Исповедь убийцы

— Диппер! — сестра распахивает дверь исповедальни. — Эй, бро-бро, — она трясёт меня за плечо и я резко поднимаю голову. — Я уже боялась, что с тобой что-то стряслось… Собирайся и пойдём. Хватит тебе спать, где попало, — сестра щёлкнула меня по носу и вышла. Я сел, потёр глаза и осмотрелся. Я всё ещё был в исповедальне, но Билла, или даже намёка на его присутствие, не было. Думаю, что я уснул, сидя здесь… Но Билл… Я вспомнил его странный взгляд и довольную улыбку… Моё тело пробрала дрожь, и щёки запылали. Ну, что за странный парень? И… Куда он всё-таки делся? До хижины я иду молча. Мэйбл постоянно болтает о том, что происходит у них в кафе, о том, что ей снится, о том, что она видит. Моя сестра, как фонтан, только из неё слова льются, а не вода… От этой детской привычки никто не в состоянии её избавить. Она постоянно указывает на магазины и просит меня зайти, на что я отрицательно качаю головой. Я знаю точно, что до зарплаты у нас обоих чуть больше недели и, если дать сестре волю, она потратит всё на конфеты, а я ведь до сих пор не заделал дыру в стене Хижины. Недавно, слоняясь по дому, Мэйбл нашла коробку с хламом и вытащила из неё абордажный крюк. Теперь я хожу по Хижине и периодически заделываю дыры или подметаю осколки. Уже на подходе к дому нас догоняет дождь, и под крыльцо мы вбегаем мокрыми до нитки. Мэйбл тут же запирается в ванной, а мне приходится разжигать камин, чтобы согреться. Одежда пастора отправляется на вешалку, а я натягиваю старые рваные джинсы и синюю толстовку на голое тело. Не забываю про пистолет, вложив в его в кобуру на поясе. Однажды я уже расслабился и чуть не был съеден забравшейся из леса тварью. Закатав рукава толстовки и достав из ящика стола сигареты, я выхожу на крыльцо и сажусь на пол рядом с дверью. Дождь льёт непереставая, его холодные струи сносит ветер, перекатывая по крыльцу пожухлые листья. Огонь зажигалки на секунду обволакивает конец сигареты и исчезает. — Как же так вышло… — я затягиваюсь и резко выдыхаю. — Чтоб тебя, Билл! Чёрт… — сигарета сломана. Швырнув её под дождь, я достаю новую из пачки и снова закуриваю. — Что за парень такой? Билл… — в голове возникает его образ. Такая спокойная, хитрая, будто победная улыбка, слегка прикрытый глаз, который видит будто сквозь меня, и его прикосновения такие реальные… По телу пробегает дрожь, я вспоминаю о сигарете и затягиваюсь. Привычка курить меня дико раздражает, но когда я это делаю, мысли в голове укладываются по полочкам, я могу спокойно и трезво всё анализировать. Начнём с самого начала. Во-первых, Билл — не треугольник, но внешне он похож на того, кто закрыл мне глаза в комнате с зеркалами. Во-вторых, почему-то, когда я сплю, меня мучают эротические фантазии с парнями, а все ощущения реальнее некуда. Может мне просто стоит снять напряжение? Бью себя по лбу. — Так, нет, не об этом думай, Диппер! — затягиваюсь, выдыхаю дым и стараюсь совершенно не думать, наблюдая за тем, как он клубится в воздухе. Ветер, гуляющий по крыльцу, постоянно сносит его, разбивает и поднимает к потолку террасы. Мне ничуть не холодно, и я даже расстёгиваю толстовку. Переведя взгляд на свою татуировку, я стараюсь проследить за линиями и не сбиться, но это у меня не выходит. Мы ведь были в Мачу-Пикчу с Мэйбл. Ловили там мутантов-обезьян и гролка*. Эту татуировку сделали мне в местной деревне, а вот Мэйбл от такой же отказалась и набрала себе кучу браслетов и фенечек в качестве благодарности. Я отрываюсь от росписи на своем теле и смотрю на дождь. — Я что-то упустил, — бьюсь затылком о стену. — Думай, Диппер. Ты был во всех комнатах лаборатории и обшарил её вдоль и поперёк… — Но ты ни разу не вернулся в комнату за шкафом, — голос Мэйбл заставляет меня вздрогнуть. — Почему ты её так боишься? — она прислоняется боком к косяку двери и смотрит на дождь. — Мне показалось, что там были… — Зеркала? Бро-бро, что у тебя за проблема с зеркалами? Ты что, пугаешься своего отражения? — усмехается она, делая смешной голос и тыча пальцем мне в щёку. — Мэйбл, ты не понимаешь, — отмахиваюсь от её руки и затягиваюсь снова. — А ты объясни, — она забирает у меня сигарету, ломает её, кидает под дождь и садится рядом. Сестра не любит запах дыма и выражает протест, когда я курю при ней. — Я… Я не могу. Просто когда я там был… Там действительно были зеркала. Может они мне приснились, но… Там точно было что-то, Мэйбл. Я же не спятил, — подтянув колени к груди, кладу руки и утыкаюсь в них подбородком. — Мне кажется, что после всех этих тайн мы оба спятили, — вздыхает она. Да, Мэйбл досталось не меньше, чем мне. Если меня царапали, кусали, жалили и били, то ей больше везло на существ, старавшихся похитить её, или же она сама влюблялась в странных созданий. Если вспомнить о русале, гномах, зомби и гоблине, то, пожалуй, её можно назвать магнитом для монстров. — Я думаю, что нам стоит вернуться туда. Я кажется разобралась с записями дяди… Может у меня получится повторить его опыты и понять что он получил? — Тогда… Может пойдём? Завтра ведь у нас обоих выходной… Спустя час мы уже спускались в лабораторию. Мэйбл отправилась к своим склянкам, а я зашёл в шкаф. Я долго стоял напротив стальной двери и не мог заставить себя пойти туда, но, наконец, собравшись и перезарядив пистолет, я открыл дверь. Зеркал в комнате действительно не было. Найдя на стене выключатель, я зажёг свет и чуть было не упал, отшатнувшись — прямо напротив входа на противоположной стене был нарисован треугольник. Сердце забилось чаще, я смотрел на рисунок и старался вспомнить как вообще надо дышать. Следующее, что я сделал — сорвал с какого-то стола ткань, прикрывавшую вещи, и завесил этот рисунок. Убедившись, что ткань не отойдёт от стены и Билл-треугольник не вылезет из-под неё, я, наконец, осмотрел комнату. На столе, с которого я сорвал ткань, лежал ноутбук, рядом стояла пустая банка, где раньше была флуоресцентная краска, лежала неиспользованная кисть и пара листков с записями. — Мэйб… — голос скрипел, как старое дерево, потому что во рту пересохло от страха. Я прокашлялся и позвал снова. Сестра прибежала тут же, уставившись на бледного меня. — Диппер? — Держи, — дрожащей рукой я подал ей записи дяди. Пробежав их глазами, она начала терять равновесие, но вовремя схватилась за стул. — Диппер, может он просто сошёл с ума, сидя здесь? — голос сестры был тихим и дрожал, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. — Сама знаешь, здесь всё возможно… Но всё же Стен не так прост. Он не свихнулся бы только от одиночества и страха. Он хотел оставить нам подсказку, — я сорвал со стены одеяло, показывая рисунок сестре. Мэйбл открыла рот и осела на стул, служивший ей опорой минуту назад. — Д-диппер… Ты просвечивал комнату? — она покосилась на пустую банку. Я достал ультрафиолетовую лампу и выключил свет. На стенах были странные узоры, просьбы о помощи, повторяющееся снова и снова имя дяди, будто старик боялся забыть его, очень много раз «НИКОМУ НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ» — всё это было написано пальцами. Но, самое главное, — треугольник тоже был прорисован этими чернилами, что делало его ещё более страшным. — Диппер?.. — Мэйбл смотрела на это, широко распахнув глаза. — Подожди, я видел эти знаки в записях Стэна, — я взял дневник и открыл страницу со странным алфавитом. — Сфотографируй эти символы, я разберусь с ними вне лаборатории… После того, как символы были сфотографированы, я включил свет и снова завесил рисунок Билла. — Братишка, он похоже правда сошёл с ума… — чуть не плача проговорила Мэйбл. Я присел пред ней на колени и взял её за плечи. — Послушай, наш дядя отсидел в трёх тюрьмах, был у агентов правительства США, объехал почти весь земной шар, чуть не лишился руки и раз десять жизни. Ты серьёзно думаешь, что он сошёл бы с ума от страха и одиночества? Нет, Мэйбл. Он не такой. Может, это всё прикрытие? Может, он делал это специально?.. А что, если Билл следил за ним? — сестра отводит взгляд в сторону. — Мэйбл, сейчас мы должны уйти отсюда. Я уверен, что всё прояснится, когда я расшифрую надписи. Прошу, идём, — я поцеловал её в лоб и поднялся. Забрав ноутбук и дневник, мы вернулись домой. Мэйбл попросила меня лечь с ней. После увиденного, она боялась спать одна и оставила на всю ночь ночник в форме звезды. Мне же в эту ночь совершенно не спалось. Я отложил ноутбук до утра и принялся за перевод дядиного послания.