Go Your Own Way

После полудня в понедельник Блейн понял, что нужно решать его проблему с жильем. Для него эта неделя была потрясающей и, впервые за долгие годы, он почувствовал себя не просто принятым, но и обрел, наконец, желанный покой. Его всё ещё напрягало присутствие отца Курта, но мужчина проявлял заботу о нём, не оценить которую было сложно. Он даже пошёл против себя и сделал перестановку в квартире, что по-прежнему было непривычно во многих отношениях. Те, кто могли бы претендовать на роль отца, всегда бросали его в самый ответственный момент, когда он больше всего в них нуждался. После смерти матери, отец совсем расклеился и нашел спасение в алкоголе. Его дедушка всегда вел себя холодно и отчужденно, а потом и вовсе отослал его в Далтон, чтобы не возиться с ним самому. Но Бёрт был с ним терпелив, даже чуток, будто знал, что именно волнует Блейна, и только ждал, что тот сделает шаг навстречу. В любом случае, жизнь Андерсона не стала бы легче, даже если бы он и сделал этот шаг. Жить в раздолбанной квартирке не особо приятно, но намного проще, чем пытаться приспособиться там, где он считал себя чужим, даже чувствуя одобрение со стороны. Блейн сунул руку в карман своей кожаной куртки и сжал холодный гладкий металлический ключ в кулаке. Это было что-то вроде символа новообретенной надежды. Он снова оттолкнулся от земли, прокатился мимо своего здания и направился к ближайшему торговому центру. Блейн постоянно ел у Хаммелов, поэтому теперь, на сэкономленные деньги, он хотел купить себе любимой еды для разнообразия. По крайней мере, пока он ещё мог. Насколько он понимал, они могут передумать, когда захотят или когда они с Куртом поругаются, и тогда всё закончится. Пересекая банковскую парковку, Блейн резко потряс головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Даже если бы он как-то заставил Курта ненавидеть себя, Кэрол бы ни за чтобы не отвернулась от него. По крайней мере, он на это надеялся. Воспоминания нескольких ночей ранее давали ему надежду, что эта женщина не откажется от него, и в голове его, каждый раз, когда появлялась Кэрол, всплывал образ той медсестры. Практически невозможно, что эти две женщины были одним и тем же человеком. Внезапный визг тормозов заставил его резко крутануться от испуга, и он увидел, как небольшой седан с противным звуком остановился прямо рядом с ним. - Какого хера тебе тут надо? – проорал водитель, опустив стекло и высунув голову из окна. Блейн не мог решить: был ли он удивлён или нет, что, из всех возможных людей, именно Ноа Пакерман практически сбил его на парковке банка. Пак уставился на что-то позади парня, и Блейн мельком оглянулся назад. Какого черта Пак пялился на банкомат, как будто он хотел распотрошить его? – Мне? – резко ответил Блейн, не поверив своим ушам. – Это ты тот придурок, который принимает банковскую парковку за автостраду, чтобы … въехать в банкомат! Пак мрачно взглянул на Блейна, и Андерсон понял, что угадал, когда парень с ирокезом ударил кулаком о клаксон. Стукнув серёжкой в языке об зубы, он успел заметить выражение лица Пака. Он знал этот взгляд. Тот, который говорил о том, что с него, черта с два, хватит, и он был готов бросить себя на съедение львам, если это значило, что кто-то обратит на него внимание хоть на секунду, остановится, чтобы проявить интерес на пару минут. Он чувствовал себя так же в день, когда попал в колонию для несовершеннолетних, может даже до этого. Полностью на пределе своих возможностей и сытый по горло безразличием окружающих. Вместо того, чтобы усмехнуться или отступить, Блейн пнул свой скейтборд и приподнял бровь, оглядывая Пака. – Другой бы сказал «пожалуйста», если бы хотел чего-то, – заявил он, пытаясь переорать гудок автомобиля. – Убирайся с моего пути, Андерсон, – фыркнул Пак, переставая сигналить. – Ты и так уже всё испортил. Двигай булками. – Нет, – просто сказал Блейн. Боже, ну что он делал? Он не знал ничего о Ноа Пакермане, кроме того, что тот ненавидел его за то, что Блейн украл у него звание «плохой парень МакКинли» за несколько дней и мог поднять на 10 килограмм больше, чем он в жиме лёжа. Но с колонией для несовершеннолетних, наоборот, Андерсон был слишком близко знаком и прямая дорога туда Паку, если он сейчас сделает то, о чем подумал Блейн. Он снова провел серёжкой по зубам, вздрагивая от воспоминания о том, как он её получил и почему решил оставить её. Чтобы напоминать себе, как хреново может быть. Блейн плюхнулся на капот его машины, чувствуя, как металл слегка опустился под его весом, когда он сел прямо напротив лобового стекла. У него была мимолетная мысль просто спрыгнуть и уйти, позволив Паку совершить ту глупость, которую он хотел совершить. Никто никогда не пытался остановить его. Никто не заботился о нём настолько, чтобы дать возможность подумать ещё раз, до того, как станет слишком поздно. Может, хорошее влияние Курта начинало на нём отражаться или, может быть, он просто не хотел смотреть, как кто-то ещё вляпается в такую же ситуацию, что и он сам. Если честно, он не был полностью уверен в своих действиях, когда скрестил ноги и положил скейт на свои колени. - А ну слезь нахер с машины! Блейн игнорировал крик и вместо этого ждал, пока не перехватил взгляд Пака. За вспышками гнева он мог видеть сомнение, тревогу и отчаяние. Да, это и правда оно. – Так ты собираешься взять всю штуковину или только деньги внутри ? – легкомысленно спросил Блейн, крутя одно из колёсиков скейтборда и стараясь выглядеть как можно менее заинтересованным. - Клянусь, я эту штуку твоим телом расхерачу... - Сдаётся мне, что ты хочешь быть пойманным, так как, как без маски твой ирокез сдаст тебя с потрохами, - съязвил Блейн, поглядывая на свою доску и очерчивая пальцами её контуры . – Если ты заберешь весь автомат, то тебя точно схватят. – Что? – спросил Пак, его злость рассеивалась, уступая место замешательству. Блейн посмотрел на него снова и увидел, что плечи Пакермана медленно оседали, его брови изогнулись в смятении, а не в гневе. - Просто небольшая дружеская помощь одного малолетнего преступника другому, - заметил Блейн , пожав плечами. – Если метишь в сумасшедший дом – вперед, и с песней. Только берегись «Акулу», если он ещё там. Он любит выдергивать пирсинги … и делать их, если у тебя ещё нет. Почти рассеянно Блейн постучал серёжкой в языке об зубы. Шум, кажется, привлёк внимание Пака. Он пристально разглядывал Блейна несколько секунд, заподозрив что-то, но потом, типичная усмешка вернулась на прежнее место. - О, херня это всё, Андерсон, - решил Пак через мгновение. – Такой болван как ты никогда бы не... Блейн ударил своей ногой по капоту, браслет на его лодыжке сверкнул в слабом солнечном свете октября. - Не выжил в колонии? Я боролся за выживание задолго до колонии, Пак. Даже не думай, что ты можешь знать о моей жизни больше, чем я, и я отплачу тебе тем же. Пак сохранял каменное выражение лица, когда Блейн подогнул ботинок под себя и вновь скрестил ноги. Какое-то время он разглядывал торговый центр, пытаясь подобрать нужные слова и думая, не забить ли вообще на это дело, но Пак опередил его. - Залезай, - прохрипел Пак. Эта сломленность в его голосе заставила Блейна соскользнуть с капота без задней мысли. Обычно, он бы не стал торопиться и подождал бы сигнала какого-то подвоха, но не сейчас. Не с тем, кто выглядел таким же потерянным, каким он сам себя чувствовал многие годы. Не с тем, кому нужен был его собственный Курт, чтобы открыть глаза и сердце миру. Замок щёлкнул, он потянул дверь и молча сел в кресло рядом с Паком. Они долго сидели в тишине, слушая всё ещё работающий двигатель, заставляющий машину гудеть, и наблюдая за случайными автомобилями, проезжавшими мимо по главной дороге. - Это правда? – внезапно прервал тишину Пак. – Ну, то, что ты говорил о пирсинге. - Ага, - сглотнул Блейн и скрестил руки. Об этом он никогда никому не рассказывал, даже Курту. Он не мог даже объяснить себе, почему он всё это говорит Паку, но это, по его ощущениям, было… правильно. Драки и неприятности не были той областью, в которой Курт был экспертом, но Паку приходилось с этим сталкиваться. На его долю выпало бы намного больше, попади он в колонию для несовершеннолетних. – Они схватили меня и прокололи язык в первую же ночь. Очевидно, их возбуждала симпатичная мордашка с серёжкой в языке. Пак отрывисто кивнул, его рука дернулась к левой стороне его груди подсознательно защищая свой собственный пирсинг и сверкнул глазами. - Сколько тебе было? - Четырнадцать, - пробурчал Андерсон.– Трём парням, вдвое больше меня, не особо сложно удержать мальчишку моего размера. - Они заставили тебя... - Пак замолчал. Блейн, обратив к нему вопросительный взгляд, увидел, как тот тыкал своим языком щеку изнутри. И если бы Блейн не был в тот момент так серьезен и растерян, то он бы от души посмеялся. - Нет. Один из них, который попытался, остался с порезанным лицом, - мрачно проговорил Блейн, - Я сосу член, только когда хочу. - Например у Хаммела, - выпалил Пак, почти задумчиво, как будто он и в самом деле размышлял о подробностях сексуальной жизни Курта и Блейна. Это заставило Блейна нехотя фыркнуть и улыбнуться. Пак хотя бы проявлял свое, пусть и пошлое, но все-таки чувство юмора. - С ним я делаю нечто большее, чем просто минет , - пробормотал Блейн. В очередной раз неловкое молчание наполнило салон машины. Блейн постучал своим пирсингом о зубы, а в его мыслях снова прокручивались воспоминания о той ночи, когда ему было 14. Несмотря на то, что он был до смерти напуган, он старался это скрыть, но, по иронии, именно это старание делало его более лакомой мишенью, нежели его внешность. - Чувак, почему ты до сих пор его носишь, если получил таким образом? - В качестве напоминания, - произнес Блейн, прежде чем решить, хочет ли вообще отвечать на этот вопрос. - Каждый раз, когда мне хочется вытворить какую-нибудь глупость, я чувствую эту штуку и вспоминаю, где я был, и как её получил,- он остановился, прерывисто вздохнув, - Я больше никогда не хочу туда возвращаться. Одного дня, проведенного там, достаточно, чтобы понять, что жизнь на свободе - радужный и солнечный рай. Пак кивнул, и они снова уставились в лобовое стекло. Солнце уже почти скрылось за универмагом рядом с банком. Его соседи-ублюдки будут сновать у дома уже через час-два. Ему уже нужно было идти, чтобы не столкнуться с ними, но он никак не мог решиться протянуть руку и открыть дверь. - Знаешь, я хотел ее оставить, - вдруг выдал Пак. Даже если бы Блейн уже уходил, то он бы остановился, потому что голос Пака был необыкновенно хриплым, грустным и задыхающимся, - Кажется, больше не к чему стремиться без нее рядом. Тогда я знал, кем хочу быть, а теперь... И тут Блейн вспомнил. Обрывки фраз, которые он услышал, когда Куинн и Сантана в первую неделю учебы чуть не разорвали друг друга в школьном коридоре. Тот ребенок Куинн и Пака, родившийся в прошлом году, это, наверное, и есть "она". Та, о которой и говорил сейчас Пак. - Не кори себя , - неуклюже пробубнил Блейн, - Люди будут судить нас, как им вздумается, но может можно быть кем-то лучшим, чем ублюдком. Пак безрадостно посмеялся: - Кем, например? Супергероем? Блейн пожал плечами, теребя кнопку стеклоподъемника: - Не знаю. Может, счастливыми, - и, посмотрев на свой тяжелый браслет на лодыжке, добавил, - свободными, влюб….влюбленными. Пак устремил на Блейна тяжелый и долгий взгляд, и тот сглотнул. Было странно признаться в чем-то подобном вслух, а особенно парню, которому он никогда до этого момента не говорил больше пяти слов. Но Пак был на его волне, как, казалось, больше никто вокруг. И, несмотря на то, что он никогда не был в тюрьме и, наверное, никогда не совершал ничего такого ужасного, как Блейн, он все равно понимал, каково ему приходилось. Как он пересекал все границы и делал глупые вещи, потому что не знал, как вести себя иначе, как уберечь себя от боли. Пак знал, каково это - все время стараться казаться сильнее, чем ты есть на самом деле . По крайней мере Блейн думал, что Пак знал. - Если ты обидишь моего кореша Хаммела, то можешь попрощаться со своим достоинством , - внезапно пригрозил Пак, - Я тебя так уделаю, что... - Твои яйца окажутся у тебя в глотке, если ты только попытаешься , - грубо отрезал Блейн. Он замолчал, а затем добавил уже спокойнее, - Я не хочу обижать Курта. - Ты с ним ... другой , - сказал Пак, и это больше было похоже на вопрос, чем на утверждение. - Нет, - пояснил Блейн, - С ним я - это я. - Думаю, я был самим собой с Куинн... , - Пак прервался, и после добавил задумчиво и неуверенно, - но я также бываю сам собой, когда просверливаю дырки в стене женской раздевалки. - Просверлишь такую в мужской, рядом со шкафчиком Курта, и я составлю тебе компанию, - сказал Блейн, ухмыляясь. Пак - нормальный парень. Слегка грубый, как и сам Блейн, немного злой и потерянный, но с мягким сердцем, которое он пытался спрятать и защитить . Пак повернулся к нему и понимающе ухмыльнулся: - Я подумаю об этом , Андерсон. Блейн открыл дверь и ступил ногой на асфальт: - Еще увидимся, Пак. - До встречи, чувак. Блейн захлопнул дверь, когда взревел мотор машины, и вышел на главную дорогу. Без всяких сомнений, это было самое странное столкновение, которое у него было с тех пор, как он оказался в Лайме. Остальные всегда обращались с ним в точности, как он всегда и ожидал. Ну, кроме семьи Хаммелов, но кто знает, сколько продлится такое отношение. Он понаблюдал за последними лучами солнца, которые уже почти скрылись за торговым центром, и решил сегодня не тратить время на мороженное. Если ему повезет, он вернется в свою квартиру до появления его мучителей. Ночь прошла еще лучше, чем он ожидал. Никто так и не появился возле его двери, готовый оскорблять и пытаться вломиться, и несмотря на то, что он все же не мог спать так же крепко, как он спал в доме Курта, все равно он смог более менее выспаться, и эта была первая спокойная ночь после того, как те люди устроили погром в его квартире. Четверг был так же ознаменован некоторыми положительными изменениями для Блейна Это был первый раз за последние недели, когда он действительно слушал учителей на занятиях, потому что был достаточно бодр для этого, и наличие Курта под боком почти целый день только скрашивало эти часы. Он знал, что другие ученики шепчутся о них на переменах, или, может быть, только о нем. Возможно, их удивляет то, как он постоянно улыбается и держит Курта за руку, когда они идут по коридору школы или сидят вместе на уроках, или то, что за последние две недели он не получил ни одного отстранения и не выкинул ничего экстраординарного, по крайней мере до этого момента. Только вот Блейну было наплевать. То, что происходило с ним сейчас, было лучшим периодом его жизни за последние несколько лет, и, даже если бы он старался, то навряд ли бы мог сдержать ухмылку при виде того, как краснеет Курт, когда Блейн берет его руку и идет с ним по коридору. К тому времени, когда они уселись за стол во время ланча, какая-то часть его хорошего настроения испарилась. Все взгляды и перешептывания были направлены прямо на них, и в кафетерии стояла непривычная для этого места тишина. Все это действовало Блейну на нервы и он был готов сорваться. В коридоре он этого практически не замечал, потому что там было хаотичное движение, но здесь он мог видеть все эти взгляды, полные осуждения. И Блейн мог четко видеть, что этих людей не волнует сам факт того, что они с Куртом ведут себя как пара, практически каждая пара глаз смотрела именно на него. - Просто игнорируй их, - прошептал рядом сидящий Курт, держа высоко голову, и в его глазах можно было легко увидеть храбрость. - Если они не могут понять, что мы влюб.. - Они говорят не о нас, - прошипел Блейн сквозь сжатые зубы, - они говорят обо мне. -А может они заметили твою стрижку? - спросил Курт, выглядя смущенным из-за его тона и прищуренных глаз, но то, как Курт это сказал, дало понять Блейну, что Хаммел все прекрасно видел. Он просто не хотел принимать это, - Блейн, это не имеет значения… -Дело не в гребанной стрижке, - прошипел Блейн, и он ненавидел себя за то, насколько зло это прозвучало. Он поднял их переплетенные руки и положил их на стол между подносами с обедом. - Дело в этом. - Но ты сказал… - Я не тот тип парня, который делает подобные вещи, забыл? - резко ответил ему Блейн, его желудок сжался от произнесенных им самим слов, потому что он вспомнил, каким был месяц назад. Раньше он находил парня, жестко трахал его раз, иногда несколько, если хотел этого, и на этом все заканчивалось, - Они думают, я стал мягче. Боль проскользнула на лице Курта и ударила словно ножом прямо в сердце. Черт, он не хотел обидеть этими словами Курта или заставить его думать, что ему не нравится проводить с ним время. Блейн доверял Курту больше, чем кому-либо, доверял полностью, потому что кроме него не было ни одного человека, на которого Блейну было не наплевать, ни одного человека, при котором Блейн мог быть самим собой. - Ты… Ты не хочешь быть со мной? - голос Курта был тихим и дрожащим, и нож будто снова воткнулся Блейну в грудь. Рука, которую он держал почти весь день, попыталась освободиться от хватки, но он сжал ее сильнее и обнял Курта за талию, чтобы предотвратить его побег. - Эй, нет, - пробормотал Блейн, его голос был напряженным и извиняющимся. - Я не, черт, ты знаешь, что я не это имел ввиду. Ты действительно думаешь, что то, что произошло в субботу, случилось бы, если бы я не хотел этого? Чтобы успокоить Курта, он поднес их переплетенные руки к губам и осыпал его запястье легкими поцелуями. Курт немного застенчиво улыбнулся на этот жест, и Блейн не мог удержаться от улыбки в ответ. - Прости, -сказал мягко Курт, - я знаю, что ты не имел этого ввиду, просто это все так… в новинку для меня. Я все еще думаю, что скоро проснусь, и все это окажется просто слишком уж реалистичным сном. - Для меня все это тоже в новинку, знаешь ли, - сказал ему Блейн, наклоняясь вперед, чтобы начать покусывать линию челюсти Курта. - И прости. Я вообще не должен был говорить этого. Я просто… Если они начнут так думать, они начнут задавать вопросы или пытаться сблизиться, или что-то в этом роде. Чем я хуже, тем дальше от меня держатся люди. Он почувствовал, как Курт рвано кивнул на его слова, когда он мягко провел языком по его нежной коже, которую только что сосал. - Б-Блейн, можем мы не д-делать это здесь? - заикался Курт, ерзая на скамейке, но в конечном итоге бессознательно приближаясь к теплу Блейна. - Почему нет? - прошептал Блейн, ведя языком по четкой линии челюсти Курта, позволяя своему теплому дыханию касаться влажных следов. - Есть более важные дела, Хаммел? - Мне нужно р-решить, какую п-песню выбрать для моего д-дуэта, - задыхался Курт, когда нашел силы говорить, в то же время прижимаясь к Блейну, когда тот взял в рот мочку уха Курта. Преодолев желание продолжить, Блейн немного отстранился. Как кто-то мог петь дуэт один? Может он чего-то не понял? Вместо того, что бы спросить напрямую, он сказал, - С кем ты поешь? Глаза Курта закрылись, словно он пытался привыкнуть к потери контакта, - Один, конечно, - сказал он спокойно, когда открыл глаза и закончил с последним куском пиццы. - Практически все остальные уже разбились на пары, и я ни за что не буду петь с Паком. Вчерашняя встреча с Паком всплыла у Блейна в голове. - Пак нормальный, - он пожал плечами и допил свой пакет молока. - С каких пор ты вообще помнишь, кто такой Пак? - подозрительно спросил Курт. - У меня с ним совместные уроки, между прочим, - резко сказал Блейн, когда прозвенел звонок . - Прямо сейчас, вообще-то. Они отнесли свои подносы, и Блейн проводил Курта до его шкафчика, обняв одной рукой его за талию и пристраивая свой подбородок у Курта на плече, пока он доставал книжки. - Это неправильно, что ты поешь один, - грустно сказал Блейн, - Ну, единственный парень, с которым я хочу петь - не в хоровом кружке, - возразил Курт, вытаскивая учебник по математике и кладя его в сумку. Блейн виновато сжался от его слов. Он проходил прослушивание только чтобы сблизиться с Куртом, чтобы возбудить песней и заставить его хотеть Блейна также сильно, как Блейн хотел его. Даже сейчас он не видел особого смысла вступать. С его браслетом на ноге, он не мог помочь на соревнованиях, но мысль о том, что Курт будет петь один, не устраивала его тоже. Курт заслуживал каждую каплю счастья, которую они могли найти в этом несчастном мире. Шкафчик Курта захлопнулся, и он прислонил свою голову к голове Блейна. - Ничего страшного, что ты не хочешь вступать в хоровой кружок, - сказал он. - Даже несмотря на то, что ты действительно хорош. Блейн удержался от желания передернуться от его слов. Даже если он знал, что у Курта нет намерения заставить Блейна почувствовать вину, именно это он и делал. Довольно долго он смотрел на отверстия в шкафчике Курта, а затем сказал: - Если ты ничего не придумал для задания, то ты можешь пропустить хоровой кружок сегодня, - предложил Блейн, скользя руками по его бедрам и властно сжимая их. - Ты мог бы поработать над своими… высокими нотами. Он чувствовал тепло от того, как покраснел Курт в месте, где их щеки соприкасались. - Приятно знать, что я все еще могу заставить тебя краснеть. - Только потому, что ты говоришь нелепые вещи, - уточнил Курт, когда прозвенел предупреждающий звонок. - Я постараюсь освободиться пораньше в качестве компромисса. - Хм, значит ты будешь довольный и удовлетворенный после тренировки, - лукаво сказал Блейн, прижав мимолетный поцелуй к щеке Курта. - Увидимся через несколько часов. Он сделал несколько шагов назад, заметив, как тяжело дышал Курт, и как покраснело его лицо, и направился в раздевалку. Звонок прозвенел как раз в тот момент, когда он уже был возле своего шкафчика. Он увидел, как Пак приветственно кивает ему. Блейн должен был сдержать себя от резких взглядов и высказываний, чего не сделал вчера. Он и Пак… Он не совсем понимал, кем они приходились друг другу. Слово <<друзья>> определенно не подходило им. Они понимали друг друга, братья по разуму или что-то в этом роде, но никак не друзья. С противоположной стороны комнаты Финн как всегда благодушно улыбнулся, и Блейн кивнул в ответ. Это было невероятно странно и непривычно. Понятие <<друзья>> было точно так же незнакомо Блейну, как и понятие <<бойфренд>> еще пару месяцев назад. Остальная часть дня так же прошла в новом для Блейна русле. Пак и Финн присоединились к нему, когда он поднимал штангу, и это до ужаса отвлекало, потому что теперь он не мог погрузиться в свои мысли в полнейшей тишине. Другие парни из хора тоже иногда посматривали на них, и как бы Блейн не пытался увидеть в этом что-то агрессивное, ничего у него не получилось, особенно когда тот азиат стал глупо танцевать и изображать из себя мима. Он не мог заставить себя улыбнуться или вести себя мило с другими, потому что никто из них не предложил спеть дуэтом с Куртом. Или, что более вероятно, никто из них не хотел петь с Куртом. То, что Курт остался без пары для конкурса дуэтов было вопиюще несправедливо, по мнению Блейна, и, несмотря на то, что он совершенно не горел желанием присоединяться к хору и уж тем более знакомится с кем-нибудь из участников, он понимал, что Курт решит петь один . Когда они вернулись в раздевалку, и дневные объявления по громкоговорителю были сказаны, Блейну в голову пришла одна мысль. Когда все остальные мальчишки уже покинули раздевалку со звонком, Блейн обошел шкафчики и подошел к Паку, который вечно задерживался. - Что там с этим соревнованием дуэтов, Пак? Пак сразу же закатил глаза и ответил: - Очередная идиотская идея мистера Шустера, которая, по всей видимости, должна мотивировать нас. Я не участвую, - проинформировал его Пак, - в любом случае, я не думаю, что твой мальчик хотел бы спеть со мной. - Думаю, что вы и песню бы не смогли выбрать, чтобы она удовлетворяла вас обоих, - в подтверждение добавил Блейн. Он сложил руки на груди и прислонился к шкафчику. Боже, как же он ненавидел задавать подобные вопросы. Ненавидел чувствовать себя к чему –то причастным, или давать людям понять, что его волнует что-то или кто-то помимо самого себя, - Когда очередь Курта петь? Пак уставился на него в замешательстве : - Как он собирается петь дуэтом один? - Когда? – с нажимом повторил свой вопрос Блейн, и Пак посмотрел на него с неодобрением, явно недовольный подобным тоном со стороны Андерсона. - Скорее всего в четверг, - небрежно ответил Пак и забросил сумку себе на плечо. - А тебе-то зачем? К четвергу он определенно мог что-нибудь подготовить. Что-нибудь простое, но что-то, что точно должен был знать Курт. Хаммел бы и понять ничего не успел, до того момента, как Блейн вытянул бы его на место перед всеми… - У тебя какой-то коварный взгляд, - сказал Пак, глядя на него с подозрением. - Ты собираешься быть нелепым романтиком, так? Никогда бы не подумал, что ты относишься к такому типу. - Я вообще не отношусь к какому-либо типу, - резко парировал Блейн. Он уставился на удивленное лицо Пака, после чего повернулся и пошел к выходу . - Увидимся в четверг. - И все? - крикнул ему в спину Пак. - И даже не намекнешь? Я думал, мы друзья, чувак! Смеясь над раздраженным голосом Пака, все еще отдававшим эхом от раздевалки, Блейн вышел на парковку. Остальную часть дня Блейн потратил в квартире, запутавшись в одеялах с Куртом. Спустя несколько часов они наконец-то доехали до дома Курта, и у Блейна было немного времени, которое он потратил с умом, пока Курт был в душе. Он взял айпод Курта и выбрал песню. Среда прошла в том же русле, Блейн провел весь свой ланч в хоровой комнате под нелепой отговоркой, хотя на самом деле ему нужно выучить некоторые аккорды на фортепиано, а ночью позже он закончил всю подготовку у себя в квартире до того, как они отправились в дом Курта. Когда он проснулся в четверг утром в гостиной Курта, у Блейна было ощущение, что проглотил мешок с попрыгунчиками. Несмотря на то, что Кэрол, Бёрт, и даже Финн заметили, как Блейн что-то напевает все эти дни, они, к счастью, ничего не спрашивали у него. У него было подозрение, что Финн уже знает о его затее, и, скорее всего, не без помощи Пака, но он удостоверился, что взрослые в этом доме остались в неведении. Если Курт и заметил его нервозность, он не спрашивал его ни о чем в течение дня. Было больше мягких прикосновений или взглядов, нежели обычно, но, кроме этого, ничего. Когда прозвенел звонок, означающий окончание обеда, они дошли до шкафчика Курта перед тем, как разделиться. - Увидимся в хоровой, - нервно сказал Блейн, и боже, он надеялся, что его голос не звучал так нервно и возбужденно, как ему показалось. Курт определенно понял, что Блейн затеял, ведь так? Просто он настолько уверен, что это будет замечательно, поэтому и не пытается его остановить или отговорить. Но выражение лица Курта явно говорило об удивлении. - Ты сегодня придешь в хоровую? В его голосе одновременно звучали и надежда и недоверие, и вдруг Блейн почувствовал, что до смешного робеет. Боже, да с чего он вообще решил, что спеть дуэтом с Куртом перед всеми, хорошая идея? Он натянул на себя маску безразличия и, наклонившись, прошептал Курту на ухо : - Конечно, детка. Разве я могу упустить шанс посмотреть, как ты занимаешься вокальной мастурбацией? - О мой бог. Ты что, уже и с Сантаной успел пообщаться? - Что значит <<уже и >>? Финн сказал, что ты выглядел вполне дружелюбно с Паком, - медленно ответил Курт. - О, боже, ты ведь тоже сказал, что <<он вроде ничего>>. Первый звонок прозвенел, когда Курт закрыл шкафчик. Его глаза буквально сияли, такого Блейн еще не видел. - Тогда увидимся в классе, - счастливо сказал Курт, и Блейн мог поклясться, что он буквально излучал радость всем своим видом. Это заставило его тело покалывать, потому что он решился. Он сделает это. Он сделает Курта счастливым, в ближайшие два часа он, возможно, сделает самую приятную вещь, которую кто-либо и когда-либо делал для Курта. На последнем уроке время шло мучительно медленно. Сегодня вновь Финн и Пак присоединились к нему в тренажерном зале, хотя в этот раз с ними были и другие ребята из хора. И, несмотря на его острое желание отвесить пару шуточек в их адрес, да и вообще вести себя как последний придурок, их присутствие было отличным отвлечением от того, насколько он нервничал. К концу часа он почти запомнил их имена, и ему пришлось сдерживать себя, чтобы не рассмеяться над Сэмом, который изображал Джеймса Эрла Джонса. Он не должен смеяться с ними или даже запоминать их имена, но все же, он сделал это, даже не задумываясь. Ему было комфортно и приятно с этими людьми, и мысль о том, что он убирает ту стену вокруг себя, которую сам и воздвиг, мысль о том, что он начал подпускать к себе людей, все еще пугала его. Но потом он вспомнил Курта. Он вспомнил, как не хотел его подпускать к себе настолько близко, и как он рад, что все-таки позволил Хаммелу войти в его жизнь. - Боже, ты же чертовски нервничаешь, да я сейчас потону в твоем поту, чувак, - сказал Пак, пихая его плечом, в надежде немного поднять его настроение. Или заставить его улыбнуться, или просто ударить его.. Черт, если бы только Блейн знал, что обозначают все эти виды взаимодействия. Курт уже сидел в хоровой вместе с Мерседес и Рейчел, которые буквально завизжали, увидев появление Блейна. - Привет, Блейн, - выпалила Рейчел, и Блейн испуганно отступил, пока та продолжала свою, кажется подготовленную приветственную речь. - Так прекрасно, что появился еще один голос мне на подпевку. Просто чтоб ты знал, у меня отцы-геи, так что я абсолютно спокойно отношусь к вашим с Куртом отношениям. В общем, я уже выбрала все песни для нас на отборочных, в которых я солирую... - Боже, ты словно заводная игрушка, которая работает на бесконечных батарейках, - перебил Блейн, поджимая губы и разглядывая Рейчел сверху вниз. - Блейн, - прервал его Курт, сам того не желая, дернув за руку и заставляя парня сесть на стул рядом с собой. Блейн оглядывался, чувствуя себя не в своей тарелке, и видел, что все смотрели на них с Куртом. Однако, они смотрели на них не так, как смотрела вся остальная школа. Это были практически умилительные, восхищенные и заинтересованные взгляды, и, почему-то, они заставляли его чувствовать себя еще более некомфортно, чем осуждающие взоры всех остальных, которые ему хоть и не нравились, но их природу он хотя бы понимал. А вот люди, радостно наблюдающие за тем, как он и еще один парень сидят в хоровой и держаться за руки — это было что-то новенькое. Прежде чем Блейн успел передумать, или встать и уйти, или сделать что-нибудь глупое, о чем бы он пожалел, в кабинет вошел Мистер Шустер. - Хорошо, ребята! Кто сегодня первый? Блейн, почувствовав, как Курт пытается расцепить руки, вцепился в нее еще крепче, стараясь дышать как можно спокойнее. Сейчас или никогда. Если он не заговорит сейчас, то никогда не сможет набраться смелости и обнажить свое сердце и душу. Игнорируя удивленный взгляд Курта, руку которого он так сильно сжимал, Блейн сказал: - Курт и я будем первыми. Услышав это, Мистер Шустер заметно растерялся и выглядел шокированным нахождением парня в хоровой после многих недель отсутствия. - Блейн, и вновь, добро пожаловать! - он посмотрел на Курта с приятным удивлением, затем ненадолго задержал свой взгляд на их сцепленных руках, и снова заговорил: - Если песня более приличная, чем в прошлый раз, то, пожалуйста, вперед. Блейн чувствовал, заставляя Курта встать, как тот беспомощно пожимает плечами, будто отвечая на скрытый вопрос Мистера Шустера. - Блейн, что ты делаешь? - торопливо прошептал Курт. - Я пою один. Мы даже ничего не подготовили... - Ты знаешь эту песню, - ободрил его Блейн, пока Курт бормотал отговорки себе под нос. Блейн шагнул ближе к Курту, взяв его за локти, понимая, что больше десятка пар глаз пристально следят за каждым их движением. Боже, это так нервировало. Как будто ему заживо делали вскрытие перед многомиллионной аудиторией. И Блейн был почти уверен, что все они видели, что он чувствовал к парню, стоящему перед ним, и эта мысль пугала его настолько, что хотелось уйти в себя и никому больше никогда не доверять. Но потом взгляд Курта полный доверия, трепета и счастья остановился на нем, убедив его в одной вещи. Он горы свернет, чтобы сделать Курта счастливым настолько, на сколько тот заслуживает, и не важно, как это пугало и смущало его самого. - Сюда, - сказал Блейн, подводя его к роялю и усаживаясь на скамейку. Медленно Курт присел рядом с ним, наблюдая за тем, как пальцы Блейна застыли над белоснежными клавишами. - Это обо все... том, что я не мог сказать, не ведя себя при этом как говнюк и болтливый идиот. - Блейн, - с болью в голосе протянул Курт, - ты не... - Споешь со мной? - тихо спросил он, как будто стесняясь, и, мать твою, он просто ненавидел это чувство, когда внутри все переворачивалось. Каким нервным, застенчивым и уязвимым он становился. Ему казалось, что он практически умолял Курта, и что, может быть, Блейн ошибался, и Курт не хотел петь с ним. - Хорошо, - спокойно произнес Курт, обнимая Блейна за талию, пододвигаясь к нему ближе. - Моли бога, чтобы я знал эту песню настолько хорошо, насколько ты думаешь. Улыбка, которую он больше не мог контролировать, расплылась на лице Блейна, и он ударил по клавишам, начиная играть вступление. Курт резко вдохнул, услышав первые ноты, и Блейн отважился взглянуть на него, увидев глаза парня, блестящие от наворачивающихся слез. Курт губами произнес его имя и просто смотрел на Блейна обожающим взглядом, когда тот начал петь. Пока Курт смотрел на него подобным образом, было не важно, что кто-то еще есть в этой комнате. Все остальное, кроме прекрасного парня перед ним, стало мутной дымкой, и он сфокусировался на единственной вещи, которая сейчас имела значение. В последнее время ты в моих мыслях, Моя любовь с каждым днём всё сильней, Теряю счёт времени, Думая о твоём лице... Одному Богу известно, Почему столько времени ушло, Чтобы развеять сомнения – Ты один нужен мне. Он повернулся, чтобы посмотреть на Курта, и его сердце бешено заколотилось в груди, от вида сияющей улыбки Курта, предназначенной только ему. Хоть раз в жизни он что-то сделал правильно, и дело было не только в выборе правильной песни. Он выбрал Курта, чтобы поделиться с ним всем, что у него было, и этот парень был в миллиарды раз прекрасней, чем он мог когда-либо себе представить. Я не знаю, почему я напуган, Ведь я уже испытывал такое раньше. Курт приложил палец к своим губам, давая понять, что готов вступить, и Блейн был благодарен ему за это. Его голос разрывался эмоциями, наполняющими его, любовью и привязанностью, которыми светились глаза Курта. Каждое чувство, каждое слово, Я все это себе представлял Ты никогда не узнаешь, если не попытаешься Простить свое прошлое и просто стать моим. Блейн быстро взглянул на ноты и попытался снова усилить голос, чтобы присоединиться к Курту. Было сложно, когда он так выглядел, задыхался, и чувствовал себя, будто погружался в море эмоций, с которыми он так долго боролся, пытался понять и контролировать. Он впустил Курта в свое сердце и даже позволил ему узнать правду, но показывать это остальному миру, позволяя себе быть тем парнем, которым он был с Куртом, при всех, было чем-то слишком невыносимым после нескольких прошлых недель вместе. Если можешь, позволь мне стать твоим, Твоим единственным и неповторимым. Даю слово, я стою того, Чтобы быть в твоих объятиях. Так дай же мне шанс Доказать, что я единственный способен пройти этот путь, Пока не наступит начало конца. Голос Курта утих перед последней строчкой, и Блейн, дрожа, вздохнул, когда Курт начал второй куплет, положив руку на его щеку, так что Блейн не смог бы отвернуться от взгляда Курта, даже если бы захотел. Когда Курт смотрел прямо ему в глаза и пел только для него, он с трудом мог сосредоточиться на том, что делали его руки и он был практически уверен, что пропустил несколько нот или сыграл не те аккорды пару раз, но он не мог заставить себя думать об этом. После еще одного глубокого вздоха, он вновь вступил. Узнаю ли я когда-нибудь, Как это – крепко прижимать тебя? И скажешь ли ты, что Какую бы дорогу я ни выбрал, ты пойдёшь следом? Курт запел снова, закручивая одну из его кудрей вокруг пальца и улыбаясь. Блейн чувствовал, как краснеют его щеки и как приятно ощущать себя свободным, открытым и живым, именно так, как он поклялся никогда не позволять себе чувствовать снова. Он позволил глазам закрыться, пока пел с Куртом, наконец, добираясь до той части, в которой был неуверен. Было две партии, и он понятия не имел, какую Курт захочет спеть. Курт прикоснулся своим лбом ко лбу Блейн, и перед тем как Блейн смог бы начать петь первую часть, мягкий, красивый голос Курта донесся до его ушей и окутал его. Я знаю, нелегко отдавать своё сердце, Что-то сжалось в груди от этих слов, и понимания того, что он надеялся, что Курт выберет эту часть. Блейн повторил за Куртом, подпевая его главной партии, он открыл свои глаза, и все что он видел было мерцание голубых глаз. Никто не идеален, поверь, я знаю Блейн был потерян в мелодии пианино и сочетании их голосов, пока руки Курта не легли на его, заставив прекратить играть. Курт наклонился к нему и медленно соединил их губы, а затем, отстраняясь ровно настолько, чтобы прошептать слова, в которых Блейн нуждался, но никогда этого не осознавал, пока не услышал их. - Ты - лучшее, что случалось со мной, Блейн, - прошептал Курт так, чтобы это смог услышать только он. Эти слова что-то задели в его голове, что возможно его мама или папа говорили ему это перед тем, как расстаться, но это забылось за годы, которые он провел без них. Курт прижался сильнее, и Блейн ответил ему, проводя языком по губам Курта, когда раздался чей-то свист. - Так держать, Андерсон! - прокричал Пак, показывая им большие пальцы, когда они отстранились друг от друга. Блейн посмотрел на остальных, замечая девочек со слезами на глазах, Тину, рыдающую в плечо Майку, и парней, выглядевших впечатленными и понимающими. Это было очень странное чувство, когда он видел всех этих людей, которые выглядели будто хотели, чтобы он был рядом, будто они не думали, что он был проблемным, идиотским парнем, который творил тупые вещи просто потому что мог. Мысль о том, чтобы завести друзей не приходила к нему уже много лет, но он также никогда не думал, что у него будет парень. Он улыбнулся Курту, когда они встали и направились к своим местам. Может, этот хоровой кружок не был такой уж и плохой идеей. Может он наконец-то мог позволить себе наслаждаться жизнью снова.

***

Даже когда Курт проснулся в своей кровати в пятницу утром, он все еще чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Улыбка не сходила с его лица с момента, когда он проснулся и вспомнил вчерашнее выступление в хоровом кружке, пока он шел в ванную, чтобы собраться в школу. Первое, что он заметил, были щетка, бритва и гель для бритья, принадлежащие Блейну и выставленные рядом с его увлажняющими кремами, что только сделало его улыбку шире. Небольшие вещи из жизни Блейна медленно перемещались в их дом с прошлых выходных, особенно сейчас, когда он возвращался с Блейном домой на ужин каждый вечер. У него было запасное мягкое голубое полотенце, висящее на двери в ванную, маленькое ручное полотенце, перекинутое через край раковины, учебник по итальянскому и алгебре, которые он забыл на его столе в четверг, и куча грязных вещей в корзине для белья, большинство из которых не принадлежало Курту. Бывали моменты, когда Блейн оставался тем парнем, каким был раньше, например, прошлым вечером, когда Берт упомянул о том, что они достанут запасной матрас с чердака и положат его в кабинете Берта в ближайшие выходные. Как только Берт закончил, Блейн сразу же пустился в рассуждение о том, что он будет брать плату за вход в его «дом разврата», и что Курту нужно будет выдать месячную дисконтную карту. Курт покраснел от подобного комментария, больше из-за того, чем они занимались у Блейн часом ранее, чем от представления будущих событий. Его отец посмотрел на него и сделал ему замечание, и Блейн ответил с привычной ему враждебной дерзостью. На какое-то мгновение Курт заволновался, что Берт зашел слишком далеко со своими выговорами и наказаниями, но как только Блейн закончил, он выглядел сожалеющим о своих словах. Он быстро пробормотал извинения, и, несмотря на то, что Берт все еще был немного возмущенным, решил пропустить этот инцидент. После практически часа в ванной, Курт в последний раз поправил прическу и направился наверх будить Блейна. Для него было удивительно, как легко Блейн вписался в его утреннюю рутину и как быстро приспособился к его семье. Его пребывание в доме не было идеальным во всем, особенно если учесть как закончился прошлый вечер (и многие другие вечера, которые Курт помнил), но все пытались сделать это таким, и Курт был уверен, что все получится, если приложить достаточно терпения и времени. Блейн растянулся на диване и немного пускал слюни, когда он вошел в гостиную. Кэрол поприветствовала его легким поцелуем в щеку, сказав, что завтрак готов и что увидится с ним сегодня перед тем как пойти на работу. Из кухни он мог слышать приглушенные голоса отца и Финна, пока будил Блейна привычными поцелуями и объятиями. У Курта заняло целых 10 минут чтобы поднять его и отправить вниз в ванную, чтобы он собрался перед тем как пойти завтракать с Финном и его отцом. Обычная рутина из завтрака и проверки, взял ли он все книги и тетради, не была такой непредсказуемой и, в какой-то мере, даже опасной, как это было на протяжении нескольких прошлых дней, когда Блейн только начинал вписываться в нее. Он позволил Финну заехать за Рейчел перед школой, поэтому сидел на заднем сидении с Блейном. С Рейчел в машине объятия Блейна были более неуклюжими, но Курт понял, что это было в большей степени из-за постоянной болтовни Рейчел об их вчерашнем дуэте, а не из-за того, что они обнимаются. - … и как чудесно ваши голоса сливаются воедино… - Как и наша сперма, - грубо ответил ей Блейн, когда они въехали на парковку. - Иногда мы даже берем маленькие кисточки и рисуем разные узоры на простынях. Рейчел, от изумления разинув рот, посмотрела на Блейна, который выскочил из машины, как только Финн припарковался. Курт быстро последовал за ним, наконец, догнав его у лестницы. - Это была неправда, - сказал Курт, беря Блейна под руку. - Десятки использованных презервативов в твоей мусорке и чистые простыни - тому доказательство. - Ты забыл о той, что засыхает к утру на твоем животе, - ухмыльнувшись, парировал Блейн, ненадолго остановив взгляд на талии Курта. - Насколько я помню, большинство из этого принадлежит тебе, - остроумно заметил Курт, в свою очередь также оглядывая тело Блейна. Ответом на его взгляд была нахальная улыбка Блейна, который наступал и наступал на Курта, пока тот не оказался пришпиленным к стене за лестницей. - Да, но только не вчера, - промурлыкал Блейн, небрежно покусывая мочку уха Курта и поглаживая его бедра. - Вчера я часами трахал тебя до изнеможения. Вспомнив прошлый день, Курт слегка вздрогнул, а Блейн, прижавшись еще ближе, буквально присосался к его шее. Курт бросил беглый взгляд на лестничную клетку и, убедившись, что там никого нет, выпустил протяжный стон, застрявший у него в горле. Конечно, он помнил это. Ничто не могло бы заставить его забыть то, что они сделали вместе, особенно в последнюю неделю. Застонав снова, Курт подался бедрами навстречу Блейну, оказавшись только сильнее прижатым к бетонной стенке. Пальцы Блейна пробежались по твердеющему члену Курта, а затем, оставив на его губах долгий и нежный поцелуй Блейн отступил: его глаза горели обжигающей темнотой, освещенной лишь дразнящим обещанием, исполнения которого Курт ждал с нетерпением. - Отложим это, - сказал Блейн, когда Курт еще раз толкнулся бедрами навстречу рукам Блейна, - до того момента, когда я прижму тебя к кровати и хорошенько оттрахаю . - Блейн, так не честно! - проскулил Курт, а Блейн сделал пару шагов назад, с голодной улыбкой на губах. - Считай это заслуженным наказанием за недели пыток, которые я пережил, пока ты строил из себя недотрогу, - сказал Блейн, удовлетворенный сладкой местью, - а тебе нужно лишь подождать до двух. - Нет, мне нужно отработать тот урок французского, который я пропустил на той неделе, когда мы ушли раньше, - сердито возразил Курт, раздраженно фыркнув, когда Блейн направился вниз по коридору к своему шкафчику. Проследовав за ним, Курт остановился, ожидая ответа, наблюдая, как Блейн возился с замком. - Что ж, есть два варианта, - задумчиво протянул Блейн, и соблазняющая искра в его глазах заставила Курта содрогнуться от разгорающейся глубоко внутри него страсти. - Я мог бы прийти и поддержать тебя, - произнес низким голосом Блейн. - Держу пари, ты был бы в восторге, если бы я поиграл с твоими причиндалами у тебя под партой…. - Только не в одной комнате с учителем, - ворчливо оборвал его Курт, несмотря на очередную волну возбуждения, поднимающуюся изнутри. - Или, - продолжил Блейн так, словно Курт и не перебивал его, - мне придется провести этот час в одиночестве, подготавливая себя к тому, чтобы прокатится на твоем члене. Растягивая себя, чтобы в тот же момент, когда ты придешь, повалить тебя на кровать и хорошенько трахнуть. Курт был почти на сто процентов уверен, что от этих слов его сердце вылетело из грудной клетки. Воздух вокруг них, наверняка, был наполнен электрическими зарядами, но Курт не мог отвести взгляд от полных неутоленной страсти глаз Блейна. Блейн посмотрел на него с притворной задумчивостью, закрывая свой шкафчик. - Несмотря на то, что я люблю устраивать шоу, я, все же, выберу второй вариант, - заключил Блейн, приправив свой вердикт бесстыжей улыбкой, - Хоть я и обожаю пробовать тебя на вкус, мне куда больше нравится, когда ты кончаешь в мою задницу. Теперь возбужденный донельзя, с сильнейшей эрекцией Курт мог лишь тупо смотреть вслед парню, направляющемуся на первый урок. Давненько он не сталкивался с «таким» Блейном – для него с момента нападения все вокруг было так непривычно и ново, однако Курт точно знал, что Блейн начал привыкать к сложившейся ситуации. Он вдруг вспомнил, из-за чего раньше ненавидел Блейна. По тем же самым причинам сейчас член Курта пылал от желания быть внутри него. Остаток дня он провел словно в тумане : сначала урок английского, во время которого Блейн, словно невзначай, поглаживал его по спине или проводил пальцами вдоль позвоночника, заставляя Курта вздрагивать, прикусывая губу, чтобы сдержать рвущийся наружу грудной стон. К счастью, после английского у него было два урока без Блейна. В это время он мог бы остыть и успокоиться, но в отсутствии Блейна его мозг пошел против него самого. На тест по химии он пришел с заметной эрекцией и не мог перестать метать взгляды в ту сторону, где за партой, откинувшись на спинку стула, сидел Блейн, производя непристойные манипуляции со своим ртом и ручкой. К концу урока у Курта даже не осталось сомнений в том, что тест он не сдал, более того, он даже не смог подловить Блейна и затащить его в темный уголок хоть ненадолго, так как тот ринулся вон из класса и исчез. Сердце бешено колотилось в груди Курта, когда он бежал вниз по лестнице на урок французского, и позже, когда он нетерпеливо ждал, пока придет его учительница. Боже, он готов был закричать, если ему придется ждать еще дольше, чтобы тело Блейна вдавило его в матрас, только потому, что учительница еле тащилась по коридору в сторону кабинета. И это были не те крики, которые он хотел бы издавать сейчас. Мадам Бельмонт, наконец, пришла к половине третьего, как они и договаривались, но Курт был ужасно раздражен ее пунктуальностью. Он быстро ознакомился с вопросами, благодаря бога за то, что этот предмет он знал идеально, и ему не нужно было дополнительно готовиться и раздумывать. Устная часть, однако, заняла куда больше времени, потому что пока он тараторил, как настоящий француз (по крайней мере он так думал) мадам Бельмонт не могла поспеть за ним, так быстро он говорил. По десять раз повторив свои ответы, Курт, наконец, освободился и понесся к Блейну. Кое-как припарковавшись, он выскочил из машины и, добежав до двери Блейна, открыл ее своим ключом. Резко распахнув дверь, едва успев ухватиться за ее край и тут же захлопнуть, он вошел в комнату, но был снова прижат к уже закрытой двери Блейном, налетевшим на него в ту же секунду, стонавшим от страсти и желания. – Боже, а ещё дольше ты не мог возиться? – требовательно спросил Блейн и принялся неистово стягивать с Курта свитер, опаливая жарким дыханием его шею. К этому моменту Курту было даже откровенно всё равно, если вдруг одежда порвется; ему было необходимо скорее почувствовать теплую кожу Блейна своей, ощутить, как он прижимает его к кровати. За прошедшую неделю Курт понял только одно: неважно, трахал ли его Блейн так сильно, что Курту приходилось прижимать ладони к стене, дабы уберечь голову от удара, или же крепкая задница Блейна прижималась сверху к его бедрам, Курт обожал чувствовать теплое тело Андерсона, прижатое к нему. – Я весь день ходил со стояком из-за тебя. Считай, что это месть, – удалось выдохнуть Курту, прежде чем Блейн потянул его к постели. И только тогда он понял, что Андерсон уже раздет и полностью возбужден. – Блядь… Блейн. Блейн толкнул его на матрас и, когда Курт принялся возиться со свитером и рубашкой, рывком потянул сапоги и ремень на джинсах, откидывая вещи в другой конец комнаты. – Очень смешно, Хаммел, – огрызнулся Блейн, сопроводив последнее слово резким укусом за шею. – Надеюсь, твой стояк еще при тебе. Он расстегнул пуговицу на джинсах Хаммела и принялся стягивать их вниз, тогда как Курт притянул Блейна на себя, неистово целуя. — Только для тебя, — прошептал он напротив губ Блейна, приподнимая бедра и тем самым помогая раздеть себя. Блейн подался назад, стягивая одежду с самого себя, и отбросил их подальше, а Курт отчаянно застонал. Блейн уселся ему на колени. Курт толкнулся бедрами вверх, а Блейн немного выгнулся и с силой опустил его на постель. Курт запустил пальцы ему в волосы, прижимая к себе; поцелуй был немного жестким, и зубы клацнули друг об друга, а запыхавшиеся стоны опалили губы. Он расслышал знакомый звук рвущейся упаковки от презерватива, а после Блейн отстранился, и Курт зарычал от досады. По крайней мере, пока не почувствовал, что Блейн надевает презерватив на него, медленно поглаживая. Курт приподнялся на локтях, наблюдая за тем, как тот ласкает свой член и, приподнимая бедра, не спеша толкается в свой тугой кулак. Блейн откупорил бутылочку со смазкой, которую Курт даже не заметил на постели, выдавил немного на головку члена Курта и размазал по всей длине. После он снова оседлал Курта и стал посасывать нежную кожу на груди. — Я уже готов, детка, — прошептал он и, высунув язык, провел длинную линию до острых ключиц. С громким стоном Курт обхватил его за бедра и помог приподняться над головкой члена. Блейн застонал следом и, запрокинув голову и закрыв глаза, медленно скользнул вниз. Почувствовав тугое колечко сжатых мышц, Курт толкнулся вперед, полностью погрузившись в Блейна. — Ляг на спину, — осторожно скомандовал Блейн, и Курт развел локти в стороны, опускаясь на постель, придерживаемый за плечи Блейном. Он обхватил Андерсона за бедра, чувствуя, как тот слегка двигается, привыкая к растяжению. Блейн медленно приподнялся, упираясь коленями в матрас, а руками — в плечи Курта, а затем опустился вниз. Курт громко застонал от быстрых и сильных движений, впиваясь пальцами в задницу Блейна и подкидывая бедра каждый раз, когда Андерсон садился. Блейн согнулся над ним, все быстрее и быстрее работая бедрами, пока, наконец, комнату не наполнили влажные звуки хлопающей друг о друга кожи. — Блядь, Курт, — глухо зарычал Блейн и запустил пальцы в его волосы, утыкаясь лицом в шею, — я уже так близко. Боже, Курт обожал каждую секунду этого соития. Ему нравилось, ощущать Блейна вокруг себя, на себе, напротив себя, прижатого к потному телу. Ничто не могло сравниться с тем, как Курт чувствовал себя, когда Блейн склонялся над ним, а движения становились более глубокими и хаотичными. Все его тело дрожало и вибрировало, если Блейн запускал пальцы в его волосы, а второй рукой обхватывал за спину, и прерывистым дыханием охлаждал горячий пот на шее Курта. Он обожал, когда Блейн отпускал себя и, приближаясь к разрядке, терялся в удовольствии; когда Блейн переставал контролировать скорость движений, а Курт брал все в свои руки и начинал толкаться в его жаркое тело, одной ладонью скользнув на возбуждённый член. Блейн что-то выкрикнул ему в кожу и принялся кружить бедрами, подаваясь назад. — Сильнее, Курт, — выдохнул он, — пожалуйста, сильнее. И, несмотря на то, что в животе уже туго скрутило, а яйца поджались в преддверии оргазма, Курт подчинился. Он с силой подбросил бедра вверх, ощутил, как мошонка шлепнулась о задницу Блейна, а затем начал кончать, громко выкрикивая что-то невообразимое. Мышцы Блейна стали сокращаться вокруг него, а сам он осторожно укусил Курта в плечо. Вскоре теплая сперма потекла вниз по кулаку Хаммела, скапливаясь на животе, а Блейн устало лег сверху. Курту нравилось заниматься сексом с Блейном, но вот такие мгновения после, когда оба все еще находились во власти наслаждения, а удовольствие растекалось по венам, были просто потрясающими. Курт любил эту близость в первые несколько секунд — нежное прикосновение Блейна носом к его шее, его успокаивающее бормотание. Никогда в жизни Курт не чувствовал себя более расслабленным, спокойным или любимым, как в это мгновение. Всё было правильным. И то, как их с каждым днем крепнущая любовь расцветала глубоко в душе, было таким простым и естественным. Как и свернувшийся калачиком Блейн на его груди. Это был тот случай, когда Курт видел Блейна таким, какой он есть. Чего не удавалось рассмотреть или почувствовать еще никому — мужчину, которым Блейн пока не мог позволить себе стать. И даже когда пот и сперма между ними стали подсыхать, Курт не мог заставить себя отодвинуться. Несмотря на то, как развязно говорил Блейн во время секса или как сильно трахал его, такие мгновения были самыми настоящими. Курт был абсолютно уверен: в жизни у него больше не будет столь сокрушительного и всепоглощающего опыта, как те отношения, что связывали его с Блейном. Андерсон медленно перекатился на спину и, не открывая глаз, глубоко вдохнул. Курт на минуту повернул голову, наблюдая за ним, улыбаясь, когда длинные ресницы затрепетали, а уголки губ приподнялись в легкой счастливой улыбке. После Курт лег на бок и нежно поцеловал Блейна в плечо, ощутив, как тот крепче обнял его. Он вздохнул и потерся щекой о грудь Андерсона, чувствуя прикосновения коротких темных волосков. — Ты становишься волосатым, — тихо прокомментировал Курт, а Блейн приподнялся на локте и уставился на него. Курт снова улыбнулся и рассмеялся от того, насколько обиженным выглядел Блейн. — Я думаю, это здорово, — уверил он своего парня, который до сих пор пристально смотрел на него. — Я скоро превращусь в один из таких шерстяных ковриков, которые люди обычно перед камином кладут, — уныло ответил Блейн. — По крайней мере хоть тогда у тебя будет работа? — Заткнись, — прорычал Блейн, а затем внезапно перекатился и подмял Курта под себя, после чего стал щекотать. Хаммел резко выдохнул и попытался отстраниться, тогда как с губ слетел только смехоподобный вой. — Б-Блейн, перестань! — сумел выдохнуть он между приступами смеха. Пару минут он пытался высвободиться сам, но Блейн очень успешно вдавил его в матрас. Может, в следующем году Курт тоже начнет ходить в тренажерный зал. Тогда Блейн не будет превосходить его по силам, несмотря на то, что Курт был выше. Андерсон остановился и наклонился, нежно прикусив его за нижнюю губу. — А если я остановлюсь, что ты дашь мне взамен? Когда Курт надолго задумался над ответом, Блейн снова стал его щекотать. Хаммел опять засмеялся, пытаясь откатиться в сторону, как вдруг задел лодыжкой что-то твердое и холодное. Он громко охнул от леденящего прикосновения от браслета на ноге, хоть и старался сдержать вскрик, но ущерб уже был нанесен. Блейн замер, крепко сжимая Курта в объятиях, а затем приподнялся и пересел, повернувшись спиной к Хаммелу. Этот инцидент не был первым за прошедшую неделю. Обычно Блейн извинялся, немного отодвигался и отказывался отвечать на какие-либо вопросы, да и вообще что-либо делать, если только это не касалось секса. Курт не спеша принял сидячее положение и наблюдал за Блейном, который затеял борьбу с одеялом, явно желая скрыться за ним. Он знал, что Блейн избегает разговоров на эту тему и, скорее всего, будет продолжать в том же духе. Прошлое Блейна было последним ощутимым барьером между ними, и последней вещью, что оставляла его таким закрытым от других, а также в безопасности, по его мнению. - Я знаю, что ты хочешь рассказать мне, даже если и не знаешь пока как это сделать, - сказал Курт через мгновение. Этот вопрос отличался от вопроса, который он задавал каждый день последние три дня. Он обнял Блейна со спины, положив подбородок на его плечо. Напряженность, в которой находилось тело Блейна, спала, он расслабился и откинулся назад в объятья. - Я… Я хочу поделиться с тобой всем, абсолютно всем. Это просто... тяжело... говорить об этом. - Ты не обязан этого делать, Блейн – быстро ответил Курт. Иногда ему казалось, что лучше и вовсе не знать о происхождении этого браслета, да и вообще о многих вещах, касающихся Блейна, но мысль о том, что как только он будет все знать, он постарается все понять и просто быть рядом с Блейном, не покидала Курта. - Я не буду на тебя давить, даже не смотря на то, как сильно я хочу знать о тебе все. Кроме того, - добавил он игриво, - вся эта загадочность около тебя часть твоей привлекательности. Блейн окончательно расслабился в его руках и мягко рассмеялся. - Порой, - прошептал Блейн ему на ухо, - мне кажется, что невозможно любить так сильно, как я люблю тебя. Сердце Курта сделало кувырок в ответ на слова Блейна. - Поговори со мной, когда будешь готов, - прошептал он в ответ, - я буду ждать. - Мне кажется, пока я не встретил тебя, я вообще не был готов ни к чему, – мягко ответил Блейн. Он склонил голову так, чтобы кончиком носа потереться о нос Курта, - я и до сих пор не уверен, что готов, но... я доверяю тебе. Полностью. Что-то очень большое и теплое поселилось в животе Курта при этих словах, он и так был поражен тем, что Блейн признал свои чувства к нему и теперь не боялся о них говорить, но это было нечто другое, нечто более важное для него. Он уже давно сделал выводы о том, что Блейн никому не доверял после смерти его матери, то есть он перестал доверять кому-либо в 6 лет. Это было большим шагом для Блейна, и Курт был просто рад тому, что именно он оказался тем, кто был рядом в этот момент. Блейн немного выпрямился и сделал глубокий вдох, немного сжав руки Курта, что обнимали его за талию. - Знаешь, а ведь она покончила с собой, - мягко начал Блейн, и сердце Курта превратилось в ледышку, - Просто… в тот год произошло много всякого дерьма, и она была очень подавлена. Те лекарства, которые ей выписали... Была назначена неправильная дозировка, и в итоге они сводили ее с ума еще больше. Курт нервно сглотнул, чувствуя, что глаза наполняются слезами. Он крепче обнял Блейна, когда тот продолжал рассказывать. - Мой дедушка подал в суд на аптеку. Они обанкротились через месяцев 6 или около того, я уже и не помню. Следующие несколько секунд Блейн молчал, и Курт потянулся, чтобы нежно поцеловать его в щеку. - Мне так жаль, Блейн, - с печалью сказал Курт, - я… - Я нашел ее, - перебил его Блейн, словно пытаясь побыстрее высказаться, - она была холодной и вся в крови. Он должен был быть дома. Он должен был быть там и остановить ее. В итоге, после смерти, все что он делал это пил. Я провел все лето с бабушкой и дедушкой, чтобы, как полагалось, дать ему время опомнится и взять себя в руки, но вместо этого, он обрюхатил какую потаскуху, женился на ней и отправил ее за мной, чтобы забрать. Курт вздрогнул о того, как внезапно настроение Блейна изменилось в худшую сторону, сколько ярости было в его голосе, и как он вновь напрягся в его руках. Даже не спрашивая, он знал, о ком говорит Блейн. Существовал только один человек, упоминание которого доводило Блейна до такого состояния: его родной отец. - Твой дедушка должен был заметить, что он… все еще не пришел до конца в себя, – неуверенно сказал Курт, в глубине души зная, что выдает желаемое за действительное. Даже если они и видели это, им было наплевать. - Как только у него появилась эта женщина, с ней они контактировали больше, чем с ним, - горько ответил Блейн, - и, по всей видимости, если он женился во второй раз на приятной, молодой женщине, то значит все встало на свои места, и мне надо было возвращаться. Поэтому она приехала за мной, несмотря на то, что я понятия не имел кто она такая. Курт вздрогнул от картинок, которые роем пронеслись у него в голове. Он пытался поставить себя на место Блейна, пытался представить, что какая-то новая женщина вошла в жизнь его отца после смерти матери. Но единственная, кого он мог представить, была Кэрол, и он очень любил ее. Курт знал ее еще до того, как она познакомилась с Бёртом. Он даже представить себе не мог, что его, шестилетнего, могли отправить к бабушке с дедушкой, а потом его отец или они позволили бы какой-то незнакомой женщине забрать его. - Его никогда не было рядом тогда, когда он был нужен, - сердито продолжил Блейн, - я ненавидел его все эти годы. А затем все эти придурки в средней школе стали поджидать меня везде и пытаться избить, потому что все знали, что мой отец - просто пьющий неудачник, и что моя мать умерла, а я гей, - Блейн выскользнул из объятий и провел рукой по своим кудрям, - я пригласил одного мальчика на танцы в тот год, и они избили меня настолько сильно, что следующие несколько недель я провел в больнице. Блейн повернулся к нему, поднимая руку так, чтобы был виден шрам вдоль его ребер, о котором он никогда раньше не говорил. Шрам, о происхождении которого Курт порой думал часами, но никогда не смел спросить, потому что боялся реакции Блейна. - Металлической трубой по груди… восемь раз. У меня были настолько сильно сломаны ребра, что врачам пришлось проколоть легкое. Курт дрожал, потому что весь ужас этой ситуации заполнил его голову. Его бросали в мусорные баки, опускали головой в унитаз, однажды его 6 раз облили слашем в один день, но его никогда не избивали. Все боялись каких-либо явных доказательств насилия. Блейн опустил руку и отвернулся. Горячие слезы уже вовсю капали из глаз Курта, и он понятия не имел, как Блейну удалось так спокойно рассказать всю эту историю. Не было слез, не было проявления агрессии. Он не понимал, как возможно, что Блейн был в состоянии просто вот так вот за один раз рассказать весь этот ужас, не срываясь. - Как только мне стало лучше, я отомстил, - тихо сказал Блейн, не отрывая взгляд от одеяла, которое покрывало его колени. – Один из отцов этих парней был каким-то крутым адвокатом, кем-то вроде моего деда, поэтому им удалось избежать наказания. Просто я... - Блейн запустил руки в волосы, а когда Курт попытался обнять его, он отшатнулся, - я был сыт по горло. Всем было наплевать. Никто не слышал меня, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание, мне нужно было избить какого-нибудь ученика, или что-нибудь поджечь, или украсть… Я позволил им думать, что они преследуют меня... и привел их к новой стройке, которую затеяли недалеко от школы, и… - голос Блейна затих, и его плечи поникли. Сердце Курта бешено билось в груди, слезы еще не высохли, когда он все же нашел в себе смелость поддаться вперед и обнять Блейна. Поначалу он встретил небольшое сопротивление, но через несколько мгновений Блейн успокоился в его руках. Он знал, что последует за этими словами – обвинение в нападении и избиение - именно это Блецн упомянул как-то давно, выдав за причину его пребывания в колонии для несовершеннолетних. Но от этого Курту было не легче. Ничего, из того что сказал Блейн, можно было с легкостью понять и принять, но это и была жизнь Блейна. И он жил этой жизнью все эти годы. Но теперь он был не один. Теперь у него был Курт. Блейн съежился, когда Курт сильнее обнял его, но отпускать он его не собирался. - Тише, -мягко пробормотал Курт. - Я люблю тебя. И ничего из того, что ты сейчас скажешь, не изменит этого, Блейн. - Я взял одну из строительных досок и сломал одному из них ногу, - монотонно продолжил Блейн, казалось, что он будто перенесся на три года назад в тот вечер, - второму я сломал нос и руку, еще засадил по яйцам. Третий парень... эм, - Блейн замолчал на долгое время, и Курт уже подумал, что больше он ничего не скажет, но затем Андерсон встряхнул головой и гнев вернулся в его голос. - Он был тем, кто избил меня. В тот вечер остальные двое просто держали меня под руки. Я просто продолжал бить его, - признался Блейн. Курт чувствовал, как Блейна всего трясет. - Я уже даже не видел, куда я бью, я просто продолжал это делать, а затем, когда я понял, что он не движется, я убежал. Полиция пришла за мной и забрала на следующее утро, - закончил Блейн, - была возможность залога и все такое, но без помощи дедушки это в любом случае было невозможно. - А почему он не появился? – спросил Курт прежде чем подумал. Хотя он знал, что это звучит больше как требование, нежели как вопрос. Курт знал, что дедушка Блейна отвернулся от него прошлым летом, когда узнал, что его внук гей, но ведь это означало, что он понятия не имел о ориентации Блейна, когда все это произошло. И все равно, он ничем не помог ему. Злость поднялась внутри его груди, когда он подумал о Кэмероне Андерсоне. У Курта уже давно нашлась причина ненавидеть этого человека, но это… - Мой отец и он перестали общаться за несколько лет до этого, - небрежно пожав плечами ответил Блейн, - он не был частью моей жизни до тех пор, пока не получил опеку надо мной. В любом случае ему было бы наплевать. Чтобы получить смягчение по обвинению, мне пришлось бы признаться ему, что я гей, и я уверен, он бы отказался от меня в ту же секунду, если бы я ему это тогда сказал. Разъяренный той уверенностью в голосе Блейна и тем, как просто он это принял, Курт сжал зубы и позволил Блейну расслабиться в его руках. - Прошло немного времени, и меня забрали в колонию для несовершеннолетних, - тихо сказал Блейн, - мой… мой отец рыдал в тот раз, когда меня переводили туда и это был последний раз, когда я его видел. Казалось, он наконец-то понял то, что должен был понять восемь лет назад. Я... я никогда не забуду этого, Курт – прошептал разбитым голосом Блейн, - он продолжал извиняться, и он был трезвым, а еще сказал, что сделает все, чтобы вытащить меня оттуда и постарается все исправить, а я… я просто посмотрел на него. И последнее, что я ему сказал это то, что лучше бы меня никогда и не было у него. Блейн шмыгнул носом, чем очень удивил Курта. - А затем мой дед получил опеку после смерти отца, он надавил на кое-кого, чтобы вытащить меня из колонии и отправил в Далтон, - добавил, как показалось, машинально Блейн. Его голос казался таким сломленным и безжизненным, что у Курта болело сердце при каждом сказанном слове, - браслет на лодыжке был частью договора. Он оплатил его содержание на 18 месяцев и прислал водителя, чтобы тот отвез меня в Далтон. Он поменял радиус покрытия у браслета, когда бросил меня здесь. - Я не видел его все это время, когда был в колонии, до тех пор пока меня не исключили из Далтона. Я не видел… я не видел мою сестру почти три года, - сказа Блейн, и если бы Курт не держал его так крепко, то он бы и не заметил, что Блейна всего трясет, а в глазах стоят слезы, когда он пытался заставить себя говорить дальше. - И все, о чем я только мог думать, когда он оставил меня здесь в мае, это то, как сильно я хочу, чтобы здесь была моя мама. Или мой папа. Хоть кто-нибудь из них, таких, какими они были в самом начале, понимаешь? Слезу уже текли по его щекам, и Курт ощущал, что парня в его руках пробивает крупная дрожь. - Я просто хотел, чтобы он был здесь, чтобы он сказал, что любит меня, и что ему наплевать, кого мне нравится целовать, девочек или парней, - Блейн заикался, и Курт чувствовал собственные слезы на лице. - Мне просто хочется, чтобы они были сейчас тут, чтобы они видели, как я люблю тебя и как это волшебно. Я не хочу, чтобы моя сестра ненавидела меня или вообще забыла обо мне из-за деда. Я хочу, чтобы ничего, из того что было, не происходило, чтобы все вернулось назад, и, возможно, мой отец смог бы полюбить меня так же, как любил, когда была жива мама. Но я не могу. Он мертв. Они оба мертвы, а все, чего я хочу, это чтобы они накрыли меня одеялом и, поцеловав, пожелали хороших снов. Когда Блейн дал волю рыданиям, Курт обнял его покрепче и потянул их назад, чтобы они вновь легли на кровать, прижавшись друг к другу. Он держал Блейна в руках долгое время, слушая дрожащие всхлипывания и рваные вздохи, пока они лежали. Когда Блейн наконец успокоился и заснул, Курт вытер его нос краешком одеяла, а затем обнял Блейна, ни за что на свете не желая его отпускать. Чудовищное прошлое Блейна грудой камней осело у Курта внутри. На самом деле, раньше, в надежде заполнить зияющие дыры, он представлял себе несколько возможных сценариев его прошлого, но ничего из того, что его воображение сумело представить, не могло сравниться с тем, что он только что услышал. Блейн был… Ему не хотелось говорить «сломлен», так как Блейн все еще был совершенен именно таким, какой он был сейчас. Озлобленный, потерянный и огорченный, он был переполнен столькими подавленными воспоминаниями, мыслями и чувствами, которые делали его непредсказуемым, как удар молнии. Лишь сейчас Блейн осознал, что Курт может понять его и оправдать, тот ущерб, который он причинил. Лишь сейчас он позволил себе такое неожиданное душеизлияние, открывая Курту то, о чем он сам так старательно старался забыть. Курт судорожно сглотнул и закрыл глаза, сворачиваясь калачиком за спиной Блейна. Так же, как и каждый день на этой неделе, он взял свой телефон и завел будильник. Прежде, чем окончательно провалиться в сон, он думал о том, что им нужно будет проснуться и убраться отсюда до появления тех подонков, которые вечно достают Блейна. Проснувшись через несколько часов, Курт обнаружил, что Блейн уже не спит. С минуту Хаммел не мог понять, почему он сидит, не двигаясь, будто пригвождённый, но затем сквозь тонкие как бумага стены до него донеслось звучание тщетных попыток соседки закрыть дверь собственной квартиры. Даже не выглядывая в окно, Курт понимал, что к этому времени они уже уходили из квартиры Блейна. И, судя по испуганному взгляду Блейна, тот тоже это понял. Курт наблюдал за тем, как быстро Блейн скинул одеяло и натянул джинсы, ища телефон Курта, который он нашел в его штанах. - Твой телефон разрядился, - сказал Блейн, все еще держа в руках его штаны. Курт забрал у Блейна телефон вместе со штанами, и молча стал одеваться, спотыкаясь о разные вещи в темноте. Блейн отодвинул на миллиметр брезент на окне и пытался что-либо рассмотреть, пока Курт зашнуровывал ботинки. Как только Хаммел был полностью одет, он подошел к Блейну, не произнося ни звука, так чтобы они могли прислушаться. - Видишь кого-нибудь? - прошептал он, и боже, он ненавидел то, как испуганно он прозвучал. - Нет, пусто, - ответил ему Блейн, - если она только пришла домой, значит нет еще семи. Обычно по пятницам они появляются позже. Блейн снова плотно задернул брезент и обнял Курта за талию. - Если мы поспешим, то мы их не встретим, - с тревогой в голосе сказал Блейн, и его взгляд упал на кровать, а потом на мини-холодильник. - Хотя, нам, вроде как, нужно захватить много вещей. - Нам… что? – удивленно переспросил Курт, нежась в руках Блейна. Теперь, когда его глаза немного привыкли к темноте, он увидел, что мини-холодильник был отключен от розетки и повернут дверцей к стене. - Блейн, ты... ты хочешь переехать... ты уверен? – спросил Курт, когда он наконец понял. - Нет, - честно ответил Блейн, и Курт повернулся к нему, чтобы взглянуть в его глаза. - Сейчас я уже ни в чем не уверен, но твоя… твоей семье я, вроде, нравлюсь. И мне нравится находиться в твоем доме… Я собираюсь… Я останусь у тебя, - пробормотал Блейн, наконец-то взглянув Курту в глаза. Курт мог видеть, как нервничает Блейн по его глазам, - навсегда. В груди Курта будто взорвался фейерверк, и, наклонившись вперед, он прильнул к губам Блейна. И когда Блейн не менее страстно ответил на поцелуй, Курт был готов прыгать от счастья. - Я так понимаю, тебе нравится мое решение? – хрипло произнес Блейн, когда они оторвались друг от друга. - Ты даже не представляешь насколько, - практически пропищал Курт. - Давай завернем все в одеяла. Мы можем сложить все на сиденьях, а подушки положить сверху. Блейн кивнул, и они довольно быстро собрали вещи, решив, что сделают еще один рейс за своими школьными сумками и последними мелочами. Еще раз выглянув и убедившись, что на улице никого нет, они открыли дверь. В руках у Блейна был мини-холодильник, на котором горой лежало покрывало. Пронеся все через парковку, они положили вещи рядом с машиной, после чего Курт достал ключи из кармана брюк и нажал кнопку, которая автоматически открывала багажник. Курт и Блейн постелили покрывало, после чего стали укладывать в багажник вещи. Это заняло несколько минут, чтобы вместить все вещи в машину, но наконец багажник был закрыт. - Нам повезло, что у меня "Навигатор", - сказал Курт, когда они возвратились в комнату за оставшимися вещами, закрыв дверь за собой, - тот монстр ни за чтобы не поместился в маленьком седане. - Скорее всего, - согласился Блейн, закинув рюкзак через плечо и хватая свой скейтборд. В его руке была единственная вещь, которая имела для него значение. Он быстро взглянул на фотографии с его матерью и им самим и положил ее себе в карман. Та самая фотография, которая разрушила защитную стену вокруг него и позволила Курту хоть немного узнать о том маленьком мальчике на снимке. - Это все? – мягко спросил Курт, перебрасывая через плечо собственную сумку и аккуратно взяв Блейна под локоть. - Да, все мои вещи и учебники в холодильнике, - ответил Блейн, обводя взглядом комнату, которая служила ему домом последние семь месяцев. - Пошли, - прошептал Курт, целуя Блейна в щеку и открывая дверь, - ужин, скорее всего, уже почти готов. - Я просто... дай мне секунду, - пробормотал Блейн, проводя рукой по комоду. Курт наблюдал за тем, как взгляд Блейна блуждает по разорванному матрасу, небольшому кривому журнальному столику и желтой краске над кроватью. - Блейн, ты уверен, что готов к переезду? – нерешительно спросил Курт. Он был взволнован тем, что казалось наконец-то Блейн готов был принять их помощь, но Курт понимал, что Блейн должен действительно быть готовым к такому шагу. Глубоко вздохнув, Блейн повернулся к нему, и его лицо выражало уверенность. - Да, - сказал он, обнимая своего парня и прижавшись к его лбу, - Я готов. Пошли. Курт не мог сдержать счастливой улыбки, когда они выходили из квартиры и закрывали дверь. Он повернулся к Блейну, но его сердце в ужасе сжалось, когда он увидел выражение лица своего парня. - Пригнись! – крикнул Блейн и дернул Курта вниз, еще пихнув вперед, когда что-то металлическое ударилось об кирпичную стену между дверью и окном над их головами. Курт в ужасе вскинул голову, чтобы увидеть четырех мужчин, постоянно достававших Блейна, у двоих в руках были алюминиевые бейсбольные биты, двое других держали несколько бутылок из-под алкоголя. Пока его мозг пытался понять, что происходит, Блейн уже пришел в движение. Он кинул свой скейтборд так, что тот ударил двоих мужчин по лицу, а сам поднял Курта на ноги и толкнул к "Навигатору". - Давай, двигайся – приказал он, - быстрей к машине. Холодный воздух буквально обжигал его легкие, Курт почти что задыхался, когда он наконец-то нашел ключи и нажал кнопку для автоматического открытия. Звук шагов и каких-то выкриков последовал сразу, как он нажал кнопку. Машина сверкнула фарами, давая понять, что открыта, но именно в этот момент кто-то схватил его за сумку, буквально сорвав ее с плеча Курта, и выбил ключи с его руки. Курт споткнулся и практически последовал за сумкой на землю, но Блейн, идущий рядом с ним, ударил мужчину по лицу, после чего, вернув равновесие Курту, довел его до двери машины со стороны водителя. - Блейн... - Курт, убегай – практически задыхался Блейн, и какая-то часть страха улетучилась, когда Блейн сжал его руку. Но это было буквально на секунду, потому что когда он залез в машину и закрыл дверь, Курт понял, что выронил ключи, и что более важно, Блейн это понял в ту же секунду. Вместо того, чтобы залезть через другую дверь со стороны пассажира, а именно этого Курт и ожидал от Блейна, он развернулся и направился прямо на группу мужчин, подныривая под одну из бит и скользя по бетону в направлении металлического проблеска Шокированный и испуганный действиями Блейна Курт начал дергать дверь, но все замки автоматически закрылись, когда он попытался разблокировать дверь. Ледяной ужас страха сжал его сердце, когда он начал дергать дверь и пытаться привести дверную кнопку в разблокированное положение. Резкий смех, звук разбитой бутылки и крик, полный боли, достиг его ушей, и сердце Курта сжалось. Он попытался посмотреть через окно, но буквально через секунду что-то врезалось в его машину. Курт вскрикнул в ужасе и дернулся назад, когда замки вновь, как будто насмешливо, открылись и закрылись автоматически. Он весь дрожал, когда в окне он разглядел мужчину, в руках которого были ключи от машины. Его лицо было залито кровью, очевидно, это был один из тех, кому досталось от скейтборда Блейна. - Ничего не потерял, педик? - Блейн, - выкрикнул Курт и снова попытался открыть дверь. И в этот раз он успел это сделать прежде, чем мужчина нажал на кнопку. Но в следующую секунду остальная группа буквально швырнула Блейна на дверь машины тем самым захлопнув ее. Курт слышал хруст ломающегося хряща, которое сопровождалось брызгами крови, окрасившими окно его машины. Он не собирался просто сидеть здесь и не пытаться что-то сделать. Он не собирался просто сидеть здесь, когда лицо Блейна таким вот образом прижато к окну. Он не собирался просто сидеть здесь, плакать и смотреть в красивые глаза Блейна в то время, когда его избивают по полусмерти. Курт перелез через коробку передач на пассажирское сиденье, но мужчина с ключами вновь опередил его. Как только Курт открыл дверь, удар бейсбольной биты закрыл ее обратно, отбросив Курта назад. Он мог чувствовать, что глаза наполняются слезами, когда очередной удар биты пришелся на дверь машины. Курт попытался перелезть на задние сиденья, чтобы выбраться и хоть как-то помочь Блейну, но мини-холодильник, одеяло и подушки занимали все место до самого потолка машины, и перелезть через все эти вещи было просто невозможно. Еще один крик, полный боли, донесся до Курта, и машина вздрогнула, от того что мужчины развернули Блейна и швырнули его на водительскую дверь. В этот раз Курт уже просто не смог сдержать рыдания, он беспомощно закричал: - Отпустите его! Он вновь перелез на водительское сиденье и попытался открыть дверь. Нет, он не в ловушке. С Блейном все будет хорошо. Кто-нибудь выйдет из своей квартиры, увидит их и вызовет полицию или хоть как-нибудь поможет им. Но сейчас, все что мог сделать Курт, это наблюдать за тем, как двое мужчин держали Блейна на весу, в то время как третий мужчина со всего размаху ударил Блейна в живот битой, после чего он скрючился и буквально задохнулся в болезненном крике. - Выпустите меня, - кричал Курт, барабаня по стеклу, он уже практически ничего не видел, потому что слезы застилали его глаза, но он мог слышать звук замаха битвы, разрезающий воздух. Еще один болезненный крик от Блейна донесся до него, когда его снова ударили битой по животу. Позади него четвертый мужчина заходился в пьяном смехе, после чего он с усмешкой обратился к Курту, все еще играясь с ключом от машины, - Держу пари, ему понравится, если мы засунем эту биту в его задницу. Курт крутанул шеей так быстро, что она захрустела. Он ударил со всего размаха ногой по окну, к которому прислонялся мужчина. На стекле появилась небольшая трещина, когда мужчина в удивлении отскочил назад и взревел от ярости. - А может нам просто засунуть ее в тебя прямо сейчас, а не заставлять тебя ждать своей очереди, гребанная ты шлюха, - выплюнул он , вновь ударяя битой по двери машины. Курт едва ли собрался ответить на этот выпад, когда Блейн в очередной раз срывающимся голосом взвыл от боли, что заставило Курта повернуться и увидеть лицо своего парня, с прижатой к щеке битой. Едва ли Курт мог разглядеть оливковый цвет кожи Блейна через все ту кровь, что покрывала его лицо, едва ли он мог помнить, как этот голос звучал, когда Блейн сказал ему, что никогда никого не любил как его, потому что сейчас в этом голосе, который он так любил, было столько боли. Если у Курта и была какая-то крупица надежды, она улетучилась, как только расфокусированный взгляд любимых орехово-зеленых глаз остановился на Курте. Его сердце превратилось в лед и раскололось на миллион осколков. Нос Блейна был определенно сломан, темная кровь сочилась с обоих ноздрей и заливала его и без того окровавленные губы. На секунду Блейн закатил глаза, прежде чем вновь посмотреть на Курта абсолютно безжизненным взглядом, струйка крови, стекающая со лба, уже достигла глаза, когда он что-то произнес одними губами. И несмотря на весь ужас, который окутывал Курта, он смог различить последние два слова. Люблю тебя. Замок вновь щелкнул, оповещая, что машина открыта. С разъяренным криком Курт буквально телом бросился на дверь, слыша, что другие мужчины вновь ударили Блейна битой по лицу. Мужчина возле двери споткнулся и упал, когда дверь машины открылась. Курт схватил биту из его рук, и один из мужчин, держащих Блейна, отпустил его и направился на Курта, чтобы предотвратить атаку Курта на своего пьяного и дезоринтированного дружка. Двое других тоже окружили его, пытаясь загнать в угол, бросив Блейна на землю с другой стороны машины, Каждый дюйм тела Курта была наполнен паникой и ужасом, когда он пытался бороться с захватом одного из них, когда тот перехватил биту с другого конца. Именно тогда со стороны его плеча на него обрушился удар от другой биты, что сбило Курта на землю с криком боли. Во рту появился металлический привкус, когда его взгляд упал на безжизненно лежащую на земле фигуру с другой стороны машины, еще одна умоляющая попытка добиться от Блейна хоть какого-то ответа сорвалась с его губ. - Блейн, прошу... Курт не знал, чего именно он просит. Прошу скажи что-нибудь, прошу пошевелись, прошу, дай мне знать, что ты все еще сражаешься. Прошу дай мне знать, что я не один… А затем хруст гравия прорвался через весь этот ужас, который окружил Курта со всех сторон. Мужчины повернулись на звук и замерли, потому что даже издали можно было увидеть вспышки полицейской мигалки, да и отголоски сирены тоже становились все сильнее. - Черт, - взревел один из них, когда они бросились в разные стороны, двое из них прыгнули через забор рядом с "Навигатором", остальные двое побежали к главному выходу, очевидно, надеясь, что опередят полицейских. Курт едва ли слышал, как кричат люди, как кто-то приказывает остановиться, звук удара биты и последовавшие за ним глухие звуки выстрелов, когда он добрался до водительской двери машины и рухнул рядом с Блейном. - Блейн, детка, я... я здесь, - пробормотал Курт, прерывисто дыша, все его тело трясло, а плечо ужасно болело и он не мог чувствовать или двигать рукой. Блейн не отвечал ему. Один его глаз опух и был закрыт, другой был открыт, но взгляд был устремлен в никуда. Его рубашка была вся порвана и покрыта грязью смешанной с кровью; все лицо было залито густой и теплой кровью, которая, казалось, не переставала течь отовсюду. С его губ срывался прерывистый хрип, и это совсем не было знаком заверения, который так хотел увидеть Курт, когда он оказался рядом с Блейном. Наверное, для Курта не было звука страшнее этого хрипа, он так надеялся, что Блейн сделает хоть какое-то движение или попытается открыть глаза, или сказать что-нибудь. Курт потянулся к руке Блейна и крепко сжал ее, свернувшись около него и поцеловав Андерсона в щеку, - Блейн, пожалуйста, ты не можешь, не надо… Он не мог закончить предложение, Курт не мог даже думать о том, что будет, если он озвучит это, Хаммел боялся, что как только слова прозвучат, у них появится шанс стать правдой. Он слышал топот приближающихся людей и видел яркие вспышки света, заставлявшие выглядеть лежащего рядом с ним мальчика только хуже: более безжизненным, более разбитым. Видеть Блейна таким беспомощным и униженным для Курта было самым страшным сном наяву. Блейн немного пошевелил пальцами в руке Курта, и тот уже не пытался сдержаться от поступающих рыданий. Это было совсем неправильно, не так они должны были сказать <<прощай>>, не сейчас, не сегодня, ни когда-либо еще. Он не был готов к этому.