Дольче вита, Италия!

Думаю, если большинству из вас, особенно не побывавшим ещё в Риме, задать вопрос — сколько времени строился Колизей, многие недоуменно пожмут плечами. И уж точно не поймут, почему из-за пары каких-то сухих цифирь «из томов для библиотеки, что написали римляне и греки», можно страстно загореться мечтой увидеть великую арену древности. Хотите — верьте, хотите — нет, но именно эти скупые даты и есть та более чем не тривиальная причина, о которой я обещал вам рассказать. После моих слов некоторые, особо любопытные, быстренько полезут в «янду», «гугль» или «вики», и тоже не врубятся, в чем здесь такая шутка юмора, решив, что это из раздела «смеяться, Слав, после слова «лопата»... если только: а) не живут долго в Петербурге, б) не являются болельщиками футбола, то есть, не знают, какое мероприятие прозвано словом «мундиаль»), в) не имеют хотя бы общего представления о крупных петербургских инфраструктурных проектах. Тем же, кто после ответов поисковиков сейчас нервно курят и/или ищут успокоительное (его заменитель), а также с трудом через раз подбирают эвфемизмы для рвущихся с языка глубоко непарламентских выражений, я могу ответить на не меньших эмоциях только следующее: «Ты, пзидец, понимаешь это, Карл?! Им двадцать веков назад потребовалось на него каких-то восемь лет. Да, именно — восемь лет, Карл. Я проверял, Карл: спрашивал у четверых профессиональных гидов с историческим образованием. Без компьютерного моделирования. Без высотных кранов. Без современной спецтехники. А мы в двадцать первом веке носимся с нашим иопанным позором на всю страну почти десять лет... Это окуеть и не встать, Карл!» А теперь перевожу для всех, кто ещё не догадался, о чем собственно я, с русского — народного — платного — хороводного на литературный и обещаю объяснить в дальнейшем такие бурные эмоции. Им — это древним римлянам. Он — великолепный и потрясающей Колизей, восемь лет — срок его строительства, а иопанный позор — наш многострадальный стадион для ФК «Зенит» на Крестовском острове, где и пройдет часть матчей «мундиаля», то бишь, Чемпионата мира по футболу, как с лёгкой руки испанцев стали называть во всех странах сие спортивное мероприятие. Что сделала эта нация, так окрестив ЧМ из лучших побуждений (по—испански «мундиале» значит «всемирный», а не то, что слышится русскому уху), она, походу, сама не до конца вкурила. Но для нашей страны попала в точку. А мы попали с ЧМ −2018 по самое не хочу, особенно Петербург. За все факты и цифири, связанные конкретно с нашим несчастным стадионом, я отвечаю без «б». Потому что все происходило на моих глазах. Одно время я таскался туда почти как на работу, и мы с коллегами не вылезали с совещаний со строителями, где выражения использовались намного крепче, чем я употребил двумя абзацами выше. О них попозже. Перестраивать бывший стадион имени Кирова под нужды «мундиаля» начали ещё в лохматом теперь 2007 году, через два года, после того, как я пришёл в свою профессию. Сейчас я работаю больше десяти лет, а воз... и ныне там. Официальная информация: готовность стадиона на май 2016 года по общестроительным работам составляет 85%. В 2007 году сдать его обещали к лету 2009, потом — к 2011, потом — к 2013, потом — к 2015... а теперь «последний китайский дедлайн» — конец 2016 года. И потому, когда периодически появляется опять же официальная информация, что «объект сдадут на месяц раньше срока», весь город ржет который год в нервно-истеричных корчах. «На месяц, простите, раньше, чем никогда?!» Короче, уже никто не верит, что его в принципе когда-нибудь достроят. До этого мы так «отличились», наверное, только с дамбой. А теперь, как я обычно предупреждаю в таких случаях, сядьте на что-нибудь устойчивое, глубоко выдохните. За эти годы наш стадион, строящийся исключительно за счет средств налогоплательщиков (а не военных трофеев, как Колизей) и без помощи федералов, подорожал почти в пять раз: с 6,3 миллиарда рублей до 34,9 (!) «лярдов». И это, как недавно выяснилось, ещё не предел совершенству. Пока я несколько раз переписывал для вас эту главу, было принято политическое решение выделить ещё 4,3 миллиарда, потому что иначе, пзидец-пзидец, они опять не успеют. Итого, вдумайтесь только в эту цифру, почти 40 «лярдов» (!) из кармана горожан. Сколько точно стоило возведение Колизея сейчас, конечно же, никто доподлинно не скажет, но существуют расчёты с учётом современной стоимости применяемых материалов и трудозатрат (рабов), согласно которым это около 380 млн. долларов, то бишь на наши «деревянные» с учётом курса... 25 лярдов. При этом из 40 наших миллиардов в 2013 было официально признано, что 11 миллиардов израсходовали неэффективно, а ещё 6... «ну, вот просто куда-то делись, и все тут». «Я бы воздержался от не подтверждённых предположений, что они были украдены», — цитата главного аудитора Петербурга. А для главного прораба этой стройки (меняющихся, к слову, как перчатки) уже давно перефразирована горожанами песня-гимн: «Пусть никогда не кончается смета!» Как же так вышло, что 11 «лярдов» потратили не туда и не на то, что нужно? Это отдельная песня песней. Сядьте ещё удобнее, глотните чая, кофе, успокоительного покрепче. Полностью расслабьтесь. В конце 2011 года (хах, когда по заверениям властей на обновлённом стадионе уже в полный рост должны были идти матчи) к нам в Петербург на недострой пригнало FIFA. И тут случилось — о, чудо дивное! Выяснилось, что объект не соответствует последним требованиям этой организации по вместимости зрителей и срокам их эвакуации в чрезвычайных ситуациях. Чаша стадиона должна вмешать не 60 тыс. посетителей, а 80, и выводить их в случае ЧП надо не за 20 минут, а за 5. И теперь придётся все срочно переделывать по новым нормативам. Выдохните, выдохните, потом что эти новые нормативы — ...это практически параметры древнего римского Колизея. По разным оценкам, он мог вмешать от 30 до 90 тыс. зрителей, хотя большинство исследователей сходятся на цифре в 70-80. А запасных выходов у него было 80, так что его чаша наполнялась за 15 минут, а покинуть её римляне могли за эти пресловутые 5. Так, кто спрашивается, умеет после этого проектировать в двадцать первом веке?! Не сгущаю ли я краски? Ни капли. Ещё одна прямая цитата про городской стадион теперь нашего уже второго великого кормчего: «Это уже не просто долгострой, это в конце концов позорно для всей страны!» И если такие оценки звучат в присутствии прессы, то как общаются без неё между собой сами чиновники и строители, представить взрослым людям несложно. Однажды нас в запале «чисто конкретного базара пацанов» забыли погнать поганой метлой с рабочего совещания, когда официоз и отчет о рекордных темпах возведения объекта закончился. Мы с коллегами потом залюбились до полусмерти переводить те выражения в печатные, не искажая общий смысл: «Я, че, бл*, му*лы руко*пые, на откровенного терпилу похож? Один за всех на нарах спидо*шусь? Паровозом пристегнутые к параше двинете!»... «Ну, ты, ***, че , сам кудесник белох*вый? Без ловэ своими руками себе же анус рвать агитуешь?» Потом это вышло на лентах, как «*** пригрозил строителям стадиона проверкам правоохранительных органов, а подрядчики объяснили причину задержек проблемами с финансированием». Заметив наши несколько... удивленные лица на подходе *** извинился: «Ребят, ну взрослые ж все люди. А что делать — если они по-другому не понимают? Я ж сам когда-то прорабом начинал. Там по-культурному нельзя. А у нас сейчас полный пи... период строительства опять поехал». Ещё одна уже профессиональная шутка — «дыра на ленте — напиши че-нить про стадион», про процент готовности. А количество новостей и статей про «горе-стройку», вышедших за эти годы, уже все давно перестали считать. Впрочем, были и такие, что запомнились лично мне очень надолго. Например, совершенно феерично и на полном серьезе одно пиар-агентство подрядчиков выдало на гора инфу о том, что в будущем комплексе стадиона на Крестовском откроется самый большой в Европе... туалет. А бэком привинтило к сообщению за каким-то х... кхмм... напоминание о продолжающемся конкурсе на поиск названия для будущей арены. Минут пятнадцать я смотрел на этот релиз и не понимал, на каком свете вообще нахожусь. Это было уже просто за гранью добра и зла. Мы созвонились с не менее... ах... кхмм ещё раз коллегами, и решили поставить «шедевр» искусства пиара ровно так, как он есть, то есть без единой правки. До конца дня опять угорал весь Петербург. «Это, они в смысле, про сам стадион? Ну да, известный сливной бачок для бабла», — интересовались горожане в комментариях под новостью, бьющей на всех сайтах рекорды по посещаемости. «А что они с названием-то мучаются? Так бы и окрестили „WC—арена „Зенита““. Коротко, емко и по существу». Думаю, что к началу 2017 года (итого 10 лет в двадцать первом веке против 8 в первом веке) наш стадион все-таки сдадут официально. Иначе действительно останется только один вариант: «Спокойно, Козлодоев, сядем усе». Но здесь надо чётко понимать и то, что значит на эзоповом языке чиновников «официально ввести в эксплуатацию». После такого «ввода» «Спортивную-2», например, латали и доделывали ещё полгода, отремонтированные Дворцовый и Благовещенский мосты еще — столько же. А на это, на секундочку, стадион. Потому, конечно, никакой первый матч на нем мы ещё, как минимум год, не увидим. О чем недавно опять с ах... кхммм в третий раз узнало опять прикатившее недавно в Петербург FIFA. Удивление его чиновников от того, как дела реально обстоят на месте, а не в отчетах, было настолько сильным, что... как, не по подтвержденным данным, поговаривают в кулуарах, один из них вполне отчётливо и с чувством произнёс по-русски: «Вы, по-моему, ох* ли вконец». И уж если эта стройка действительно заставила иностранца выучить, а главное понимать и применять к месту русский мат, то мне остаётся только повторить жест Пилата, умывающего руки. И вот так какая-то пара сухих цифирь для ботаников превращается во вполне ничего себе историю. Кстати, если кто-то думает, что наш современный стадион — конструкция, гораздо более навороченная, чем Колизей, и поэтому сейчас так долго строят, то это тоже, увы, попадание мимо кассы. Вместо выдвижного поля, которым наши так любят хвататься, арена древнего Colosseo легко могла трансформироваться... в гигантский бассейн для проведения водных сражений на галерах — навмахий или наумахий. Затапливались она при помощи системы специальных водонапорных каналов, проложенных под Колизеем. Легко превращалась арена и в декорации гор, леса... да, практически во что угодно, на что хватало фантазии у устроителей игр. Ну, а против ещё более крутой раздвижной крыши (о последующих проблемах с эксплуатацией которой зимой не написал только ленивый), у Colosseo имелась своя супер-кровля. Она представляла собой тент из парусины, натягивающийся над зрителями при помощи 240 матч. Без неё высота Колизея — 50 метров, нашего стадиона — 80 метров. Ну, а пресловутые пилоны у нас (которые добавляют ещё 30 метров, итого 110), это такая хер... хитроумная деталь, в общем-то «щоб усе было покрасивше», так как сами по себе не являются... несущим конструкциями. Были в Колизее и лифты-подъёмники, заставляющие гладиаторов или приговоренных к смерти, словно выпрыгивать из чрева на поверхность. А цифири в первый раз мы с Добрынич также разглядывали с ощущением вылезающих на лоб глаз. «Слушай, а может они где-то в датах нолик забыли, а? Или с этим „н.э“ и „до н.э“ педали попутали?» — взмолилась она, когда наконец оказалась в состоянии говорить. «Угу. Точняк. Ты себе его размеры хотя бы немного представляешь? Это ж чудовищная махина, я в „Гладиаторе“ видел, пусть он там и загнул вдвое на компе. Может, восемьдесят, а? — спасительно закивал головой я. — Потому что восемь лет — полный анреал, опечатка однозначно!» Так вот, други, полный анреал — это то, куда мы якобы «продвинулись» теперь в строительном деле. О фильме «Гладиатор», его героях, теперь совсем (не) досточтимом после поездки в Италию режиссёре Ридли Скотте и о том, насколько я достоверно поприветствовал Colosseo, мы ещё с вами обязательно поговорим, а пока поверьте, Колизей действительно гигантский и построить его за такие сжатые сроки это... ну, просто самые настоящие чудеса без капли моего привычного сарказма. А я сам впервые увидел величайшую арену древности где-то на исходе третьего часа обзорной по Риму. Колизей как будто всплыл, словно резной из арок и неба светлый мираж, не имеющий опоры на землю и колышущийся в раскаленном знойном воздухе. Такой эффект ещё можно испытать от быстрого просмотра картин Босха или современных сюрреалистов. Вроде бы все вещи привычные, понятные, но... как начинаешь вглядываться детально... А пока мы стали медленно приближаться к Колизею, вопреки всем законам логики, мираж не отдалился, не испарился, но вдруг начал расти в размерах, темнеть, придавливая уже теперь к асфальту своей колоссальной мощью. Должно быть, гости древнего Рима испытывали что-то вроде мистического потрясения и транса, когда видели Colosseo впервые, производит очень сильное впечатление он и сейчас. Еще одна особенность визуального восприятия Колизея — способность этого строения как будто втягивать тебя в свою архитектуру и бесконечно менять ее подобно 3-d эффекту в современных фильмах. Такое до Италии я испытывал только рядом с Исаакиевским собором. С какой бы точки ты не смотрел и на него, и на Колизей, картина, как в детском калейдоскопе, все время будет разной. Как это можно было спроектировать, не владея компьютерными технологиями, я, правда, не понимаю. Ну, а пока мы с Добрынич, Ильей и Бернесом Львовичем, свесив язык на плечо, хлещем большими глотками воду в найденном с таким трудом теньке у арки святого Константина после обзорной и готовимся к новому забегу по Колизею, а для вас печется самое вкусное и главное блюдо — глава о гладиаторах, позвольте ещё немного растравить аппетит, а заодно поддержать одежную тему, которой, вот так случилось, много отведено времени в этой истории. Вопрос, о котором сейчас пойдёт речь, я ещё с детства мечтал задать своей историчке Изольде Генриховне, но не рисковал этого делать, так как понимал, что несмотря на всю её любовь к детям и бесконечный талант учителя, есть же все-таки грани приличия. После рассказа Евгении о Помпеях, эти грани, мягко говоря, подстерлись вдребезги, потому, когда я увидел её снова теперь уже в качестве гида по Colosseo, то душа поэта и исследователя возрадовалась и не удержалась. — Бога ради, извините, Евгения, -отозвал я её деликатно в сторону, — тут такое дело... Понимаете, я уже просто очень давно интересуюсь, ещё собственно со школы... но носили ли римляне под туникой... кхммм-кхммм... трусы? Тут Евгения глянула на меня как-то подозрительно косо, а потом вдруг заорала: — Моя группа! Срочно подойдите сюда! А я в тот момент почувствовал себя так, как будто по мне сейчас заплачет весь УК РФ, вместе взятый, в части публичных развратных действий, эксгибиционизма и т.д. — Молодой человек по имени Слава только что задал мне вопрос, ответ на который хотят знать почти все из вас, но в отличие от нашего смельчака, никогда бы не решились спросить... обычно об этом интересуются напрямую не чаще одного раза в три года, а на различных форумах под анонимными никами обсуждают постоянно... Так вот, черт подери, римляне носили трусы. Напоминали они по внешнему виду правда...набедренные повязки или современные памперсы. Треугольный кусок ткани завязывался двумя концами на животе. А третий клин просовывался, пардон, между ног, чтобы тоже быть закреплённым узлом. Уходило на это дело до десяти минут, чтоб оно случайно не развязалось в самое не надо. Конкретно у гладиаторов оно было несколько иной конструкции (частично сшитое) и называлось сублигария или сублигакулум и было с включением или полностью из кожи. И если уж простые трусы требовали в надевании стольких усилий, то на тогу... могли и вовсе уйти часы. Она надевалась поверх туники, то бишь футболки до колен размера XXXXXL. И облачиться, собственно, в тогу поистине знатный человек, самостоятельно был вообще не в состоянии, и как только просыпался, тут же кликал раба. А ещё лучше двух-трёх сразу. Потому что классическая римская тога доходила в своем «горизонтальном сечении» до 6 метров. И пока господин стоял, вытянувшись по стойке смирно, специально обученные рабы старательно укладывали «правильные» по схеме складочки и следили, чтобы все вышло «красиво». Могли они в процессе и переругаться друг с другом насмерть, если эстетические вкусы в чем-то расходились. Тогда все приходилось начинать заново. Ещё хуже дела обстояли зимой, когда для тог использовалась шерстяная ткань. На её укладку вообще могло уйти полдня. А вы говорите, нам долго одеваться в этот период. Были от ношения зимней тоги, если хозяин не проявлял максимум внимания, и свои специфические последствия, чреватые таким боком, что мама не горюй, вплоть до разорения и смертоубийства. Тогда дома отапливались открытыми жаровнями с легко разлетающимися углями, так что стоило пройти, махнув, не подумав одежонкой, и все — полдома из-за пожара как корова языком слизала. А горели римляне очень часто. Хотя такие вещи иногда и устраивали некоторыми личностями вполне осознанно. Как Нероном, например. При нем регулярно горели 9 (10) из 13 (14) кварталов. И уж, конечно, переходя к развенчанию мифов, чем мы с вами и займёмся в главе о гладиаторах, жег Нерон Рим далеко не с целью полюбоваться на пепелище, как это принято утверждать в сериалах и фильмах от таких же «Ридли Скоттов». А затем, чтобы на высвобожденной земле отгрохать себе новый дворец. Потому что наделов под новое строительство уже тогда не хватало. А требовалось под его скромное жилище каких-то... 120 га свободных от застройки территорий. Это опять же многое объясняет, хотя и не оставляем места «романтике». Естественно, Нерон потом долго морозился, мол и я — не я, и тога не моя. Вот только слабо ему кто верил, уже тогда родился известный постулат в уголовном праве — «ищи, кому выгодно». Кстати, мало кто знает и тот интересный факт, что именно из-за тоги-то и погиб Гай Юлий Цезарь. Напомню, согласно официальной версии он сам прекратил сопротивляться заговорщикам, как только узнал в одном из них Брута и произнёс легендарную фразу. Так вот — лично я всегда слабо верил в эту теорию, противоречащую всякой здравой логике. Хоть как-то сопротивляться Цезарь должен хотя бы исходя из рефлекторных инстинктов, толкающих на защиту жизни, когда убивают. Почему же он этого не сделал? Только потому что его так «огорошил» родственничек? Нет, и ещё раз нет. Да потому что заговорщики натянули ему тогу на плечи так, что он не смог двигаться, а она превратилась в своего рода «смирительную» рубашку для него, как рассказала Евгения. И такая версия выглядит на сто процентов более логично, чем всякие благородные побуждения. И, собственно, включить её-то — нашу драгоценную логику, я предлагаю вам, когда мы будем говорить о настоящих гладиаторах, а не о том, что нам показывают в пусть и красивых, но киношных сказках.