***
«Мы не ангелы, парень», — прозвучало в голове у блондина. И эта фраза почему-то показалась ему слишком знакомой. Где-то он ее уже слышал, кто-то уже говорил это ему, кто-то помимо его самого... но... «Ты открываешь ночь. Вот кем ты для меня являешься: человеком, который открывает ночь. Иногда мне кажется, что если тебя не будет, то ночь тоже исчезнет. Я очень люблю ночь, поэтому, пожалуйста, не исчезай. Ладно?» — что это? Почему все это кажется таким знакомым? «А почему ты так сильно любишь ночь? — все крутились и крутились в голове у Юнги какие-то незнакомо знакомые фразы. — Потому что ночь чиста — Как она может быть чиста, если мы, грязные люди, постоянно пользуемся ей? — усмехнулся Юнги. — Мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы. Для нас свойственно быть грязными». — Да, Намджун, я помню, что мы не ангелы, — наконец вспомнил, кому принадлежат неожиданно завертевшиеся в его голове слова. — Поэтому я даже пытаться не буду стать чистым, — проговорил юноша вслух. Его голова сейчас была так забита, что больше походила на мусорную свалку. Почему прошлое никак не отпускает его? Почему оно вспоминает его? Да, именно не он вспоминает прошлое, а оно вспоминает его. Оно... просто оно не может его простить. Оно никак не может простить его за то, что он сделал. Но почему оно напомнило ему именно эту страничку из его дрянной жизни? В его книге еще миллион других страниц, но прошлое захотело напомнить ему об этом. Почему? Почему оно постоянно заставляет его жалеть? Почему всегда делает так, чтобы ему захотелось вернуть то, чего никогда не вернуть. Почему заставляет помнить, от чего он отказался, чтобы быть таким... «Да, черт возьми, слышишь, тупое прошлое, слышишь, мать твою?! Я сожалею! Я ненавижу себя за сделанный мной выбор и принятые мною решения! Ненавижу себя и тебя тоже терпеть не могу! Ничего уже не изменить! И если ты хочешь сделать мою жизнь еще паскуднее, тогда сдавайся! Слышишь?! Сдавайся! У тебя ничего не выйдет, моя жизнь и так катится в ад!» — Юнги так и хотелось закричать об этом во все горло. Пускай прошлое оставит его в покое. Пускай прошлое останется в прошлом. Пускай перестанет забирать его настоящее. «Сумасшедший...» — прошептало прошлое ему на ухо и похабно забрало еще пару минут его настоящего. Терзания блондина прервал звонок в дверь, от которого по всему телу пробежали мурашки. Парень напрягся, замер на одном месте и насторожился, прислушиваясь к шуму за дверью. Затем тихонько подошел к входной двери и посмотрел в глазок. Щелчок. — Почему ты не вошел через балкон? — Я хотел, чтобы ты сам пригласил меня в свой дом, — почесав затылок одной рукой, проговорил Чимин. — Проходи и больше не занимайся дурью. Входи через балкон, так мне будет удобнее, мне слишком лень вставать и открывать тебе дверь. — Привет, — сделав один шаг вперед и переступив порог, улыбнулся Чимин. Шуга не успел даже сделать шаг назад, как Чимин оказался так близко. Так близко, что он даже почувствовал его дыхание на себе. Мятное дыхание с ложечкой малины. — Закрой дверь, — сказал Юнги, сделав шаг назад и развернувшись к юноше спиной. Чимин, не поворачиваясь к двери, одной рукой захлопнул её, повернув один раз старый замок. — Юнги! Я приготовил для тебя пиццу! — выкрикнул Чимин, отчего Шуга замер на одном месте. Сердце кольнуло. «Твою мать», — выругался про себя брюнет и чуть ли не выронил из рук тарелку с аккуратными кусочками пиццы. — А вот с этого момента поподробнее, — спокойно и медленно развернулся блондин к Чимину, стараясь держать себя в руках. — Откуда ты знаешь моё имя? — Эм... но, т-ты ведь сам мне его сказал, — начал придумывать Чимин не очень удачные отмазы. — Ложь, — скрестив руки на груди и оперевшись плечом о стеночку, монотонно проговорил Юнги, и его голос напомнил Чимину чеканный голос из детектора лжи. — Что? — Ложь. Я никому не говорю свое имя. Особенно подозрительным парням вроде тебя. — Ладно, — вздохнул Чимин. — Наверное, пришло время сказать тебе. Рано или поздно ты все равно бы об этом узнал... — Чимин опустил глаза вниз и начал рассматривать кусочки пиццы, красиво разложенные на тарелке, умело изображая волнение, для лучшего вида он еще клацал пальцем по стеклу. — Сказать что? — приподнял одну бровь Шуга. — На самом деле я... я. Ясталкерилтебя! — быстро и торопливо проговорил Чимин, сжав в руках тарелку. — Что? — прыснул блондин, чуть ли не подавившись воздухом. — Что ты делал? — Я очень хочу знать о тебе больше, но ты даже имени своего не сказал. Поэтому я сталкерил тебя. Не спрашивай меня как, я так с младшей школы делаю: когда мне кто-то нравится, я сталкерю его. — Так я тебе нравлюсь? — ухмыльнулся Шуга. — Ну, не то чтобы прям нравишься, но меня почему-то тянет к тебе. Я вот тебе даже жрать готовлю, блин! Какого хрена, можешь мне сказать? — Ах, ну да, я ведь такой потрясный, что меня хотят даже парни, — оттолкнувшись от стены и снова развернувшись к парню спиной, проговорил Юнги. А Чимин наконец смог свободно вздохнуть. Он только что висел на волоске, чуть не спалился по своей же глупости. Лох, что еще можно сказать. Но он хорошо справился. Все эти слова и поведение. Если бы он не был копом, то, наверное, пошел бы в театральное. — Эй, недосталкер, долго еще собрался там стоять? — послышалось из комнаты. На что Чимин усмехнулся и пошел в зал, к Юнги.***
Чимин все чаще забывал, зачем все это делает: зачем он здесь, зачем общается с соседом. Все это начало казаться ему чем-то естественным, обычной жизнью: он обычный человек, у которого странно приятный сосед. Пак все чаще общался с Юнги нормально, словно забывал, кто он вообще такой. Он потихоньку узнавал блондина, и ему нравилось то, что он видел. Брюнету нравилось писать песню с блондином, ему нравился его голос, нравились мысли, которые странствовали в голове Шуги, нравилось это ощущение после разговора с блондином, которое он никак не мог описать, и нравилось проводить с ним время. От секунды до часа. Все это было до мозга костей странно и... неправильно. Но Чимин все чаще и чаще забивал на эту грёбаную правильность. Потому что ему надоело быть правильным. К чему все это? Он ведь никогда не задумывался, чего он хочет от жизни? Почему он стал полицейским? Потому что обещал отцу. А чего бы хотел он сам? Может, не стань он полицейским, стал бы... вором? Странно все это. Ему просто захотелось свернуть с дороги, которую ему навязали, по которой он шел всю свою жизнь, и пойти по полю. Что его там ждет? Именно это тянуло его: ему надоело знать, что его ждет завтра, ему хотелось испытать новых чувств, хотелось перемен и неизвестности. Хотелось, чтобы сердце ускоряло свой ритм в долю секунды от переизбытка чувств, хотелось эмоций и красок. Хотелось ощутить немного жизни. Хотелось заменить ровный асфальт на равнинность. Хотелось заменить дорожную пыль на цветы, пусть даже ядовитые, уже плевать... лучше умереть от ядовитых, но красивых цветов, чем жить в полезном, но уродливом мире. А еще... он все еще ничего не знал о блондине. И общались они как-то напряженно, в воздухе всегда витало подозрение, они все время подозревали друг друга, потому что оба разучились доверять. Юнги никогда не рассказывал о себе, переводил темы, когда Чимин спрашивал про его прошлое и про то, кто он и чем занимается. Сколько бы слов в минуту они ни говорили друг другу, это не меняло того, что Чимин все еще ничего не знает об этом парне, а этот парень ничего не знает о Чимине. Вообще-то Шуга сначала думал, что ему неинтересно. Ведь он не заводит друзей и вообще он тварь, все это не в его стиле: дружба и все в этом роде. Но когда брюнет запел в первый раз, его голос прошелся по спине блондина мурашками и чем-то теплым по душе. Это разрушило все предубеждения и все суждения о Чимине. После этого Шуга понял, что обязан узнать хоть что-то об этом парне. И... уж больно часто ему стало казаться, что он может довериться ему, может открыться и все рассказать. Это заставило вспомнить его, что у него чертовски много историй, которые он хотел бы рассказать, но он не может. Его не поймут, потому что даже он сам порой себя не понимает.***
— Хэй, есть что-нибудь пожрать? — тихо прошел Шуга к Чимину на кухню через балкон. — Мой холодильник — твой холодильник. Чувствуй себя как дома, — брюнет открыл дверцу холодильника, как дверь во дворец и улыбнулся, указав вовнутрь. — Воу! — присвистнул Юнги. — С-спасибо... — не успел блондин впихнуть неловкое «что ль», как раздался стук в дверь. — Ты ешь, я щас, — сказал Чимин блондину, который сел за стол с полной тарелкой роллов. Открыв дверь, Чимин чуть ли не упал. — Привет. Переехал. На работу выходить не собираешься? — Н-начальник Ким? — Нет, блин, шлюха. Вызывал? — Нет, — монотонно сказал Чимин и, пожав плечами, хотел было захлопнуть дверь, но мужчина остановил ее рукой. — Вот, засранец! Ты совсем обнаглел? — Я немного занят, поэтому давайте потом поговорим? — Когда поговорим, если ты не появляешься в участке уже три недели? Это что для тебя, игра какая-то? Что за грёбаная халатность!? Совсем как... — Как отец, да! Может, хватит? Хватит меня с ним сравнивать! Хватит напоминать мне о нем! Хватит! Вы не знаете меня и его на самом деле не знали! — Чимин, ты ведешь себя как капризный подросток. — Хоть немного... можно мне побыть таковым? Подростком быть так... здорово. — Ты нам нужен, понимаешь? — Не понимаю! Не понимаю, как могу быть нужным кому-то. По-настоящему нужен… Все, кому я был действительно нужен, давно погибли. Я уже и забыл, каково это... когда в тебе нуждаются. — Что с тобой? Что-то случилось? Ты так странно себя ведешь, ты сам не свой. — Не приходите сюда больше... Я приду, когда посчитаю нужным. — Что за ребячество? Возвращайся на работу. Хлопок. Входная дверь захлопнулась так, что аж дрожь прошла по стенам старого дома. Он действительно не знал, что с ним происходит. — Что за работа? Кто этот человек? — вышел из-за угла Юнги и посмотрел на опершегося на входную дверь Чимина. — Н-не важно, — улыбнулся Чимин. — Ты уже поел? — Да. — Тогда пошли в супермаркет? — Не... — «нет», хотел ответить блондин, но вдруг почему-то поменял свое мнение. — Не, ну а чё б нет? — выкрутился Юнги и мысленно дал себе по роже. Он нисколько не умеет быть нормальным. Ближайший супермаркет приличного размера находился не близко, но Чимин и Юнги как-то слишком быстро до него дошли, наверное, из-за неловкой тишины, которая царила между ними. Ни один из них и представления не имел, как ее нарушить. — Хэй, детка, не хочешь немного драйва? — догнал Чимин с тележкой вошедшего в супермаркет первым Юнги. — Пф, — закатил глаза блондин. — Что ты несешь? — Давай, ты не будешь тут придираться к словам, запрыгивай, — Шуга сначала посмотрел на брюнета своим фирменным взглядом «как на дебила», но потом в один прыжок заскочил в тележку. — Погнали! — прокричал Чимин и тронулся с места, набирая ход. Первый поворот был почти удачный, не считая, что тележка чуть ли не перевернулась и Чимин еле ее удержал. Шуга сначала сидел с кирпичным лицом, а потом все это показалось ему чем-то крутым! Почему бы не получить удовольствие от жизни хотя бы раз? Он постоянно загонял себя в рамки, и это уже изрядно надоело. Сегодня, как только он проснулся, ему показалось, что этот день какой-то особенный, даже воздух имел особенный запах. Он просто не мог привыкнуть, что рядом с ним был человек, с которым он хотел быть собой. Он не знал, что в этом парне такого особенного, но с ним было хорошо. Странно все это и ненормально, неправильно… Но когда, черт возьми, он поступал правильно и нормально?! Хах, никогда! — Юхууу! — заорал блондин, подняв руки вверх, и засмеялся. Это слегка удивило Чимина: он впервые слышал смех Шуги, и это показалось ему чем-то трогательным. Его смех... услышав его, Чимин в уме написал «+» в колонку «почему я должен его простить». Парень неожиданно для себя затормозил, отпустив тележку, которая продолжила ехать вперед. Юнги не сразу понял, что брюнет отпустил его. Оглянувшись назад и увидев замершего на месте Пак Чимина, Юнги повернул голову обратно, он попытался встать и выпрыгнуть, но нога затекла, поэтому у него ничего не вышло. Впереди его ждал стеллаж со спиртными напитками. — Твою мааааать! — заорал Юнги вместо «юхууу!», и это привело в чувства Чимина, который, оценив ситуацию, сорвался с места и помчался за тележкой, бравшей разгон. Пол был скользкий, и брюнет бежал словно по льду. Дотянувшись до края тележки, юноша потянул ее на себя, это слегка замедлило ее движение. Затем он как-то перекрутился, так, что тележка остановилась на месте Чимина, а он оказался на месте тележки, в которой сидел Шуга, которому, кажется, все это... нравилось? Да, чёрт возьми, он несказанный мазохист, ему нравилось это, вот это он понимает веселье! Тележка остановилась и потянулась на правый бок, блондин только успел убрать оттуда руки, как тележка повалилась. Оказавшись на полу, который как, выяснилось, был вымыт, Юнги бросил взгляд на обеспокоенного Чимина и заржал, захлопав в ладоши. Чимин тоже улыбнулся и сделал один шаг назад, и этот шаг был похожим на цирковой номер, потому что он наступил в ведро полное воды, затем опрокинул его, упал на пол и прокатился по полу-льду до самого стеллажа с выпивкой. Слегка ударившись об него спиной. Шуга подскочил на ноги и сделал выпад, как вдруг одна из бутылок на самой верхней полке пошатнулась и устремилась вниз, прямо на голову Чимина. — Чимин! — успел только выкрикнуть Юнги имя брюнета и сорвался с места. Звон стекла и сдавленный выкрик. Шуга в этот момент испугался больше, чем за себя тогда. Повезло, что брюнет повернул голову на блондина, который выкрикнул его имя, и бутылка упала ему на правое плечо. Затем резкий рывок, Юнги схватил его за запястье и потянул к себе. Чимин упал на блондина в тот момент, когда еще пару бутылок упали на то место, где он недавно сидел. Но это было уже чем-то отдаленным для этих двоих. Юнги неторопливо моргнул под Чимином, он все еще крепко держал запястье брюнета, а второй рукой парень уперся о скользкий пол возле головы Юнги, но рука соскользнула - туловище и лицо брюнета устремились вниз. Шуга в этот момент как раз моргнул, но почувствовав теплые губы на своих, ему почему-то не захотелось открывать глаза. Чимин резко дернулся и хотел отпрянуть, как вдруг Юнги перекатился, сделав так, чтобы брюнет оказался снизу, а он сам сверху. — Ненавижу быть снизу, — усмешка. — Мокрый пол делает свои дела, — Шуга потянулся к губам парня снизу, ему почему-то так захотелось снова попробовать их на вкус. Что-то странное. Сердце так защемило. Один вечер в супермаркете и мокрый пол сблизили их больше, чем все те недели, которые они уже знакомы. Они оба хотели просто целоваться. Не важно, какие у них отношения: враги или друзья. Сейчас каждый из них хотел просто целоваться. На этот раз поцелуй был настоящим, и никто из них не хотел его прерывать. Кроме приближающихся голосов. — Я слышала какой-то шум здесь, — женский голос. — Сегодня в магазине никого нет, все уехали на площадь, поэтому вряд ли. — А что на площади? — Какой-то концерт. — Но все равно проверь. Шуга с громким чмоком прервал поцелуй, а парень снизу устремил взгляд на блондина, закусив губу. Юнги быстро поднялся на ноги и, протянув руку Чимину, помог ему подняться. Они оббежали стеллаж вокруг и засмеялись, остановившись там и наблюдая через дырочку в полке за охранником, который непонимающим взглядом осматривал все вокруг. — Пойдем, пока нас не поймали! — прошептал брюнет. — Подожди! — остановил его Юнги, положив руку на плечо. — Хочешь, покажу кое-что? — Что? — юноша направил внимательный взгляд на Шугу. — Учись, — ухмыльнулся блондин и засунул бутылку самого дорогого вина себе под куртку, затем, увидев горящие глаза Чимина, подмигнул ему и направился дальше по супермаркету. — Юнги! — окликнул Чимин парня, идущего спереди и постоянно оглядывающего по сторонам. — Ммм? — оглянулся на него блондин. — Любишь печенье с шоколадом? — парень потряс коробкой с печеньем. — Да, откуда ты знаешь? — Помнишь нашу первую встречу? В магазине у дома? Там мы вместе потянулись за такой коробкой печенья. — И я вытянул ее первым, — ухмыльнулся блондин. — Ты помнишь? — Да. — Я думал, ты забыл, — усмехнулся Чимин и засунул коробку под кофту. Юнги внимательно проследил за движениями Чимина и улыбнулся. — Пошли, — сложив руки на груди, чтобы бутылка вина не выскользнула, проговорил Юнги, вернувшись за Чимином, и дальше они шли наравне. — Почему ты куришь именно ментоловые сигареты? — Потому что они намного вреднее обычных. — И... это кажется тебе заманчивым: умереть раньше? Зачем ты куришь? — Я могу расслабиться, только когда делаю затяжку у себя на балконе. И не вижу никакого смысла в своем существовании. — Тогда, — Чимин слегка задрал футболку и показал свой ремень, в который по кругу были всунуты тоненькие сигареты, — я взял для тебя немного, — хоть он был и не согласен с блондином, но они были еще недостаточно близки, чтобы Чимин уговаривал его бросить курить. Вместе с ремнем брюнет показал блондину и кусочек своего торса, и Юнги привлекли отнюдь не сигареты, а это тело, которое, казалось, помогло бы ему расслабиться и без сигарет. — Эй, парни, это не вы случаем разбили там пару бутылок вина? — послышался голос у них за спинами, и Чимин опустил футболку, оглянувшись. Юнги прыснул и, накинув капюшон себе и Чимину, схватив его за руку, они помчали со всех ног к выходу. Парням повезло, что охранник был жирным и на долгую погоню его не хватило. Парни лежали на пустом тротуаре и, тяжело дыша, все не могли унять заливистый смех. В жизни каждого этот день был, возможно, самым веселым. Чимин никогда не умел веселиться, а Юнги часто делал это с Намджуном, но уже успел забыть, как же это прекрасно. Они оба чувствовали себя живыми. И это чувство было незаменимо. — Это волшебно! — наконец восстановив дыхание, проговорил Чимин. — О да, — согласился Юнги. Машины изредка проезжали туда-сюда, нарушая тишину, а люди, идущие домой с работы, обходили, глядя на них, как на психов. На улице уже потемнело, и на небе появились звезды. А в голове каждого из них появилась мысль: «А он не так плох». — Эй, Чимин, — позвал юношу Шуга. — Ага? — Как ты относишься к сексу без обязательств? — Эм... знаешь, никогда не задумывался об этом, но сейчас мне кажется, что хорошо. — Мне кажется, мы подружимся. — Неужели? Это из-за того, что ты хочешь меня? — Нет. Да, но нет, — смеется парень. — Про секс я просто так спросил. Просто сегодня было круто. И... — И? — И у нас есть бутылка вина и печеньки, — на этих словах Юнги сел и, потянув конец футболки, что была одета на Чимине, задрал ее, как бы невзначай задев торс, по которому сразу пробежали мурашки, взял одну сигарету и лег обратно. — Мне нравится ход твоих мыслей, — хмыкнул брюнет, задрав руки и подложив их под голову.