Игра Богов

*** Автомобиль, в котором устало дремала Вирджиния Льюис, был припаркован возле какого-то ресторана французской кухни. Это место девушка выбрала неслучайно: во-первых, на парковке стояло довольно много машин, её бросающееся в глаза транспортное средство из-за этого выглядело менее приметным; во-вторых, не нужно платить за стоянку автомобиля; в-третьих, искать её в этой части города никто не станет, да и французские блюда она ненавидела. Стёкла машины были тонированы так, что нельзя было увидеть ни водителя, ни пассажиров, которых, к счастью, не было рядом. Да и кого ей теперь подвозить? Свою семью? Друзей? Они Вирджинии всё равно не нужны. Льюис надела очки, услышав, что по крыше автомобиля забарабанил дождь. В городе у моря погода меняется постоянно. Скоро выглянет солнце, как и ранним утром, потом, возможно, опять будет пасмурно, потом ясно, а потом погода может разбавиться штормом. Это хорошо. Гроза и порывистый ветер были любимыми природными явлениями у социопатки. Автомобиль был большеват для рыжей, но именно в нём она чувствовала себя в относительной безопасности. Он был её бронёй, её оружием, в нём не было даже малюсенького слабого места, — настолько она любила свою тёмно-серебристую машину. Именно в защите сейчас и нуждалась девушка, видящая врага даже в блохастой дворняге. Протянув руку к магнитоле, рыжая уже было хотела сменить радиоволну или сделать тихую музыку погромче, как её внимание привлекло движение в лобовом стекле. Знакомый бежевый плащ. Человек, держащий что-то в руках, проходящий в двух метрах от машин по тротуару накрыл голову широким капюшоном так, что его лица не было видно. Похоже, он не видел и половины дороги, так как шёл прямиком на прохожих. Здравствуй, Артур Фабиус. Льюис нахмурилась, внимательно наблюдая за ним. Она априори была не готова доверять людям, а этот человек был тем, от которого следовало бы побыстрее избавиться. Он хорошо знает психологию, верить ему нельзя ни в коем случае. Ни одному его лживому слову, ни одному комплименту и ни одной эмоции. Строит из себя влюблённого простачка, демонстрирующего явные признаки одержимости ею. Если Арти думал, что Вирджиния ему верит, то он ещё больший глупец, чем прикидывается. Понадобиться она могла только представителям четырёх профессий. Если он не полицейский, не агент ФБР и не пронырливый журналист, то наверняка нанятый родителями аутистки частный детектив. Этот вывод пришёл неслучайно. Полиция уже отстала от Льюис, не найдя никаких улик, доказывающих её причастность к гибели Айры и Энн; ФБР не будет действовать открыто, а если и начнёт, то только тогда, когда вина Вирджинии будет полностью подтверждена; о журналистах девушка тоже позаботилась, добираясь до нужных мест разными путями. Ультор. Она — Ультор. Кто бы мог подумать? Девушка улыбнулась, но в этой улыбке не было и капли радости, лишь самодовольство, садизм и смертельная усталость. Вирджинию передёрнуло от мягкого стука по боковому стеклу автомобиля со стороны пассажира, заставив её раздражённо перевести взгляд. Артемис смотрел на неё и, пускай, не видел, но подмигнул ей, помахав рукой, демонстрируя большой стаканчик кофе в руке. Он снял с себя капюшон, а дождь уже успел вымочить его каштановые волосы. Иди к чёрту. Он вновь постучал костяшками пальцев, расстроено посмотрев на неё, безмолвно умоляя впустить в автомобиль с мокрой и холодной улицы. Иди. К. Чёрту. Никого нет дома. Никто не откроет, а если незваный гость попытается сделать это самостоятельно, то Льюис его убьёт. Ну, не то, чтобы убьёт, просто в водительской дверце припасены ингредиенты царской водки, а она будет куда хуже смерти. Эта кислота запросто растворит металл. Двери заблокированы, Фабиус, удачи тебе. Он вновь постучал, при этом поводив в воздухе пальцем, по-отечески пригрозив. Видимо, к чёрту он не пойдёт. — Тц. Нажав на кнопку, расположенную на водительской дверце, Вирджиния разблокировала двери автомобиля. Арти немало удивил тот факт, что при открытии дверцу нужно было поднять вверх, а не тянуть на себя. И, пока он отходил от секундного ступора, духоту салона машины разбавил прохладный воздух, пахнущий дождём. Но вместо того, чтобы сесть, Фабиус просто протянул Льюис большой стакан горячего кофе, вместе с бумажным пакетом, в котором было что-то съестное. — Приятного аппетита, — он заулыбался, закрыв дверь, после чего радостно помахал девушке рукой, уходя под узкий козырёк ресторана, чтобы спастись от проливного дождя. Чёртов психолог. Обыгрывает ситуацию так, что Вирджиния просто не может не пригласить его в салон автомобиля. Нельзя было открывать ему дверь. Нельзя. — Да какого хрена?! — сквозь зубы проговорила девушка, глядя на мёрзнувшего парня, включив фары с дальним светом, мигая ими. — Только попробуй отказать мне в моей доброте — я тебя по асфальту раскатаю, ублюдок конченный. Ждать долго не пришлось. — У меня к ноге привязан нож, — она тут же предупредила Арти, когда тот расположился на сидении рядом. — Помни: в этой машине тебе не рады. — Ты очень гостеприимна, — казалось, парня сказанное нисколько не смутило и не напугало. Он знал о её недоверии, о её страхах перед другими людьми. — Есть что-нибудь ещё? — Конечно, — равнодушно ответила Льюис, оценивающе рассматривая стакан горячего кофе. — Под педалью газа есть кнопка, нажатие на которую выпустит в салон хлор. Как ты уже понял, я подкована не только на химии, но и на технике, а на собственную жизнь мне глубоко плевать, поэтому, малейшее движение в моём направлении — я бью локтём по ручке своего кресла, которая соединена с частью приборной панели, находящейся перед тобой. Ты же не хочешь узнать: какая там кислота находится? — она выдержала паузу. — Мы друг друга поняли. Фабиус заулыбался, откинувшись в кресле, открывая упаковку мороженого, которое было для него своеобразным наркотиком, как шоколад для Мелло, леденцы для Филфи и газировка для Квинса. Судя по сказанному, напрашивались два вывода: ловушки существуют, но Вирджиния назвала их не все, и, очевидно, что девушка чего-то очень сильно боится. Параноидальный, ничем не обоснованный ужас, но перед чем? Перед смертью. Артемис знал, что Льюис была свидетелем смерти своего бывшего парня, знал, что люди из её группы в университете, её преподаватели падали замертво, проходя мимо, стоя у доски или просто разговаривая с ней. Кто угодно сойдёт с ума. Но. Вирджиния могла быть тем самым Ультором, который виноват в гибели людей, тогда поглотивший её ужас возник из-за невыносимой ответственности быть судьёй записанных в тетрадь несчастных. Убийца ни разу не повторился, придумывая очередную смерть, у него богатая фантазия, он делал всё возможное, чтобы его существование не обнаружили, а когда это стало явным — не струсил. Льюис не умеет и не может проиграть, Фабиус видел это, видел, как тяжело ей признавать свои слабости и уступать. Вирджиния вложила в его руку вытащенные из кошелька купюры. — Эй, — хотел было возразить он. — Мне не нужна твоя ничтожная забота, — она нажала на кнопку, заставив стекло машины опуститься. Не думая ни секунды, она отправила купленные Арти продукты в урну, с яростью бросив их. — И я не собираюсь быть в долгу перед таким жалким лжецом. Фабиус был терпелив и умён. Он знал, что Льюис намеренно выводит его из себя своим хамским поведением, своим высокомерием и пренебрежением, но был к этому готов. Рыжая быстро дошла до той мысли, что он работает детективом, поэтому захотела побыстрее отправить его восвояси, что он никакой не ухажёр, а всего лишь тот, кто собирает о ней информацию. Поразительно. Разве может молодая девушка обладать таким холодным и расчётливым разумом, на который не повлияют ни чувства, ни суицидальная депрессия? Это было давно, но Арти помнил, как затуманивался его собственный разум, когда он находился на грани, помнил о той тяжести, непрекращающейся боли, о тоске. Вирджиния слабее любого человека, которого он знал, но ей что-то велит быть сильной. — Вирдж, — Фабиус тяжело вздохнул, откусив мороженое. — Ты напичкала машину химикатами, начинила её собственными приспособлениями так умело и тонко, что их не найдёт даже опытный телохранитель, даже нож к ноге привязала. Каждое твоё заученное движение грозит мне смертью, а разумом ты отчаянно отвергаешь мысли о том, что я не хочу никому вреда. Ответь: чем мне обороняться? Палочкой от мороженого? Льюис совершенно спокойно смотрела на него, казалось, его чувства нисколько её не задевают. — Можешь меня обыскать, — держа мороженое во рту, он расстегнул на себе плащ. — Я безоружен. И ты уже успела заметить, что я не привык к резким движениям. Вирджиния поправила съехавшие на нос очки, как бы без слов подтверждая слова Арти. — Да, я частный детектив, ты уже поняла это, — он с грустью заулыбался. — Такой плохой, что до сих пор наблюдаю за девушкой, с которой подозрения давно сняты. Такой плохой, что не могу сердиться на неё, как и отвести от неё взгляд, с презрением пожелав её исчезновения из своей жизни. Такой плохой, что купленная мной еда расценивается, как яд или снотворное. Такой плохой, что пугаю и отталкиваю ту, которую очень хочу уберечь. Он не поднял взгляда, виновато опустив голову. Льюис быстро догадалась о его профессии, но не предполагала, что Фабиус скажет ей правду. Рассчитывала на ложь, отрицание или смену темы, но никак не на правду. Они сидели достаточно близко для того, чтобы Арти услышал, что у девушки перехватило дыхание. Впервые она чувствовала себя совершенно беззащитной, находясь в самом безопасном для себя месте — в своём автомобиле. Стыдясь за своё поведение, она отвернулась к своему боковому стеклу. — Тц. Вирджиния пошарила по карманам своей широкой тёмно-зелёной куртки. Найдя в одном из них пластиковую баночку, почти доверху наполненную жвачкой, она протянула её Фабиусу. — На, — не глядя на него, произнесла Льюис. — Выбрось. Принцип "око за око"? Арти заботливо сжал пластиковую ёмкость своей широкой ладонью, лишь на секунду коснувшись руки Вирджинии, из-за чего её передёрнуло. — Это лучшее извинение в моей жизни, Вирджиния. — Тц, — она мгновенно отвернулась к боковому стеклу, почувствовав, что к лицу прилил жар. — Не расценивая это за извинения, пародия на человека. Да и вообще: кому ты нужен? — Но ты останешься голодной, — раздосадовано произнёс он, не слыша оскорблений девушки, за которыми она прятала смущение. — Я схожу, куплю тебе ещё чего-нибудь. Фабиус попытался открыть дверь, однако, Льюис отреагировала раньше, одним нажатием кнопки заблокировав её. — Ты детектив, — начала девушка. — А с меня подозрения сняты. Я хочу знать: кто основной подозреваемый, и где он на данный момент находится? Знала бы она, что основных подозреваемых пятьдесят — не спрашивала бы. Но тут, похоже, её не интересует столько сам преступник, сколько возможность извиниться перед Арти за свои поступки. Значит ли это, что её лёд её сердца начал давать трещину? Плохо это или хорошо? Вирджиния очаровательна в своей грубости и колючести, но своё дело он предать не смеет ради любви молодой девушки. Если она окажется преступницей... Хотя. Какая она преступница? Она просто маленькая рыжая обезьянка. — Но после обещай, что хорошо поешь. — Да говори уже! — Академия Святого Бернарда. Я покажу дорогу. *** Занятия в Академии Святого Бернарда проходили весьма обычно, если не считать одной важной закономерности: ни на одном из уроков не присутствовал ни один учитель. Умирая от скуки, учащиеся занимались каждый своим делом: кто-то проверял интернет-страницы с телефона или планшета, кто-то общался с одноклассниками, кто-то списывал домашнее задание или пытался выучить заданный материал, кто-то прихорашивался, кто-то поглядывал в окно. Дейна не смогла удержаться и не продолжить чтение комикса, а Лэрри списывала из её тетради задание, громко возмущаясь непонятному почерку подруги. — Готово, — Милн тяжело выдохнула, устало упав головой на парту. — Официально заявляю: у меня глаза на крышу улетели. — Когда пишешь очень быстро, — вздохнула Эванс. — Не задумываешься о красоте букв. Но ты всегда можешь избавиться от проблемы: достаточно всего лишь самой начать делать домашнее задание. Взгляды блондинки и брюнетки встретились. — Я уже говорила, что ты Дьявол. — Лэрри тяжело вздохнула. — Только Лукавый будет заставлять человека, созданного для музыки, осквернять подошвы прахом бытия. Хорошее прикрытие, Сатана, никто не будет тебя искать в школе при церкви. — Что ж, — Дейна пожала плечами, вновь вернувшись к своему комиксу, на мгновение притихнув, но после тихо запев. — Serpens præcustodire. Serpens post. Milia Bibles. Centuriones de nomine… Милн приложила руку к уху, сложив пальцы так, чтобы было похоже на телефонную трубку. — Алло, Ватикан? Тут от Вас сбежало то, имя которого нельзя называть. Я серьёзно, оно поёт на латыни, водит парней за нос и вообще пьёт кровь маленьких детей на завтрак. Вышлите экзорциста. Желательно — двух. Желательно — симпатичных. Тихо засмеявшись, Эванс смотрела на разноцветные страницы журнала задумчивым взглядом, пытаясь вспомнить ещё какую-нибудь песню. Это было её маленьким хобби — переводить тексты на латынь, а потом уже петь их, правда, слушателями были либо Лэрри, либо старик Пьер Грандже, при остальных петь в одиночестве Дейна стеснялась. В хоре чувствовался некий командный дух, единство, в то время как сольное пение казалось чем-то пугающим и отталкивающим, сдавливающим горло петлёй. Милн и Грандже прекрасно играли на пианино, органе и флейте, часто репетируя с Эванс. И блондинку седовласый француз гордо называл своей преемницей. — Ого! — неожиданно воскликнула Лэрри, выпрямившись, сидя за партой. — Нормально, нормально. Дейна не подняла взгляда, прекрасно зная, что подобный комментарий заслуживает любой парень, который хоть немного показался её однокласснице симпатичным. Милн вообще любила пускать довольно пошлые комплименты, а потом эмоционально обсудить либо красивые длинные волосы парня, либо его роскошную задницу. — Эй, — блондинка ткнула брюнетку локтём в бок. — Подними взгляд на своего гота. — Гота? Лицо Эванс мгновенно стало пунцовым. Прошло три бесполезных урока с того момента, как он украл её первый поцелуй, а ожидание и время, тянущееся от безделья, казалось, вечность, очень сильно утомили девушку. Ей даже начало казаться, что Кель отправился по своим делам и забыл о ней, но, он, похоже, что-то придумал или уже успел что-то провернуть. Что-то такое, из-за чего бесследно исчезли все учителя. — Что такое, Дейна? — изображая беспокойство, Лэрри потеребила девушку за руку. — Больше не в состоянии читать комиксы, — да? — Заткнись. Пригнувшись к парте, брюнетка придвинула раскрытый журнал поближе к лицу, стараясь спрятаться, казаться менее заметной, что заставило блондинку злорадно захихикать, прикрыв рот рукой. Зажмурившись, Эванс приготовилась к худшему. Забрав из рук Дейны комикс, Мелло пробежался взглядом по страницам. Подойдя к соседней парте, он пальцами оторвал часть листка из тетради одноклассника Эванс, не придавая особого значения тому, что испортил его проект по заданному предмету. Сделав из куска бумаги закладку, блондин вложил её в журнал брюнетки. — А теперь, — Кель довольно близко склонился к девушке, обратно вручая ей её вещицу. — Давай сбежим. Сжав пальцами комикс, Дейна посмотрела в сторону, стесняясь встречаться с Мелло взглядом. Волнение, охватившее её, было слишком сильным. Разум не сразу сформулировал нужный вопрос, а голос предательски оставил её, решительно отказываясь говорить «нет». — Но, — убирая журнал в сумку, тихо проговорила Эванс дрожащим голосом. — У меня уроки. — Я уже об этом позаботился. Их взгляды встретились, а Лэрри, сидящая с Дейной за одной партой, радостно и часто захлопала в ладоши. — Ты, — Эванс сглотнула, пытаясь совладать со своим дрожащим голосом. — Ты отравил учителей? — Что значит — отравил? — Кель усмехнулся, медленно переведя взгляд на учительский стол. — Обыкновенное слабительное. Милн воскликнула что-то радостное и невнятное, смеясь, радуясь отмене уроков. — К тому же, — выпрямившись, он пальцами поправил тёмно-зелёный галстук на своей шее, принадлежавший брюнетке. — Я говорил, что заберу тебя, наплевав на то, чем ты будешь занята и где будешь находиться? Прячься хоть в тюрьме, хоть в бункере — найду и выкраду. Дейна раскраснелась только больше, закрыв лицо руками. Мелло говорил достаточно громко, чтобы его слышали даже самые шумные ученики и делал это намеренно, одновременно отпугивая её трусливых поклонников и вызывая смельчаков на поединок. Да, он ревновал, посему и видел конкурента в каждом человеке. Ревновал так сильно, что в глубине души уже ненавидел Лэрри, сидевшую рядом с его возлюбленной. За прошедшие три урока Кель немного понаблюдал за классом со стороны. Райт Перси, которому он прострелил шину, и который на данный момент сидел с прижатой к груди забинтованной правой рукой, не вынес урок из аварии. Он продолжал неуклюже, неумело и настырно флиртовать с Эванс, но ревности у блондина не вызывал. Лишь отвращение. И сейчас Райт озлобленно смотрел на Мелло, а когда понял, что блондин тоже не сводит с него холодного взгляда — отвернулся. Трус. Трус, недостойный его Дейны. — Дейна, — Кель улыбнулся, мягко сжав руку девушки. — Мы уже опаздываем. Сказав это, парень вышел из класса, не оборачиваясь, зная, что Эванс пойдёт за ним. Просто обязана пойти. Она слишком вежлива, чтобы заставлять кого-то ждать, к тому же, эта недосказанность должна её заинтриговать, а скрытый приказ — заставить послушаться. Мелло коротко улыбнулся, услышав за своей спиной быстрые шаги. — Верное решение, — торжествуя, произнёс он. — А теперь возьми меня за руку. — Ты в своём уме? — вздохнув, спросила Дейна, идя рядом с ним. — Такая речь… Я готова была от стыда сквозь землю провалиться. — Это всего лишь дети. — Эти дети будут смеяться надо мной. Будут сплетничать. Мелло вздохнул. — Не думал, что ты не просто обманываешь меня, но ещё и стесняешься. Дейна пошла чуть впереди, почему-то подумав, что её не умеющий признавать свои слабости возлюбленный заблудился. Она сама не знала, почему ей пришло это в голову, наверное, потому что он решительно направлялся в сторону запасного выхода, на который никто из учеников раньше не обращал внимания. Школа была длинной настолько, что не все ученики успевали за короткую перемену добежать до классных комнат, посему, в рекреации было несколько дверей, предназначенных для непредвиденных и опасных случаев, таких как пожары. Но, назло всем ученикам, огонь не пылает в стенах образовательных учреждений. А Кель попал в школу через запасной выход — это очевидно. — Нет, но я не люблю быть центром внимания, — ответила Эванс, глядя перед собой. — Это мерзко. Ещё кто-нибудь будет настойчиво просить познакомиться с тобой. Парень усмехнулся, тихо рассмеявшись. — Мне очень приятно, что ты так сильно меня ревнуешь, — коснувшись рукой талии девушки, он привлёк её к себе, обняв. — Но Отелло это до добра не довело. Дейна сжала губы в тонкую линию, отведя взгляд. Её лицо вновь зарделось румянцем от воспоминаний о их недавнем поцелуе, от настырного желания повторить его. — Нет, — собрав остатки смелости и решимости, тихо сказала она отходя. — Я не ревную. Просто, — она мгновенно придумала себе оправдание. — Многие из Академии навязчивы и надоедливы. Будут от дел отвлекать... Мелло не ответил. Подойдя к большой деревянной двери, Эванс потянула её на себя, лишь на секунду обернувшись, встретившись взглядом с Келем. Она надеялась, что он вновь наивно поверит лжи, её словам, в которых была лишь половина правды, но в его голубых глазах читалось лишь умиление и самодовольство. — Твои ложь и коварство мы ещё обсудим, — сжав руку Дейны, Мелло потянул её за собой к школьным воротам, идя впереди. — Идём. Нас действительно ждут. — Но кто и где? — Сейчас расскажу. — Мелло шёл быстрым шагом, увлекая девушку за собой. — Только верь мне. Она не слышала ни восторга в его голосе, ни радости. Лишь холодная серьёзность человека, который принял решение.