***
Фелан невольно скривился, когда в нос ударил терпкий запах табака и крепкого алкоголя. Фиона, стоявшая чуть позади брата, всё не опускала руку с подсвечником, сжимая в тонких пальцах. — Мама? — Фелан посмотрел на застывшую у камина Фелицию, с туманной задумчивостью в глазах разглядывающую загадочного гостя в кресле. Она, казалось, даже не сразу заметила появления детей. Стоило ей переключить свое внимание на них, как тотчас карие глаза заметно округлились, выдавая тревогу и растерянность. — Дети? Почему вы не в постелях? — она резко опустила бокал на журнальный столик. Фелан только теперь увидел, что на этом же столике лежат испачканные кровью тряпки и кувшин с грязной водой. Он сузил глаза, направив внимательный взгляд на профиль незнакомца в кресле. Тот, пребывая в не меньшей растерянности, чем Фелиция, глядел на неё, будто ожидая, что она скажет ему, как нужно себя вести. В комнате царил полумрак, но благодаря потрескивающему в камине пламени, лицо незнакомца наконец можно было рассмотреть как следует. Он был бледен, под глазами пролегли синяки, как от долгого отсутствия сна, и в целом мужчина выглядел истощённо, словно мертвец, выбравшийся только что из своей могилы. Его волосы доставали до плеч, подбородок украшали усы и густая борода, а меж губ он сжимал изящную трубку, выпуская время от времени клубы дыма. — Кто это? — спросил Фелан, бесцеремонно кивая в сторону гостя. Фелиция недовольно скривилась, почему-то рассердившись на вполне невинный вопрос. — Отправляйтесь в постели, — ледяным тоном велела она, не желая развивать эту тему. — Ты не ответила, — Фелан упрямо вскинул голову, готовый спорить, но Фелиция расширила глаза, давая понять, что сейчас не время для выяснений отношений. — Идите к себе, — надавила она. — Живо. Поговорим за завтраком, — на этих словах она неуверенно скользнула взглядом по незнакомцу. Тот медленно вынул трубку изо рта. — Фэл, не стоит прогонять их из-за меня, — попросил он негромко. А затем, положив руки на подлокотники кресла, встал, немного шатаясь. Красноречиво перевязанное правое запястье тут же завладело вниманием двух подростков. — Тебе нужно быть аккуратнее, — прошептала Фелиция, напрягаясь, будто ожидая, что он может упасть в любую секунду. — Я руку повредил, не ногу, — усмехнулся мужчина, направляясь уже вполне твёрдым и уверенным шагом в сторону застывших под лестницей детей. Фелан насторожился, Фиона, стоявшая прямо за его левым плечом, схватилась пальцами за локоть брата. Она всегда невольно хваталась за него, когда чувствовала себя не в своей тарелке. — Ну привет, — произнес незнакомец, представ прямо перед ними. Фелиция шумно втянула воздух, словно предупреждая его о чём-то, на что он только хрипло расхохотался и как-то по-отечески положил руку на плечо Фелана. — Какие же вы взрослые уже совсем. Его хитрые голубые глаза, с долей усмешки, исследовали застывшие лица с минуту, а потом он вдруг одним широким движением рук сгрёб Фелана и Фиону в крепкие объятия. Фелан, от неожиданности не успевший отпрянуть, упёрся в предплечье незнакомца левым ухом и смерил стоявшую в стороне мать вопросительным взглядом. — Ну хорошо, а теперь идите к себе, — вновь сказала Фелиция, когда мужчина отстранился, все еще глядя на детей. Запах табака ещё какое-то время чувствовался, когда они с Фионой направились на второй этаж. Фелан обдумывал увиденное внизу, когда на предпоследней ступеньке сестра вдруг потянула его за рукав. — Ну что ещё? — он недовольно уставился на неё. — Ты что, правда пойдёшь спать? — Фиона сощурилась, от неё так и веяло недоверием. — Ты слышала маму, — с напускным безразличием отрезал Фелан и попытался продолжить путь, но сестра вновь удержала его за локоть. — Предлагаю остаться здесь и подслушать, — она закатила глаза и негромко топнула ногой по застеленной ковром половице. — Ах, да ладно тебе! Неужели совсем не любопытно? Фелан облизал губы, рассматривая едва шевелящиеся тени на первом этаже. Ему действительно было интересно. Желание узнать имя незнакомца взяло вверх, да так, что сон как рукой сняло. — Ну ладно, — прошептал он, закатив глаза и пытаясь делать вид, что это решение далось ему нелегко. — Ты выиграла. Если ничего дельного я не услышу, то в своей усталости утром буду винить тебя. Фиона пропустила его слова мимо ушей. Присев на ступеньку, она прильнула ухом к перилам и вся обратилась в слух. Фелан сел на ступеньку выше и последовал примеру сестры. Какое-то время было настолько тихо, что единственным звуком в доме был треск поленьев в камине. Только это и убеждало Фелана в том, что Фелиция не использовала звукоизолирующие чары. Брат с сестрой неподвижно просидели на лестнице, казалось, целую вечность, когда наконец услышали уставший и надтреснутый голос незнакомца. — Прости за это. — Прекрати, — недовольно отозвалась Фелиция. — Куда тебе было ещё идти? Я тебя не виню. — Возможно, стоило последовать за Руквудом, но я его упустил в той суматохе. — Флойд, я же уже сказала, что не держу зла. Тебе не за что извиняться. Фелан увидел, как напряглись плечи сестры. Он и сам вдруг почувствовал, как от осознания происходящего голова начинала ходить кругом. — Дети скорее всего приняли меня за какого-нибудь бродягу. Как ты им собираешься это объяснить? — голос мужчины звучал так, словно он без устали надрывал голосовые связки. — Утром, за завтраком, там будет виднее, — ее же голос, как и всегда, был пропитан спокойствием, уверенностью и заботой. — Не вижу целесообразности в том, чтобы что-то от них скрыть. Они взрослые и всё поймут. И уж тем более, не станут болтать. Но, Флойд, как? Как вам удалось это провернуть? Флойд, а очевидно, это был никто иной, как Флойд Джагсон, старший брат Фелиции, немного помолчал. — Одно слово, Фелиция. Вернее, имя, — он рассмеялся и, выдержав паузу, выдал: — Уилкис. — Что?! — Пока мы все просыхали в этой дыре, Уилкис большой шишкой заделался. Его крендель из Девоншира явился за пару часов, сказал, что пришел Молота навестить. Время обеда, опять дрянь вместо еды, эти ублюдки летают себе. И стража во все горло вопит, — он закашлялся от смеха, — он бомбу заложил. Вновь на несколько минут воцарилось молчание. — И что же, — Фелиция прочистила горло и спросила с пробудившимся интересом: — Все сбежали? До единого? — Да. И он тоже, если ты о нём спрашиваешь. — Сколько же хлопот ожидает бедняжек авроров, — хмыкнула Фелиция, но Фелану показалось, что мысли её теперь были где-то далеко. — Они, конечно, сюда заявятся, ты же понимаешь? — мрачно осведомился Флойд. — Отправим тебя в дом нашей мамы, там уже сто лет никто не живёт, сойдет за склеп. А после их визита ко мне вернёшься сюда. Брат с сестрой умолкли, и послышался звук разливаемой по бокалам жидкости. Фелан, пытаясь переварить услышанное, просидел молча на лестнице ещё немного, а затем поднялся на ноги, схватил за руку сестру и, игнорируя протестующий взгляд, потащил её подальше. Фелан очень любил и ценил свою сестру, как любить и ценить сестру должен каждый брат. Но более всего он был ей благодарен за её поразительную способность — понимать его без слов. Вот и в эту ночь, хоть Фиона и горела желанием всё обсудить, завалив брата вопросами, она все же сдержалась. Только бросила многозначительный взгляд перед тем как скрыться за дверью своей спальни и пожелала спокойной ночи.***
Рабастан любил Малфой-мэнор. Особняк тёти и её супруга ассоциировался в голове Лестрейнджа с домом, где есть тепло, вкусная еда, горячий шоколад и люди, которых будут заботиться и проявлять свою любовь, невзирая ни на что. Хоть он и жил в мэноре какое-то время, но всё это до сих пор не стало для него чем-то само собой разумеющимся. Поэтому, когда после головокружительной аппарации, Роб увидел перед собой ворота особняка, по телу разлилось приятное чувство. Даже мысли о побеге отца и дяди из тюрьмы на мгновение перестали волновать его, когда величественно скрипнула входная дверь. Странное напряжение царило в доме, в котором на данный момент обитал лишь домовой эльф. Словно услышав мысли Роба, Нарцисса вытянула руки, мягко останавливая сына и племянника за предплечья. — Что-то не так? — подозрительно спросил Драко. — Не знаю. Трисси! На зов никто не явился. Роб увидел, как Драко непроизвольно хватается за волшебную палочку в кармане пальто. Нарцисса же направилась в сторону зала, мальчики немедленно последовали за ней, как вдруг по коридору разнёсся смех. Мужской. Смех человека, который только что услышал весьма недурный анекдот. Роб бросился к дверям зала, чувствуя, что голос смеющегося слишком ему знаком. Едва распахнулись дубовые двери, Рабастан увидел нечто белое, летящее и со свистом рассекая воздух, явно в его сторону. Он только и успел пригнуться, когда о стену за его спиной с дребезгом разбилась статуэтка. Чертовски дорогая, надо сказать статуэтка, купленная Люциусом Малфоем на очередном аукционе. Нарцисса и Драко застыли, глядя на печальные глаза погибшей фарфоровой леди, взирающей на них снизу вверх, а тем временем, выпрямляясь, в центре зала разразился бурными аплодисментами Рабастан Лестрейндж-старший собственной персоной. — Успокоилась, женщина? Выпустила пар? — глядя раздражающе спокойно на стоящую напротив камина Беллатрису, протянул он. — Да я только начала, — сверкнула чёрными глазами Белла, сдувая со лба выбившуюся прядь. — Так и есть, — пробормотал Рудольфус. Он стоял перед книжным шкафом и лениво водил пальцем по корешкам книг, будто выбирая, что бы прочесть. Казалось, происходящее вокруг его мало интересует. — Прекрасно! — выплюнул Басти. — Может, разобьёшь ещё что-нибудь? — Довольно! Драко и Нарцисса никак не ожидали увидеть в мэноре Люциуса, однако с дивана неожиданно поднялся именно он, обводя ледяным взглядом всех присутствующих. — В этом доме никто больше ничего не разобьёт. Счёт за статуэтку выставлю позже, — он пронзительно посмотрел на Беллу, что та успешно проигнорировала. Её собственный взгляд теперь был прикован к Робу, застывшему в дверях. В зале воцарилось молчание. Руди, в руках которого был ветхий фолиант, медленно обернулся. Он, как и Басти, был одет в длинную чёрную мантию с капюшоном, лицо украшали аккуратная бородка и кусок пластыря от недавнего бритья. Беллатриса же, в бордовом платье и плаще, выглядела куда лучше, чем при последней встрече с сыном. Цвет её лица будто стал более живым, волосы были собраны в аккуратную причёску, только она выглядела уставшей. И крайне злой. Рабастан с трудом отвёл глаза от матери, увидеть которую было ему так необходимо в последние несколько месяцев. Все чувства, обида, облегчение, радость, злость, вдруг смешались во что-то невероятное, от чего у Роба перехватило дыхание, и он отвернулся. — Мама? Отец? — Рабастан провёл рукой по волосам, пытаясь навести порядок в своей голове. — Что вы здесь делаете? — Вечно я третий лишний, — фыркнув, заметил Басти, пока Беллатриса направлялась к сыну, чтобы обхватить его лицо в свои холодные руки и внимательно рассмотреть. — Это может быть опасно, — Роб с презрением высвободился и сделал шаг назад. Белла удивилась, но промолчала. Лестрейндж отвернулся от её озадаченного лица, и наткнулся на вопросительный взгляд дяди. — Нам это Полоз пытается втолковать уже час, спасибо, — облокачиваясь о диван, выцедил он с заметным сарказмом в голосе. — А с тобой-то что не так? Роб опустил взгляд и оцепенел на месте. Чёрная мантия, в которую были одеты дядя с отцом… Люди в масках, что напали на лагерь, были одеты в точно такие же мантии. Вздохнув, Рабастан сложил руки на груди и взглянул исподлобья на отца. — Так это же вы там были? Рудольфус убрал руки за спину, склонив голову набок, и уточнил: — Где это — там? — В лагере, — с нетерпением ответил Рабастан. От волнения его голос сорвался. — Всё, что там произошло — убийства, поджоги, всё это были вы? Басти состроил гримасу и присвистнул: — Мне кажется, что этот разговор движется по кругу. В ответ на его язвительную фразу вновь вспыхнула Беллатриса, явно продолжая спор, который разгорался до прихода Роба. — Вы не должны были этого делать! — рявкнула она на деверя, чьё лицо осталось беспристрастным в ответ и на этот выпад. — Или, по крайней мере, стоило сперва предупредить меня, — подал голос Люциус. — О, Белла, ты ведь знаешь, как я люблю семейные праздники, — прыснул Басти, следом фыркая в сторону Люциуса. — Малфой, ты сейчас не в том положении. — А я, — глаза Люциуса блеснули холодной яростью, — говорю не с тобой, Рабастан, а со старшим представителем твоего рода. Рудольфус отреагировал прежде, чем Басти и Люциус, почти готовые сцепиться, кидали в друг друга взгляды, полные злобы. Со тоской возвращая книгу на полку, он громко вздохнул и лаконично заявил: — Всё было под контролем. — Рудольфус, в том лагере были мы, были Яксли, Гринграссы и другие семьи, близкие к Тёмному лорду. Там был и твой сын. Мордрева мать, да во всём этом участвовал Макнейр со своей булавой наперевес, и ты ещё уверяешь меня в том, что всё было под контролем? — с каждым следующим словом глаза Люциуса темнели, казалось, что он вот-вот перейдёт на крик, но этого не случилось. Нарцисса, словно поддаваясь некоей силе, оказалась возле кресла супруга и сжала ладонью его плечо. Роб был готов поклясться, что с лица Люциуса Малфоя исчезла изрядная доля гнева. — Но мама, — все в зале одновременно повернули голову в сторону Драко, который осторожно примостился в углу дивана и внимательно слушал. От такого внимания щёки младшего Малфоя стали пунцовыми. — Т-ты… — он прочистил горло. — Ты сказала, там было опасно. Зачем тогда ты решила отвести Роба туда? Разве не логичнее было нам уйти оттуда? — Что значит «отвести Роба»? — резко спросила Белла. — Он не изначально был там? Рабастан мысленно отметил, что в словах Драко есть железная логика. Действия Нарциссы в этой ситуации вызывали недоумение. Тетя при этом опустила глаза, обдумывая что-то. Люциус, не оборачиваясь, накрыл ладонью её руку на своём плече. — Когда стало известно о вашем побеге, я поняла, что авроры в любую секунду могут явиться в наш дом. С тем же успехом любой из сбежавших мог явиться сюда, ведь им сюда доступ открыт, — по тону Нарциссы было слышно, как ее это категорически не устраивало. — Я не знала, сколько из сбежавших Пожирателей находятся в лагере, мне нужно было действовать быстро, чтобы в отсутствие Люциуса находиться на… как можно более нейтральной территории. Сбежать из лагеря в лес, и укрыться от вас и авроров там было для Роба более безопасно, чем оставаться здесь. Однажды его уже забрали подобным образом. Слишком долго я его искала, чтобы надеяться на везение. Нарцисса немного помолчала и вновь продолжила. — То же касалось и Драко. Я бы не позволила детям пересечься с аврорами или с вами, — она бросила ледяной взгляд на Рудольфуса. Тот нахмурился. — Так значит, вы встретились с Барти, и он рассказал вам о приказе Тёмного лорда? — спросила мужа Беллатриса. — О приказе наколдовать Чёрную Метку над лагерем. Руди коротко кивнул. — Мы решили немного помочь старому товарищу. Никогда ещё в истории Чёрная Метка не была просто методом запугивания, она всегда была предвестником ужаса. Мы всего лишь поддержали традицию. — Так и скажешь Тёмному лорду, — заметила уже успокоившаяся Белла. — А он поддержит нас, — горячо заявил Басти. Рабастан посмотрел на каждого в зале по отдельности и почувствовал странное ощущение нереальности происходящего. Неужели опять — вся его семья здесь и сейчас, рядом с ним, руку протяни и коснёшься? Больше походило на сон. — Очевидно, Тёмного Лорда ты отыскала, — сказал он в спину матери. И это, чёрт возьми, прозвучало настолько обвиняюще, что Роб был готов ударить себя по лбу. Белла сощурилась, вновь оборачиваясь к нему. — Верно. — Тогда не зря пропадала столько месяцев. Поздравляю. Порой Рабастан Лестрейндж-младший просто не умел контролировать свои интонации. В комнате словно стало холоднее на несколько градусов, несмотря на потрескивающий огонь в камине. Между бровей Беллы пролегла складка. Люциус решил срочно взять ситуацию в свои руки. — Нам нужно кое-что ещё обсудить, — сказал он. — Пока меня вновь не вызвали в Министерство. Драко, Рабастан, будьте добры, оставьте нас ненадолго. Драко, недовольно поджав губы, поднялся с дивана и направился в коридор. Роб хотел пойти следом, но Белла неожиданно вновь коснулась ладонью его щеки. Она хотела что-то сказать, её губы несколько раз дрогнули, но слова так и не сорвались. — Вам, наверное, вновь будет нужно вскоре скрыться. На этот раз хотя бы попрощаемся, надеюсь? — спросил Роб, и ему удалось сказать это без обвинения, а оттого ещё более колко и, довольный этой маленькой местью, он вышел в коридор за Драко.***
По пути на второй этаж, мальчики наткнулись на Трисси. Домовушка медленно шаркала, поникшая, словно несла на спине непосильную ношу. А Роб, который совершенно точно знал, что это за ноша, недовольно поджал губы. — Трисси, здравствуй, — сказал он, пока совершенно равнодушный Драко остановился, вынужденный подождать, вкупе наблюдая картину. — Молодой хозяин, — эльф кивнула, глядя на него своими огромными глазами. — Трисси рада, что молодой хозяин в порядке, что он совершенно невредим. Трисси очень волновалась. — Спасибо, я тоже в порядке, не стоило так убиваться, — нетерпеливо встрял Драко. — И за молодого хозяина Драко Трисси тоже беспокоилась, — добавила эльфийка и вновь повернулась к Рабастану, странно заламывая руки. — Молодой хозяин, Трисси… Она умолкла, подбирая слова. Роб забеспокоился, поглядывая на Драко. Нельзя, чтобы она ляпнула что-то о недавней вылазке. — Молодой хозяин. Трисси очень волнуется, она чувствует себя виноватой и ей…ей невыносимо сложно молчать о… — Трисси! — прикрикнул Рабастан в панике, обрывая её на полуслове. Глаза домовушки расширились, будто она только сейчас осознала, что едва не нарушила договор. В ужасе качая головой, она запричитала: — Простите, простите, молодой хозяин! Трисси плохая, Трисси непременно должна быть наказана! — Не говори так, — попытался успокоить её Роб. — Ты не должна быть наказана, успокойся. Просто… тебе стоит отдохнуть, ладно? Если у тебя сейчас нет дел, просто отдохни, считай это приказом. Главное — помни о том, о чём мы говорили. Трисси не выглядела успокоенной, но послушалась и продолжила свой путь. Рабастан тяжело вздохнул и встретился с крайне заинтересованным взглядом Драко. — Что это с ней? О чём вы говорили? — Она в последнее время странная, слишком много на себя берёт. Видимо, немного свихнулась, — отмахнулся Роб, пытаясь выглядеть равнодушно. — Мы говорили о необходимости отдыха. — Все эльфы изначально сумасшедшие, Роб. А отдых для них — это уже наказание. Но ладно, положим, я поверил. Хотя бы потому что я слишком устал, чтобы пытаться что-то понять. В комнате мальчики сели на диван и некоторое время просто молчали, обдумывая произошедшее за этот злополучный день. Вспомнив о рюкзаке, брошенном под кровать, Роб, пожелав доброй ночи кузену, отправился к себе. Рюкзак так и остался лежать под кроватью. В нём лежали перчатки, волшебная палочка, стопка писем, несколько колдографий и старинный колдограф, который он взял с собой в надежде, что и он даст ему какие-то ответы. Покрутив в руке аппарат, Роб вздохнул и сунул его в верхний шкафчик стола, намереваясь при возможности его хорошенько изучить. Сейчас его куда больше интересовали колдографии и письма. Эти обрывки воспоминаний, запечатлённые на бумаге, могли рассказать ему не меньше, чем те, живые воспоминания, которые он видел в мэноре. С пожелтевшей поверхности первой карточки на него серьёзно взирало целое семейство. Сигнуса Блэка Роб узнал даже быстрее, чем Беллатрису. Глава семейства сидел на стуле, по левую сторону от него стояла женщина, чем-то очень похожая на тётю Нарциссу, но ее взгляд был холодным, а осанка величественная; ее рука, покоившаяся на плече своего супруга, была бледной, а на безымянном пальце сверкало старинное кольцо с внушительным бриллиантом. Однако в жесте этом не было той силы, что была в жесте тёти Нарциссы. Если бы Рабастан встретил свою бабушку в жизни, то совершенно точно опасался бы её. Сама тётя стояла со стороны матери, невысокая, с красиво вьющимися светлыми волосами, вздёрнутым носом, придающим ей такое знакомое самодовольное выражение лица. Она улыбалась чистой, искренней улыбкой и время от времени поглядывала в ту сторону Беллы. Стоя по правую сторону от отца, Беллатриса уже была взрослой девушкой, возможно, ей было около двадцати лет. Она спокойно улыбалась в камеру, только изящным движением убирала выбившуюся прядь с лица. Почти все на этой колдографии смотрели с достоинством и высокомерием, и мать семейства была также абсолютно холодна, но что-то сильно смутило Роба. Рассмотрев внимательней, он наконец понял, что именно. Нарцисса то и дело отворачивалась от колдографа, глядя куда-то в сторону Беллы и улыбалась, даже пару раз строила забавные гримасы, вызывая тем самым неодобрительные взгляды матери. Проследив за ней, Лестрейндж заметил одну весьма странную деталь. Колдография, очевидно, была аккуратно обрезана ножницами по левому краю, и был лишь чей-то локоть виден. — Здесь был кто-то ещё, — тихо пробормотал Роб, откладывая первую карточку в сторону. Почесав висок, он пролистал остальные карточки в поисках других общих семейных колдографий, но каждая из них была либо обрезана по краю, либо на карточку были наложены Чары Невидимости, в определенном месте, да так тщательно, что в их присуствии можно было не сомневаться. И догадаться о причинах было не так-то сложно. Очевидно, был ещё один член семьи, та самая девушка, которую Рабастан видел в воспоминаниях Блэк-мэнора. Девушка, которая ушла. В самом конце стопки колдографий Рабастан вдруг обратил внимание на ту, что явно выделялась среди всех, что он успел рассмотреть. Она была меньше, иного цвета, будто сделана на другой колдограф. На ней были запечатлены двое: молодой человек с каштановыми волосами, взлохмаченными, будто он только поднялся с постели, и девушка. Та самая девушка. Роб с жадностью схватил колдографию и поднялся с пола, чтобы поднести её к окну. Здесь она выглядела совершенно так же, как в воспоминаниях. Юная, красивая, светящаяся надеждами и целями, так похожая на Беллу и, в то же время, абсолютно другая. Её лицо было не лишено фирменного высокомерия ее семьи, но было в нём что-то ещё, что отличало её от всех них, но одновременно связывало с этим юношей. Честный и прямой взгляд. Молодой человек рядом на фоне своей красивой спутницы и выглядел совершенно обыкновенно. Внимательно рассматривая колдографию, Роб заметил на нём пуффендуйский галстук. Они улыбались Робу, подмигивали, махали руками, а время от времени брались за руки, так, что их пальцы сплетались, обмениваясь такими взглядами, что Лестрейнджу невольно захотелось оставить парочку наедине. На развороте колдографии, Рабастан обнаружил надпись, что была выведена чьим-то изящным почерком: Я люблю тебя Не только за то, кто ты есть, Но еще и за то, кем становлюсь я, Когда я рядом с тобой. Любопытство захлестнуло его волной, и мальчик едва не забыл, как дышать, когда кто-то неожиданным стуком в дверь вызволил его из раздумий. Вздрогнув, Роб поспешно сунул колдографию в карман брюк, а всё остальное вместе с рюкзаком затолкал обратно под кровать. Он как раз убедился в том, что всё благополучно скрыл, когда дверь за спиной открылась. Как ни в чем не бывало, он уселся на край кровати и невозмутимо подпёр рукой подбородок. — Я стучала, и… — Нарцисса окинула его внимательным взглядом. — Что-то случилось? — Нет, — Роб взлохматил себе волосы и покачал головой. — Нет, просто всё так навалилось. Сразу. — Понимаю, — Нарцисса зашла в комнату и прикрыла за собой дверь. Роб проследил за ней взглядом и не удержался от мысли о том, насколько же сильна духом эта женщина. В её доме находятся три самых разыскиваемых в магическом мире преступника, а она не забыла безупречно накрасить глаза. Нарцисса села на край кровати, слева от племянника и сложила руки перед собой в замок. — Вся эта ситуация действительно напрягает, — сказала она, вздохнув. — Мои родители и дядя останутся тут надолго? — пытаясь быть равнодушным, спросил Роб, мысленно соглашаясь с ней. — Если авроры решат нас проведать, Люциус узнает об этом, так что пока что они здесь в относительной безопасности, — Нарцисса взглянула на племянника и нахмурилась. — Не нужно тебе так себя вести. Роб сжал зубы. Очевидно, именно для этого разговора она и явилась. — Как — так? — упрямо спросил он. — Она не могла поступить иначе, Рабастан. Ей было необходимо отправиться туда. Если бы она пыталась поддерживать с тобой связь, это грозило бы опасностью для вас обоих. — Вы ведь знаете, что это далеко не так, тётя. Как ей хотелось, так и поддерживала, — Роб пожал плечами. — Видимо, просто не было желания. Нарцисса промолчала, а затем вновь продолжила, будто проигнорировав слова мальчика. — Тебе не следует вести себя столь неуважительно, Рабастан. Жизнь и так надолго вас развела, стоит ли целенаправленно отталкивать друг друга? Роб повернулся к ней, чувствуя, как от несправедливости её слов загораются щёки. — Это вы не мне должны говорить, не так ли? И, считая, что разговор окончен, он встал с кровати, намереваясь выйти из комнаты, но Нарцисса неожиданно остановила его, схватив за руку. — Роб, — настойчиво позвала она и развернула его к себе. Рабастан сжал челюсть, не собираясь больше разговаривать, но жесту поддался. Лицо тёти переполнялось болью. Никогда раньше он её такой не видел. Впервые за время знакомства он ощутил стойкое нежелание разочаровывать эту женщину. — Я понимаю твою боль, обиду, негодование, — сказала она таким тоном, что не могло быть сомнений, она и вправду понимает. — Понимаю, честно. Но тебе нужно пойти вниз и обнять родителей. И дядю, если хочешь, конечно. Они — твоя семья. Я, как твоя тётя, не могу позволить тебе совершить эту ужасную ошибку. Ты не обязан понимать и поддерживать каждый их поступок. Как бы ты не пытался, не выйдет. Просто пойди и встреть их как подобает. Рабастан посмотрел ей в глаза и понял, что увиливать нет смысла. Да и в ее словах был смысл. Пожалуй, одно объятие не сломает его гордость, к тому же и он этого хотел. Он сам очень скучал. Вздохнув, он опустил взгляд и кивнул. — Да, хорошо. Я пойду. Нарцисса улыбнулась с облегчением и провела рукой по его волосам. — Правильное решение. Роб вспомнил про колдографию в кармане и подумал было спросить о пропавшей сестре тётю, но сдержался. Вопрос, заданный в порыве родственных чувств, может вызвать непредсказуемую реакцию. Нарцисса может отказаться отвечать, рассердиться, потребовать рассказать, откуда ему все известно. А рассказывать о том, как жестоко он её же и обманул, Роб не был готов. Особенно теперь. Вновь с сожалением вспомнились часы — ее подарок. Нет, если кто-то и должен никогда не узнать о его вылазке, так это тётя Цисси. — Я пойду прямо сейчас, — сказал он, но она его остановила. — Когда я сказала пойти к ним и встретить, я не имела ввиду эту самую секунду, сейчас они отдыхают, сутки выдались тяжёлыми для всех. Но перед ужином обязательно зайди к ним. — Хорошо. До ужина Роб провалялся в постели, разглядывая колдографию, которую прихватил. К остальным карточкам и письмам он решил вернуться позже. Желание узнать историю с, очевидно, третьей сестрой Блэк, съедало его изнутри так, что всю усталость сняло рукой. Быть может, допускал он, это и не их сестра, но все факты говорили об обратном. Незадолго до ужина он, как и обещал, решил навестить родителей и дядю. Приведя в порядок своё лицо, он долго глядел в свое отражение в зеркале ванной комнаты, чтобы смыть с него обиду и недовольство. Затем переоделся, схватив из шкафа первую попавшуюся чёрную футболку и штаны в тон. Как следует потянув время, Роб наконец причесался и направился в зал, где по словам Трисси отдыхала в этот момент его семья. Войдя в зал, он обнаружил родителей за чтением. Они, сидя на диване в обнимку, совершенно невозмутимо читали ту самую книгу, которую Рудольфус присмотрел еще днем. Басти, разлежавшись в кресле, чуть поодаль, дремал. Роб подошёл к камину, оказываясь в их поле зрения, и, не дождавшись реакции, подошёл ближе. Белла первая подняла на него взгляд и высвободилась из объятий мужа. — Прости, я очень сильно скучал, — выпалил Роб и обнял её за шею. — Я был так зол, потому что ты пропала и не давала о себе знать, я… Он запнулся, не зная, что ещё сказать, и боясь её реакции. Но Белла лишь обняла его в ответ. — И я скучала, — сказала она, словно вела внутреннюю борьбу. — Как это мило, — сквозь сон пробормотал Басти, не открывая глаз. Рабастан отстранился от Беллы и взглянул на отца. Подумав, он протянул ему ладонь. — Я рад, что ты теперь на свободе, — с чувством сказал он, и Руди, не долго думая, ответил крепким рукопожатием. — И я рад снова тебя увидеть, сын. Басти не подавал виду, что ожидает какого-то внимания в свой адрес, но Рабастан решил действовать по справедливости. Сев на корточки возле кресла дяди, он сжал тому плечо и сказал: — Я и по тебе скучал. — Приятно слышать, — тот приоткрыл глаза и подмигнул. На душе полегчало, хотя некоторое ощущение недосказанности все же осталось. Затем наступил ужин. Тётя была необычайно довольна, видя, что её труд дал плоды, и напряжение в семье Лестрейнджей поубавилось. Драко подозрительно косился на Трисси, застывшую у дверей с пустым выражением лица, что не на шутку встревожило Рабастана. Пока остальные обсуждали грядущие события, он обратился к кузену с терзающим его вопросом: — Что делают домовые эльфы, которые считают, что должны быть наказаны? — Что? А, всё зависит от правил в доме. Наш бывший домовой эльф наказывал себя сам. Но если в семье так не заведено, он придёт к хозяину и потребует наказания. — Бывший? — только успел спросить Роб, но Драко не собирался поддерживать разговор, ему явно не нравилась эта тема. И больше они об этом не заговаривали. Роб всё смотрел на эльфа и думал — хватит ли её на то, чтобы вынести эту тайну, или она собирается выдать его в ближайшее время? После ужина все вновь разбрелись по дому в разные стороны, и Рабастан направился в библиотеку, где застал Беллу. Она сидела за столом и что-то усердно писала. Очевидно, письмо. — Мама, у тебя есть минута? — обратился он неуверенно. Волшебница отвлеклась от своего занятия и опустила перо в чернильницу. — Думаю, найдётся. Рабастан вдохнул и в очередной раз повторил в голове тщательно продуманный вопрос. — Знаешь, у меня есть вопрос, связанный с тобой и тётей. Беллатриса, с интересом в темных глазах, наблюдала за сыном, пока тот уселся на стул перед ней. — Вы с тетей Нарциссой были единственными детьми в семье? У вас не было, ну, скажем, брата? Или же сестры? Женщина, стоило ей услышать вопрос, тут же изменилась в лице, да так, что Рабастан решил, что только зря затеял этот разговор. Что-то изменилось, неуловимо, как меняется погода, но столь же ощутим был результат. Лицо Беллы потемнело, руки на столе сжались в кулаки, она уставилась на сына теперь уже не с интересом, а требовательно и сердито. — А откуда, скажи мне, такие мысли, Рабастан? — ее глаза сверкнули недобрым пламенем, лицо оставалось таким же бледным, а губы были сжаты в тонкую линию — она была крайне недовольна. Напуганный такой переменой настроения, Роб растерялся, не зная, что ответить. Весь план пошёл жмыру под хвост. — Да ниоткуда, просто подумал, что такое возможно. Решил спросить. Беллатриса внимательно взглянула в его глаза, как вдруг поднялась из-за стола и вышла из библиотеки, оставляя за собой только шорох платья. Роб понял, что потерпел провал. С этими печальными мыслями он пришёл в старую подсобку, где лежали швабры и тряпки и тихо позвал: — Трисси! Домовушка явилась тут же. — Молодой хозяин? Выглядела она совсем плохо. Роб громко цокнул языком и закатил глаза. — Да что с тобой не так? Неужели не понимаешь, что вызываешь подозрения? Ты выдаёшь меня, хотя давала слово. Трисси мелко задрожала. — П-простите, молодой хозяин, Трисси делает всё, что в её силах. Т-трисси мучается, Трисси пытается делать, как сказал молодой хозяин, но с-сложно скрывать от хозяйки такое предательство. Она всхлипнула, и Роб вспомнил, что совершенно не умеет успокаивать плачущих девчонок, а домовая эльфиня это почти как девчонка. — Хорошо, прости, прости, я не то имел ввиду, — он сжал пальцами переносицу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я вижу, как ты стараешься, но, Трисси, это вижу не только я, а все вокруг, скоро они тебя прямо спросят, а ты не сумеешь солгать. Так не лучше ли не доводить до этого? Трисси снова всхлипнула, но уже тише. — Слушай, есть идея, — Роб присел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. — Тебя мучает твоё якобы предательство? А что, если я скажу тебе, что его не было? Ты, Трисси, выполняла приказ моей матери — заботиться обо мне. А заботиться — значит удовлетворять все нужды. Поход в Блэк-мэнор был мне жизненно необходим! Ты меня буквально спасла этим поступком. Тебе не о чем волноваться, понимаешь? Ты выполняла приказ хозяйки, ты не предавала. Трисси с недоверием подняла на него свои огромные, полные слез, глаза. — П-правда? — Ну стал бы я врать? Подумай сама, ведь это логично. Роб ободряюще улыбнулся. Трисси вскоре успокоилась и начала вытирать мокрые глаза. — А ведь молодой хозяин прав, — светлея на глазах, сказала она. — Трисси выполняла приказ. Трисси не плохая. И не должна быть наказана. — Верно. В следующий раз моей дорогой матери придётся уточнять, какие мои приказы тебе нельзя выполнять, а пока что ничего такого сказано не было, так что ты, Трисси, молодец. Благо, Рабастану удалось наконец её успокоить. Трисси вновь трансгрессировала куда-то, а Роб выбрался из подсобки, собираясь подняться в свою комнату, как вдруг наткнулся за дверью на Драко. Тот подозрительно глядел на кузена, держа в руках вазу с леденцами. — И что это было? — спросил он. Роб застыл, не зная, слышал ли кузен что-либо. — Чего это ты в подсобке забыл? — Искал швабру, сок в комнате разлил, а Трисси занята, — бросил Роб и пошёл к себе. — А разговаривал тоже со шваброй? — бросил ему вдогонку Драко, впрочем, не ожидая ответа. Он остался не убеждён. Роб скривился, удаляясь от застывшего кузена. Он чувствовал, как один маленький обман разрастается в огромную и липкую массу лжи, в которой он увяз по самые уши. «Если вдруг Трисси проболтается, то мама, тётя Цисси, Драко и мистер Малфой, из стола которого был украден адрес мэнора, просто уничтожат меня», — с такими позитивными мыслями Роб вернулся к себе в комнату. Здесь он вздохнул с облегчением, почувствовав такой желаемый покой. Лишь на несколько секунд, потому что в комнату трансгрессировала Трисси. — Молодой хозяин, вас зовёт хозяйка в зал, на первом этаже, — довольно весело поведала она и исчезла с громким хлопком. Роб, желая провалиться в сон, печально поплёлся на первый этаж. Белла мерила зал шагами, убрав руки за спину. Кроме неё, там присутствовала так же Нарцисса, которая сидела на диване. Тетя была бледная, сердитая и усталая, будто только что закончила вести жаркий спор. Сложив ногу на ногу и руки на груди, она с холодным ожиданием смотрела на сестру, и немного оттаяла, стоило ей увидеть вошедшего Роба. — Присядь, — попросила она, кивая. Белла медленно подошла к Робу и с минуту смотрела ему прямо в глаза и только потом вытащила из рукава… колдографию. Ту самую. — Ты… ты копалась в моем столе? — Отвечай — откуда она у тебя? — требовательным тоном произнесла Белла. — Нарцисса утверждает, что не она тебе это дала. Тогда кто? Роб промолчал. — Ты меня слышал? — ее тон сменился, в теперь он улавливал в нем нотки ярости. — Рабастан, я с тобой говорю. Кто тебе её дал? Никто, кроме тебя не мог, — сердито бросила она сестре, но та с достоинством проигнорировала выпад. — Сперва вопросы о сестре, а теперь это. Белла сделала ещё один круг по залу и вдруг остановилась. — Если это не Нарцисса дала её тебе, то лишь в одном месте ты мог бы её взять сам. Роб встретился взглядами с тетей, та же смерила его нахмуренным взглядом. Белла обошла диван, сев справа от Роба и уставилась ему в глаза немигающим цепким взглядом, словно пыталась проникнуть в самые затаенные уголки его души и сознания. Спохватившись вовремя, что она пытается сделать, он отвернулся, зажмурившись. — Ты обещала никогда так не делать! — закричал он, вскакивая с дивана, словно ошпаренный. — Я не собираюсь лезть в твою голову, однако мне нужен ответ. Ты был в Блэк-мэноре, не так ли? Роб сердито уставился на неё, его голос без единой дрожи вымолвил: — Да, мама. Да, я там был. И что? Запрещено? Этим домом владел мой дед, по-моему, я имел полное право побывать там. Нарцисса смотрела на него поражённо, как если бы минуту назад он сорвал с себя маску и признался всем, что на самом деле он — горный тролль. — И как же ты это сделал? — спросила Белла, с долей усмешки в голосе. — Дом заколдован. Только кто-то посвящённый мог дать тебе адрес. Рабастан провёл ладонью по лицу. — Я не понимаю, в чём проблема, — повторил он более настойчиво, вставая с дивана. — Ничего ведь не произошло. — Сядь! Короткая властная реплика электрическим разрядом прошлась по каждому в комнате. Роб сжал руки в кулаки, готовясь отстаивать свои права. Он не знал, чего можно ожидать, когда Белла сердилась, а сейчас она, без сомнений, была не на шутку рассержена. Мать и сын встретились взглядами, словно шпагами во время боя, когда Нарцисса вдруг решила вмешаться: — Белла, я предлагаю продолжить эту беседу завтра. Она не пыталась защитить Рабастана от гнева матери, по крайней мере, даже если это было в её намерениях, она умело скрывала свои истинные мотивы. Беллатриса уставилась на сестру, явно собираясь возразить той, но передумала. — Хорошо, — несколько рассеянно кивнула она, видимо всё ещё перебирая мысленно людей, которые были посвящены в тайну местонахождения ее родного дома. — Утром договорим. Она встала, отряхнула мантию и, бросив на Роба короткий испытующий взгляд, стремительно покинула зал, хлопнув дверью. Роб остался наедине с тётей, которая смотрела куда-то мимо него и выглядела в целом разочаровано. Запястье, на котором теперь отсутствовали золотые наручные часы, с упрёком зачесалось. Рабастан убрал руки за спину. — То есть, болезнь была лишь предлогом? — неожиданно спросила она голосом, лишённым эмоций. — Мне действительно было нехорошо, — сделал Рабастан отчаянную попытку сгладить картину в её глазах. — Вновь пытаешься меня обмануть? — она, пожав плечами, с печалью взглянула на него. Роб смутился. — Тётя, я… — Ни слова больше, — взмахом руки она прервала попытку племянника что-то сказать. — Я никогда не отделяла тебя от семьи, Роб, относилась как к родному сыну. И что же? Я чем-то заслужила подобное отношение? Рабастан, пронзённый чувством вины, покачал головой. — Вовсе нет, просто я… — Однако, — она не собиралась его слушать, — таков твой мне ответ на все мои усилия. Спасибо тебе. Она поднялась с дивана, готовясь уйти. — Мне нечего тебе сказать, Рабастан. Поскольку подобного я совершенно точно не ожидала, а от тебя — тем более. И, взмахнув подолами платья, ушла, оставив Роба наедине с чувством вины и сожалением, съедающими его изнутри.***
Ночью он проснулся от вязкого ощущения страха в груди. Правая рука, на которой он лежал, практически онемела, и теперь неприятно покалывала. Перевернувшись на спину, он уставился в белый потолок комнаты, пытаясь вспомнить, что такого страшного ему снилось. — Какой-то бред, — заключил Лестрейндж и сел в постели, опуская босые ноги на ковёр. Стрелки на настенных часах приближались к цифре два, а Роб почувствовал как в горле пересохло. Встав с кровати, мальчик отправился на кухню с твёрдым намерением пропустить пару стаканов воды. Звенящая тишина, что давила на уши, прерывалась время от времени лишь громким тиканием часов в малом зале и потрескиванием дров в камине. Рабастан спустился по холодным ступенькам на первый этаж и, чуть погодя, толкнул дверь в кухню. Как оказалось, не спалось этой ночью не ему одному. — Проголодался? — Рабастан-старший вскинул брови, с интересом глядя на племянника. Он был одет в мантию Пожирателей смерти и почему-то выглядел полностью промокшим, будто только что вышел из душа. Облокотившись о столешницу кухонной тумбы, Басти пил из стакана воду и морщился, будто от боли. Рабастан с интересом глянул на дядю, внутренне жалея, что вообще сюда пришел. Говорить с кем-то не было желания. — Воды захотелось, — коротко ответил он и налил в прозрачный стакан ледяную жидкость прямо из-под крана. — Кошмары мучают? — мужчина понимающе ухмыльнулся. — Что? — Роб на миг растерялся, но тут же взял себя в руки, — ты…откуда? Только не говори, что лигилименция, как у матери. — Нет, — Басти усмехнулся. — Мне до твоей матушки далеко. Стал бы ты иначе вставать посреди ночи попить воды. Тут Роб понял, что мысленно согласился с ним. Ловко поймал, надо признать. — Не страшно, — он пожал плечами, — всё-равно толком не могу вспомнить, что снилось. Басти окинул мальчика долгим и внимательным взглядом и отпил ещё немного воды. Будто хотел что-то сказать, но передумал. Роб же попытался тоже хлебнуть воды, но та оказалась слишком холодной. — Здорово ты сегодня позлил её, — вдруг произнес мужчина, уже глядя вникуда. Рабастан закатил глаза против своей воли. — Я не пытался её злить, — с досадой сказал он и покосился на дядю. — Что вообще на неё нашло… — Ты не поймёшь. Роб возразил, чувствуя нарастающее негодование. — Это не так. Если бы она попыталась объяснить… Он замолчал. Если бы она попыталась объяснить, он не знал, что бы тогда было. Ведь он и понятия не имел, что она вообще бы сказала. — Белла из тех людей, что любят убегать от своих неудач, дорогой племянник, — Басти положил пустой стакан на стол и поморщился. — А с Блэк-мэнором связаны многие её неудачи. Рабастан ухватился за эту мысль, что давно мучила сознание, но до сего момента он не собирался ее озвучивать. — За что ты так её не любишь? Вопрос юного Лестрейнджа слегка застал Басти врасплох — этого он точно не ожидал. — Не люблю? Кто тебе такое сказал? Я люблю её, как сестру, которой у меня никогда не было. Слова больше походили на издевательство, чем на правду, и Роб нахмурился. — Что ж, а я так сразу и подумал. Да и она от тебя без ума. Рабастан-старший рассмеялся, померив шагами кухню. Только сейчас Роб заметил у него на боку глубокий порез, рассекший одежду. — Что это с тобой? Мужчина лишь отмахнулся. — Так много вопросов. Вот отсюда и твои проблемы, Роб. — Хочешь сказать, я задавал много вопросов? Она разозлилась из-за мэнора и… «И вопроса о девушке с колдографии» — подумал мальчик, но решил не говорить этого. Басти выразительно изогнул бровь. — Понимаешь? Роб кивнул, опуская голову. А ведь так и есть. — Чудно. На будущее: если хочешь что-то выяснить, делай это молча. Ну, а со мной… так, упал. — Больше похоже на Режущее, — Роб отложил стакан и вздохнул. — Нужна помощь? — Обойдусь. Роб не выдал своего возмущения, а лишь, смерив дядю укоризненным взглядом, вернулся в свою комнату, по пути раздумывая над его словами. Возможно, действительно не стоило спрашивать о девушке с колдографии. Может быть, тогда новость о его прогулке по Блэк-мэнору не оказалась бы столь ошеломляющей для его матери. Роб поймал себя на том, что чувствовал себя сильно задетым реакцией Беллатрисы. Сейчас, когда страх перед ней отступил, обида стала более ощутимой, и Лестрейндж решил, что до очередного ухода матери он должен поговорить с ней.