***
Открыв глаза, я оказался в полной темноте, отчётливо понимая, что лежу на спине на чём-то жёстком. Рывком сев, я моментально принялся осматриваться. Взгляд тонул в темноте, ни единого звука не доносилось до слуха. В темноте я смог различить лишь очертания коридора, в котором находился, и тусклый желтоватый свет, исходивший из-за плотной шторы в его конце. Портьера над открытой дверью была задвинута не до конца, и сквозь этот просвет смутно виднелась какая-то комната. Я поднялся, и подошёл ближе, беззвучно ступая босыми ногами по холодному паркету. Подойдя к шторе, я осторожно сдвинул тяжёлую бархатную ткань в сторону и смело шагнул вперёд. Ноги тут же утонули в мягком ворсе ковра, я осмотрелся, поняв, что нахожусь в чьём-то кабинете. Кабинет был обставлен книгами и дорогой антикварной мебелью, пол покрывал огромный восточный ковёр с причудливыми персидскими рисунками, на стенах висели чьи-то портреты в духе 18 века в тяжёлых позолоченных рамках. Портреты висели между золотыми канделябрами, свечи в которых и освещали помещение. Посреди комнаты стоял большой, тёмного дерева стол с резными ножками в виде львиных голов, и приставленным к нему стулом с высокой спинкой. Я стоял прямо перед стулом, большая, резная, обтянутая дорогой тканью спинка которого перекрывала мне обзор. На столе были разбросаны бумаги, карты и какие-то старые измерительные приборы. Решив осмотреть стол, я сделал пару осторожных шагов, обходя его и присматриваясь, и вдруг замер, увидев чью-то руку лежащую поверх бумаг. Длинные бледные пальцы с круглым перстнем, спокойно лежали на открытой книге и не двигались. — Кто здесь? — бросил я, сжав кулаки и готовясь защищаться, но ответа не последовало. — Эй?.. Всё хорошо? — я осторожно обходил стол, следя за рукой. Сначала мне открылось изящное запястье, лишь немного скрытое белоснежным кружевным манжетом, затем вся рука, облачённая в пышный рукав, а затем голова с золотыми прядями, безвольно положенная на вторую руку. Лицо было повёрнуто ко мне, я мог видеть, как пара прядей упала на глаза, свисая над столом, багрово-золотыми жгутами перечёркивая распахнутые и остекленевшие голубые зрачки. Пряди липли к щеке и тонули в густой луже чёрно-багровой крови, расплывшейся по бумагам, мерными густыми каплями, слетающими на пол и утопающими в ворсе ковра. — Билл! — сердце замерло, я бросился к нему, оттолкнул стул в сторону и осторожно перехватил безвольное тело, опускаясь на колени и укладывая его на себя. — Билл! Билл! Пожалуйста, очнись! — я хлопал его по щекам, давясь слезами, брызнувшими из глаз. — Это твоя самая тупая шутка! Прекрати это сейчас же! — мой голос был больше похож на влажный и отчаянный рык, тонувший в этом глухом тёмном кабинете. — Билл, — я дрожащими руками убрал пряди с его лица, — скажи что-нибудь. Давай… — дрожащими пальцами я пытался нащупать биение артерий на шее и ничего не находил. — Давай… Давай же! Билл! — я прижал его к себе, утыкаясь носом в ледяную шею, и рыдал навзрыд. — Как же так… Как же так, Билл?.. — шептал я. — Клянусь, если это твоя шутка, я убью тебя… Убью и не пожалею! За то что ты… Что же ты?.. Что же ты так, Билл? — я снова уложил его к себе, продолжая гладить его лицо. — Ну, давай, — я всхлипнул и нервно улыбнулся, утерев глаза рукой, перепачканной в чужой крови. — Давай, скажи, что это твоя шутка… Я не буду злиться, клянусь… Ну?.. Ну, давай… А, я понял ты ждёшь… Ждёшь, да?.. Что я тебе скажу… Какой же ты… Хах… Хорошо… Хорошо-хорошо, раз ты хочешь это услышать — я скажу… Я люблю тебя. Вот… Доволен?.. Ну, ты слышишь? Я сказал это, теперь давай, оживай, вставай и можешь издеваться надомной, — я сжимал его безвольную ладонь и всё ждал, что он сожмёт её в ответ, но этого не происходило. — Чёрт, Билл… Отчаяние накатило новой волной, слёзы лились по щекам без остановки, из горла то и дело вылетали влажные всхлипы. — Билл, я люблю тебя, — я нежно погладил его по щеке, смотря в недвижимые глаза. — Прошу, вернись ко мне… Его зрачки вдруг дёрнулись, и он посмотрел на меня. — Беги. — Билл!.. Ч-что? — я даже не успел отреагировать, как глаза Билла снова покрылись смертной пеленой. Откуда-то раздался свист. Точно такой же как тогда в ангаре, только на этот раз свист нарастал слишком быстро. Я уложил Билла на пол и бросился к портьере. Огонь в канделябрах вспыхнул, поджигая портреты, шкафы и бархатную ткань. Секунда и огонь обступил меня, выжигая всё вокруг, сжимаясь всё сильнее и сливаясь с гулом. Я невольно закрылся руками от жара и отступил назад к столу. Минута и звук стал настолько сильным, что от него разрывалась голова. Я закрыл уши руками и, болезненно корчась, опустился на колени. — Хватит! — кричал я. Стараясь пересилить боль, я с трудом открыл глаза, увидев прямо перед собой огромный вертикальный зрачок в пламени. — Диппер Пайнс, — голос существа сливался с гулом внутри моей головы и разрывал её на миллиарды частиц. — Я — Сайфер. И тебе не сбежать от меня. — Прекрати! — я сильнее прижал ладони к ушам, и зажмурился. — Я везде. И скоро я прибуду в ваш мир. И Пайнс откроет мне вашу дверь. Ты не в силах помешать мне. Всё закончится так же, как и сейчас. Его кровь на твоих руках, Диппер Пайнс, и ты не сможешь это остановить. Вы оба мертвы. — Я этого не допущу! — Всё меняется, Диппер Пайнс. Всё меняется. Я проснулся, будто вынырнул из-под воды — с криком, глубоким вдохом и загнанно бьющимся сердцем. На улице уже начало светать и от этого в комнате была густая темнота. На ватных и подгибающихся ногах я дошёл до ванной, включил свет, открыл воду и набрал её в ладони, чтобы умыться, но тут же отшатнулся. Мои руки были в крови.***
Я не помню, что было дальше. Я погрузился в какую-то безмятежную темноту. Я плыл в ней и голова была совершенно пуста от мыслей. Не было снов, не было звуков, не было проблем, воспоминаний и тревог, я просто парил в беспросветном спокойствии. Потом темнота будто качнулась. Становилось светлее и светлее, а затем стало так светло, что я не мог больше видеть ничего кроме белоснежного сияния. — Диппер? — Ммм? — я открыл глаза и увидел перед собой заплаканное лицо сестры. — Диппер! Слава Богам! Ты жив, о, Вселенная! — она накинулась на меня и разрыдалась на моём плече. Я с трудом приподнял голову. Я лежал в нашей гостевой спальне на кровати. Мэйбл навалилась на меня и обнимала, плача, Форд задумчиво и угрюмо стоял в паре шагов от нас, а в коридоре Стэн что-то хмурясь обсуждал с медиками. Я уронил голову обратно на подушку, приобнял сестру и тупо уставился в потолок. Всё тело ломило, ужасно хотелось пить, глаза слезились и то и дело мутнели, запах лекарств резко бил в нос, но я дышал полной грудью и не мог надышаться, будто после долгой задержки дыхания. — Что произошло? — я чуть повернул голову в сторону дяди. — Клиническая смерть, — раздался мрачный голос Форда. — Дядя! — Мэйбл оторвалась от меня и резко повернулась к нему, испепеляя взглядом. Стэн и врач в коридоре повернули головы и тут же оказались у кровати. — Что ты сказал? — я попытался сесть на кровати, но сил хватило только на то, чтобы чуть приподняться на локтях. — Всё в порядке, мальчик, — Стэн погладил меня по голове своей грубой, сухой, но тёплой ладонью, убирая со лба волосы. — Диппер, тебе нужно лежать, — уже не молодой доктор подошёл ближе, помог мне устроиться в полулежачее состояние и присел рядом на кровать, коротко кивнул сестре и та поднялась, отходя в сторону вместе с дядей. — Как вы себя чувствуете, мистер Пайнс? — Х-хорошо, вот только очень хочу пить и дышу так странно… Что случилось? Что вы здесь делаете? — Меня вызвала ваша семья, — спокойно начал говорить доктор. — Что последнее вы помните? Я на секунду задумался, и по телу пробежал ток. Кабинет, мёртвый Билл, «Беги», огонь, зрачок, Сайфер, кровь… Я долго молчал, в горле скреблись слёзы, глаза стали болезненно тяжёлыми. — Как я пошёл спать, — голос был тихим и бесцветным. — Это всё? — доктор недоверчиво склонил голову на бок. — К чему этот допрос? — я сильно сжал одеяло, сдерживая эмоции смешавшиеся в один болезненный ком в районе грудной клетки. Доктор повернул голову к дядям и сестре, жестом показав им подождать снаружи. Когда они вышли, он тяжело вздохнул, поднялся, закрыл дверь, и вернулся ко мне, сняв очки. — Дело в том, что сегодня в 6 часов утра вас нашли в ванной без признаков жизни, — спокойно продолжил врач. — Нам удалось вас реанимировать, но, если верить вашей семье, вы были мертвы почти двадцать минут. — Я умер? — Лишь не на долго, — мужчина вернул очки на нос. — Но, скажу честно, ваш случай — просто невозможен. Бывало, что пациентов удавалось вернуть к жизни через семь-восемь минут, но чтобы через двадцать… Должно быть вы ещё нужны этому миру, — он похлопал меня по руке. — Я обязан спросить вас, об обстоятельствах вашей… Эм… — Смерти? — фыркнул я. — Я уже сказал, я ничего не помню. — Вы принимали алкоголь или наркотические вещества? — Нет. — Вы курите, мало спите, испытываете сильный стресс? — Нет. Доктор удивлённо поправил очки. — Могу я узнать, кем вы работаете? Я расплылся в ехидной улыбке и снисходительно посмотрел на мужчину. — Я — пастор.***
Врачи скоро уехали. Дядя Стэн позаботился о том, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, обработав медиков стирателем памяти. Стэн как раз закрывал за ними дверь, когда я появился на верхних ступенях лестницы и весьма уверенно сбежал по ним, на ходу натягивая толстовку. — Эй-эй-эй! — Стэн преградил мне путь. — Куда собрался? — Я хотел выпить воды, — застегнув толстовку ответил я. — Вернись в кровать, я принесу, — он устало махнул рукой. — Стэн, я в норме, всё хорошо, — я похлопал его по плечу, попытавшись проскользнуть мимо. — Ты был мёртв, Диппер! — бросил дядя, схватив меня за локоть. — Ты понимаешь, что мне нужны объяснения? — Конечно, — кивнул я, мягко высвобождая руку. — Но тут я тебе не помогу. Я ничего не помню, — я пожал плечами и направился в кухню. — Диппер, — я обернулся, — если ты что-то вспомнишь… Или захочешь… Ну, не знаю… Поговорить? Я готов тебя выслушать, — Стэн хмурился. — Спасибо, — я коротко кивнул и вошёл в кухню. Когда я вошёл, Мэйбл и Форд обсуждавшие что-то, замолчали, устремив на меня свои тяжёлые взгляды. Я прошёл к тумбе, включил чайник, достал чашку, чай, сахар. — Кхм-кхм, — выжидающе покашлял Форд. Я не отреагировал, продолжая засыпать сахар в чашку. — Дип, — осторожно позвала меня Мэйбл. — Ты… Ты как? — Живее всех живых, — усмехнулся я, повернувшись, но родственники шутку видимо не оценили, продолжая буравить меня тяжёлыми взглядами. — Ой, да бросьте. Я в полном порядке. — Но… — Да-да, я был мёртв 20 минут. Вы постоянно будете напоминать мне об этом? — Дело в том, Диппер, что просто так никто не умирает. Думаю, ты в курсе, но просто решил напомнить. На всякий случай, — проговорил Форд, поправив очки. — А я точно был мёртв? Может я впал в короткую кому или… — Ты был мёртв, — Мэйбл, сжала кулаки. — Я прибежала на твой крик, а ты лежишь на полу без чувств и с окровавленными руками. Я нервно сглотнул. — Сначала, я думала, что на тебя напали, потом подумала о том, что ты мог перерезать себе вены или выстрелить в себя или… — она принялась кусать губы. — У тебя не было ни пульса, ни дыхания, и сердце не билось. — Ты же знаешь, что я не стал бы… — Я уже не знаю, что ты стал бы делать, а что нет! — она резко встала, с грохотом отодвигая от себя стул. — С тех пор, как мы здесь, ты всё меньше похож на моего брата! — Мэйбл… — я потерял дар речи, смотря на сестру. Моя маленькая Мэйбл, нависала надо мной грозовой тучей. Она хмурилась, от вечной улыбки не осталось и следа, а глаза блестели от слёз и злости. — В последние месяцы ты стал сам не свой, — она оперлась на стол и прожигала меня взглядом. — Сигареты, алкоголь, таблетки… — Как ты… — Серьёзно, Дип? У меня образование медика. Ты думал, я не замечу, что ты под чем-то? — она распрямилась и сложила руки на груди. — Что это было? Наркотики, обезболивающее? — Снотворное… — тихо признался. — Снотворное, — повторила она, поджав губы. — Так с жизнью заканчивают только трусы, не думала, что ты такой. — Что? — я шагнул вперёд. — Трус? Я?! Да я столько дерьма разгребаю ежедневно, что тебе и не снилось! — А я разве нет?! Мы с тобой в одной упряжке, но ты зациклен только на себе любимом! — А ты зациклена на своём розовом мире с котятами и единорогами, где всё всегда прекрасно! Я потерял Стэна, Пасифику, чуть не сошёл с ума из-за всего этого дерьма, а ты всё витаешь в облаках! — Я тоже их потеряла, Диппер! Будем меряться кто из нас несчастнее? — Со мной тебе не сравниться… — усмехнулся я отступив к тумбе, оперевшись на неё и потерев слезящиеся глаза. — Билл мёртв, — тихо произнёс я, подняв голову и грустно улыбнувшись. — Да, это печально, — Мэйбл опустила глаза. — Но и мой брат мёртв тоже… И это в тысячу раз хуже. Она развернулась и вышла из кухни. Я молчал, опустив голову и крепко сжимая тумбу. — Диппер… — подал голос Форд. — Даже не начинай! — я вскинул голову, прожигая дядю взглядом. — Во всём этом дерьме виноват в первую очередь ты! Чёрт тебя дёрнул построить этот портал! — я отвернулся от него, заливая кипятком чай в кружке. — Почти так и было… — Что? — я поставил чайник на столешницу, повернув голову к дяде и вопросительно глядя на него. — Повтори?