Will Solace'

— Три дня?! Я должен лечиться целых три дня?! — возмущался темноволосый. — Конечно. Я бы полечил тебя дольше, но, думаю, такого ты не выдержишь, — спокойно ответил медик, подводя парня к его кровати, — В общем, сейчас проведем небольшой осмотр, — продолжил он. Нико обреченно вздохнул, но подчинился. — Что мне делать? Уилл усадил его на кровать, подтащил стул и уселся напротив. В руках он держал градусник и какую-то стальную палочку. На плечах, видимо, чисто создавая врачебный образ, лежал фонендоскоп. — Сперва проверим температуру, — объявил Уилл и сунул парню градусник. Нико лишь хмыкнул и посмотрел на своего врача. Светлые волосы за время работы растрепались, а некоторые пряди едва ли не закрывали чуть уставшие небесно-голубые глаза, смотревшие прямо на сына Аида. Внешне Уилл весьма походил на своего отца, черты лица отдельно напоминали Аполлона. Но глаза Соласа были более яркими, более жизнерадостными, более человечными. И смотрели эти глаза на Нико. От такого пронзительного взгляда темноволосый смутился. Едва градусник пропищал, сын Аида отдал его белобрысому. — 36 и 3. Конечно, это меньше нормы, но вполне сойдет, — протянул врач и что-то написал в тетради, видимо играющей роль медицинской карты. — Я сейчас, — произнес Уилл и умчался в глубь Лазарета. — Ага, — пробормотал Нико в след убегающему блондину. Оперевшись на кровать, ди Анжело прикрыл глаза. Его слегка раздражало поведение Уилла, но брюнету было приятно его внимание. Этот парень, яркий, как солнце, просто окружил его и словно залил своим светом. Когда из темноты резко выходишь на солнце, ты словно слепнешь, ты дезориентирован. И оставаться под солнцем трудно, но обратно в тень идти страшно. Нечто схожее ощущал и Нико, находясь рядом с Уиллом. Услышав шаги, сын Аида открыл глаза и увидел, что медик тащит огромный свёрток бумаги, отдаленно похожий на плакат. С дислексией было довольно трудно разобрать, что там написано. — Теперь проверим твое зрение, — ухмыльнулся Уилл. — Солас, ты в курсе что у меня дислексия? Или ты забыл? — спросил Нико, вопросительно вскидывая брови и складывая руки на груди. — Ох, ди Анджело, для полубогов есть специальный инструмент. Его придумал Аполлон, когда первые полукровки учились читать. Мы его используем для проверки зрения. Только для людей он не годится. В общем, какую букву видишь — такую и скажи, только на английском, древнегреческого не надо, а я запишу. Нико тяжело вздохнул, спорить с этим парнем, лишь нервы тратить. — Ну вперед, — прищурив глаза, сын Аида произнес, — я вижу У, затем И. — Дальше, — не смотря на парня, Уилл старательно выводил буквы. — Л и еще раз Л. — Ага, что еще? — С и А, а нет, стоп, это О, — продолжил Нико, ухмыляясь. — СО, — пробормотал медик. — Л опять, затем А, и опять С, — ухмылка парня стала шире. — Интересно, — буркнул под нос Уилл, не видя выражение лица сына Аида. — Теперь И, затем Д, снова И, — глаза Нико хитро заблестели. — Хммм, ИДИ. — Да блин, опять О, скучно. Вау, что-то новенькое, вижу букву Т. Всё, больше ничего, — ответил Нико, устало, но весьма довольно потерев переносицу. Солас посмотрел на свои записи: «УИЛЛСОЛАСИДИОТ». Минуту блондин смотрел на листок, затем перевел взгляд на больного, который еле сдерживал себя. Хитрый огонек в темных глазах еще не погас, уголки губ дрожали, выдавая сдерживаемый смех. Миг, и словно что-то лопнуло. Послышался громкий смех двух парней. Нико смеялся, стараясь сдержать слезы и хватаясь за живот. — Видел бы свое лицо, Солас. Пресвятой Аид, это было нечто, — протянул он, смеясь. — Я рад, что тебе весело, но мы должны закончить проверку зрения, — ответил Уилл, не переставая смеяться. — Да ну его, все равно дислексия никуда не уйдет. Да и во время борьбы рефлексы возобновляются. И я не хочу очки как у Джейсона, — деланно нахмурился сын Аида.  — Ладно, Мальчик-Смерть, зрение оставим на потом, — ответил медик, все ещё широко улыбаясь. Нико лишь хмыкнул. — Теперь снимай футболку, нужно осмотреть тебя на наличие ран и ушибов, а также прослушать легкие. Нико увидел, как Уилл покраснел. Смутившись еще больше, сын Аида снял любимую черную футболку и спрятал глаза за темными волосами. Ди Анжело не услышал, как Уилл резко выдохнул, и не увидел, как щеки блондина стали пунцовыми. Глубоко вздохнув, сын Аполлона начал осмотр. — Когда тебя успела укусить змея? И почему ты не пришел за помощью, когда получил рану от лезвия?! Ты хоть понимаешь, что мог занести инфекцию или потерять слишком много крови? Ты мог повредить жизненно важные органы! — причитал Уилл, хлопоча над ранами парня. — Это была не ядовитая змея, так что я решил вас не беспокоить, — пожал плечами Нико, — И к тому же, рана не глубокая. Амброзия вылечит ее за минуту. Солас поднял глаза и уставился на него. — Амброзия такими мелочами не занимается. — Вот, ты сам признал что это мелочь, — улыбнулся сын Аида. Уилл открыл было рот, как тут же его захлопнул. Уголки губ дрогнули, выдавая улыбку. Покачав головой, он указал на кровать. — Ляг на живот, а я обработаю порез. Все еще улыбаясь, Нико лег на койку. Парень вздрогнул, когда пальцы Уилла, коснулись его спины. По телу пробежали весьма заметные мурашки, а сердцебиение внезапно участилось. — Больно? — участливо спросил медик, списав дрожь на боль. Быстро обработав рану, Уилл напоследок ещё и намазал какую-то мазь. — Нет, приятно, — отмахнулся Нико. И он не врал. Ему было приятно, когда руки сына Аполлона касались его спины. Там, где пальцы Соласа дотрагивались до оливковой кожи ди Анжело, тут же пробегали мурашки, дыхание стало прерывистым, а сын Аида пытался утихомирить всполошившихся бабочек-скелетов в своем животе. — Теперь тебе надо отдохнуть, — мягко сказал Уилл. — Я не хочу спать, — буркнул Нико, потянувшись к футболке. — После этого еще как захочешь, — хитро улыбнулся парень и протянул «больному» пузырек. — Валерьянка? Ты серьезно? — скептически спросил сын Аида, вопросительно поднимая брови. — Не просто валерьянка. Это мое фирменное снотворное из смеси амброзии, пары трав из царства Морфея, и, не пугайся, это безопасно, волос Гипноса. Уилл продолжил улыбаться во все тридцать два зуба. От этой улыбки скелеты-бабочки в животе ещё пуще запорхали, грозя зацепить костяными крыльями печень, а в груди распространилось приятное тепло. Вздохнув, Нико глотнул содержимое склянки, и даже не заметил, как выпил весь пузырек. — И каким же было на вкус? — с интересом спросил Уилл. — Как жидкое печенье. Такое делала наша мать в Италии, смесь ванили и шоколада, — и воспоминания волной захлестнули парня. Игры с Бьянкой в компании матери, пикники, домашняя выпечка Марии Ди Анджело и пение. Да, именно пение, у матери Нико был ангельский голос, и она любила петь для своих детей. Теплые воспоминания об семье согревали душу и не хуже солнца освещали темные мысли Нико. Оставив футболку, сын Аида забрался в постель. Он тут же почувствовал, что его клонит в сон, глаза сами собой закрывались, а тело внезапно показалось очень тяжелым. Сладко потянувшись, парень широко и при этом мило зевнул. Уилл с улыбкой накрыл его одеялом и взъерошил темные волосы Нико. — Счастливого пути в царство Морфея.