Люби меня нежно

Как только Ньют переступил порог роскошного особняка следом за хозяином, блондин тут же брякнулся на колени, сложив руки в позе молящегося монаха. – О, сэр, вы были так добры ко мне!.. – от благодарности голос Ньюта дрогнул. Томас повернулся к юноше и ошалело уставился на него. Секундой позже Эдисон изумленно моргнул, а затем сам поднял Ньюта на ноги, ухватившись за плечи парня. – Придурок, прекрати это немедленно! – прикрикнул на Ньюта его хозяин. – Я не для этого тебя купил сегодня! – Томас стряхнул со своего пиджака несуществующие пылинки и добавил: – Ещё не хватало, чтобы соседи подумали, будто я обращаюсь с вами, как с животными! На это Ньют не знал, как отреагировать. Раньше над подобным вопросом никто не заморачивался: раб – он и в Африке раб, прав нет, нет и проблем. – П-простите, – заплетающимся языком проговорил побледневший юноша, всё ещё боясь поднять голову. Подрагивающие от волнения пальцы медленно сплелись и чуть хрустнули своими фалангами. В коридоре повисло удручающее молчание. Ньют дёрнулся и отшатнулся к стене, когда слуга Эдисона бесшумно явился на короткий зов, скользя тихо, точно тень. Блондин отметил про себя, насколько бледен был человек: морщинистая кожа напоминала в полумраке прохода лист белой бумаги, а глубоко впалые синие глаза смотрели с мёртвым равнодушием. Волос на голове мужчины не было, и в свете одной лампы поблескивала лысина. «Призрак», – подумал Ньют. Если он не узнает имени человека, который пугает его одним своим присутствием, то он будет звать его именно так. Обменявшись с мистером Эдисоном коротким взглядом, Призрак кивнул, забирая у хозяина его плащ, и быстро исчез, точно растворился в темноте. Волосы на затылке Ньюта зашевелились, когда Призрак прохлопал тканью плаща мимо юноши, скользя вдоль высоких стен. Убедившись, что странный человек ушёл, Ньют набрался смелости для своего первого вопроса наедине с Томасом: – Сэр, почему вы не желаете включить свет? – вежливо поинтересовался юноша и поёжился, вспоминая мутные глаза Призрака. Здесь, в полутьме, Ньют ясно различал силуэты самых разнообразных витых светильников и упрощенных контуров ламп, прикрученных по всему периметру потолка. – Ведь так гораздо удобнее… – Не забывай, с кем говоришь, – резко осадил Ньюта мистер Эдисон, топнув тростью по полу. Затем хозяин произнёс: – Если ты не заметил, то прихожая напоминает Средневековый замок. Я люблю путешествовать по эпохам, но, увы, машины времени пока изобрести не удалось, и я довольствуюсь тем, что могу себе позволить и оплатить. Скоро поймёшь, что к чему, – Томас подмигнул Ньюту и кивнул на широкую винтовую лестницу, плавно уходящую наверх. – И потом, я не люблю, когда в помещении слишком светло. До чего странный человек, думал Ньют, поднимаясь первым. Юноше по привычке хотелось почесать затылок, но блондин только запихнул руки поглубже в карманы и шумно вдохнул прохладный тяжелый воздух, стилизованный под старинное подземелье. Подобный жест мог оскорбить господина, который в этот день так милостиво несколько раз спас его задницу. По привычке Ньют смотрел вниз, на, как ни странно, железные ступени. Но вот лестница наконец кончилась, и юноша вместе со своим соглядатаем оказался на втором этаже, кардинально отличавшемся от чудаковатой прихожей. Коридор – с опять таки длинными, высокими стенами – казался похожим на владения охотника родом из начала двадцатого века. Деревянные тумбы серого цвета вдоль прохода, огромная люстра на потолке, увенчанная оленьими рогами, картины в резных рамах, изображающие сцены дикой природы, живущей в лесах далеко за Глэйдом. Взлетающие с озера утки (Ньют живо представил себе эту картину – таким реалистичным казалось полотно) юношу не впечатлили, а вот гризли, держащий в своей огромной пасти сверкающего лосося, заставил остановиться. Раньше Ньют только слышал об этих медведях, которые, по слухам, представляли для человека смертельную опасность; теперь же он своими глазами увидел огромного хищника. Вдруг прямо перед Ньютом тихонько скрипнула дверь. В проёме показалось смуглое лицо бронзового цвета, и юноша различил парня азиатской наружности. Он был одет во фрак, на шее повязана чёрная бабочка. Азиат смерил Ньюта хмурым взглядом. – Томми, что это ещё такое? – в раздраженном голосе зазвучало плохо скрытое презрение. Через несколько секунд лицо просветлело, озарённое пониманием: – Новенький что ли? – Ага, – Томас скрестил руки на груди, не торопясь заходить к другу. – Вот как Чайники сейчас выглядят… – пробормотал азиат себе под нос и, фыркнув, скрылся в комнате. Эдисон хохотнул над шуткой, из которой Ньют понял лишь только то, что является обладателем весьма обидной клички. Впрочем, бывало и похуже. – Заходи, чего стоишь? – Томас подтолкнул испуганного Ньюта к двери, за которой их уже ждал азиат. Юноша посмотрел на господина круглыми глазами, как бы бессловно вопрошая разрешения войти первым. – Да, трудно будет из тебя человека сделать, с твоими-то манерами! – беззлобно охнул Томас. Ньют почувствовал нестерпимое желание пройтись тростью по его спине, поэтому юноша быстро шагнул вперёд. – Это Минхо Парк, мой друг, – вежливо представил незнакомца Томас, прежде чем сел к нему за стол. В груди зашевелилось дурное предчувствие, а горло сдавил страх, когда блондин увидел, в какой хитрой улыбке тотчас скривились губы мистера Эдисона. Господин перекинул ногу на ногу и, опираясь о длинные подлокотники стула, переплёл пальцы между собой. Его движения были медленными, неохотными и ленивыми. «Как жирный сытый питон», – Ньют прикусил себе язык, чтобы не рассмеяться от неожиданно пришедших в голову мыслей. Юноше приходилось иметь дело со змеями, причём не один раз. Келемен будто пытался избавиться от восьмилетнего паренька, заставляя приглядывать Ньюта за ползучими тварями своего дружка. Блондин стерёг змей и в десять, а в четырнадцать по приказу кормил с руки гадюк, у которых в пастях, вопреки убеждающим речам Майкрофта, поблескивали капельки яда, стекшие вниз по изогнутым саблевидным клыкам. Когда Ньюту исполнилось шестнадцать, он вместе с другими ребятами возрастом чуть помладше таскал питонов – порой даже без клеток – в лавку серпентария. Остальные, шутя, называли юношу Королём змей, впрочем, с пресмыкающимися отношения Ньюта не складывались. Много раз гремучие змеи щёлкали возле его плоти, блондин видел, как какой-то паренёк, раб Майкрофта, был укушен, а после выхаркал себе все лёгкие и умер в пузырящейся луже из собственной крови; однажды при Ньюте анаконда проглотила двух маленьких девочек. После этого юноше понадобилось время, чтобы не терять от страха сознание при виде чешуйчатой кожи и немигающих желтых глаз. Но всё же до блондина добрались. Старый аспид, весь яд которого люди пустили на лекарства, насквозь прокусил палец на руке Ньюта. На том приключения юноши и его безногих товарищей по несчастью кончились. Эдисон недовольно пощёлкал пальцами, возвращая Ньюта в реальность. Блондин побледнел: неужели до этого хозяин говорил что-то? – Напомни-ка мне своё имя, парень, – Томас чуть дёрнул подбородком. С неприязнью посмотрев в сторону Парка, Ньют глубоко выдохнул, обыденно сжимая кулаки. Юноша заставил себя раскрыть ладони, а затем спокойно произнёс: – Ньютон, сэр. Но обычно все зовут меня Ньют. Блондин зажмурил глаза, ожидая всплеска эмоций, как это бывало ранее в «Доме прислуги», но ответ был иной. Голос хозяина сквозил ледяным холодом, так что кожа Ньюта покрылась мурашками. – Как тебя звать, – Томас сделал выразительную паузу, – я решу сам. Ньют. Помолчав, Эдисон хотел дополнить свою речь чем-то ещё, но его опередил богатый человек, сидящий от хозяина по правую руку. – И что ты умеешь, Ньют? – презрительно фыркнул Минхо, едко выделив имя юноши. – Убирать, стирать, работать с животными, – уголки губ Ньюта чуть дрогнули от неприятных воспоминаний, а старая рана протяжно заныла, – подносить еду… – Может, мне уволить всех остальных слуг и оставить тебя одного в моём доме? – перебил Ньюта Томас. Блондин заломил покалывающие от напряжения пальцы. Он не мог понять, шутил ли его хозяин, или был рассержен – бесцветный тон не говорил сейчас ни о чём, хотя Ньют и был приучен читать эмоции по лицам или словам. – Сэр, нет, что вы, я хотел сказать совсем не это! – Ньютон испуганно взглянул на мужчин, а затем пробурчал себе под нос: – К тому же, я не умею готовить... В следующую секунду комната разразилась громовым смехом. Азиат то и дело похрюкивал, а Томас, держась за живот, лупил стол ладонью. Подобная энергичность смущала Ньюта больше всего. Он терпеть не мог живчиков. – Ладно, живи, – Эдисон наконец успокоился и смахнул с глаз подступившие слёзы. – Поди прочь, Ньют, я не хочу тебя больше видеть сегодня. Ньют никогда не поворачивался к опасным существам спиной. Так он поступил и в этот раз. Пятясь назад, он добрался до двери и с облегчением выдохнул, когда оказался по другую её сторону. Пот в три ручья тёк по лбу парня, а в комнате он слышал новый приступ неудержимого веселья. «И куда дальше?» Путь вился в двух совершенно противоположных направлениях. Подумав немного, Ньют решил пойти направо. Почти сразу же юноша столкнулся с крепким невысоким парнем, на вид старше Ньюта на год. Блондин отметил, какие у прислуги необычные изогнутые брови – вот и всё, пожалуй, что выделяло мальчишку из толпы. – Я Галли, и ты сейчас идёшь за мной, – без приветствий рявкнул новый знакомый. Ньют вздохнул и повиновался. Галли повёл Ньюта по узкому коридору, в котором вскоре стало мелькать огромное множество белых дверей. – Что там? – негромко спросил юноша, не решаясь остановиться у резной деревянной полоски. – Не суй нос не в свои дыры, – проскрипел парень и припустил по лестнице, уводящей куда-то наверх. Блондин бросил на дверь прощальный взгляд, прежде чем подняться на этаж выше. Там его ждал коридор с морей зовущих входов. Стены его были отделаны грязно-серой штукатуркой светлого оттенка. Приглядевшись, Ньют увидел белую табличку с его именем на белой двери. Хорошо, хоть надпись была чёрной, не иначе парни бы прошли мимо. «У богатых свои причуды», – вспомнил слова матери Ньют, прежде чем войти в комнату после своего провожатого. Судя по раскованности Галли, он занимал в доме не низкое место, если не самое первое. Ньют ощутил непривычный ранее укол ревности – статус «верховного» прислуги задел юношу за живое. Негромко щелкнул выключатель, и мрак мигом испарился. Ньют и Галли стояли в маленькой тесной комнатушке, потолок и одна из стен которой были под кривым углом. У неровной стороны стояла кровать с подушкой и одеялом, на полу лежал крохотный запыленный коврик. Повертев головой, Ньют, наконец, увидел и источник света –одинокую лампочку, ввинченную в стену. Она давала блеклый свет и порой издавала тихие потрескивающие звуки. – Каждый сам убирает свою комнату, – начал Галли. Ньют поджал губы, увидев толстый слой пыли на полу, на котором кроме серого бетона ничего больше не было. – Эту открыли для тебя, Салага, но, как ты сам видел, свободных номеров ещё много. Галли гоготнул, и в голосе Ньют услышал злую насмешку. – Туалет и душ общий, на этаже, просто пройди влево. Потом расскажу, где что находится, ты на сегодня хозяину не нужен. – Слышал, – Ньют скрипнул зубами, поворачиваясь лицом к Гэлли, стоящему в настежь открытой двери. – Я здесь начальник, – лицо Галли потемнело. – Если понадоблюсь, ищи этажом выше. Раздувая ноздри и громко выдыхая воздух, парень ушёл. Ньют тут же захлопнул за ним дверь. От глаз не укрылось присутствие дополнительной защелки, сразу над замочной скважиной, в которой поблескивал серебристый ключик. Забыл, ублюдок, или специально оставил? Впрочем, неважно. Недолго думая, Ньют сунул ключ под матрас, а затем в одежде плюхнулся на кровать. Сжавшись в позе эмбриона, Ньют обхватил колени руками и ткнулся в них носом. Грудь сдавило от подступивших рыданий. Блондин зажал рот рукой, чтобы плача никто не услышал. Несмотря на мягкость постели, ощущение сытости и удобную одежду, Ньюту никогда не было хуже, чем сейчас. Через несколько часов, выплакав все слезы, юноша уснул.