Люби меня нежно

В позе Томаса, казалось, ничего не могло измениться. Словно желая уподобиться каменному изваянию, Эдисон сидел, перекинув ногу на ногу. Голова, чуть склонённая набок, заинтригованные блестящие глаза, чуть взлохмаченные волосы, сплетённые между собой гибкие пальцы, локти упираются в углы длинных подлокотников. Ньют видел всё больше подобных мелочных моментов, с каждым новым днём, проведённом в загадочном доме. Да уж, его секрет был ещё тем! Но странно – господин пока не задал ни одного вопроса ни по мрачным киборгам в стеклянных оболочках, ни по тому, что Ньют успел увидеть. Эдисон вообще ничего не говорил. Просто сидел и смотрел на Ньюта, боязливо жмущегося к двери. Жестом господин велел блондину подойти ближе. Юноша стоял в центре комнаты, на мягком ковре с цветным орнаментом, похожим на узоры индейцев, о которых Ньют что-то смутно припоминал. Томас Эдисон сидел в глубоком кресле, за ним – маленькое окошко, завешанное полупрозрачной чёрной занавеской с цветочной вышивкой. Потолок под откосом, торшер в коричневато-оранжевом плафоне, небольшой пухлый диванчик и люстра, напоминающее своими размерами поликандило*. Всё это многосвечие приглушали одетые поверх ламп колпаки, точная копия того, что на торшере. – Ньют, – медленно начал Томас, слегка причмокнув губами. Эдисон набрал в рот воздуха, чтобы что-то сказать, но передумал и спокойно выдохнул. – Ньютон. Ньют приготовился долго говорить в своё оправдание, почуяв недобрые нотки в голосе хозяина. – Да, сэр, – он качнул головой. Неужели запомнил? Томас раздраженно фыркнул. – Идиот, я знаю, как тебя зовут! – Простите, – пробормотал блондин. В комнате нависла напряженная тишина. Порой за окном ветер начинал протяжно завывать, и от этого звука пробирало до костей. – Назови моё имя, – вдруг сказал Томас, чуть привстав и поудобнее усаживаясь на хозяйском месте. – Что? – Ньют нахмурил брови, с непониманием глядя на Эдисона. – Назови моё имя, – спокойно повторил Томас. В глаза промелькнуло секундное удивление, которое, впрочем, быстро потухло. В них снова нет ничего, они сотканы из равнодушия. – Томас… Эдисон, – Ньют сглотнул, почувствовав внезапную тяжесть момента. – Ещё. Властный голос хлестнул кнутом. Ньют широко раскрыл голубые глаза и в исступлении уставился на своего хозяина. Как он не мог найти сил для слов в первые дни после их встречи, так и сейчас блондин не мог ничего сказать. – Томас, – бессвязно пролепетал Ньют. – Ещё! Тёмно-карие глаза следили за малейшим движением юноши, заставляя его замереть в неловком положении. Томас подался вперёд, впиваясь пальцами в подлокотники, на посветлевших руках проступили жилки. – Томас, – повторил Ньют. Мелкая дрожь пробежала по его спине. – Я сказал, ещё! – Томас шумно выдохнул, в комнате стало безумно душно. Ньют закрыл глаза, а затем медленно поднял веки, вперив взгляд в как обычно начищенные носки туфлей своего господина. Когда взгляды блондина и хозяина пересеклись, Ньют прохрипел: – Томми…