Вконтакт

После недолгих споров между сторонниками безопасности во главе с Ультра Магнусом и партией авантюристов – маленькой, но усиленной капитаном, решено было все же подстраховаться, и «Лост Лайт» вышел из гиперпрыжка не рядом с нужной планетой, а довольно далеко от нее – почти на краю означенной звездной системы. На обзорной площадке собралась вся команда. Белая звезда класса F извергала в космос раскаленные протуберанцы, и первая, ближняя к ней, планета явно была выжжена дикими потоками ультрафиолета и радиации. Вторая и четвертая ничего особенного из себя не представляли, а вот с третьей, расположенной перед астероидным поясом, было что-то не так. – Тороид? – озвучил всеобщее удивление Персептор. – Первый раз вижу планету такой формы. Причем по показаниям приборов она явно естественного происхождения. И гораздо больше Кибертрона. Там должны быть интересные гравитационные аномалии… – Я даже не удивлен, – заметил Родимус. – Наш полет начался с аномалии, и эти аномалии нас с тех пор не покидают. Одной больше, одной меньше – какая разница? Главное, там находится то, что мы ищем. Идем на сближение. Так, а это что? – удивился он, глядя на один из экранов. – Это что-то, что идет на сближение с нами, - сказал дежурный навигатор и вывел данные на общий дисплей. По сравнению с «Лост Лайтом» приближающийся объект был небольшим, но по меткам, силуэту и вооружению больше всего походил на… на… – «Мирная Тирания»! – крикнул кто-то из толпы у мостика. – Праймас, спаси нас! Несколько кликов – и среди команды началась бы паника, если бы не странное поведение десептиконского корабля. Несмотря на стремительно сокращающееся расстояние, «Тирания» не включала маневровые двигатели, не активировала установки залпового огня и лазерные резаки для вскрытия обшивки. Вращаясь вокруг своей оси, пристанище палачей пролетело мимо «Лост Лайта», будто запущенное в полет гигантской рукой (быть может, и правда, рукой самого Праймаса?), и… исчезло в фиолетовой вспышке. – Что это было? – озвучил всеобщее недоумение Родимус, поддерживая падающую челюсть. – Кто это их так? И… откуда тут портал сам по себе? Умники, что скажете? – Судя по траектории движения, «Тирания» взлетела с той самой планеты, - отозвался Персептор от консоли. Не то чтобы его радовала перспектива быть названным умником, но объяснение произошедшей нелепости подыскать следовало. – Она была явно неуправляема, но я не могу представить силу импульса, забросившего ее так далеко. И да, остаточное излучение действительно говорит об активации и закрытии межзвездного портала. Очень странно. И вот, смотрите, – тут ученый указал на еще один столбец данных. – Вокруг тороида сформировано защитное поле, отбрасывающее крупные объекты. Хотя в нем и есть бреши, в которые может проскользнуть что-то не слишком большое, показатели приборов говорят, что корабль класса «Лост Лайта» оно не пропустит. Думаю, что с технологиями на нашем тороиде проблем нет. Предлагаю сначала исследовать этот феномен, а потом уже искать… рыцарей. – Опять это «потом», – проворчал Родимус. Больше всего на свете он не любил ждать, но Искра подсказывала, что вылететь с планеты вон, кувыркаясь в пространстве, как недавно просвистевшие мимо десептиконы, тоже перспектива не очень. Оглянувшись, он переключился на Брэйнсторма, все так же поглаживающего свое новое изобретение. – О, хоть что-то хорошее. Во всяком случае, надеюсь, что хорошее. Это переносная версия пеленгатора? – Да, – отозвался гений, сгружая с плеча увесистый прибор. – Я назвал его «симулякр». – Вот как? – озадачился Родимус. – Слегка неприлично звучит. Зачем его вообще нужно было как-то называть? – А затем… – начал было Брэйнсторм, но потом передумал (он что, каждый раз будет всем все объяснять?) и сказал: – Ну, назвал и назвал. А что? – Да так… – не менее туманно ответил капитан. – Выглядит твой прибор весьма… многофункционально. Будто не только для пеленга координат сделан. Трехрежимнику впору. – Разумеется, не только! – гордо заявил инженер. – На всякий случай я встроил в него полилингвер – универсальный переводчик, в памяти которого содержится более миллиона языков. Думаю, такое дополнение на планетах с разумной жизнью не помешает. – А вот это хорошо, – одобрил Родимус. – Раз уж так все сложилось, поизучаем планетку с расстояния, а потом можно будет приступать к выполнению операции. ****************************************** Время шло, а исследования выявляли все больше странностей. Во-первых, хотя защитный экран вокруг планеты частично и рассеивал радиацию звезды, уровень ее был все равно очень высоким. Однако на тороиде существовала жизнь, но не металло-кремниевая, а белковая, на основе углеродных соединений. Во-вторых, на поверхности планеты не было найдено ни одного более-менее мощного источника энергии: не светились огни мегаполисов, никакого намека на наличие силовых установок (чем-то же все-таки зашвырнули десептиконов куда подальше и как-то открыли портал?), в радиоэфире царила тишина… Были еще в-третьих, в-четвертых, в-пятых и так далее, и все это складывалось в одну картину – при яркой демонстрации технологических возможностей цивилизация на планете была совершенно нетехногенной. Да и сигнатура, вычисленная пеленгатором, хотя по-прежнему фиксировалась и показывала, что объект функционировал, не сдвигалась с места – кстати, почему? Стазис, аварийное состояние? Что-то еще? Становилось ясно, что разбираться придется прямо на месте. Тем более что и так не резиновое терпение капитана подошло к концу. Оставалось только решить: кто будет первопроходцем? После небольшой перепалки внутри командующего состава делегация счастливцев (или невезучих, если посмотреть с другого ракурса) была определена. Когда избранные пожаловали на мостик, расхаживавший туда-сюда Родимус обернулся к ним, встав в самую капитанскую, по его мнению, позу: плечи развернуты, правая нога выставлена вперед, но не слишком, одна рука на бедре, другая свободна для эффектных жестов. И, конечно же, ослепительная улыбка. – Доброго цикла всем, – оптимистично произнес он. – Если данные верны и технологической цивилизации на планете нет, большую экспедицию туда посылать ни к чему. Главное – попытаться выяснить обстановку, но незаметно. Значит, так… Вирль – ты будешь ударной силой, Ранг – ты возьмешь на себя налаживание контактов с местными, если такая необходимость возникнет, а ты, Скидс, будешь отвечать за ориентацию в непредсказуемых ситуациях и за сохранность, э-э-э… симулякра. – Капитан, – растерянно сказал Ранг. – Но я раньше никогда… – Ничего страшного, – жизнерадостно ответил Родимус. – Я тоже говорил «никогда» когда-то раньше. Но рано или поздно любое категоричное «никогда» заканчивается и наступает изменчивое «сейчас». Ты у нас профессиональный психолог и спец по контактам, так что без тебя никак. У остальных вопросы есть? Вопросов нет! Магнус, проводи делегацию на стартовую площадку. Защитное поле планеты как раз позволит приземлиться челноку на трех пассажиров. ***************************************** Посадочный челнок с пристыкованным грузовым модулем («На всякий случай», – сказал Магнус) шел на автопилоте. Если бы не Вирль, в его рубке было бы даже просторно. Но рекера было много, всегда и везде. Сейчас он качался в кресле, в принципе для раскачивания не предназначенном, но когда это Вирль не мог кого-то или что-то раскачать? Скидс задумчиво смотрел в иллюминатор, Ранг же нервничал, хоть и пытался это скрыть: что за идея отправить его на незнакомую планету в компании его же пациентов, причем самых проблемных? – Я действительно не понимаю, – говорил психолог, – почему для «незаметного» похода капитан выбрал не самых незаметных меха? Я – ладно, я уже привык к тому, что меня мало кто замечает, но Вирль и незаметность! Да и ты, Скидс... – Все просто, Бровастик, – усмехнулся аутлайер. – Кэп хоть и любит валять дурака, но с процем у него все в порядке. Неизвестно, что нас на этой планетке ждет. Отправлять кого-то ценного и нужного не пойми куда неразумно. А так… Я темная лошадка, Вирля за стрельбу в баре Магнус все равно хотел посадить на гауптвахту – а тут такой повод убрать его с корабля. Ну и ты, такой безобидный по виду и, на первый взгляд, просто занимающийся болтовней… – Старый добрый дядя Магнус! – заорал Вирль, повисая на кресле совсем под рискованным углом. – Это он ревнует меня к капитану, потому и отправил подальше! Кэп, конечно, ничего, но моя Искра отдана тебе, моя маленькая желтая радость! – Вирль, ты можешь хотя бы в такой ответственный момент обойтись без своих шуточек? – устало спросил Ранг, косясь на ржущего Скидса. – И я не желтый, сколько раз повторять... Лучше давайте подумаем, что будем делать после приземления. – А что тут думать? – даже одной линзой рекер мог изобразить недоумение. – Садимся как можно ближе к обозначенным координатам, если местные не мешают, ищем этого… рыцаря, если мешают – стреляем, а потом ищем. Все просто. Такой план доверия у Ранга не вызывал. Он открыл было рот, чтобы высказать сомнения, но тут в модуль чем-то шарахнуло снизу. Завыла аварийная сирена, на пульте включился отсчет: до поверхности 2 000, 1 700, 1 500, 1 000… – О, Праймас, это еще что? – завопил Ранг, растеряв профессиональное спокойствие. – Подбили нас, вот что! – прорычал Скидс, пытаясь вытянуть челнок из крутого пике на ручном управлении. – Прямое попадание в правый двигатель! – К-как? Чем?! – Откуда я знаю, чем?! Каким-то энергетическим лучом. Лучше пристегнись, Бровастик: в кресло вмонтирована амортизационная подушка. Посадка будет жесткой! Челнок трясся, но, хвала Праймасу, постепенно начал выравниваться. И тут в грузовом модуле заскрежетало, зашуршало, а соединяющая его с основным отсеком дверь медленно поехала в сторону. Делегация обернулась. Искроед стоял в проеме, покачиваясь, и явно пытался выбрать лучшее блюдо в меню. – Откуда здесь эта тварь? – проорал Скидс, пытаясь и следить за Искроедом, и продолжать вести челнок на посадку. – Капитан же запихнул ее в квантовый генератор! – Н-не знаю, - никогда раньше Рангу не приходилось заикаться так часто за столь малое время, но как там говорил Родимус? Любое «никогда» когда-то заканчивается и наступает изменчивое «сейчас»? – Это он за тобой сюда прилез, маленький, – выдал Вирль, активируя пушки. – У кого самая яркая и вкусная Искра на корабле? Ням-ням, желтенький! Интересную беседу прервал внушительный удар о землю. Скидс и Ранг сидели в креслах, пристегнувшись, и потому не отправились летать по рубке, а вот везучий Вирль вписался прямо в Искроеда. Монстра отшвырнуло вглубь грузового модуля, рекер задвинул дверь и быстро заварил ее плазменной струей из излучателя, трансформировавшегося из клешни. – Вот так, – сказал он. – Люблю полезные апгрейды. Хоть для войны, хоть для хозяйства. Во всяком случае, теперь зверушка дорогу на волю не прогрызет. Да и нам тут сидеть нечего. Пора на выход. ****************************************** Нагретые солнцем высокие травы щедро отдавали дурманящие ароматы. Ясная синь неба дышала безмятежностью, и лишь у самого горизонта в розоватой дымке воздвигались замки кучевых облаков – должно быть, к дождю. Торопиться резона не было: завалившаяся на бок звездная повозка, судя по всему, ударилась о землю прилично и взлетать уже не собиралась, поэтому благородные доны ехали не спеша. А что поможет лучше скоротать путь, как не приятная беседа с подобающими по положению людьми? Дон Алексио, пользуясь наличием благодарной аудитории в лице преподобного дона Илио и позевывавшего барона, делился последними столичными новостями: в состязаниях колесниц в который раз победила четверка гнедых маркиза дю Блерри; правда, маркиз, не знающий уже, чем себя и развлечь, приказал выкрасить лошадей в сине-голубой цвет, да краска от лошадиного пота вся почти слезла – то-то смеху было на финише… В монастыре Святой Катаракты замковый камень над воротами внезапно начал вещать человеческим голосом и предрек многие лета изобилия, если найдут и освободят железного козла – но где это видано, чтобы козлы были железными? Поэтому камень, смущавший паломников, заменили другим, а говоруна переправили в Департамент Тайных дел, где, как говорят, есть искусные толкователи знамений и видений… Много еще чего говорил дон Алексио, но дона Илио занимало другое. – Расскажите же нам о пришельцах, дон Алексио, – попросил преподобный. – Да и вам, барон, разве не интересно послушать о звездных гостях, раз вы собирались с ними сражаться? – Не знаю, не знаю, – скептично заметил барон. – Если бы они были сильны на ристалище, то молва о них разошлась бы быстро, и мы в наших краях хоть что-то, да услышали бы – как раз неделю назад я позволил переночевать у меня в замке менестрелям из столицы… Но я весь внимание, племянничек, рассказывайте. И дон Алексио стал рассказывать. По его словам выходило, что прилетевших было пятеро: двое роста чуть выше обычного, двое совсем уж мелких, а один – средний, в фиолетовых доспехах, держался важно, а потому и был признан за главного. Представ перед троном Великого Канцеляра, новоприбывшие – точнее, новоупавшие – повели себя крайне невежливо, а главный так вообще понес околесицу, не дождавшись высочайшего дозволения говорить: вещал что-то про «сбой системы» и «черный список», прочие же слова в его речи и вовсе были непонятными. Видя такое вопиющее нарушение этикета, свита хотела было намять невежам бока, но повелитель дал знак оставить убогих в покое и обратился к главарю сам, ласково попросив его помолчать. Пришелец же, став свидетелем величия и миролюбия правителя, устыдился, издал смущенный скрежет и более не мог сказать ни слова, а власть имущие стали советоваться, как поступить со звездными странниками. «Дистанционная блокировка вокалайзера», – опять подумалось дону Илио чужими словами. Вслух же он сказал: – А откуда вам известны такие подробности, дон Алексио? На это баронский племянник отвечал, что рассказал ему об этом лейтенант дворцовой охраны дон Сентинио, известный своей честностью и добропорядочностью, а тайны из этого и не делалось – не такое уж и важное событие, чтобы становиться государственным секретом. В скорой помощи медиков пришельцы явно не нуждались, поэтому решено было отправить их туда, откуда они явились, а чтобы отправление свершилось удачно, Великий Канцеляр обратился за содействием к святейшему юни-папе и его заместительнице по вопросам ментальной концентрации донье Амазоне, дабы они своими молитвами придали повозке странников нужное ускорение. На этом месте слушатели согласно покивали головами: эти двое уж если взмолятся – то и континент с места сдвинут, не то что хлипкий железный кораблик. Вот, собственно, и все, подытожил дон Алексио. Правда, при сопровождении в звездный корабль странники сопротивлялись, ну, да это понятно: кто же по доброй воле согласится покинуть нашу благословенную землю? Однако надо и честь знать: хочешь прибыть в столицу, так делай это согласно Правилам и Уставу для иностранцев: подай прошение, заверенное двадцатью необходимыми подписями с печатями, и смиренно ожидай разрешения, а не падай внезапно людям на головы… В общем, все закончилось хорошо, хотя главный фиолетовый все порывался что-то сказать, да горло, похоже, у него так и не отпустило; а второй маленький, со странными наростами на плечах – наверное, колдун, – для устрашения пытался пускать молнии, но его аккуратно замотали в полотно из каучукосов на тот манер, коим восточные витязи похищают невест, чтобы, не дай Ктулху, не причинил себе вреда ненароком. Прочие же их соратники, увидев это, растерялись и позволили беспрепятственно загрузить себя в кораблик, кораблик – в катапульту, а дальше уж известно… – Странные дела творятся нынче, – заметил дон Илио. – Неужели у тех пришельцев хватило наглости, чтобы упасть к нам снова? Но и молитвенные умения юни-папы с заместительницей у меня сомнений не вызывают… – Мой дорогой дон Илио, – отвечал барон. – То, что вы предполагаете, совершенно невозможно! Я, конечно, не пастырь душ, а человек простой и военный, но поглядите же на наш пепелац! Он совсем не треугольный, как описывал первый корабль мой племянник, а больше похож на пчелу или муравья: передняя часть у него небольшая, а вот задняя явно предназначена для каких-то перевозок… Может быть, для запрещенной контрабанды… То-то будет повод! Хотя зачем благородному дону какой-то повод, если он в своих владениях? – и дон Добрынио гордо расправил и без того немалые плечи. – Мне кажется, барон, мы решили сначала с ними поговорить, – заметил преподобный. – Поговорить, поговорить, - проворчал барон. – И почему вы, священники, так любите слова? По мне, так лучший повод проверить, достоин ли встречный разговора, – это хороший удар в челюсть… Но я не стану с вами спорить, дон Илио. Предлагаю вам занять место в центре нашей кавалькады, чтобы незнакомцы поняли, кто у нас отвечает за дипломатию. Всадники поменялись местами, и тут дона Алексио осенила здравая мысль. – Послушайте, господа, – сказал он. – Я тоже ценю вежливое общение, но… На каком языке мы будем с ними разговаривать? Это был хороший вопрос, и благородные доны призадумались. – Может, надо выражаться высоким слогом? – подумав, предложил дон Илио. – Помните тот случай, когда чернокожие варвары так прониклись красноречием наших посланников дона Аверса и дона Реверса, что заключили с метрополией мир без единого выстрела? – Я помню, – с гордостью заметил дон Алексио, бывший не последним среди студиозусов столичного университета. – Они изъяснялись былинусами! Высокое искусство, доступное только мужам благородной крови! У нас его преподавал сам Цурэн! – Бог мой! – с ужасом воскликнул барон. – Говорить стихами?! Да вы шутите, благородные доны! Мне проще изрубить этот пепелац в куски, нежели сочинять на ходу вирши… Впрочем, я даже и не на ходу их не сочиню. – Что вы, барон! Рифма в былинусах не обязательна, – успокоил его преподобный. – Сочинять что-то похожее на сонеты Цурэна нет нужды. Главное – хотя бы немного соблюдать ритм сказанного и говорить будто бы нараспев. Если позволите, я могу сейчас дать вам несколько уроков владения такой речью… От вас требуется лишь толика энтузиазма. Несмотря на то, что строки былинусов вязли на зубах не хуже мяса не прожаренного весеннего кабана, энтузиазм – или, точнее, упрямство – барона взяло свое. Скоро благородные доны для тренировки обменивались между собой напевными фразами – дон Алексио подал еще одну здравую мысль, заметив, что лучше бы и между собой общаться в такой манере, чтобы не вызывать у пришельцев недоверия. За этими достойными занятиями время пролетело быстро, и всадники подъехали к пепелацу. – Клянусь, столько хлопот у меня не было даже накануне свадьбы с баронессой, – заметил барон, поглаживая рукоять меча. – После всех трудов мне прямо не терпится поговорить с этими незнакомцами. Надеюсь, они меня не разочаруют. Судя по доносившимся изнутри ударам в заклинившую дверь пепелаца, его пассажиры тоже жаждали познакомиться с благородными донами поближе. Но вот стальная пластина, закрывавшая вход, немного прогнулась и начала сдвигаться в сторону. – Ну что ж, вам и кости в руки, дон Илио, - отдал последние распоряжения барон. – Начнете беседу, мой дорогой, а мы поддержим ее по мере сил. Пока же будем наготове. А вы, племянничек, достаньте-ка на всякий случай арбалет… Да-да, я помню, мой мальчик, стрелок вы отменный. Как вы сняли с первого раза того наглого дракона, что повадился таскать цыплят из моего птичника! А ведь вам было всего двенадцать. И тут дверь пепелаца с грохотом упала.