Go Your Own Way

Что-то тяжелое давило ему на грудь: теплое, мягкое и приятное, но, в то же время, не позволяющее ему нормально дышать. Блейн открыл глаза, жмурясь от солнечного света, просачивающегося сквозь занавески, и попытался избавиться от увесистого груза, затруднявшего его дыхание. Это было что-то тяжелое и коричневое, похожее на волокно, щекотавшее его лицо каждый раз, когда непонятный объект начинал ёрзать на его груди. Странно. Часть мозга Блейна, уже успевшая проснуться, дала объяснение — волосы. Темным волокном были волосы, немного пахнущие ванилью и жасмином. Тепло снова задвигалось и, соскользнув с груди брюнета, уткнулось ему в бок. Курт. Блейн почувствовал легкое дыхание Курта на своей груди, когда тот, устраивая свою голову между шеей и плечом брюнета, обнял его своей бледно-фарфоровой рукой, нежно проскользнув пальцами по груди парня. Блейн вздрогнул от этого прикосновения, его кадык нервно задвигался. Последние два года он спал с разными парнями, но никогда не замечал, что его тело настолько чувствительно. Он решил, что это действительно приятно, снова ощущая дыхание парня на своей коже. Все, что связано с Куртом, было приятно. Но именно это его и беспокоило. Для Блейна все было ново, словно пустынная, никем ранее не изведанная территория. Вдруг он понял: то, как его сердце прыгало в груди, когда он находился рядом с Куртом, было совсем ненормально. Он не понимал, что все это значит, и почему он это чувствует. Но Блейн точно знал, что испытывает нечто, и эта мысль его пугала. Еще несколько лет назад он поклялся, что больше не ввяжется в подобное дерьмо. Когда над ним постоянно издевались и выбивали из него всю дурь по нескольку раз в неделю. Когда он, возвращаясь домой, находил своего пьяного отца, отрубившимся на диване, свою мачеху, делающую вид, будто все так и должно быть, и свою маленькую сестренку с глазами, полными простодушия и недоумения, абсолютно растерянную тем, что происходило в доме. Черт побери, он забыл обо всех чувствах после того, как умерла его мама. Отец Блейна не мог больше видеть своего сына, потому что он напоминал ему почившую жену: улыбка, густые темные кудри и его любовь к игре на фортепьяно — занятие, которое его супруга так обожала. Нахмурившись, Блейн слегка встряхнулся. Господи, он не вспоминал об этих вещах уже много лет. Он пытался забыть все с тех пор, как в мае был брошен в этой дыре. У него больше не было семьи, даже Лили. Он делал все, чтобы не вспоминать о том, что у него есть маленькая сестра, с которой ему запретили видеться. Курт снова потерся об него, а затем отвернулся, крепко обнимая вместо него подушку. Это все из-за Курта. Это он заставлял Блейна опять вспоминать эти чувства. Он был словно странная электрическая волна, блуждающая по его коже, текущая в его венах. Только она не исчезала, а с каждой минутой становилась лишь сильнее, заставляя Блейна испытывать то, что, как он сам думал раньше, был не способен чувствовать. Мурашки пробежали по спине парня от того, что Курт разорвал их теплые объятия. Но Блейн не скучал по ним. Нет, он не мог позволить себе скучать по чему-либо столь банальному. Этот запретный плод был сладок, потому что помогал утолить его сексуальный голод и ничего более, до следующего раза, когда ему вновь понадобится разрядка. «Все только ради этого, - думал он, - ничего больше». Блейн снова встряхнулся, подавляя желание заключить в объятия парня, спящего рядом. Свесив ноги с кровати, он поморщился от вида своих рваных боксеров. Он не мог себе позволить даже новую пару трусов. Он снял их и бросил в небольшую мусорную корзину в углу комнаты. Эта корзина была последним обновлением в его комнате — Блейн от скуки на выходных пошел рыться в мусорных баках за универмагом Wal-Mart. Там он нашел исправный мобильный телефон, но не торопился его настраивать. Взглянув на часы, Блейн понял, что у них есть еще 2 часа до начала занятий в школе. Он побродил по холодной комнате, сначала ударом пятки включил обогреватель, а затем достал из своего необычно устроенного чемодана пару первых попавшихся вещей. Его губы почти растянулись в нежной улыбке, когда Блейн вновь остановил себя. Он не должен был привязываться к парню. Подобные чувства приносят одну боль. Но это не меняло одной важной вещи: Курт целиком принадлежал ему. И он не достанется никому другому. Блейн пометил этого красивого парня, и никто не сможет забрать его. Через несколько мгновений дверь в ванную захлопнулась за Блейном.

***

Курт проснулся от тянущей боли, сводившей шею, и от сквозняка, продувавшего тело. Он в момент понял, что лежал в чужой кровати и был почти абсолютно голым. Простыни обвивали ноги, и Курт, испытывая невероятный стыд и неловкость, принял сидячее положение и попытался нащупать простыню, желая прикрыться от любопытных глаз. Но комната Блейна была пуста. Курт взглянул на маленький будильник, стоящий на тумбочке возле кровати — есть еще полтора часа до того, как они должны быть в школе. Господи, на его голове наверняка катастрофа, его лицо покроется веснушками и распухнет, так как он не провел никаких кожных процедур. Что-то зашумело за стеной. Курт сразу узнал звук текущей воды. Блейн, вероятно, был в душе. Зрительный образ происходящего за стеной, появившийся в голове парня, заставил его покраснеть еще сильнее. Посидев еще какое-то время в полном замешательстве, Курт, завернувшись в простынь, стал подбирать свои вещи, морщась при мысли о том, что ему снова придется их надевать. Если он поторопится, то еще успеет принять душ и переодеться у себя дома. Курт ни за что на свете не появится в одном и том же наряде в школе два дня подряд. Друзья заметят, хотя он мог бы наплевать на это и пустить все на самотек. Он порылся в помятом одеяле на кровати и вытащил пижамные штаны с Бэтменом и свои боксеры. Одна только мысль об его нижнем белье в штанах Блейна заставила его щеки пылать. Спустя несколько неловких минут он натянул одежду, в то время как за спиной стих звук льющейся воды. Он почти поддался внезапному желанию схватить сумку и уйти, но не мог пошевелиться. Почему он так смущен? Боже, ему понравилось все, что было прошлой ночью. Манера поведения Блейна была такой же резкой и грубой, как и прежде, но от проскальзывающих ноток нежности в его действиях в животе Курта что-то скручивалось узлом. Его мысли прервал скрипучий звук открываемой двери ванной, а также Блейн, стоящий в проходе с зубной щеткой во рту. Его волосы были все еще влажные, и капельки воды, оставляя влажный след на шее и голой груди, проделывали дорожку вниз, к животу. Курт никогда не думал, что волосы на груди или животе у мужчин будут когда-либо его заводить, но сейчас он не мог отвести взгляда от темной дорожки волос на теле Блейна, которая уходила под боксеры. Ему было интересно, продолжит ли это дорожка свой “поход” на север за несколько лет. И Курт очень на это надеялся, а так же на то, что у него будет шанс это проверить, потрогать, ощутить. Возникло неловкое молчание, когда они наконец посмотрели друг другу в глаза. Одна половина Курта хотела обнять Блейна, поцеловать, сказать “С добрым утром” и просто сделать вид, что все просто и идеально. Но Курт знал, что вся эта ситуация была далека от идеала. Они нравились друг другу - они занимались тем, что, как когда-то казалось Курту, он будет делать только в преданных с кем-то отношениях - но ни один из них не был в состоянии признать что-либо. - Ванная свободна, - пробормотал Блейн с зубной щеткой во рту, из-за чего зубная паста попала на подбородок. Несмотря на всю ситуацию, Курт улыбнулся. Только он мог увидеть такого Блейна, подобного цветку, который раскрывается в ранние часы. Блейна, в которого он безнадежно влюблялся. И это была правда. Потому что он действительно влюблялся; падая в этот водоворот, ныряя с головой в эту глубину, и скорее всего это будет похоже на столкновению со стеной и разобьет его сердце на миллион кусочков. Боже, а что если все, что он считал настоящим, реальным, не так важно для Блейна – что, если он просто придумал это у себя в голове. Это ведь причинит столько боли. Курт протянул руку и вытер зубную пасту с подбородка Блейна, просто не в состоянии сдержать улыбку. Блейн покраснел при этом жесте, в глазах его проблеснул даже какой-то робкий огонек, и это было самой очаровательной вещью, о которой когда-либо мечтал Курт. И он знал, что за всей этой сталью и льдом в сердце Блейна скрывается нечто большее, он знал, потому что видел маленький огонек счастья, который ненадолго появился в этих орехово-зеленых глазах. Что-то очень удивительное скрывалось, ждало подходящего момента, чтобы показать себя; Курту просто нужно быть терпеливым. - Я только почищу зубы, а потом съезжу домой, и там уже приму душ и переоденусь, - спокойно сказал Курт, направляясь к ванной, - Может…ты хочешь поехать со мной? - Зависит от того, как далеко ты живешь, - ответил Блейн, встряхивая свою ногу как собака. Ножной монитор мягко зазвенел, и взгляд Курта проследовал за углом обзора Блейна. Ему так сильно хотелось спросить, но у них действительно не было на это времени. Так или иначе, Курт все равно не думал, что Блейн станет сейчас отвечать ему на все вопросы. Ведь даже с прошлой ночи он узнал о Блейне столько всего. Быстро почистив зубы и слегка поколебавшись по поводу того, а оставить ли ему здесь зубную щетку на будущее, он вышел из ванной с пустыми руками. Блейн уже полностью оделся, его сумка висела на плече, пока он тащил чемодан обратно под окно. Они быстро вышли, и, запрыгнув в Навигатор, выехали на Томас Стрит, минуя все еще пустые площади Маккинли, и дальше на север к более престижным районам. Глаза Блейна были устремлены на спидометр, и Курт знал, что он просто ждет того, когда они пересекут тот радиус, в котором живет Блейн. Но он не остановил Курта, когда тот притормозил на Лендинг Драйв и припарковался на левой стороне своей подъездной дорожки. Проглотив комок в горле при виде Мустанга его отца, он заглушил двигатель и вылез из машины. Блейн молча выбрался из машины следом за ним и оглянулся по сторонам, в то время как Курт открыл дверь и поставил сумку на пол. Блейн пнул дверь, закрыв ее за ними, и Курт почти рявкнул, но он не хотел кричать на него за оставленные грязные следы у двери. Он не мог заставить себя сделать это. Сейчас он был дома и мог видеть и чувствовать присутствие отца во всем, что его окружало, он не мог произнести ни слова. Пять дней. Это был первый раз, когда он появился дома за эти пять дней с тех пор, как у его отца случился сердечный приступ. Возможно, отец больше никогда не сможет поругать его за такой обычный поступок – или за то, что он привел Блейна домой, или за дружбу с ним, или еще за что-нибудь. Он открыл дверь, ведущую в его комнату на цокольном этаже, и затопал вниз по ступенькам с Блейном, торопящимся за ним. Блейн плюхнулся на его кровать, пока Курт искал, во что переодеться. Он почти начал снимать старую одежду, но темные глаза Блейна, следящие за ним с кровати, заставили его остановиться. - Не нужно быть таким застенчивым, детка. Твой член был у меня в горле, помнишь? Конечно он помнил. Воспоминание об этом все еще заставляло его кожу гореть, а пальцы в ботинках скручиваться. Он снял рубашку и пиджак и бросил их в корзину для грязного белья, сбросил ботинки и носки. Затем он направился в личную ванную, веселый голос Блейна раздался эхом за ним: - Дразнишься! Курт быстро принял душ, прошел через всю необходимую рутину по увлажнению лица, и затем потратил еще пятнадцать минут, чтобы уложить волосы так, как нужно. После всего этого он долго стоял перед зеркалом, изучая новые небольшие следы от укусов на шее. Очевидно, шарф сегодня не поможет ему прикрыть все из них. Курт порылся в ящичке, извлек маскирующий крем и смазал им всю шею перед тем, как вернуться в свою комнату. Ну, или попытался – Блейн преградил ему путь, прислонившись к стене рядом с проходом, как только он появился. - Блейн, отойди. Мы опоздаем… Взгляд Блейна был направлен на его шею, и в этом был намек на неодобрение и злость, которая Курту была не совсем ясна. Он схватил шатена за бедра и прижал к себе. В его темных глазах было отражено столько эмоций, которые Курт едва успел различить до того, как они остановились на объекте его владения. Блейн был не доволен тем, что Курт сделал со своей шеей. - Я оставил эти отметины намеренно, Хаммел - он провел пальцем по самому большому засосу, стирая крем и открывая его взгляду, – И совсем не для того, чтобы ты опробовал свой тональный крем. - Тогда п-п-п-почему ты это сделал? - Курт с трудом дышал, когда Блейн засосал только что раскрытую отметину и прижал его к стене. О Боже, он лишь надеялся, что маскирующий лосьон не был ядовитым. - Я хочу, чтобы все знали. Хочу, чтобы они видели, как ты гордо носишь их, не стыдясь, - прошептал он, надавливая зубами на следы и, тут же, мягко проводя языком, успокаивая боль, - Мне нужно, чтобы они видели и знали, что мои губы сделали это. Он нежно поцеловал место укуса, и его рука медленно опустилась к бедру парня. Блейн надавил на синяк, оставленный там. - А вот этот только для тебя. Чтобы ты помнил, что ты мой и больше ничей. И когда ночью ты будешь прикасаться к себе, думая обо мне, твои пальцы найдут это место и напомнят о том, как хорошо тебе было, когда мой язык был здесь, - Курт захныкал, когда губы брюнета обхватили его подбородок. – Как сильно ты хочешь, чтобы мой рот исследовал каждую частичку тебя. Он вздрогнул, когда большой палец Блейна надавил на синяк, и пришел к немедленному решению: они ужасно опоздают сегодня, если вообще доберутся до школы. Он притянул губы Блейна к себе, вовлекая в настойчивый горячий поцелуй. Когда руки брюнета обхватили его лицо, он выдохнул и позволил языку парня скользнуть ему в рот. Курт чувствовал себя так хорошо в руках Блейна, что ему было не важно, что происходит вокруг него, тем более мягкие шаги, отдававшиеся эхом на лестнице. - Курт, ты здесь? Курт! О Боже, я так… Он и Блейн оторвались друг от друга и от стены, но руки брюнета скользнули по спине Курта, крепко прижимая к себе и поглаживая поясницу. Кэрол остановилась на последней ступеньке и уставилась на них с отвисшей челюстью. - …эм, волновалась, – неловко она закончила, заходя в комнату. Её щеки порозовели, и она изумленно смотрела на их прижатые друг другу тела, абсолютно удивленная присутствием Блейна. Смущенный Курт высвободился из объятий парня и обхватил себя руками. Он совсем забыл позвонить Кэрол и сказать, что он не останется в её доме на ночь, или о том, что он не поедет в больницу, или просто что-нибудь. - Кэрол, я ужасно извиняюсь. Я просто…прошлой ночью я бы не смог спокойно сидеть там, когда он…и я просто…мы работали над проектом у Блейна и, ну… Кэрол подошла к нему и взяла за плечи, вынуждая посмотреть на нее. - Все в порядке, милый. Я знаю, как тяжело это для тебя. Просто, позвони мне в следующий раз, если ты не собираешься ночевать в моем доме. Мне важно знать, где ты и с кем. Её взгляд переместился в сторону, где был Блейн, и она выразительно посмотрела на Курта. Не учитывая тот факт, что его язык только что был во рту парня, он совершенно забыл о том, что он все еще находится в комнате. Шатен увидел веселые искорки в глазах женщины и успокоился. Он повернулся и притянул к себе сопротивляющегося Блейна за руку. - Кэрол, это Блейн. Мы… - он сделал паузу, потому что не был уверен, на каком уровне были их отношения. Брюнет, казалось бы, заявлял свои права на него, но не мог даже признать, что Курт ему нравится. О Боже, он больше не знал, что сказать. - Мы… - Мы друзья, которые трахаются. - О господи, это не так, – сердито настоял Курт. Его лицо вспыхнуло, когда он увидел, как Кэрол беспомощно открыла рот, не произнося ни звука. – Действительно? – лукаво спросил Блейн, легко толкая его плечом, - У тебя есть лучшее объяснение того, почему мой желудок все ещё переваривает твою сперму? Блейн -придурок вернулся. Курт неистово впился в него взглядом, но так и не смог отвергнуть заявление, поскольку оно было чертовски справедливо. Он уже скучал по простоте моментов сладости с Блейном. Но его всё ещё утешало осознание того, что Блейн оставался Блейном. Он не полностью изменился, или, может, не изменился вообще. Возможно, мягкость всегда жила в нём, просто только присутствие Курта могло её откопать. По крайней мере, до тех пор, пока они оставались одни. – Блейн, это было очень грубо, – сказала Кэрол, переключаясь в режим «мама» и бросая Курту вопросительный взгляд. Дерзкая ухмылка была больше похожа на волчий оскал, когда он провел взглядом по Курту: – Прошлой ночью мы сделали много грубых вещей, от которых он кричал. Как же он приводил в бешенство. Похоже, он просто не мог решить, хотел ли удержать Курта или оттолкнуть его навсегда. Курт с удовольствием бы стер самодовольство с этого лица, хорошенько дернув за губу, да так, чтобы тот задохнулся. Но для него было ещё слишком рано, чтобы попытаться выяснить физику такого подвига, так что он решил ограничиться тем, что со злостью удалился вверх по лестнице, игнорируя просьбы Кэрол остановиться. Стоило только его ноге коснуться верхней ступеньки, когда в руку скользнула чужая рука, оборачивая и прижимая его близко к горячему и крепкому телу. – Отвяжись, Блейн, – огрызнулся он. Но, как и обычно, Блейн не слушал. Он прижал его крепче, соприкасаясь лбами, и положил руки Курту на бедра. Его дыхание было неустойчивым, как будто он только что перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, пытаясь догнать Курта. Эта мысль, всё же, немного угасила его злость. – Я… черт, послушай, прости, ладно? – Руки Блейна скользнули вверх по бокам, шее. Он положил ладони на челюсть Курта и провёл пальцами по щекам. Этот жест был невероятно интимным для Блейна, и Курт действительно мечтал, чтобы такое случалось чаще. Также от него не ускользнуло то, насколько легче прозвучало это извинение - или, что это происходило только, когда они оставались наедине. – Почему ты всегда должен говорить такие бредовые вещи? – сказал Курт в отчаянии, - Разве ты не знаешь, как это… что это заставляет меня испытывать. – Я… черт, я не знаю. Я просто это делаю, – проворчал Блейн, проводя пальцами по волосам у основания шеи Курта. Но Курт знал, что он лгал, он чувствовал это в том, как Блейн беспокойно переминался возле него. Блейн знал наверняка, зачем он говорил такие грубые вещи. Он просто не доверял Курту достаточно, чтобы сказать - он, похоже, вообще никому полностью не доверял. И Курт не мог его винить, учитывая малую часть того, что он знал о Блейне. Но почему каждый раз, когда он что-то узнавал, у него просыпалось чувство, что он не узнал совершенно ничего? Стоило Блейну раскрыть один секрет, как он осознавал, что тот прилагал к себе ещё сотню. – Я хотел бы, чтобы ты не делал это хотя бы потому, что мы не одни, – тихо сказал Курт. Он ненавидел то, как легко Блейн мог вывести его из себя одним простым, дурацким комментарием. Господи, да он утонет в этом парне, если допустить продолжение всего этого. Он уже поднимал подбородок вверх, к небу, чтобы отложить это хоть чуть-чуть, почувствовать, как золотой солнечный свет согревает его лицо на протяжении ещё одного момента перед тем, как погрузиться на дно. Он сказал себе, что ему понадобится терпение, чтобы преодолеть все те щиты и барьеры, что возвел Блейн, но то, хватит ли ему сил, чтобы это пережить, Курт ещё не был готов узнать. – Я сказал бы, что не буду, но не думаю, что могу сдержать это обещание, – Блейн прошептал ему в губы, и Курт растаял от этого, несмотря на свою сдержанность. Их губы мягко соприкоснулись, всего лишь легкое, влажное давление, как трепет крылышек бабочки. И он знал. Блейн стоил всех тех усилий и боли до тех пор, пока он заставлял Курта испытывать это, когда они были вместе. Позади них резко кашлянули, и Курт отскочил от Блейна, оборачиваясь вокруг, чтобы снова увидеть Кэрол, наблюдающую за ними. – Вы, ребята, опоздаете в школу, если не поторопитесь, – сказала она с улыбкой в глазах, видя их взаимодействие. Курт непроизвольно тоже улыбнулся, а Блейн убрал выбившуюся прядь волос со лба. Он поплелся к коридору и подобрал с пола сумку, Блейн и Кэрол пошли за ним. Они уже почти вышли через дверь, когда Кэрол их остановила. - Еще кое-что, - сказала она, придерживая Блейна за локоть. Он тут же отдернул руку, возмутившись тем, что она вообще дотронулась до него. - Блейн, я хочу знать твой адрес и номер телефона на тот случай, если Курт снова останется у тебя. Парень удивленно вскинул брови, будучи все еще шокированным аккуратным прикосновением руки Кэрол. Блейн молчал, и Курт ответил за него: - Томас стрит 317, апартаменты 5 «Си», - но тут он остановился. Курт был уверен, что у Блейна нет ни телефона ни любого другого средства, кроме как непосредственно, визит к нему. Кэрол записала адрес в мобильный и спросила: - А телефон? - У меня его нет, - просто ответил Блейн, закидывая сумку на плечо и открывая входную дверь. Кэрол смутилась и удивилась от этих слов: - У тебя нет...но наверняка твоим родителям нужно... Курт знал, она надавила на больное место. Блейн вздрогнул и заговорил таким голосом, что им можно было бы разрезать бриллиант: - Их у меня тоже нет. Когда Блейн вылетел из дома, Курт бросил извиняющийся взгляд в сторону Кэрол и пообещал объяснить все позже. Поездка до школы прошла в абсолютной тишине. Курт был несколько удивлен тем, что Блейн сказал Кэрол правду, и не понимал, почему он это сделал. Ведь он наверняка никогда не сказал бы даже Курту, если бы тот напрямую его об этом не спросил. Пытался ли он отпугнуть Кэрол? Потому что Курт знал ее: как только сегодня в больнице они сядут вместе и он все ей расскажет, она, вероятней всего, направится к Блейну с целой кастрюлей рагу и сумкой со старой одеждой Финна, да еще и попытается задушить парня в объятиях. Курт не могу представить Блейна хныкающим в объятиях Кэрол. С большей вероятностью Блейн оказался в такой ситуации с ним, более того, Курт был почти на сто процентов уверен, что если кто-то и пробьет оборону парня, то это будет именно он. Время в школе пролетело для него незаметно. Курт едва помнил, как сидел на английском перед тем, как он побывал на лекции по французскому языку, то и дело уворачиваясь от бумажных шариков, которыми плевался в него Азимио. Время бежало впереди него самого, пока он торопливо выполнял лабораторную по химии, пока на другом конце класса Блейн «случайно» поджёг рабочий халат какого-то качка-футболиста. Курт знал, что это был один из банды Карофски, и тот факт, что Блейн дал им почувствовать себя на его месте, немного осветил день для парня. Когда прозвенел звонок с уроков, Курт не задержался, чтобы повидаться с кем-нибудь. Хоть он и боялся поездки в больницу вчера, но при этом ненавидел себя за то, что так давно не видел отца. Это было одно из самых странных чувств, которые он когда-либо испытывал: как только он въехал на парковку для посетителей больницы, ему тут же захотелось развернуться обратно на шоссе и уехать. Когда Курт приехал, Кэрол только закончила свою смену, и они провели следующие три часа, сидя в обнимку на маленькой кушетке, которая стала постоянным атрибутом в палате Бёрта. Курт просто рассказал женщине все. Рассказал о том, что Блейн жил абсолютно один и его родители погибли, что, наверное, дедушка Блейна помогает ему платить за крошечные апартаменты, которые больше смахивали на номер в дешевом мотеле, и что даже если бы Курт хотел, то все равно не смог бы перестать общаться с Блейном. Под его бессердечными словами, черствостью и грубостью скрывался милый, заботливый парень. Парень, с которым никто не общался настолько долго, чтобы разглядеть, что он отчаянно нуждался хоть в ком-нибудь, кто бы просто был рядом. И Курт твердо решил, что будет рядом с Блейном до тех пор, пока тот хотел и нуждался в этом. До тех пор, пока Курт не разгадает все загадки парня, и тот не окажется перед ним, как на ладони, с абсолютно открытым сердцем, готовым принять его. Он был бы с ним и ждал, даже если бы это означало ждать вечность. Ведь даже вечность с Блейном не казалась ему такой длинной.