"Всему цена одиночество - Иначе не получается."
Даже в будний день людей на вокзале очень много. Кто-то едет за мечтой, кто-то возвращается к прошлому, как я. Осторожно лавирую среди большого скопления людей, медленно пробираясь к кассе. — Билет до Брайтона. Да, в один конец. Спасибо. Я не знаю, что меня там ждёт... Хотя, что может там ждать меня? Всё тот же провинциальный город, те же дома, те же лица. Не смертельно. Я почти не отвык. Наверное. Поезд подъедет через пятнадцать минут. Смотрю на наручные часы, ещё куча времени. В Брайтоне я буду уже через два часа. Оглядываюсь по сторонам и нахожу то, что искал. Снова прорываюсь через поток людей и захожу в магазин. — Бутылку воды и две плитки черного шоколада. Пожилая продавщица учтиво кивает головой, пробивает по кассе товар и отпускает меня. Так, всё, что нужно взял, в дорожном рюкзаке лежит книга. Я готов... Правда, только физически... Морально я совсем не готов встретиться снова с отцом, хотя, теперь меня навряд ли чем-то можно огорчить. Хуже ведь уже быть не может, да? Закрываю глаза, медленно делаю глубокий вдох. Внутри всё дрожит. Паршивое ощущение. Открываю глаза и направляюсь к подошедшему поезду. Семь часов и я буду "дома", там, где никто меня не ждёт, зато подальше отсюда. Из двух зол выбирают меньшее. Отдаю проводнику билет. Оборачиваюсь назад и мысленно прощаюсь с этим местом. Жалко... Нельзя оставить здесь и свои воспоминания, и чувства. Очень жаль... В купе кроме меня никого не было. В какой-то степени я был рад этому. Одному спокойнее. Взглядом провожаю проносящийся за окном пейзаж. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу. Чувствую себя слабым и таким опустошённым. Ни с чем не сравнимое ощущение бессилия. Отломив неровный кусочек шоколада, кладу его в рот. Горький чёрный шоколад медленно тает. Без сахара, то, что нужно. Вот он настоящий шоколад! Истинный вкус былого наслаждения неприятно горчит во рту. Кажется, я понимаю теперь как это пить крепкий кофе... И больше ничего не хочется. Но как бы я себя не уговаривал, память снова и снова подкидывает до боли знакомый образ. Только вот, я почему-то не горю особым желанием снова видеть его. Особенно в таком жалком состоянии. Связь наша изначально была очень хрупкой. И неудивительно, что мои мечты, построенные на его лжи, так легко рассыпались на тысячи осколков. И теперь каждый из них, раня меня, приносил неимоверную боль. Морально... Тоже можно убить человека. И слова, подающие призрачные надежды — самое страшное оружие в этом деле. Шоколад в руке медленно тает и теряет форму, отчего на серебристой обёртке остаются вмятины от моих пальцев. Сильнее раскрываю упаковку и откусываю очередной кусочек. Мне нужно отвлечься, иначе просто сойду с ума от всех этих мыслей. Я прекрасно это понимаю, но... Сколько ещё таких дней я должен пережить, чтобы в конце забыть обо всем и жить так, как можно?! Пейзажи за окном постепенно сменяли друг друга, глаза снова наполнились слезами. Я обещал себе больше этого не делать, но даже так... У меня нет сил, чтобы удержать слезы. Я слишком влюблен в него, ужасно разочарован и, вдобавок ко всему, очень сильно устал. Шумно выдыхаю, и на стекле, на мгновенье, отпечатывается легкий пар. Снова давлюсь этой горькой гадостью и закрываю глаза. Хоть бы уснуть, и чтобы время пролетело.*
Тихий, скучный, серый Брайтон. Я дома. Стрелки наручных часов показывают половину пятого. Закинув на плечо рюкзак, неспешно вышагиваю прочь с вокзала. Хочу пойти домой пешком. Всё равно, теперь, торопиться некуда. Прохладный зимний воздух неприятно укутывает тело, даже сквозь слои одежды. Медленно выдыхаю белые клубы пара. Значит, здесь всё так же до жути холодно. Что ж, дорога домой теперь будет значительно короче, чем обычно. Знакомые улочки, дома. По привычке сворачиваю к узкой тропинке. Так быстрее. Голые деревья, окутанные в снежную вату. Малейшее движение в воздухе и с них сыпется холодные, серебристые крошки снега. Двадцать минут созерцаю белоснежные ландшафты, и среди серых деревьев показывается знакомый дом. Чуть ускоряю шаги, и останавливаюсь у низкой калитки. — Вот я и дома... Замёрзшей рукой осторожно открываю железную калитку и неуверенно шагаю по узкой дорожке. Ещё пара шагов и я замираю на месте. Минута раздумий, и я осторожно нажимаю на дверной звонок. Слышу медленные шаги и передо мной открывают дверь. Отец удивленно смотрит на меня, застыв на пару секунд. А позже молча, отступив назад, кивает мне, приглашая в дом. Напряженно выдыхаю, и торопливо заскакиваю в тёплое помещение.*
Ничего в доме не изменилось. Всё по-прежнему. Как любила мама. Поднимаюсь на второй этаж и захожу в свою комнату. Обстановка всё та же, даже диски с музыкой валяются так, как я оставил. Осторожно провожу рукой по корешкам книг, медленно проходя вдоль стеллажа. Моя персональная библиотека: Шекспир, Вальтер Скотт, Льюис Кэрролл, Байрон... Останавливаюсь и внимательно осматриваю свои сокровища. Книги всегда были для меня единственным другом и спасителем, особенно эти. Поэтому, встреча с ними для меня сейчас была очень волнительна. Подхожу к окну и как обычно сажусь на подоконник, забираюсь на него с ногами. За окном белоснежный мир и всё это в моих ладонях. Безумно красиво и до боли холодно. Кладу руки на колени и прижимаюсь к стеклу. Ничего не изменилось, только вот... Холодно, без мамы. Закрываю глаза. В дверь тихо стучат. — Всё в порядке? — как-то очень тихо, будто боясь спугнуть меня, спрашивает отец, открывая дверь. Молча киваю ему и слезаю с подоконника. — Идём пить чай? Ты, наверное, замерз с дороги. — Спасибо, но я хочу спать, — вру я в ответ. Не хочу пить чай, не хочу отвечать на его вопросы. По крайней мере, не сегодня... Он, как-то обреченно вздохнув, молча кивает мне и закрывает за собой дверь. Залезаю на кровать и ложусь туда прямо в одежде. Спать мне не хочется, но и делать что-то я не в силах. Просто лежу и, уткнувшись взглядом в одну точку, смотрю перед собой...***
Торопливые шаги по плотному снегу отдаются частым, неприятным скрипом. Молодой парень, сжимая в руке букет нежно-розовых роз, стремительно пересекает ряды серых гранитных памятников, ища взглядом нужное имя. "Марта Берри" — было увековечено на одном из них. Таис остановился и медленно подошёл к могиле. Поставив в вазу цветы, он краем рукава осторожно вытер фотографию. Со снимка на него смотрела красивая, улыбающаяся женщина лет сорока. Тонкие пальцы бережно провели по краям фотографии. Парень молча сел перед гранитным памятником, продолжая смотреть на нее. На улице как всегда было очень холодно, но даже это не мешало ему находиться здесь. Полгода разлуки... Раньше, когда Таис еще учился в школе, он почти каждую неделю навещал могилу матери,всё так же молча разглядывая родные черты лица. Легкий, слегка моросящий ветер одиноко бродил здесь, поднимая ледяные песчинки вверх. Еле различимый шум деревьев изредка пронзал тишину, нарушая эту встречу. Для Таиса мать была всем. И, наверное, она единственная причина тому, что Таис вернулся сюда, пусть и временно. Здесь его никто не ждал, но здесь была она и... дом. В котором она вырастила сына. — Она очень гордилась тобой, — Таис, ушедший в свои раздумья, не заметил, как пришёл отец. Мужчина подошёл к нему и присел рядом. — Я знаю, — тихо произнес брюнет, всё так же пристально глядя перед собой. — Я был так счастлив, когда узнал, что Марта ждёт ребенка. Ты был желанным, долгожданным. И мы были безумно счастливы, ожидая твоего появления на свет, — шумно выдохнул мужчина, вытирая глаза. — Странно слышать от тебя подобное, — честно озвучил свою мысль юноша, взглянув на отца. — Я был очень горд тем, что она подарила мне сына и был безмерно благодарен за это. Но все же из нас двоих... Она любила тебя больше,Таис. Больше жизни... А позже я узнал то, что перевернуло мою жизнь и моё отношение к вам. Оказывается ты вовсе не мой сын. Это потрясло меня, но я слишком сильно любил твою мать, чтобы отпустить ее. И решил, что смогу воспитать тебя... Но, ошибся. Как бы я не старался я не смог стать для тебя хорошим отцом. Таис шокировано слушал его. От каждого слова внутри что-то медленно замерзало, а после, дав трещину, сыпалось на осколки. Он не хотел верить услышанному, но разумом прекрасно осознавал, что с этим мужчиной они были чужими. И как бы то ни было юноша всю свою сознательную жизнь, боялся признаться себе в этом. Он потерянно посмотрел на него и замер, будто в ожидании последнего вердикта. — Я признаю это, но прошу тебя, дай мне шанс... И я постараюсь стать для тебя хорошим отцом. Знаю, что поздно... Но, ты, единственное, что теперь есть у меня в жизни, — мужчина нерешительно посмотрел на брюнета, и взгляд его был полон боли и отчаяния. Таис, шмыгнув носом, молча обнял отца. Впервые за эти долгие годы... — Спасибо, сынок... Они ещё долгое время сидели так, и только светлое радостное лицо женщины из фотографии, безмолвно следило за происходящим.