До встречи

      Они больше не могли молчать. И оторвать друг от друга взгляд тоже больше не сумеют. Это были всего лишь три дня разлуки, а показалось, что они не виделись три года.       Полицейский толкает в спину Чимина, остановившегося на проходе, тот, чуть ли не падая, делает выпад вперед, искривляя лицо в гримасе боли, потому что толкнувший задел его огнестрельную рану. А Юнги снова стал вырываться изо всей силы, пиная полицейских, державших его за, и без того, замученные руки, вырывался, чтобы дать по роже тому парню, который посмел толкнуть брюнета.       Наконец Юнги заводят в камеру, которая походит на большую клетку. Хотя, так оно и есть. Это клетка. Она находилась слева от места судьи, а спереди нее так много мест, на которые потихоньку садятся люди, бросая жестокий взгляд на человека в клетке. Через пару минут туда же заводят Чимина, закрывая за ним двери и, становясь по разным бокам от камеры, полицейские переглядываются.       На миг все затихли. Для этих двоих на миг весь мир остановился. Чимин поджал разбитые губы, которые все никак не хотели заживать, и в глазах блеснули слезы. Шаг... Шуга сделал осторожный шаг к парню... это... действительно он? Или это сон? — И если ты всего лишь мой сон, То я никогда не хочу просыпаться. Пускай в море меня сдует муссон, Будем считать, что я полез купаться, — проговорил Юнги, и из глаз брюнета брызнули слезы. Он так скучал по этому, скучал по его стихам, которые блондин всегда посвящал ему, скучал по Юнги... которого он даже обнять не может, потому что руки до крови натирают наручники. — Хён... — протягивает Пак, шмыгая носом, и улыбается, а слезы стекают прямо на разбитые губы, которые щиплет от соли, вытекающей из глаз.       Шаг... но уже такой уверенный и быстрый, Юнги оказывается рядом с брюнетом, и... пришло время излечить Чимина от болезни. Ведь Юнги — его личный врач, а поцелуи блондина — таблетки, которые сейчас так нужны Пак Чимину.       Они не могут друг друга обнять, но они могут целоваться. Полицейские, правда, думали, что им удастся сковать их? Чёрта с два!       Поцелуй... такой сладкий и... черт!       Почему он не может длиться вечно? И плевать на людей, которые смотрят на заключенных ошарашенными глазами. Плевать на все. Чимин наконец получил порцию любимой еды. И теперь можно жить дальше. — Чимин, — упершись лбом в лоб парня, прошептал Юнги, обжигая брюнета своим дыханием. — Юнги-я, — парни наслаждались звучанием своих имен из уст друг друга. Чимин наслаждался ожогами, которые оставляли губы блондина. Они наслаждались друг другом. — Чимин-и, — не мог остановиться Мин Юнги, потому что слушать свое имя из уст брюнета было так прекрасно. — Юнги,— усмехнулся Чимин.       Как же парням хотелось обняться. Они даже пытались снять наручники, этим самым, конечно же, только и делали, что раздирали запястья до мяса, сильнее и сильнее.       Сев на лавочку в клетке, парни повернулись друг к другу лицом. Чимин забегал глазами по лицу Юнги, а Юнги — по лицу Чимина, они как бы проверяли, все ли на месте. — Прости, — выдавил Юнги. — Пожалуйста, не извиняйся. Не смей брать всю вину на себя... я тоже виноват! — Нет, ты не виноват, — замотал головой блондин, и Чимину так хотелось обхватить его щеки ладонями, провести пальцем по скулам и по линии челюсти. — Как ты? Почему ты такой бледный? — Все в порядке... уже. Пока ты рядом, все в порядке. — Мы обязательно выберемся, — прошептал Юнги, приблизившись к брюнету ближе. — Поэтому, не смей сдаваться, ясно!? — в этот момент один из полицейских подошел к клетке, в которой сидели два раненых голубя, и подозвал их к себе. Подойдя к железным прутьям клетки, парни устремили взгляд на парня, который приказал им повернуться к нему спиной.       На наручниках, которые снял полицейский, остались капли крови. И на тех, и на других, а на руках от них осталась красная вмятина, стертая кожа, и раны, на которые сейчас было плевать. — Да, хен... и ты тоже! — выдохнул Чимин, упав к блондину в объятия. И больше ничего не нужно.       Парни вернулись на скамейку, взявшись за руки. Сердце то успокаивалось, то снова билось как сумасшедшее. Просто одна мысль, что им скоро вновь придется расстаться, уничтожала. Это было для них самой большой пыткой. — Всем встать, суд идёт! — проговорил уверенный женский голос из зала. Все, кроме парней, держащихся за руки, встали. Судья вошёл в зал, встав на своё место. — Здравствуйте, присаживайтесь. Судебное заседание объявляется открытым, — глаза судьи горели ненавистью ко всем и всему. Когда он ударил молотком, Чимин почему-то вздрогнул, а Юнги сжал его руку сильней. — Рассматривается уголовное дело по обвинению Мин Юнги и Пак Чимина. Из следствия можем сразу сказать, что подсудимые попадают под большое количество статей, но начнём со сто пятьдесят восьмой статьи уголовного кодекса. Итак, кража, наказывается штрафом, арестом, воспитательными работами или лишением свободы на срок до двух лет. В зависимости от тяжести преступления, — прочел из папки мужчина в форме, когда все сели. — Благодарю вас, Ли Ван До, — проговорил пожилой судья, и даже его голос прозвучал как-то устрашающе. — Встаньте, подсудимые, — гаркнул он так, что юношей передернуло и они встали, изобразив на лице холоднокровие, от этого сжимая руки друг друга еще сильнее. — Вам понятна суть предъявленного вам обвинения? — спросил седовласый мужчина, глядя на парней своими блестящими, маленькими черными горошинами, в которых можно было утонуть от злости, которая там таится, на что те лишь коротко и отрывисто кивнули. — Итак, следователь Ли, что же удалось выяснить по этому делу? — Уважаемый судья, во время допроса подсудимый Мин Юнги сделал признание, что является известным сеульским вором под псевдонимом «Шуга». Внимание на экран, — на экране тут же появилось видео с допроса: «— Моё имя Мин Юнги. Я сеульский вор Шуга». — Ваша честь, — обратился к судье адвокат, — я прошу принять во внимание чистосердечное признание Мин Юнги. — Разумеется, но думаю, ему уже ничего не поможет, — судья как-то криво усмехнулся. — Кхем, — кашлянул прокурор, — как нам известно, так называемому Шуге присвоено множество краж, но многие из них мы не можем знать наверняка, так как нет доказательств. Однако в свете событий недавнего времени объявился свидетель.       Чимин и Шуга переглянулись, до них сразу дошло, кто является этим самым свидетелем. — Прошу пригласить свидетеля. — Да, ваша честь, — какой-то мужчина с третьего ряда встал и пошел к двери. Он вышел и через несколько секунд вернулся, а за ним шла длинноволосая девушка в официальной одежде. Мужчина проводил её на место для свидетелей. — Здравствуйте. Как вас зовут, и кем вы являетесь? — спросил судья. Девушка очень сильно волновалась, это отражалось в её глазах. — Здравствуйте, — произнесла она дрожащим голосом, — моё имя Ким Хё Ри. Я являюсь свидетельницей преступления, вчера меня опросили ваши люди, и я им всё рассказала. — Будьте добры рассказать сейчас всё нам. — Была ночь. Я спала, но встала попить воды и, когда я вышла, увидела двух незнакомых мне людей. Я сразу поняла, что это воры, и хотела закричать, но один из них схватил меня и зажал мне рот рукой. — Уважаемая мисс Ким, узнаете ли вы в этих молодых людях тех самых грабителей, — он указал на клетку с парнями. — Я не совсем уверена, я не видела их лиц, на них были маски, я лишь слышала голос одного из них, он сказал, что если я буду кричать, то свернет мне шею. — Так-так, — проговорил прокурор. — Ваша честь, разрешите, — судья, как всегда, одобрительно кивнул. — Статья сто девятнадцать: «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». В нашем случае это угроза жизни юной леди. Предусматривает назначение следующих наказаний: ограничение свободы на срок до 3 лет. — Ваша честь, — подал голос адвокат, — но мы ведь не можем утверждать, что именно эти подсудимые были теми грабителями. — Верно, чтобы удостовериться, мисс Ким Хё Ри должна определить, тот ли голос она слышала. — Подсудимые, — обратился он к Юнги и Чимину, — во-первых, заткнитесь, прекратите перешёптываться! Во-вторых, скажите что-нибудь, чтобы мисс Ким определила: слышала ли она ваши голоса.       Внутри Юнги разливалось раздражение, от злости он сжал кулак так, что ногти впились в ладонь, оставляя красные полумесяцы. Да кто он такой, этот судья, чтобы смотреть на них с таким презрением. Может сам Шуга еще и заслужил, чтоб на него смотрели, как на животное, но уж точно не его Чимин. Юнги успокоил бурю внутри себя, чтобы его слова звучали холодно и отрешенно. — Ваша честь, мы это обсудили, и пришли к выводу, что и так понимаем свою ситуацию, поэтому сами признаёмся, что там действительно были мы, — проговорил Юнги. — Этот голос вы слышали? — обратился судья к девушке. — Эм, я снова не уверена... А можно услышать голос второго подсудимого? — девушка перевела на него взгляд и, встретившись с его блестящими глазами, моментально утонула в них. — «На ее лице, казавшемся неясным светлым пятном, глаза темнели, как грустные цветы», — криво ухмыльнулся Чимин, повторив то же самое, что сказал ей в тот вечер. — Это был я, — брюнет подмигнул ей и ухмыльнулся. Сначала девушка на миг замолчала и напряглась, а в ее взгляде промелькнуло что-то непонятное, возможно, она снова была покорена, ведь Чимин, как никто другой, умел покорять. — Д-да, — сухо проговорила девушка уже без той живости, что была вначале. — Точно-точно! — слегка оживилась девушка, переведя взгляд с брюнета на судью. — Я узнала! Это он меня схватил и угрожал мне, — она не хотела, но глаза снова сами перевелись на Чимина, который пронзительно глядел на нее и как-то совсем невесело улыбался. Он был таким бледным и... сердце девушки почему-то сжалось. Хоть она и не знала, что сейчас сломала этих парней. — Это точно он! — она знала, что только что разрушила чью-то жизнь. Она прекрасно понимала это, но другого выхода не было дано, с детства отец учил ее: «Либо ты, либо тебя». — Что ж, у нас есть показание свидетельницы и признание подсудимых. В таком случае, согласно закону, Пак Чимину присуждается два года заключения за угрозу жизни гражданки, — судья стукнул молотком, и сердце Юнги будто упало.       Просто они до сих пор не могли осознать всего, что с ними произошло за эти дни. Им все казалось, что они сейчас проснутся после того вечера, когда был концерт, и все будет отлично. Чимин снова принесет Юнги в постель кофе, который они как всегда выпьют вместе, из одной чашки, разбавляя горячий напиток не менее горячими поцелуями. А потом они решат, что больше ни за что не пойдут на вылазку, обнимутся и пойдут вместе в душ. На стенах все еще хранится тепло их тел после того вечера, и их стоны всегда встречают парней в дверях, они заходят туда, так задорно улыбаются, а потом целуются, целуются, целуются... Но... почему они так поздно все это осознали? Почему они сейчас сидят тут, а не в парке, не на диване, не... черт, слишком много «не», этих гребаных «не», чтобы их... Юнги посмотрел на Чимина, который смотрел на него. Все слова куда-то делись, но сейчас они не нужны, потому что бесполезны. Они сами знают, что их ждет, но обязаны выжить ради будущего, которого, казалось, нет, но оно есть, просто оно слишком далекое и прозрачное. — Ваша честь, у нас есть еще один потерпевший — Юн Джи Ук, и он также согласился дать показания. — Прошу пригласить потерпевшего.       Снова встал мужчина с третьего ряда и в этот раз привёл черноволосого парня, который, встав на своё место, сразу представился. — Здравствуйте, я полицейский Юн Джи Ук. — Здравствуйте, раз вы полицейский, то наверняка ознакомлены со всеми правилами проведения судебного процесса, не так ли? Дача ложных показаний карается законом. — Да, ваша честь, я осведомлен, поэтому расскажу с самого начала. Я проснулся среди ночи и услышал шум на первом этаже моего дома. Почуяв неладное, я взял пистолет и телефон, на всякий случай, и тихо спустился на первый этаж. Мои опасения подтвердились: я услышал, как в моём доме орудуют воры и, не теряя ни минуты, я сразу же позвонил начальнику моего подразделения, чтобы он выслал наряд полиции к моему дому, — в этот момент начальник Ким на своем месте сморщился от этого больного воспоминания. — Я старался говорить как можно тише, но воры меня услышали, и я направил на них пистолет, чтобы они не смогли причинить мне вреда. Я надеялся справиться сам, но потом завязалась драка, их было двое, а я один, поэтому я лишился пистолета, а потом один из воров стал мне угрожать им же, и затем они попытались скрыться, но их сразу же арестовали. — Вот! Опять же, мало того, что пробрались в чужой дом, ограбили, так ещё и угрожали человеку, — подчеркнул прокурор. — А ещё я был в шоке, когда узнал, что в мой дом проник, как позже выяснилось, Пак Чимин. Знаете ли, он меня стажировал. — Хм, подсудимые, а вам есть что сказать? Верно ли мистер Юн изложил события тогдашнего вечера? — Да, всё верно, — монотонным голосом проговорил Чимин, опершись о холодные прутья клетки спиной. — Что ж, у нас уже есть показания второго потерпевшего свидетеля как в письменном, так и устном виде, а также признание подсудимых, — проговорил прокурор, перебирая какие-то бумаги по делу.       Адвокат как-то слабо пытался высказаться в защиту Чимина и Юнги, но им уже было всё равно, как и самому адвокату. Им уже ничего не поможет. Их ничего не спасет. Они падали в бездну с огромной высоты, и у этой бездны почему-то не было дна. Они падали вниз, обнявшись, и, конечно же, дикий ветер мешал им дышать. Черт, им было плевать на все, пускай только они будут вместе. Пока они вместе, они все выдержат: пули, ветер, заключение. Все.       Они хотят быть вместе везде.       Всегда.       Везде.       Только так можно жить.       Дальше прокурор представлял всё новые и новые обвинения, и все они подтверждались неоспоримыми уликами и чистосердечными признаниями. Некоторые важные персоны в зале тоже считали своим долгом высказаться, и всё было отнюдь не в пользу парней, сидящих в клетке. Они просто держались за руки и радовались, что могут чувствовать друг друга. Хоть душу и разрывало в клочья, они хорошо держались. Было страшно, но они справятся. Нельзя показать страх всем, иначе они проиграют, а они оба, ох, как не любят проигрывать. Это всего лишь препятствие, которое они обойдут. — Итак, по всему тому, что мы разобрали сегодня, подсудимому Пак Чимину присуждается девять лет тюрьмы обычного режима, — стук молота. — Подсудимому Мин Юнги присуждается двенадцать лет.       Стук.       Молотка или сердца? Что это за цифры? Что за... тут три дня друг без друга показались вечностью, а девять лет... двенадцать? Черт, черт, черт!       «Вот, что моя любовь принесла тебе», — подумал Юнги. Он думал, что сделает Чимина свободным, а в итоге... вот, что вышло из этого.       В Чимине бурлила обида, словно его обделили, словно ему не купили игрушку, а брату купили. Почему ему девять лет, а Юнги двенадцать? Это несправедливо... раз гнить в тюрьме, так вместе. По-другому никак.       Вместе.       Везде и всегда.       Они почувствовали себя как голуби в клетке. Тесно. Некомфортно. Душно. Хочется летать, но, кажется, сломаны крылья.       Все вокруг продолжало беззаботно жить, а эти два подбитых голубя в клетке просто пытались продолжать дышать. — На следующем судебном заседании мы разберем остальные преступления подсудимых. Время следующего заседания будет лично сообщено всем участникам процесса через некоторое время.       Юнги бросил взгляд на Чимина в то время, как дверца клетки открылась и, надев на Чимина наручники, полицейские вывели его оттуда первым. Так быстро... это произошло так быстро, что блондин, черт возьми, даже не успел обнять и поцеловать брюнета.       И он снова возненавидел весь мир за то, что у него отняли его Чимина. — Чимин! — крикнул Юнги. — Это еще не все! — пообещал он ему и брюнет поверил.       Чимин до последнего не отрывал взгляд от блондина, даже тогда, когда его лицо скрылось за тяжелой резной дверью в зал суда.       Юнги вывели вторым.       В сердце бурлил страх вперемешку с надеждой. Он сам тоже поверил в свои слова, но только потому, что поверил брюнет.       Когда блондина вывели на улицу, он увидел, как Чимина сажают в машину.       Было особенно ветрено. То ли в душе, то ли погода действительно была скверной. Но, скорее всего, ветер уже праздновал победу, поэтому пробрался и в парней, глубоко-глубоко. Он хотел течь в их венах вместо крови, но он пока не знал, что у Юнги в венах течет Чимин и любовь к нему, а у Чимина - Юнги. — Чертов ветер, — процедил полицейский, который открыл дверь полицейской машины, в которую предстояло сесть Юнги. И блондин с ним согласился. — Хен! — услышал Юнги приглушенный крик и повернулся. — Помни, это еще не конец! — улыбнулся Чимин, и скрылся за дверью машины. А на душе Шуги стало так легко. Чимин сказал, что это не конец, значит, это правда.       А Чимин всего лишь повторил слова блондина.