***
Наш забег закончился ничьей: я выбился из сил, а Мэйбл угрожала мне помадой — было решено оставить попытки догнать друг друга и отправиться пить кофе. — Доброе утро, — Мэйбл вошла в кухню, сияя от счастья. — Как наши дела? — она чмокнула Стэна и Форда в щёки и забралась на стул, складывая ноги в позу лотоса и не переставая улыбаться, подтянув к себе тарелку с нарезанным сыром и колбасой. — Мы перевели заклинание защиты дома, — перед Фордом лежала открытая книга, найденная мной в кабинете, и лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. — Для того, чтобы не впустить в дом всякие ненужные сущности, необходимо расставить лунные камни по четырём сторонам света, соединить их ртутью по периметру дома и снаружи жилища выложить защиту из волос единорога. — Единорога?! — Мэйбл аж подскочила на стуле. — Я знала, что они существуют! Знала! Форд промолчал. — Они же ещё существуют? — напряглась Мэйбл, наклонившись ближе к столу. — Надеюсь на это, — Форд пожал плечами. — В лесу за Гравити Фолз есть так называемая волшебная поляна. Я запечатал её года три назад, но единорогов я там не видел, только пару сатиров, играющих на дудках. Если верить преданиям, единороги предпочитают женскую руку, может поэтому они мне и не показывались, но я не могу утверждать этого. — Хорошо, я соберу отряд девочек, мы вскроем поляну и получим волосы единорога, всё же просто! — Мэйбл была в восторге. Форд неуверенно смотрел на пышущую энтузиазмом Мэйбл. — Мы должны хотя бы попробовать, — кивнул я, когда Форд перевёл на меня взгляд в поисках поддержки. — Ну, хорошо, — сдался дядя и Мэйбл тут же бросилась к нему на шею, целуя в обе щёки. — Меня больше волнует другое, — я забрал у Форда лист и пробежался по записям. — «Соединить ртутью по периметру дома», — прочёл я вслух. — Ртуть ядовита. Площадь дома достаточно большая, нам понадобится минимум литр ртути, а от такого количества мы умрём за пару дней. — Да, это проблема… — Форд потёр подбородок. — В оригинале написано «zinjifrah», — подал голос Стэн. — Это означает «кровь дракона», в средневековье так называли киноварь из-за её цвета. — Но киноварь тоже токсична, — Мэйбл придвинула к себе книгу. — При нагревании она выделяет сернистый газ, ртуть и её пары. Это не лучше. Даже если мы просто начертим киноварью эти полосы от камня к камню, опасность для здоровья не уменьшится. — Откуда ты это знаешь? — Форд удивлённо поднял брови. — Она химик, — гордо произнёс я, улыбнувшись. — Мэйбл, может есть что-то в современном мире, что содержит ртуть, но не токсично? — я повернул голову к сестре. — Нужно подумать, — она откинулась на спинку стула. — Ртуть применяют в качестве проводников — в лампах например — в химии, в металлургии… — она уставилась в одну точку, а мы молчали, не мешая ей размышлять. — Метриолят, — она щёлкнула пальцами. — Метеорид? — Стэн покрутил головой. — Нет, дядя, «Метриолят», он же тиомерсал — ртутьсодержащее соединение, он используется в качестве консерванта в вакцинах, препаратах иммуноглобулина, кожных тестах на антигены, противоядиях, офтальмологических и назальных препаратах, а также в чернилах для татуировки… Вернее использовался. Он считался безопасным, но из-за ртути входящей в состав был исключён из вакцин на территории США и Европы. Возможно где-то в мире ещё его производят, но я не была бы так уверена. — Какие ещё варианты? Мэйбл постучала пальцами по столу, поджав губы. — «Каломель» или хлорид ртути I… Он используется для изготовления некоторых антисептиков и раньше его добавляли в крысиные ловушки, но потом перешли на мышьяк. Я перевернул листок и записал этот вариант. — Есть ещё «Меркузал» и «Померан», эти лекарства содержат ионы ртути, может быть это будет считаться? Померан уже точно вывели из оборота, а Меркузал ещё используют для лечения сердечной недостаточности и застоя в системе воротной вены на почве цирроза печени, но, я думаю, его применяют в крайне редких случаях из-за токсичности, — Мэйбл упёрлась локтями в стол и принялась массировать виски, выуживая из памяти всё, что она знает о ртути. — Два варианта уже есть, — Стэн посмотрел в мои записи. — Я постараюсь достать, но, боюсь, это займёт очень много времени… — Амальгама серебра, — Мэйбл просияла. — Это идеальный вариант! — Объясни для древних стариков что это такое, — Стэн приподнял бровь не разделяя радости племянницы. — Это пломбировочный материал, его до сих пор используют в стоматологии. Серебряная амальгама состоит из ртути, серебра, олова и цинка. Серебро придает твёрдость, олово замедляет процесс твердения, медь повышает прочность и обеспечивает прилегание пломбы, а ртуть является растворителем, — Мэйбл загнула пальцы и победно уставилась на нас. — Стэн, сможешь достать? — Думаю это возможно, — дядя откинулся на спинку стула, потерев подбородок. — Я сделаю пару звонков, — он поднялся из-за стола, собираясь выйти, но потом обогнул стол, подходя к Мэйбл, — ты молодец, звёздочка, — он поцеловал сестру в висок и вышел из комнаты. Мэйбл довольно принялась жевать бутерброд, светясь счастьем и гордостью. — С компонентами разобрались, — Форд придвинул книгу обратно. — Но есть ещё ода проблема, — он перелистнул книгу на первые страницы, проводя сухими пальцами по строчкам. — Здесь Абрамелин пишет, что успех заклинаний зависит от человека. Пользоваться этой магией может только «человек Веры». — И что это значит? — я стащил с тарелки сыр. — Нужно поверить в себя и всё такое? — Нет, я думаю, что здесь речь идёт о священнослужителях. Не зря ведь это книга «Святой магии». Я поперхнулся. — Предлагаешь мне снова стать пастором? — я недовольно скривился. — Это не совсем моё, да и сана как такового у меня нет, так что… — Это не имеет значение, — покачал головой Форд. — В средневековье в слово «пастор» вкладывали значение «пастух» — тот кто заботиться о верующих, ведёт их и направляет, защищает и помогает. — Думаешь здесь как с ртутью? — я покачал головой. — Авось сойдёт? — Другого варианта нет, Диппер. — Хорошо, и что я должен сделать? — я скрестил руки на груди, откинувшись назад. — Опять стереть всем память, прийти туда и делать вид, что я «веду и направляю», а на самом деле прятаться в исповедальне и пропускать всё мимо ушей? — Дип, — Мэйбл наклонилась ко мне. — На этот раз всё иначе. Тебе не нужно биться над разгадкой каких-то тайн, не нужно никого искать, ты можешь помогать людям не бегая с оружием и убивая, а просто выслушивая и поддерживая их. Это гораздо важнее и глубже, чем ты думаешь. И я считаю, что это может тебе помочь пережить потерю… — она положила руку мне на плечо. Я тяжело вздохнул, прикрыв глаза, затем придвинулся обратно к столу. — Ладно… Мэйбл, ты помнишь, куда мы положили стиратель памяти?***
— Всего доброго, пастор, — Ленивая Сью тяжело спустилась по ступеням церкви и, чуть прихрамывая, направилась в сторону дома. Я кивнул и проводил её взглядом, мягко улыбаясь. Стоя на ступенях перед дверьми храма, я не чувствовал угнетённости и злости, как раньше. Наоборот, я был спокоен и даже легко улыбался. С момента нашего разговора на кухне прошёл почти месяц. Весна постепенно вступала в свои права, нагревая воздух, осторожно растапливая лёд и снег. Ночью всё ещё было холодно, и сейчас, любуясь закатом, я чувствовал, как весенние лучи солнца постепенно теряют силу, уступая место прохладной темноте. — Ваша проповедь в этот раз была особенно хороша, — престарелый епископ, занимавшийся делами церкви и проводивший праздничные проповеди, подошёл ко мне, опираясь на трость. — Благодарю, епископ, — я мягко улыбнулся. — Я приглядываю за вами, пастор Пайнс, — мужчина встал рядом, оперевшись обеими руками на трость, и глядя на закат. — И должен сказать, что за этот месяц вы изменились. В лучшую сторону, разумеется, — он хрипло рассмеялся, похлопав меня по плечу. — Вы пришли к нам сломленным, переживавшим бурю в душе, — мы повернулись лицом друг к другу, — но сейчас я вижу, что шторм утих. Я усмехнулся, опустив глаза и сложив руки в замок. — Все мы люди, епископ. Душевные терзания никому не чужды. — Вы верно говорите, — кивнул епископ. — Я уже не молод, но глядя на вас, моё сердце спокойно. Я готов вверить вам руководство церкви в будущем, — он кивнул. — Благодарю, епископ, но, боюсь, такой чести я недостоин. — Поживём увидим, я пока помирать не собираюсь, — он усмехнулся и легко пихнул меня рукой, а в старческих глазах блеснуло золото закатного света. Я глупо улыбался, не зная что ответить. — Я думаю, нам всем пора по домам, — епископ снова повернулся, глядя на последние солнечные лучи. — Будет новый день, будут новые дела… — И новые тревоги, — кивнул я, продолжив фразу. — Вы пессимист, пастор, — усмехнулся епископ и принялся осторожно спускаться по ступеням, тяжело переставляя ноги. — Доброй ночи, Уильям! — я махнул ему рукой, возвращаясь к дверям храма. — Доброй ночи, пастор, — голос Билла пробежался током по моему позвоночнику, я резко развернулся, бросившись к ступеням. — Что-то случилось? — епископ, уже спустившийся с лестницы, тяжело опирался на трость, переводя дух. — Н-нет, — я крутил головой в поисках того, кто мог это сказать, — мне показалось, что… Простите, епископ. — Вам следует отдохнуть, Диппер, — обеспокоенно произнёс Уильям, глядя на меня, сдвинув брови. — Я передам, что завтра вы придёте попозже, — он махнул мне. — Благодарю… — я остался стоять на опустевших ступенях церкви, тяжело вдыхая начинающий холодеть воздух и всматриваясь в золотое закатное небо, пережидая, пока щемящая боль в груди наконец исчезнет.