, туго перевязывая раны паренька. — А мелкий-то чего такой? Или в школах такая мода? В серых глазах юноши отразилась злоба. Он окинул взглядом мужчину, который своим внешним видом напоминал больше преступника, нежели добродушного мирного жителя. Из-под закатанных до локтя рукавов серой рубашки виднелись многочисленные татуировки, на кожаном жилете была прикреплена фальшивая шестиконечная звезда шерифа, а непонятный образ дополняла серая шляпа с полями. От него просто веяло подозрениями ровно также, как и запахом дорогих сигарет, которым он был пропитан насквозь. — Эл было восемь лет, когда он раскрыл своё первое преступление, — Воланд отряхнул куртку, которую уже думал пустить на тряпки. — Мне уже пятнадцать, я уже взрослый. Эсмонд закашлялся, пытаясь подавить смешок, в то время, как Таусенд злобно засмеялась, прикрыв рот рукой. Хоуп потерянно смотрела на них, не понимая причин их смеха, удивлённо переводя взгляд от женщины к мужчине. — Ты спас меня от бабы, — Йенсенн провёл пальцем по своему порезу на щеке. — Надеюсь, ты внутри себя вдоволь наржался над таким слабаком. — Ну, раз ты затащил её в постель и даже заставил ревновать, — он затянулся, а после выдохнул дым через нос. — И это всё в пятнадцать лет, то я даже завидую. — Тебя всё-таки убить! — твёрдо сжав рукоять топорика для мяса, Генриетта направила его на Ронана, однако тот лишь равнодушно отмахнулся от оружия. Воланд нахмурился, отчасти ему не нравилось то, что на него постепенно перестают обращать внимание. — Я тебе должен, — без эмоций сказал парень. — Ты сказал, что следишь за Ультором, а я, — он выдержал паузу. — Понятия не имею, кто он такой. Но могу частично пролить свет на дело. — Серьёзно? — Эсмонд немного воодушевился. — Тогда… Таусенд зажала рот мужчины рукой, не позволив ему договорить. — Ну, уж нет! Поделишься со всеми информацией!Даже корыстолюбивый Намикава имеет право знать: из-за чего погибло его окружение! Йенсенн несколько секунд смотрел на блондинку, после чего перевёл взгляд на Хоуп, вглядевшись в её испуганное лицо. Ему нужны свидетели, и не нужно упускать подозреваемых, которые рассеются, как дым, если он выложит все карты прямо здесь и сейчас. Да и какой человек в здравом уме поверит в такую вещь, как тетрадь смерти? Люди ослеплены эгоизмом, не видя дальше собственного носа. Эл не выходит из тени, оставаясь в безопасности, иначе эти люди не проявляли бы такой рьяной самодеятельности, что даже нашли Воланда, в то время как другие преемники даже близко не подобрались. Отлично. Нужно пустить тень сомнения в их отношения, переманив на свою сторону. — Мне тоже нужно знать, — тихо, дрожащим от испуга голосом произнесла Линетт. — Нужно знать, почему умер мой друг. Не друг, а возлюбленный, и не прячь эмоции, делать ты этого не умеешь. Йенсенн вновь перевёл взгляд на Ронана и Вириду. — Мне спокойнее в помещении. — Боишься темноты? — глядя свысока на Воланда, спрашивала Генриетта. — Очень боюсь. По неоспоримому желанию Таусенд, местом для переговоров была выбрана гостиница, в которой девушка проживала на данный момент. Она не боялась, что Йенсенн нападёт на неё, когда она не будет к этому готова, не боялась, что в номере могли уже быть размещены подслушивающие устройства. Более того, она даже хотела, чтобы эти два пункта осуществились. Первый — потому что любила сражения и соскучилась по ним, второй — потому что сведения, полученные от подростка, могли быть полезными для Эл. Если их подслушивает Ультор — пускай начинает паниковать, что о нём начинает догадываться даже какой-то мальчишка. И встреча с Евой, которой Генриетта предоставила свой номер для временного проживания, была для парня не совсем приятной. Уолтерс сейчас лучше не оставлять в одиночестве, случившееся было для неё тяжёлой травмой, а в таком подвешенном состоянии она могла сделать с собой всё, что угодно. Рейдзи, Теру, Соитиро, Лайт и Тода не отходили от неё ни на секунду, благо, японцы не такие чёрствые и педантичные, какими их запомнила Таусенд во время своей службы в Японии. — Воланд? — увидев парня, балерина даже поднялась со своего места и подошла к нему. — Что с тобой? Йенсенна передёрнуло, когда девушка коснулась пальцами его лица. Слишком похожа, даже характер такой же. Раздражённо отмахнувшись от неё, он прошёл в середину комнаты. — Дважды объяснять не собираюсь, — он поднял со стола маркер и зубами снял с него колпачок, после чего огляделся в поисках пишущей поверхности. — Вопросы меня раздражают. Он стянул с пустого стола широкую бумажную скатерть, после чего повесил её на дверцу шкафчика. Генриетта была готова поклясться, что он начнёт писать либо на обоях, либо на светлой мебели, и для неё было большим удивлением, что даже таким дикарям в какой-то степени присуща аккуратность. Воланд постучал не пишущим кончиком маркера по бумаге, после чего стал записывать имена. Люди наблюдали за ним, не мешая, и не задавая вопросов. Объяснит, когда закончит, тем более, тяжёлая металлическая цепь всё ещё угрожающе висела у него на руке. — Это не все, — заговорил он, поставив точку. — Лишь те подозреваемые, которых я нашёл. О других можете расспросить Эл, если, конечно, он не отправит вас куда подальше. Клюнула, Вирида? Теперь заглатывай приманку. — Но, — попыталась заговорить Хоуп, хотя её и передёрнуло от тихого позвякивание звеньев его цепи. — Моё имя… и моей сестры… они... они записаны неправильно. — В том-то и дело, — выслушав, вновь повернулся к своей импровизированной доске Йенсенн. — Имена подозреваемых записывались правильно только в их личных документах, до которых Ультор добраться не мог. Если вы вдруг не знали, ему требуется знать имя, фамилию, ну и видеть в лицо физиономию для совершения убийства. — Копия Киры, — фыркнул Эсмонд. — Правильно, — ответил светловолосый. — Поначалу, — он дописал ещё несколько имён тех, кто был уже мёртв. — Он устранял либо конкурентов этих людей, либо тех, кто в прошлом причинил им вред. Кто-то лишился противного родственника, предавшего друга, неприятеля, — и всё в этом духе. Но с Синди Лэйки случай особенный. Да, он убил всех, кого она ненавидела, а потом добрался и до неё самой, как бы говоря нам, что настоящие данные на жертв у него есть. В её имени, кстати, допустили ошибку даже на афише. — Как и в моём, — опустила взгляд Ева. — Однако, — продолжал парень. — Кроме имён я не нашёл никакого сходства. Он обозначил этих людей, велел наблюдать за ними, но логики в этом никакой. Возможно, он сам наблюдает за ними с трепетностью, — он помедлил. — Родителя или одержимого. Последний наблюдает за объектом своей страсти скрытно, из тени, желая лишь счастья, жертвуя жизнями ради своей трепетной любви. Думаю, не видя объектов своей заботы, он выйдет из себя. Ещё думаю, что он может быть одним из вас, но убить меня вам не удастся. Люди переглянулись, с толикой подозрения глядя друг на друга. — Я не Ультор? — натянуто улыбнувшись, спрашивала Уолтерс. — М-м-м, — он вздохнул. — Не думаю. Вполне возможно, что он выбрал жертв из другой страны, но это было либо от скуки, либо от желания отвести от себя подозрения. Генриетта крепко сжала руки в кулаки, но на её лице не отразилось эмоций. Ронан опять закурил, подойдя, дописав своей ручкой ещё несколько имён: Паулы Хоутон, Винсензы Скаббии и Роберта Вашингтона. — ЛжеУльтор, — Воланд потёр руки, глядя на последнее имя. — Кто у него погиб? — Ушедшая от него жена и дочь, — ответил Эсмонд. — Я не следовал за ним, хотел переговорить с Лэйки или Уолтерс после их выступления, но… Тебя, кстати, я заподозрил ещё в театре. Ты сорвался с места раньше всех. — Я знал, что убийцы не было в зале, — Йенсенн закрыл маркер колпачком и бросил его на стол. — Он убивает, записывая имена в специальную тетрадь. Как — придумайте сами. Можете мне не верить, но я знаю что говорю, а мой рассудок всё ещё при мне. Люди слушали его, никто даже не подумал о том, чтобы заговорить первым. Большинство было осведомлено о тетради, остальным нужно было лишь поверить, хотя сделать это довольно непросто. — И я знал, что лжеУльтор невиновен. Он записал имена на обыкновенные листы, — он скрестил руки. — Я проверял. Он вписал на каждый листок моё настоящее имя своей кровью. — Ты что, — кашлянув в кулак, спрашивал Ронан. — Настолько идиот? — А чего мне бояться? — хмыкнул он. — Я был уверен, что останусь жив. Да и терять мне нечего, — светловолосый сжал на груди свою порванную одежду. — На этом всё. Делайте с этими сведениями что хотите, — он перевёл взгляд на дверь. — Хоть в глотку их запихайте. Да, он планировал остаться с ними, вот только рядом с Уолтерс находиться он не способен. Его воспоминания всё ещё ярки, да и будут отражаться в ночных кошмарах, хотя и прошло довольно много времени. — Тебе ведь некуда идти, — окликнула его Вирида. Она уже видела раньше такую же печаль, какая тронула лицо Воланда. Печаль человека, который абсолютно никому не нужен. — Тем более, в рваной одежде. — Её слова не возымели эффекта. — Тварь, где уважение?! Я, вообще-то, извиняюсь! Ещё один шаг, и я прирежу Хоуп, за которой ты так пристально следил! Видимо, девушка поверила ей, судя по тому, как она быстро юркнула за спину Эсмонда. Йенсенн лишь равнодушно и не спеша отсалютовал ей, заходя в лифт. Наблюдать можно и издалека, да и быть менее заметным, не то, что надменная Филфи, любящая втереться в доверие. — Мне тоже пора, — несмело заговорила Линетт. — Я и без того задержалась, — она перевела взгляд на блондинку. — Вирида, спасибо Вам за… Таусенд закатила глаза, скрестив руки на груди. — Я смотрю, ты не учишься ничему, — она нахмурилась. — Я всего лишь поцарапала этого придурка, но не убила и не вселила в него добрые намерения. Не думай, что выговорившись здесь, он перестанет таскать цепь на руке и связывать людей ею. Хоуп потупила взгляд, стыдясь своей наивности. Пытаясь приободрить девушку, Уолтерс положила свою руку ей на плечи. — Не бойся, — она устало улыбнулась. — Меня тоже япошки не выпускают. — И не отпустим, — обиженно ответил за всех Лайт, с укором глядя на Еву. — В Вашем состоянии нельзя оставаться в одиночестве. — Вот именно, — кивнул Миками. — А Ультора требуется как можно быстрее уничт… Соитиро успел заткнуть ему рот ладонью прежде, чем он договорил последнее слово. Они решили ни в коем случае не напоминать Уолтерс о том, что хотя бы косвенно связано со смертью, но, к несчастью, любящего во всём порядок прокурора так и распирало случайно сболтнуть запретное слово. — Поймать, — ответил за него Лайт. — К тому же, мы не одни в этом деле. Тот паренёк предоставил нам ценные сведения. — И нанёс психологическую травму ценному подозреваемому, — Генриетта сонно смотрела на людей. — И ещё. Ненавижу, когда народа слишком много. Намёк понят? Ронан с улыбкой пожал плечами и вышел из номера, небрежно бросив на стол свою визитку, а остальные переглянулись между собой. Линетт знала, что ей придётся переночевать здесь, а если она предупредит родных по телефону, то заставит их сильно понервничать. Но, всё же, остаться живой куда лучше, чем валяться в земле, будучи задушенной тяжёлой цепью. Японцы переглянулись, в поисках самого неадекватного из присутствующих. Миками было очень обидно, что его выгнали первым. Оба Ягами ушли следом, понимая, что с состоянием Лайта оставаться рядом с запуганной до смерти Евой нельзя. — Уже лучше, — подойдя к шкафу, Таусенд достала чистую одежду для Хоуп, которую бросила ей. — Не пыли в моём номере. Линетт кивнула ей, удалившись в ванную комнату для того, чтобы переодеться да и отправить пыльное тряпьё в стирку. Балерина тяжело вздохнула, скрестив руки на груди. Состояние Уолтерс прекрасно ощущалось, хотя она и пыталась улыбаться, надеясь обмануть людей, будто с ней всё в порядке. Ей страшно, ужас близкой и неминуемой смерти её до сих пор преследует, но признаться в этом для неё гораздо хуже, чем молча пережить случившееся. Первая ночь — самая тяжёлая, дальше будет легче. Она вряд ли уснёт сегодня сразу, а если и уснёт, то кошмары неизбежны. Всю ночь будет прислушиваться к тихому дыханию присутствующих, либо разговаривать с ними до утра, постоянно проверяя, живы ли они. Смерть прошла рядом и обошла её стороной, но кого она заберёт в следующий раз и как скоро? Одновременно девушка и хотела это знать, и страшилась одной мысли об этом. И этой ночью Ева пыталась чем-нибудь отвлечься, чтобы не вспоминать о произошедшем на сцене. Усталость давала о себе знать, и в процессе разговора, фразы оставшихся в номере людей становились всё более бессмысленными. Первым шумно засопел Тода, скрючившись в широком кресле, почти одновременно уснули Генриетта и Линетт, сидя за круглым столом и опустив на него головы. — Вы бы тоже поспали, — тихо произнесла Уолтерс, скучающе смотревшему с ней фильм прилегшему на кровати Намикаве. — День был трудным. — Бывает и хуже, — безо всяких эмоций ответил он. — Особенно, когда Мацуда предлагает идеи для бизнеса, — Рейдзи вздохнул, вспомнив тот нелепый ужас. — По-твоему: кем он работает? — Он, — девушка перевела на Тоду взгляд, отметив для себя то, что надетая на него форма полицейского была явным подвохом. — Менеджер. — И почему? — Болтливый, — Ева пожала плечами. — Зато обаятельный. Думаю, если бы он продавал бы что-нибудь, я бы приобрела, даже если бы мне это было совершенно не нужно. — Да, я работал с таким же идиотом, — он усмехнулся. — Который пригласил быть лицом компании второго Киру. — Ох, — она удивлённо взглянула на него. — Тише ты, — вновь вздохнул Намикава. — Не буди идиота, скромницу и истеричку. Девушка послушно сжала губы в линию, а после заговорила негромким шёпотом. — Вы работали со вторым Кирой, — Уолтерс вспоминала, пытаясь выудить из мутного омута собственных мыслей искорки памяти о событиях четырёхлетней давности. — А не Вы ли помогли в его поимке? — И второго, и третьего, — бесстрастно ответил он, не особо радуясь произошедшему тогда. — Мне повезло, что они были у меня на виду. Возникшее недолгое молчание ему совсем не нравилось. Рейдзи встретился взглядом с Евой, в голубых глазах которой показались слёзы. Тяжёлые прозрачные капли скатились по бледным щекам, в то время как на лице вновь показалась улыбка. Не наигранная и не радостная, а, скорее, полная надежды. — Я так счастлива, — рукавом она вытирала слёзы с глаз. — Поймать второго и третьего Кир, — она всхлипнула, ненавидя себя за слабость, за неспособность сдержать эмоции. — Вы герой. Он промолчал, давая ей время, чтобы взять себя в руки. Деталей о том, что он не принимал ни сторону Эл, ни сторону Киры его будущей сотруднице знать необязательно. — Я мог и солгать. Ты очень наивна. Она вздрогнула. — Да. Верно. Я не могу никого заподозрить. К чему это было сказано? Она вновь подняла на него взгляд, молча умоляя помочь ей, прося о неком подобии защиты, и ему это совсем не нравилось. — Хочешь, чтобы я подозревал за двоих? — он подождал, её молчание послужило ему ответом. — Хорошо, — тяжело вздохнув, он положил руку ей на голову, осторожно растрепав русые кудри, пытаясь приободрить, лишь бы успокоить. — Мне нетяжело. Намикава обнял Уолтерс, видя, как ту сотрясают спазмы рыданий. Закусив губу, она, наконец-то, дала выход своим эмоциям, будучи не в силах их контролировать, вспоминая лица умерших друзей, вспоминая, как когда-то хихикала из-за того, что не могла запомнить их имён. Теперь их нет. Ни одной из них, никого, с кем она выступала на сцене… В первый и последний раз. Рейдзи не знал, сколько прошло времени, однако, когда Ева обессилела, он положил её, спящую, на кровать, после чего укрыл одеялом. Не из душевного порыва, естественно, она должна ему верить и слушаться — не более. Её куртка привлекла его взгляд, ровно как и тонкое серебряное кольцо на её безымянном пальце левой руки. Камней много, видимо, колечко помолвочное, потому как обручальные кольца выглядят куда скромнее. А в сумке должен быть телефон. Телефон с номером человека, подарившего ей это кольцо. Правильно ли он поступает? Намикава едва заметно улыбнулся, вытащив мобильный Уолтерс из куртки, уже в красках представляя её представителем Ёцубы. Конференция, иностранцы, заинтересованные в сотрудничестве, её вдохновенные речи, свойственные ей вежливость, учтивость и жизнерадостность в общении с клиентами, а её творческую самодеятельность он будет только поощрять. Естественно, он поступает правильно, пускай и очень подло. Самая длительная переписка была полна оскорблений и унижения. Понятно. Лучшая подруга. Ей-то она явно и говорила имя своего возлюбленного. Дуайт Харди. А расставание с ним и серьёзную ссору она спишет на его испуг из-за действий Ультора. Рейдзи вновь перевёл взгляд на Еву, перед тем как отправить первое сообщение. Решение пришло само собой, осталось лишь ждать реакции от Дуайта.