*
И как оказалось позже не зря. В университете я Таиса не нашел. В администрации меня вообще послали на все четыре стороны. — Простите, но мы не имеем права предоставлять информацию о наших студентах посторонним, — вежливо ответила мне секретарь в приемной. Я безысходно вздохнув посмотрел на нее, и она, сжалившись, спокойно спросила меня: — Какой курс, факультет? — Первый... — Первый? Все первые курсы сейчас на практическом задании. Уже неделю как никого из них нет в университете. Они пишут самостоятельную работу. — Тут же ответила она, оторвав свой взгляд от монитора. — И что это значит? — Не совсем понимая ее ответ, переспросил я. — Это значит, что мистер... — Берри.— Быстро уточняю. — Мистер Берри уехал домой. Так обычно поступают большинство студентов, — пояснила она мне. — Простите, но я больше ничем не могу вам помочь, — виновато пожала она плечами и принялась дальше клацать по клавишам, при этом снова не отрывая взгляда от экрана монитора. Я лишь бросил глухое "спасибо" в ответ и вышел из приемной. "Уехал домой...", — крутилось у меня в голове. Выйдя из здания, я кое-как добрался до своей машины и, сев внутрь, молча уставился вперед. "А где он живет? Кто его родители? Где мне его искать? Куда еще можно позвонить? Куда ехать? Что делать дальше?.." — в голове возникло столько вопросов, и не было ни одного ответа. И тут, я впервые задумался... и осознал, что я ничего не знаю о нём. Что я ничем не интересовался... Таис был очень холоден и скрытен, немногословен. Я никогда не пытался давить на него, но и не пытался интересоваться его прошлой жизнью. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, а сейчас... Зло прошипев, я несколько раз сильно ударил по панели машины. Рука тут же заболела, но я всё равно отчетливо чувствовал эту безысходную опустошенность. Внутри сильно и больно кольнуло... Устало выдохнув, я положил руки на руль, и опустил голову. Никогда бы не подумал, что мне снова будет так хреново...***
Тёплое помещение, взору предстают родные стены собственной комнаты. Как давно это было? Это ощущение спокойствия... Спокойствия ли?.. Встаю в пижаме с кровати и босыми ногами ступаю по ровному чуть прохладному паркету. За окном всё такое тихое, мертвое, утопает в белоснежном снегу. Тонкие прозрачные стекла окон сковало пленом тонких, красивых морозных узоров. Сажусь на подоконник и молча смотрю на то, как с небес кружась в немыслимом танце, падают тысячи и тысячи снежинок, похожих на пух, хлопья или шарики. В душе тихо, как будто всё застыло в безмолвии. Нет ни боли, ни сомнений. Примирение с отцом... Я так долго ждал этого момента, представлял, радовался, просто думая об этом. А сейчас чувствую, что могу дышать чуть свободнее прежнего, всего лишь. Внутри больше ничего нет: ни радости, ни ощущения счастья и эйфории. А должно быть... Глаза привыкают к этой до жути кошмарной белоснежности, и теперь я, всё реже моргая, смотрю вперед. Тишина вокруг меня стала ощутимой, липкой, немного неприятной. От долгого созерцания, глаза перенапрягаются и наполняются слезами. Слезы эти, по сути ничего не значащие, сухие. В мыслях летают былые образы, обрывки чьих-то фраз, последние происшествия. "Скай",— тихо звучит в голове его имя. И я уже ничего не чувствую. Ни тени волнения, ни обиды, ни боли. Странно даже. Уже пережил? Отболел? Но, кажется, не забыл ещё... Всё вокруг замерло и потеряло свою притягательность. Душе, как и телу, теперь ничего не хочется. Странное чувство... Если это состояние можно так назвать. Толстый слой тишины прерывает громкий, настолько громкий, что даже в ушах звенит, стук в дверь. Отчетливо слышу, как ручка двери поворачивается, приводя в действие весь этот металлический механизм. Щелкая, противно царапая. Я отчетливо всё слышу, и не очень радуюсь своему внезапно обострившемуся слуху. Дверь наконец-то открывается, избавляя меня от этой пытки. Отец обеспокоенно смотрит на меня и молчит, раздумывая и недовольно хмурясь. — Зачем ты встал с постели? — он, осторожно ступая, заходит в комнату. Но даже так я слышу, как паркет под его ногами напрягается и жалобно скрипит. Закрываю глаза и пытаюсь сбежать от этих неприятных звуков. Он с шорохом опускается на мою постель, и молчит. Всем телом чувствую пристальный, изучающий взгляд. Непривычно... — Удобно? — как-то очень тихо обращается он ко мне. Открываю глаза и удивленно смотрю на него, не сразу понимая смысл сказанного. Заторможено осматриваюсь вокруг себя и, наконец, осознав, молча киваю ему. — Ты, так, долго ещё не поправишься, если будешь разгуливать в пижаме и сидеть на холодном подоконнике, — резонно констатирует он. — Мне здесь нравится, — хрипло, выдаю я, морщась от боли в горле. Отец, устало хмыкнув, отводит взгляд, раздумывая над моим ответом, потом резко смотрит на меня и легко улыбается. Все ещё непривычно... Он встает и подходит ко мне, ладонью прикасается к моему лбу. — Температуры нет, хорошо, — удовлетворенно произносит он. — Слезь оттуда. Не спорю. Молча сползаю вниз, снова наступаю на пол босыми ногами и только теперь понимаю, какой паркет холодный. Быстренько перебираюсь в уже успевшую остыть постель, забираюсь под одеяло. Сижу, кутаюсь. Отец достает из шкафа плед и стелит его на подоконник, берет одну из валяющихся подушек на полу и бросает туда. — Вот, теперь там точно удобно. Только одеяло с собой прихвати в следующий раз, — молча киваю ему, укутавшись в одеяло встаю во весь рост, прямо на кровати, и, неуклюже спрыгнув на пол, быстро перебираюсь на приготовленное место. — Чай принести? Есть будешь? — Нет. — Таис, нужно хорошо питаться... — Знаю, — тихо и бесцветно соглашаюсь я. — Тогда позже занесу? — Позже, — повторяю я. Молчим. Снова смотрю в окно. Тело мое окончательно проснулось, и теперь я постепенно всё яснее и яснее чувствую, как болит голова, как неприятно першит в горле, как дышать больно. Вот и посидел я с отцом на лавочке зимой. Ненавижу болеть! — Кто такой Скай? — спокойно интересуется отец. Я резко оборачиваюсь к нему, тело будто прошибает током. Не ожидал. Папа абсолютно спокойно смотрит на меня и ждёт ответа, хотя в лице его нет ни капли заинтересованности, будто он уже всё и так прекрасно знает. Взволнованно выдыхаю и думаю что ответить. "Кто такой Скай?", — прокручиваю у себя в голове. Мой? Нет, теперь уже не мой! Друг?! Вряд ли... Знакомый? Да, просто знакомый, которого я теперь больше не увижу. Да? — Знакомый, — тихо и как-то испуганно шепчу я. Отец молча кивает. — По университету? — кажется, мне решили устроить допрос с пристрастием. — Нет, — коротко бросаю я, теряя интерес к беседе. Мне даже неинтересно откуда он прознал про Ская. — Как долго вы знакомы? — снова спросил меня папа, чувствую он не успокоится, пока всё из меня не вытрясет. — Недолго, — снова сухо и без энтузиазма отвечаю я. — Но этого было достаточно да? — спрашивает меня отец. Обреченно вздыхаю, смотрю на него и понимаю: сейчас пытаться что-то скрыть от него не получится. — Да, — признаюсь я. Тело внезапно дрожит, не от холода, просто... от вспыхнувших воспоминаний. — Это пройдет, — тихо успокаивает меня отец, присев передо мной на корточки. Он осторожно проводит рукой по моей щеке. Странная нежность, не присущая ему или просто не привычная для меня. — Всё образуется, вот увидишь, — пытается убедить меня он. А я только теперь четко осознаю, что ни хрена ничего не "отболело"! Я ничего не забыл и я до сих пор чувствую... Всё.***
Не знаю сколько я так просидел в машине, но, всё же успокоившись, взял себя в руки. Медленно выдохнул и, поднявшись, достал валяющийся на полу телефон. Снова набрал выученный наизусть номер, и, удостоверившись, что отвечать мне не собираются, сбросил вызов. Домой ехать не хотелось, и оставаться тут тоже не хотелось. Телефона Синтии у меня нет, зато я знаю, где она живёт. К ней я поеду завтра, на сегодня меня уже морально не хватит. Поворачиваю ключ зажигания и завожу мотор. Нужно прийти в себя и постараться не наделать глупостей... Включаю громкую связь и нажимаю на кнопку вызова. Пара секунд ожиданий и... — Алло, — на всю машину отчетливо раздается голос омеги-папы. — Привет пап, — как можно спокойно отвечаю я. — Скай, сынок... Как ты там? — тут же оживает он, и голос его становится уже более весёлым. — Пап, я уже приехал. — Когда? Почему? Ты же говорил... — Сегодня утром. Всё в порядке па-а, я сейчас к вам еду. — Да-а-а, отлично. Я сейчас обрадую мальчишек. — Угум.*
Я рос в обычной семье, со своими правилами и законами. Отец у меня был очень строгий, по крайней мере, по отношению ко мне. Он считал, что альфы должно воспитываться и расти в строгости. Помимо меня в семье было еще двое детей. Близнецы и оба омеги, Дикки и Дэйви. Их отец любил и баловал, как и большинство отцов. Омег очень уважали в нашей семье и берегли. Я никогда ни на что не жаловался, скорее наоборот, был очень благодарен такому вот воспитанию. Потому, что слишком часто сталкивался с предвзятым мнением окружающих: в школе, в университете. Омега-папа очень любил меня и часто потакал. Прикрывал, когда я возвращался поздно, и всегда, чтобы я не делал, поддерживал. Только вот он был огорчен, когда я впервые привел домой Виктора. Он считал, что этот парень мне не пара. Я был тогда очень молод, глуп, горяч и безумно влюблен. Мне казалось, что меня никто не понимает, что все они пытаются помешать мне строить своё счастье. Я тогда уже был совершеннолетним, взрослым, как я думал. Разругавшись со всеми, я тогда собрал свои вещи и, громко хлопнув дверью, покинул отчий дом. Было обидно, и мне казалось, что папа меня предал. Правда, через пару месяцев, омега-папа не выдержал столь долгой разлуки, и снова уступил мне. Поддержал, убедил отца принять меня обратно. Мы помирились, наше с Виктором решение они приняли молча, но домой я не вернулся. У меня теперь была своя семья, и я хотел быть самостоятельным. Я был очень счастлив, настолько, что не видел ничего вокруг себя. А позже познал вкус самого горького напитка. Боль и разочарование, разом разрушили весь мой привычный мир. Любовь моя была тогда самой первой, искренней, действительно безумной. Поэтому больше и думать не смел, что когда-нибудь я смогу ещё раз так полюбить. С тех пор я никогда не испытывал такой потребности в ком-то, настолько сильной. Сколько себя помню, обычная близость не приносила мне столько морального удовлетворения. Этот резкий, временами грубый, прямолинейный парень, внезапно свалившийся мне на голову, будто приворожил. Занял все мои мысли и заставил пережить давно позабытые чувства. Я снова ожил и обрел интерес к жизни. Таис, не такой как все — это я понял сразу же, как только увидел его. Растерянное, смущенное, ужасно милое лицо. Красивые, чистые омуты голубых глаз. Честный и неподдельный. В голове что-то резко щёлкнуло, и я понял, что хочу обладать им. Безраздельно, навсегда. Тогда мне казалось, что это уж слишком эгоистично-детское желание, для вполне взрослого меня. А сейчас я чётко понимаю, что я не могу без этого "чуда".*
Мой внезапный приезд очень удивил как Синтию, так и ее родителей. — Привет Скай, — настороженно произнесла девушка, пропуская меня в свою комнату. — Всё в порядке? — Здравствуй. Синтия, ты не знаешь, где живет Таис? — проигнорировав ее вопрос, тут же спросил я. — Нет. Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовалась она, глядя на меня. — Скай... — Нет... Всё в порядке, — поспешил я успокоить ее. Только вот выглядел я всё же неважно. — Врёшь, — спокойно, говорит она. — Ты его обидел, да?! — уверенно и как-то очень серьезно констатирует рыжеволосая через минуту. Я молчу, обдумывая, что ей ответить. — Наверное, — тихо говорю ей. Всё резко затихает, а я теперь не понимаю, к чему весь этот разговор, и мой безрезультатный приезд сюда. Синтия ничего не знает, так же как и я... А это значит, что мне остается лишь гадать. — Что значит "наверное"?! — вдруг орет на меня девушка. Никогда бы не подумал, что она так может. — Что ты ему сделал? — требовательно спрашивает она. — Всё так сложно... Я не знаю. Я звонил ему, он не берёт трубку. Оказывается он уехал домой. И я даже не знаю, что теперь делать. Я так надеялся, что хоть ты мне поможешь, — без остановки выпалил я, отчитываясь перед ней. Я безумно устал, а ещё мне нужно было выговориться. Синтия снова замолчала, переваривая мои невнятные объяснения. — Я, правда, не знаю где он живет. Мне он ничего не рассказывал, — тихо произносит она и как-то грустно вздыхает. — Почему, у вас не всё как у людей... У нас ещё в запасе почти три недели. Думаю, до этого времени он не приедет, Скай. — Да? Значит, мне придется ждать, — грустно отвечаю я. Мне снова придётся существовать в ожидании. Что ж, мне не привыкать. Хотя, в этот раз всё совсем иначе...