Критики и критикуемые

Странности… Нет никаких странностей. Есть просто неровности. Внешние свидетельства непостижимой тектонической деятельности в глубинах человеческой натуры, где разум насмерть бьётся с предрассудками, где будущее насмерть бьётся с прошлым. А нам обязательно хочется, чтобы все вокруг были гладенькие, такие, какими мы их выдумываем в меру нашей жиденькой фантазии… чтобы можно было описать их в элементарных функциях детских представлений: добрый дядя, жадный дядя, скучный дядя. Страшный дядя. Дурак. Братья Стругацкие. Попытка к бегству Критикуемый обвиняет критика в узости мышления. Причины ошибки Каждому хочется быть воспринятым практически одинаково с собственным (и лучшим!) восприятием себя самого. Это ожидание тем крепче, чем более высокомерен человек. Оно похоже на ожидание американского туриста, чтобы во всех других странах понимали английский язык, причём не академичный, а именно тот, на котором он говорит, со всеми диалектизмами, сленгом и природными «фифектами фикции». Мы думаем, что другие не нуждаются в переводчике, чтобы понимать без затруднений всё то, что мы хотим выразить. И зачастую уверены, что другие видят мир так же, как мы или хотя бы очень похоже, упуская из виду отличительные особенности их восприятия и факторы, их обуславливающие. Оправдание критика Вникнуть в картину реальности другого человека можно, понять её – уже труднее, а попытаться взглянуть на мир так же – чрезвычайно трудно, а порой и невыполнимо, если слишком мало точек пересечения или даже отсутствует точка отсчёта. Вникание предполагает сопоставление с уже существующей картиной реальности; понимание – такое изменение угла зрения, когда в его поле попадают как можно больше общих объектов; попытка посмотреть так же – временный отказ от собственных объектов или временное изменение их под вид чужих объектов. Как видите, господа критикуемые, это сложная работа, требующая широчайшего кругозора или даже зачаточных способностей к эмпатии. Не все обладают этими качествами в той мере, которая позволяет быстро и глубоко менять восприятие. Сложившееся восприятие вообще само по себе инертно. Сопоставление с уже существующей картиной реальности вызывает внутренний конфликт, пусть и небольшой, но ощутимый. Как я уже говорила, работа критика конвеерна, и после какого-то определённого количества внутренних конфликтов срабатывает защитный блок от психологического износа. Критик начинает очень редко идти дальше стадии вникания. Постепенный отказ от понимания обуславливается слишком малым для полноценного понимания количеством точек пересечения мировоззрений. Этот блок становится невидимой стеной, с одной стороны защищающей критика, а с другой – не дающей ему полной картины. Естественно, у каждого разное количество и качество конфликтов, нужных для возникновения подобной невидимой стены, как и разная её толщина. Это касается как формы, так и содержания стиха. Не попало в поле пересечения общих точек – не идёт дальше вникания. Когда критикуемый может быть прав У многих людей рано или поздно наступает стадия остановки движения мировосприятия. Владелец оного не хочет его менять, не потому что так меньше износ, а потому, что так удобнее и легче жить. Происходит добровольное зашоривание, когда отпугивают от расширения восприятия не боль и трудности процесса, а сам процесс как таковой – «отрыв тухеса от насиженного места». У критиков с таким способом мышления процесс рассматривания стихов кишит сигналами о нежелании вообще как-либо менять угол зрения, его отзывы иносказательно сообщают: «В мою картину мира это не вписывается, значит это говно». Такое отношение чувствуется и однозначно расшифровывается критикуемыми, какого бы низкого мнения не были подобные критики об их умственных способностях. Хотя, справедливости ради следует заметить, что подобная категория критиков совершенно не маскирует прямую пропорцию одинакового с ними восприятия и хорошего отношения к тому, кто так воспринимает. Совет критикуемому Твёрдо усвойте, что другие люди смотрят на мир по-другому. Несмотря на кажущуюся простоту данного утверждения, следовать ему нелегко. Не бейте критика по голове сразу всеми перлами своего стиля, не выключайте ему рецепторы восприятия преждевременно. Выясните примерную картину реальности критика и начните потчевать его той пищей, которую он максимально может усвоить – стихами более-менее классической формы и общечеловеческого содержания. Или наоборот, каким-нибудь сугубо неформатным трэшем. Начав с привычного, постепенно добавляйте непривычное. Так оно будет закономернее восприниматься психологически, и есть большой шанс, что вас услышат. Если привычного критику в вашем арсенале не имеется вообще, тогда дайте ему сжиться с мыслью, что по-другому писать вы не можете. Не вставайте сразу в позу после первого, зачастую негативного и обусловленного невосприятием, отзыва. Не оправдывайтесь, не нападайте, не фыркайте, гордо уходя и желая критику какой-нибудь гадости – то есть не ведите себя, как я. =) Такие реакции обычно толкуются как глубинное невосприятие собственных стихов, и критик думает, что задел именно эту струнку в вашей душе, а не просто банально обидел. Будьте спокойны и терпеливы. Объясняйте, что непонятно, но тоже умеренно. Облегчая процесс расширения восприятия, вы, тем не менее, непреклонно его расширяете. Нормальный критик будет вам за это благодарен, даже если не найдёт особых точек соприкосновения мировоззрений и некоторое время спустя такого расширения. А благодарность даёт и большую снисходительность в восприятии ваших стихов. Ну не можете вы писать иначе, он же это понимает. Теперь. Добровольно зашоренных критиков пробивать обычно бесполезно, они ведь сами изначально не настроены на восприятие. Можете с ними, конечно, поругаться, но вряд ли это принесёт облегчение, ведь людей, абсолютно уверенных в своей непоколебимой правильности, очень маловероятно существенно задеть, кроме того процесс тягостен и мучителен для пытающегося ругаться с эдаким «памятником себе». Вы вымотаетесь, но так ничего и не докажете.