***
Харли плывет по ступенькам, тихо, неслышно, не оглядываясь. Она пыль на ветру. Подчиняется. Молчит. Лоуренс остался в учебной - решил, видимо, что беседа все-таки состоится и будет долгой. Наивный. Палата №104 - сама по себе пытка. Идти туда не хочется. Шаги вязкие, словно в зыбучий песок проваливаются. Проклятье... Никаких положительных ощущений. Зато Харли - хорошая, послушная. Ей сказали - она сделала. Через силу... Главное, чтобы все было правильно. В ее прошлом тонут воспоминания, но хочется вырваться, вычеркнуть их и жить счастливо, нравиться всем, кто ее окружает. Хочется быть такой простой, легкой, парящей... И нет в этом "хочется" прошлого, нет в нем страданий, стенаний, нет там и сложных пациентов. О, да, Лоуренс был бдителен в выборе... Ей, Харли, с того самого дня, как в последний раз ослушалась, стали давать самых простых пациентов, самые примитивные задания. После хвалили, кричали, что она умница. Вот и привыкла быть радостной, довольной своей работой, счастливой. Здесь ясно - все будет не так. С Джокером галочку не поставить, если Лоуренс не смог, значит и у нее не получиться. Снова Харли не справиться, снова будет чувствовать себя глупой и бесполезной... С этой палатой 104 одни трудности... Еще вдох. О, Боже, нет времени дышать. Все забыла. Чему учили? А ноги все глубже вязнут в ступеньках. Все меньше шансов вырваться. Так не хочется вспоминать о плохом, когда все хорошо. Дни плывут как белые лебеди. И ветер шепчет о покое и времени, которое никогда не наступит. Только сейчас, только сегодня. Она так устала думать о "завтра", что растворилась в "сегодня". Бедная, бедная Харли. Думала время вылечило, спасло, воскресило, вернуло. Нет. Только заштопало деревянной иглой наскоро. И все хорошо, и боли нет. Здесь. А там, глубоко внутри буря. Но зачем ей думать об этом? Лучше там, где горизонт яркими красками греет. Где каждый день предсказуем, где каждый пациент излечим, а начальство - золото. Лучше там, где хвалят и гладят так ласково, что и думать не нужно насколько искренне. Нужно собраться. Все. Преграды закончились - мысли витают. Последний вдох. Ох... Вот она снова здесь, снова перед дверью. Охранники уже зашли, чтобы подготовить Джокера. Беседа будет проходить в Блоке №1. Харли стоит, собирается, смотрит на пол, на охранников. Страшно... Она не готова. Черт. Да ее же и не собираются готовить к тому, чтобы работать с такими, как Джокер... Эта мысль разорвала вязкую неуверенность. Нет, показалось. Поначалу конечно, должны быть простые пациенты, но потом все сложнее, сложнее... Жаль, что Лоуренс мало чего объясняет... Дверь с шумом отворилась. Охранники спешно покинули комнату. - Вы можете проходить. - Услышала. Очнулась. Наверное. Нужно собраться снова. Только как? Рассыпалась как крупа. - Да, конечно, благодарю Вас. - Отрезала. Вдохнуть и выдохнуть. Ничего сложного, а в голове пусто. Нужно было не сегодня - в другой день. Дрожит, надрывается. Волна накатила, не отливает. Брызги и пена - все смешалось. Не готова, не готова сегодня. Харли так привыкла за это время к простым пациентам, что успела забыть, как в первые два дня работы встретилась взглядом с тем, кто окунул город в хаос. Для первых дней интернатуры подобное удивительно, вот только она почему-то все вычеркнула из своей головы. Она лихорадочно вспоминала, с чего в прошлый раз начала разговор с Джокером, как он отвечал ей, что она делала. Бессмысленно... Тогда все действия были неверными. Только вот вопрос, а как правильно? Как с другими пациентами? Но, это же смешно! Шаг... и клетка открыта. Еще шаг... и тигр снова лязгнет клыками. Дрессировщик не должен бояться или зверь разорвет в клочья. Кто этот зверь, если не собственный страх? Несколько ключей, несколько замков, но это уже не важно. Не важно станет ли он говорить, не важно будет ли она слушать. Память пожирает ее разум, прорывается к сознанию. Ощущения, мокрые и едкие, скомканные. Словно лист пожухлый, расправляются. Распрямляются. Пляшут у огня. Она снова видит его. Пли. Не зря думала, не зря сопротивлялась. Теперь причина ясна - все в этой палате напоминает о первой, о мертвой пациентке. Напоминает о непослушании, о постоянном недовольстве. Это не безопасно для психики. Харли знает. Потрясения должны, обязаны быть временными, а потом все заживет. "Не говори ничего, прошу тебя, молчи" - Мысленно молит Джокера. Харли не хочет брать этого пациента, не ее уровень, не ее желание. Она хочет понемногу, по крупинке собирать знание. Учиться медленно, но уверенно, а не сразу в огонь да в полымя. Она осмелилась. Посмотрела на пациента. Глаза в глаза. Он улыбается. Изучает. Молчит. Комната серая, словно уголь в шахте. Снова лампочка бегает, свет яркий - ест глаза. Пациент молчит, поедает доктора заживо взглядом. Интригующе. Харли застыла, как вкопанная. Дверь за спиной, а здесь, в царстве Джокера молить о пощаде некого. Лора, отрывками вспомнилась. Как же давно это было? Нет, память стерла ее лицо. Не время. Он все изучает, ищет ее понимания во взгляде. Глаза Харли - стеклянные льдинки. Она молчит, а Джокер ей вторит. Облизывает губы, скалится. К черту все. - Добрый день! - Вырвалось. Молчание. Он улыбается. Шире и шире. И улыбка вот-вот разорвется алыми брызгами. Стоп. Очнулась.***
Харли стоит на месте. Харли стоит на своем. В руках блокнот, за спиной - дверь, впереди Пациент. Привязан-перевязан, только глаз не скрыть - светят. И улыбка сияет на белом лице как на небе месяц. Только сейчас заметила - все краски исчезли. Мертвая кожа бледнеет на его лице. Сколько времени прошло с тех пор, как она вошла? Неважно. Не профессионально все - от начала до конца. Его грим смыли, только искр из глаз убрать не смогли. Она стоит и таращиться на него. Представиться - глупо, спросить нужно, вот только о чем? По правилам, четко и ясно. Помнит ли он ее? Смешно. Страшно. Джокер. Он видел ее сначала, видел ее смущенной, идущей лгать Хелен, видел ее страдающей, метущейся от печали по Лоре. Его интеллект - все о нем наслышаны. Смешно пытаться корчить из себя что-то при нем. Только разве она корчит? Нет, но должна. - Мммм, доктор Харлииии, с повышением Вас! Я бы похлопал, да только руки связаны.- Нет, она не ослышалась. Джокер говорит с ней... Снова. Он был прикован крепко, к кушетке, сложенной вдвое словно стул. Тело в смирительной рубашке - без движения, обувь бесформенная - от завидения, кожаные ремни фиксируют - надежно. Ей показалось в этот миг, что между ними нет дистанции - его лицо стало почти нормальным, только шрамы и зеленоватый отблеск волос выдают кто таков пациент из палаты 104. Он так спокоен, умиротворен, неопасен... И если бы не смирительная рубашка, то можно сразу отпускать в мир, к добрым людям. Ха, конечно... Доктор Квинзель постепенно обретала себя - сделала шаг, выудила: - Нет никакого повышения - я по-прежнему доктор. - К последнему слову интонация стала ровной, почти ледяной, обходительной, словно они не в доме душевнобольных, а на светском рауте. Лицо Джокера не меняется - застыло в ехидной ухмылке, словно в формалине. Он ожидал чего-то подобного. Молчание. Она робко преодолела расстояние, глядя на место назначение - стул у единственного стола в этой комнате. Села. Он за ней наблюдает. Не нужно смотреть в глаза, чтобы ощутить этот тяжелый взгляд. - Ну, как же нет, из медсестры сразу в доктора! Эффектно, презентабельно! Ничего не скажешь! Вернулась к жизни, ммм? - Он жевал слова словно жвачку, смакуя каждое, наслаждаясь. Никогда Харлин не доводилось видеть такой живой мимики, таких ярких эмоций без единой жестикуляции. Создавалось ощущение, будто Джокер - самый живой из смертных, будто он уже обрел истину и ничего не остается, кроме как улыбнуться безжалостному миру... - Меня направил к Вам доктор Лоуренс в качестве лечащего врача. Я бы хотела попытаться Вам помочь. Последний звук ее слов растаял в оглушительном хохоте. Харлин непроизвольно дернулась. - Помммочь? Мне? - Он смеялся изо всех сил, давился словами, запрокинув голову назад. - Тебе бы в цирке работать с таким юмором! Плохая попытка! Очень плохая! Ты всерьез думаешь... что можешь мне помочь? И они дадут тебе за это золотою медальку? По мне бы лучше шоколадную, она хоть желудок согреет. Этот смех окончательно вывел из ступора. Что она делает? Просто так сидит и беспомощно перебирает листочки бумаги в блокноте? Тупо, понуро, бессильно... Ей нужно собраться во что бы то ни стало. - Мы можем просто поговорить? - Ее предложение прозвучало слишком робко, тихо, по-девичьи. Мысленно доктор Квинзель отругала себя за это - взяла себя в руки, но недостаточно крепко. - А говорят, что у меня не в порядке с головой! Эй, док, а мы разве не говорим? - Его лицо застыло в притворном удивлении. Для того, чтобы картина была полной не хватало только широко расставленных рук и клоунского носа. "Да, говорим!" - всплыло в голове у Харли. И надежды на обратное, очевидно, погребены. Где-то в глубине души она все же надеялась, что он не станет общаться с ней и Лоуренс найдет на роль марионетки кого-то другого. Ответить она не успела. Джокер окончательно взял инициативу в заложники: - Говорим, только не так как ты запланировала, да? Не отвечай. А знаешь, я нутром чую, - он показательно зашевелил ноздрями, вдыхая воздух, - что-то тут не так. Ах, да! - Его голос стал ниже. - Ты теперь хорошая девочка, да? Нравишься им... ммм? Не обманывай! - С каждым словом он все больше отодвигал шею вперед. Вне всякого сомнения, если бы не смирительная рубашка, он бы сократил дистанцию между ними для того, чтобы Харли смогла насладиться его жаждой убийства сполна. Облизнул верхнюю губу. Харли словила себя на мысли, что даже когда пациент замолкал все равно казалось будто он что-то говорит. Глазами, кожей, языком, постоянно ощупывающим шрамы, что так навязчиво читалось по его щекам. Нужно было что-то придумать. Что-то такое, что сможет сделать эту беседу хотя бы немного контролируемой. - Могу ли я быть с Вами откровенной? - Вопрос вырвался раньше, чем голова над ним подумала. Что ж, в любом случае пленку назад не отмотаешь. Джокер ответил на вопрос наигранно уставшим взглядом, будто тысячу раз слышал что-то подобное: - О, Харлииии, если у тебя получиться. Видишь ли, откровенность это вопрос почти интимный... Можешь попытаться. - Правый уголок его рта растянулся в улыбке значительно сильнее левого. Еле уловимо он кивнул головой. Вся его красочная мимика выглядела крайне не органично на фоне обездвиженного тела. Доктор Квинзель ощущала, что нужно его заинтересовать. Поскольку пациент явно имеет высокую самооценку, ему будет любопытно, если доктор с ним посоветуется. В конце концов, почему бы и нет? Так или иначе, максимум, на который способен пациент в таком положении - плюнуть ей в лицо или вовсе перестать разговаривать. И тот и другой вариант она переживет, и со спокойной душой сможет направиться прочь из этой палаты, к пациентам, которые имеют желание лечиться. "Пусть - это эгоизм" - думалось ей, - "Глупо полагать, что я с моим стажем работы смогу излечить Джокера, а быть марионеткой противно до тошноты". - Доктор Лоуренс попросил меня поговорить с Вами. Это нужно для лечения. Скажите, что мне нужно сделать или сказать, чтобы я смогла задать Вам вопросы, а Вы честно на них ответили? - Она прекрасно понимала, что эта идея не только не самая трезвая из всех, но даже напротив - самая пьяная. Не трудно догадаться что в одном вопросе все так и пестрит ее неподготовленностью, молодостью, усталостью и желанием побыстрей отсюда уйти от греха подальше. Джокер - не ее пациент! Она никогда не умела твердо говорить "нет". Вот и согласилась на все эти танцы с бубнами. Щепотка жалости к пациенту, щепотка испорченного настроения с утра пораньше, щепотка желания работать сейчас с более простыми пациентами, дабы буря в голове окончательно превратилась в штиль - рецепт вопроса готов. Джокер с ответом не торопиться... Наблюдает... Оценивает... - Сыграем в игру. - Предлагает он обыденным тоном, будто ничего другого и сказать не мог. - Я здесь не для того, чтобы играть в игры, а для того, чтобы поговорить о вашем состоянии. - Возражает Харлин, чуть тверже, чем раньше, но все еще недостаточно. Она в упор смотрим ему в глаза, практически не моргая. Начинает заводиться... - О, нет-нет, Харли, я хочу предложить нечто абсолютно завораживающее! Даааа! Тебе должно понрааавиться. - Он растягивал слова нарочито, навязчиво. - Хочешь быть доктором, да? Так давай! Будь! Вставай-ВСТАВАЙ! - С каждым словом голос становился громче. Глаза расширились и казалось вот-вот выпадут из орбит. Не желая встревожить пациента и вызвать у него припадок, Харли покорно поднялась со стула. Он явно был доволен подобной скорой реакцией и продолжил: - Итак, Харли, настроение у меня сегодня Отличное! Так что приступим! К терапии. Начинай. Только по порядку, пафосно, как там у Вас положено. - Он два раза приподнял подбородок вверх, словно подталкивая ее к каким-то действиям. Харли непонимающе смотрела на пациента. Разумеется, он не в себе, как и все здесь, но зачем ей нужно было вставать? - Ну же, давай, в темпе, Харли! Будь ДОКТОРОМ! Начни нашу беседу с начала - как ТЫ хочешь! Представься, сделай все, как написано в учебнике! Разве парни вроде меня должны тебя учить? - Его речь была быстрой, сбивчивой, будто, если девушка не сделает того, что он предлагает, не позднее, чем через пять секунд взорвется ядерная бомба. Все стало на свои места - он просто издевается над ней. Хочет устроить в палате цирк. Харли почувствовала злость - она не стала вести себя с ним, как должна лишь потому, что Лоуренс уже пытался и ничего не вышло, а сейчас пациент требует того, чтобы она "сыграла в доктора"? Абсурд... Джокер оборвал ее желание сказать одну из крутящихся в голове нелепых фраз: - Эй, - позвал он тихо, почти шепотом. - Будешь играть в мою игру - сыграю в твою, если не будет скучно, ДОКТОРРРРР. - На последнем слове, он прищурил глаза, словно не мог достаточно хорошо разглядеть собеседницу. Девушка сделала глубокий вдох: - Хорошо. - Направилась к двери. Беседа еще и близко не подходит к концу, а Харли уже едва волочит ноги. Устала. Развернувшись у самой двери, она стояла и смотрела на него. Если бы доктор Квинзель смогла видеть себя со стороны, то по этой позе, со скрещенными на груди руками, она сразу смогла бы разглядеть защитную реакцию. - Ну, доктор, представьтесь! А нет!- На последних словах Джокер яростно оборвал себя, расширяя глаза до невозможного. - Сначала улыбнитесь мне. - Последним указанием он был крайне доволен, отчего глаза снова пришли в привычное состояние. Харли сглотнула комок, давно стоявший у горла и прикрыв глаза на мгновение, улыбнулась. В этот миг она проклинала все на свете. - Нет! - Громкий голос пациента как кнут, ударил по ее нервной системе. Глаза распахнулись рефлекторно. - Искреннееее! Слащааааавей, чтоб аж тошнило! Ну, же, ДОКТОР! - Он смотрел на нее с прищуром, ухмыляясь, ловя в воздухе каждый момент покорности. Харли понимала, вся эта ситуация его несказанно радует. Как же можно не веселиться, если, связанный по рукам и ногам, он умудряется подчинять ее своей воле. Лишь, голосом, взглядом... Страшно представить на что Джокер может быть способен без своих оков... Харли снова закрыла глаза. Нужно собраться. Она не понимала, почему еще находится здесь, почему не ушла? Достаточно ведь просто развернуться и хлопнуть дверью. Лоуренсу может сказать, что не получилось... Впрочем, на камерах достаточно хорошо видно, что пациент с ней говорил... Но нет, она здесь не из страха перед руководителем. По какой-то причине где-то в глубине души Харлин беспокоило, что подумает Джокер если она просто сдастся и сбежит. Да, он намного сильнее ее. Его сила и харизма парят в воздухе, заряжая пространство безумием. Но она должна показать ему, что тоже чего-то стоит. Просто так... просто потому, что хочется чего-то стоить. Хочет поиграть - да легко. Выдох. Она распахнула глаза и моментально улыбнулась, пытаясь вложить в эту улыбку как можно больше шарма и лоска. -Мммм. - Он издал одобрительный звук, ожидая продолжения. - Добрый день, мистер Джей! - Его имя девушка постаралась выделить максимально. - Меня зовут доктор Харлин Квинзель! - Она нарочито развела руки и снова свела их переплетая на животе. Нет, эта уже не защита - нападение. Не прекращая улыбаться, она уверенно пошла к своему стулу. Резко отодвинула его, села. Все это время доктор Квинзель не отводила взгляда от глаз пациента. В ее глазах можно было вычитать злость и легкие нотки надвигающейся истерики. О, да, ему это явно нравилось - так быстро разозлить своего доктора он не ожидал. Превосходно! - Что ж, - Харли мимолетно взглянула на блокнот, лежащий на столе и положила на него обе ладони. Пальцы правой руки моментально начали постукивать по картонной обложке. Сердце билось лихорадочно. Злость внутри подогревала разум и кожу. Девушка не знала этого наверняка, но могла предположить, что на щеках выступил румянец. - Мне бы хотелось начать разговор с вопроса: как Вы себя чувствуете? - Оооо, доктор! Восхитительно! Мой одноместный номер меня полностью устраивает! Хотяяяя... куда же делись белые лебеди на постели? - Он скорчил грустную гримасу. - Видимо, я не такая уж вип-персона... Его лицо мгновенно изменилось - глаза ехидно сузились, а улыбка снова проступила: - Знаешь, Харлии, я неприхотливый! Рос в бедной семье, постоянно не было денег, кирпичные стены без обоев, деревянные игрушки... - комично-грустная гримаса снова вернулась на его лицо. Девушка ощущала, что нелепость происходящего просто зашкаливает. Злость, закипевшая внутри, бушевала. Лечиться Джокер явно не желает, а вот поразвлечься с интерном не против. - Скажите, почему для Вас так необходимо доводить все до абсурда, до крайности? Неужели только ради забавы? - Этот вопрос, вырвавшийся из ее уст, действительно интересовал ее сейчас более остальных. Джокер задумчиво перевел взгляд на потолок, а после снова на доктора Квинзель. Улыбка, до сих пор ходившая ходуном по его губам, исчезла. Трудно было догадаться что он скажет в эту минуту, но выражение лица стало непривычно серьезным. - Знаешь, Харли, - он снова облизнул верхнюю губу, в предвкушении дальнейшего изложения мысли, - в этом мире, где каждый думает, что что-то знает, можно говорить только на одном языке, - на его губах появилась едва уловимая улыбка. - И имя ему - язык абсурда. - Эти слова были удивительно спокойными, но, поскольку Харли уже столкнулась с изменениями настроения у этого пациента, она ждала подвоха. Его не последовало. Джокер продолжил все так же спокойно, бархатно, не изменяя тона голоса: - Абсурд, Харли, это разлом между желаемым и ожидаемым. Это противоречие, выводящее из себя. Это ответ на вопрос о смысле жизни, когда его может и не быть. - На мгновение он остановился, будто бы удостоверяясь в том, что Харли все еще понимает сказанное. - Абсурд Харли - это то, чего люди меньше всего от тебя ждут. Более всего на свете эти... - он кивнул на дверь, - они хотят последовательной жизни, хотят делать все ПРАААААВИЛЬНО, хотят ходить на работу и смотреть телевизор по вечерам. Только все это ложь. Навязанная обществом и государством. Все они - марионетки... Нет... Нет более подходящего языка для них, чем абсурд! - Он улыбнулся какой-то неестественно грустной улыбкой. - Когда они сталкиваются лбом с кем-то, кто совсем другой, кто сам создает для себя правила, они сами начинают сходить с ума. Они кричат "Это абсурд, верните все на место!" Если бы они могли понять, что катастрофические события произойдут неизбежно: умрет кто-то близкий, упадет метеорит, случиться землетрясения, нападут грабители и все - все устои на помойку! Почему? Да потому, что все эти "устои" - пустое место. И только ситуации абсурда, способны это показать. Харли молчала. Сказать нечего. Сейчас, так спокойно и легко, Джокер рассказал о своем восприятии человечества в целом. Она не винила людей так же, как сидящий напротив пациент, но в его голосе было что-то такое, настолько укоризненное, что ей стало тошно от себя самой и от этих слов. Она собралась с мыслями: - Но, язык абсурда, как Вы его называете, разве он способен донести информацию, так как это необходимо? Я думаю, что первичное желание человека - передать то, что он хочет сказать. Не вводят ли Ваши обороты речи и поступков окружающих в ступор? Почему нельзя быть просто откровенным и все? Разве, то о чем Вы говорите... Джокер прервал ее, натягивая привычное выражение лица: - На сегодня достаточно, Харли! Вы и так неплохо потрудились! - Его слова звучали насмешливо, ведь право завершать беседу принадлежит врачу. Харли оскорбленно смотрела на него. Он любезно продолжил: - Сеанс психотерапии окончен! Жду Вас завтра! И - Его глаза загорелись неестественным светом. - Попытайтесь подумать о моих словах. Не нужно отвечать быстро, как Вас учили. ПОДУМАЙТЕ... Было крайне забавно познакомиться, Доктор Квинзель. - Ее фамилия звоном разлетелась по кабинету. Харли понимала, что если Джокер не захочет, то и не станет продолжать разговор, прервав все попытки доктора, молчанием. Тезис пациента явно разжег в ней интерес, но пытаться продолжить разговор бессмысленно. Аккуратно поднимаясь со стула, она тихо, почти себе под нос произнесла: - До встречи, мистер Джей. Ответа не последовало. Возможно, пациент счел этот общепринятый ритуал прощания чересчур банальным.