Дольче вита, Италия!

- «Дикий дрис» преподнёс ночной сюрприз, - печально каламбурит во время типичного «итальянского» завтрака (кофе, круассан, плюшки) Илья, пытаясь в шутливой манере объяснить отсутствие Ники. Но настроен он отнюдь не на шутки. Чувствую, сейчас меня ждёт серьёзный разговор. – Слушай, Слава, я, конечно, понимаю, что у всех случаются не дни Бэкхема. Но с этим Паскуалем-Паскудой один олень за другим. И это уже, как говорил чукча, тенденция однако… Муж Добрынич выдерживает эффектную паузу, пока я заглатываю горяченный кофе и возвращаюсь со второй чашкой. - Короче, без обид. Но, если сегодня повторится тоже самое, мы съезжаем к Бернесу Львовичу. Старикан звонил с утра, звал в гости. В отличие от нас, его на ужин накормили отменейшим стейком «Рибар». Слав, ты капаешь слюной в чашку. Слюна и вправду уже течёт сама собой. Особенно при упоминании шикарного блюда. Вчерашнюю колбасу я попросил нарезать в супермаркете. Но кто же знал, что это будет полупрозрачное кружево, хоть и безумно вкусное. А утром рассчитывал на что-то большое, чем кофе и сплошные углеводы. Белок хоть в каком-нибудь его виде: яичница, сардельки, сосиски. - И, кстати, если хочешь, можешь переехать с нами. Львович обещает всех устроить. Тебя он тоже ждёт, если ты не будешь больше упоминать о его некоторых, эээм, физических особенностях, уж не знаю, что там имелось ввиду. - Конечно, съездите, - фальшиво бодрюсь. - Илья, все в порядке, у меня найдётся, чем сегодня заняться. Почему хочет съехать супруг Добрынич, я прекрасно понимаю. И именно по этой причине я готов остаться, несмотря на всю «невыносимую легкость бытия». Более того, если честно, то от отдыха хоть и в компании лучших друзей, я уже подзапарился. Есть у причины и конкретное имя – Гвидо. А Паскуаль -Паскуда уже крутится рядом, как чувствуя, что о нем говорят. - Сыры, - эффектно привлекает внимание он, швыряя мне на колени салфетку и ставя тарелку …с овсяной кашей (!), - настало время выбрать вашу трипазу на ужин. У нас день рабы. Надо съесть все! - Слав, приставь челюсть, - меланхолично в очередной раз замечает Илья. – У тебя такой вид, как будто бы ты прилюдно собрался сделать «бе». Черт побери, да «овсянку» я не ел лет с четырнадцати, и уж точно не собираюсь питаться этим в отпуске. Деланно улыбаюсь повару, открывая папку. Теперь приставить челюсть хочется порекомендовать супругу Добрынич. День «рабы» - это, по ходу, на нормальном русском - рыбный день. Итак, поехали. Супы. «Супа зелена руссалочка». «Уши из морской окуй». «Супа лобзик по-пролетски». Абсолютно окуивая, задумываюсь, из чего готовится последний, и какой гениальный биолог смог обнаружить у рыб органы слухового аппарата. А Илья уже зачитывает вслух богатый выбор вторых блюд: - «Креветки королевски пиканта». «Акила местная». «Контрабасс с мукой». Слав, здесь, что водятся акулы?! - Угу, заплывают, прям, из Африки. Как всегда, Паскуалю шедеврально удаются названия гарниров. «Артшок в молодости». «Белонакаченная капуста маринато». «Стекла с чёрным сливом и орехами» Дико озираюсь по сторонам, куда бы пристроить свою овсяную кашу. - Слушай, извини, мне надо резко в клозет, - выпаливаю, хватая тарелку, пока шеф-повар наконец-то отвлекается на других постояльцев. – А потом сразу в номер. - Так заказывать тебе на чего на вечер ? - не может отойти от шока Илья, даже не замечающий, что я понёсся в оное заведение прямиком с кашей, загораживая её своей отнюдь не могучей спиной. Позорно, но аналогичные номера мне доводилось откалывать только в глубоком детстве. Самой моей большой ненавистью была даже не овсянка, а горячо любимая матерью манная каша. - Давай «окуй», «креветки» и «маринато». Все остальное меня как-то смущает. Особенно «лобзик», «контрбасс» и «стекла». В номере жадно впиваюсь в остатки колбасы для котиков, вылизывая бумажку и переодеваюсь для пляжа. Но перед ним мне еще предстоит прогулка к замку Арагонских королей, из-за которого я выбрал Искью. До него я добираюсь где-то за полчаса, но вижу уже из далека, и снова готов простить собственный голодный «цугундер», потому что это великолепно, то, что я вижу. Если кто-то когда-то бывал в Выборге и взбирался на башню Святого Олафа, то это не идёт ни в какое сравнение. В общем это как сопоставлять игрушечный макет крепости и её в настоящую величину. Замок Искьи просто огромен. По существу, это целый город в городе. Там можно жить абсолютно автономно за счет провизии, выращиваемой на местных огородах и скота, пасущегося на полях внутри гигантского неприступного каменного строения. Короче, это истинно королевский замок! Обещаю себе обязательно отвести полдня на посещение города-острова, сколько бы это не стоило, а пока ограничиваюсь тем, что нормально завтракаю в кафе с видом на колоссальное строение. За тридцать евро (стоимость отличнейшего обеда или ужина с выпивкой в Греции) мне приносят омлет и свежевыжатый апельсиновый сок. Ну, все, теперь после тридцатиминутной прогулки обратно можно и нужно плавать. Гвидо уже на пляже. Он радостно машет мне и без предварительных просьб тащит девайс для пепла и окурков. - Привет. Спинку помазать? – подмигивает мне он. – Пока твои друзья не подошли? - Сегодня ты можешь заниматься этим хоть весь день, - ухмыляюсь на английском, - их не будет на пляже. - Классно, - выпаливает Гвидо, стягивая футболку и бросая её на лежак рядом. – Хотя она красивая, та девушка. Если хочешь сэкономить – то ложись на песок около зонта. Так бесплатно, и мне удобнее будет мазать. Ника красивая, никто не спорит. Но, кажется, Гвидо не сильно разочарован. Конечно, «помазать спинку» - это только предлог, чтобы прикоснуться к телу, думаю в начале. Но от сильных, уверенных рук Гвидо начинаю через пару минут по- настоящему кайфовать. - Ты, что, занимался профессиональным массажем? – изумленно выпаливаю, чувствуя, как будто открывается второе дыхание. - Да. Я врач по образованию, но быть спасателем намного веселее, - беззаботно отзывается Гвидо, - ну, что, в море? Мы несёмся на перегонки, а потом также долго почти до полного моего изнеможения плаваем. Гвидо по ходу готов проплыть еще столько же. Но он родился и вырос на море. Резкий свист раздаётся, когда уже валяемся около берега на песке. - Ой, кажется, меня спалил хозяин, - нервно подлетает Гвидо, - … блин! Скажи, что ты тонул, плиз! А к нам уже чешет вразвалочку загорелый плотный мужик с чертами Цезаря. Его короткие волосы то, что называют соль с перцем, он тоже в красных шортах спасателя. Минут пять он орёт по-итальянски на Гвидо и замахивается собственной ветровкой. Мой новый знакомый со смехом улепетывает от него в сторону вышки, поста, на котором он должен находиться. Мужик догоняет, выдает поджопник Гвидо. Потом сердито грозит кулаком мне и убирается обратно в небольшой ресторанчик на берегу. Запах съестного я начинаю чувствовать, когда уже собираюсь уходить с пляжа, около часа дня. Дальше на любом юге можно только «изобразить срака». Это тоже одно из правил качественного загара. Запах сумасшедший, иду на него, как котяра. Захожу внутрь небольшого уютного ресторанчика, сажусь за стол. Ко мне тут же подлетает паренёк такого же возраста, что и Гвидо, но какой-то азиатской внешности, всовывает мне меню. Есть! Самый обычный кусок свинины и называется нормально без всяких вывертов. Его –то я и заказываю. Азиат кивает, исчезает в подсобке, отделенной от основного зала чем-то вроде штор из стеклянных бусин, сквозь которые все видно. Ставит сковороду, достаёт мясо и намеревается облить его какой-то гадостью: - НЕТ! – ору я дурниной и влетаю в подсобку, беря азиата «на бедро». – Я сам пожарю. Я заплачу вдвойне, нет, втройне за это! Азиат в шоке. Я тоже. Начинаю деловито хозяйничать. Уж что-что, а готовить мясные и рыбные блюда я умею. Параллельно кромсаю себе салатик а-ля греческий. Отвлекаюсь на мясо. Перчу, солю. Салатик куда-то исчезает. Да, е-мое. Мистика. Может, я его с голодухи захавал и не приметил? Иногда со мной такое случается, особенно, когда капитально заработаюсь. Прекрасно помню, как бабулька в кафешке рядом с «конторой» тормознула меня однажды: «Соколик, ты ж обедал уже сегодня. Или у тебя там солитер обустроился?». Принимаюсь за новый. Теперь пропадает со сковородки мясо. Да ну что за б*ть, то?! Сзади незаметно маячит мой старый приятель Гвидо. - Слушай, ты тут мясо не видел случайно? Жареное такое. - Эммм… я его отнёс нашим клиентам. Ты не мог бы приготовить еще две порции? Понимаешь, на этот запах к нам как раз пришли русские и пообещали заплатить втридорога. Ну, а мой хозяин даст часть денег тебе. Он пообещал. И еще они хотят какой-то типичный русский салат. Ты должен знать. В ох* ни смотрю на Гвидо. Такого на отдыхе со мной еще точно никогда в жизни не случалось. Сначала русский мафиози, потом местные. А что, с другой стороны – логично, что теперь повар. Соотечественников-то я как раз прекрасно понимаю. Особенно, если они живут в таком же типичном итальянском отеле, как и я. - И ты можешь готовить себе и есть, сколько хочешь. Но не больше двух раз в день. Тогда оплата будет наполовину ниже. Я обычно беру завтраки и ужины. От воспоминаний названий блюд на собственный ужин нервно вздрагиваю и безропотно становлюсь к плите. А что- пару-тройку часиков поготовлю, сам сыт буду, а еще и «денежков» налевачу. Хотя вот никогда не думал, что пристроюсь в своем возрасте в «повары». - Ли Ен, будешь помогать ему во всем! - уже орёт Гвидо, чмокая меня в щеку и впихивая «поварской» передник, - спасибо! Хочешь наш фирменный коктейль? Водку с лимонным соком? Нет. Когда я готовлю, я не пью, это тоже правило. Типичный русский салат – это, естественно, оливье. Вот только где взять майонез в Италии? А ведь я видел, там, в супермаркете. Снаряжаю Ли Ена в поход со списком покупок. Что-то мне все это здорово начинает напоминать один сумасшедший отрезок в моей жизни. Ли Ен деловито кивает, собираясь с авоськами. Мясо жарится, салаты режутся, в зале –аншлаг. На помощь мне присылается еще один боец – Бруни. Он итальянец и здорово похож на Гвидо, вот только глаза черные, огромные маслины и улыбка до ушей все время. Объясняемся жестами. - Русский? – мимоходом интересуется он. Киваю. - Вацлав- поляк. Понимает русский. Круто! Позвать?! - Ага, давай. Ну, знакомиться с новым «трудовым коллективом» - так уже со всеми. Светловолосый Вацлав влетает на кухню, шипит по-польски: - Поворачивайся быстрее, русский! Самый забой – обеденное время! Рыба по-польски на второй столик. Твои соотечественники заказали. Говорят, что если ты знаешь, что такое оливье- у соседей увидели, то и это осилишь. По- польски – это как? – озадачивается бывший житель Гданьска. Польский я сам немного понимаю. У мамы была куча журналов о кино на этом языке, и она научила меня на нем читать. - Просто. Где взять рыбу? – ору на русском. – Яйца? Масло? - Холодильник не видишь? Рыба – полуфабрикаты. Тебе какую? - Чтоб на треску была похожа. - Бери сибас. Кажется, начинаю врубаться, что имел ввиду наш горе-Паскуаль под третьим основным блюдом под крики Вацлава. Дурдом продолжается. Цапаю сигаретку, выхожу на улицу перекурить. На ресторане уже оперативно привинчена табличка «у нас работает русский повар». Все, я окончательно вписался в какой-то блудняк. Рядом курит хозяин. Оказывается, это его зовут Иржи. - Ты, правда, русский? – внимательно смотрит он на меня. – Что у тебя с визой? - Шенген, - пожимаю плечами. - Ладно. Что-нибудь придумаем. Я готов предложить тебе постоянную работу. Приходи вечером. Мы работаем только для… своих. Надеюсь ты понимаешь, о чем я. К хозяину сзади подлетает Гвидо и обнимает его, целуя в шею. Иржи притягивает его к себе за задницу. Ешкин кот. Да это же… то, что называется сплочённый мужской коллектив. Однажды я в таком уже работал. Правда, не в качестве повара. - Правда, приходи! – висит уже на мне Гвидо. – Будет весело! Не сомневаюсь. С широкой улыбкой возвращаюсь в отель, чтобы переодеться к ужину. Проскакиваю мимо бассейна, взбираюсь по бесконечным лестницам. Ужин мне вообще-то уже не нужен, но разбирает исследовательский интерес. На него же ведутся и Илья с Никой, наперебой рассказывающие мне о том, как наш старикан катается, словно сыр в масле, в роскошнейших апартаментах, где на завтрак красная икра и шампанское. А бассейн там – как весь наш отель. И с джакузи. Но у меня-то теперь есть отличнейшее море и личная команда спасателей! Паскуаль вплывает в зал с торжественной миной, бьёт в гонг. - День рабы! Итальянские старички как обычно при полном параде, все чинно с другом здороваются, с нами тоже. От «окуя» закономерно окуеваем. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем потрясением, которое испытываем от вообще-то горячо любимых мною креветок. Забегая вперед, честно скажу, что еще год после Италии я физически не мог положить их в рот из-за непроизвольного рвотного рефлекса. Запах, как только я снимаю панцирь, от них идёт такой, как будто сидишь в центре мусорного полигона рядом с ротой бомжей. - Пиканта, бл*ть. - Выпаливает Илья. – Все, Слава, мы съезжаем! Причём сегодня. Сзади озабоченно тарахтит русская старушка. - Ой, а как их чистить? Надо лимончиком полить, да? Какой удивительный тонкий аромат! Наверное, она не только слепая. Но еще и… на всю голову. Рядом сидит её приятельница и уверяет, что сие блюдо должно быть именно таким на вкус. Она сто раз его уже тут пробовала. Ключевое слово - «тут». Несусь в номер. Моюсь три раза под душем, протираю руки водкой. Все равно ароматико на теле и волосах такой, что хоть всех святых выноси. В номер стучат. - Сер забыл свою капусту маринадо! - НЕ НАДО! Господи, что ж так воняет-то? Просочиться на вечеринку «для своих» решаюсь еще только через два часа, когда в «ресторане» гаснет свет и запираются ставни. Открываю аккуратно дверь из номера, и … вмиг ощущаю себя последним мудаком во вселенной. Под ней на большущей белой тарелке лежат эти злое*чие креветки с кочаном не менее пикантной капусты (!). Аут. А я еще как придурок три раза мылся. Зажав пальцами нос, быстро запихиваю «закладку» в три пакета, на спринтерской скорости несусь с ней подальше от отеля. Мимо деловито топает уличный кот. Может, я, вправду, не понимаю в итальянской кухне? Выгружаю хавчик перед котейкой. Такого презрительного взгляда я еще в жизни не видел. Котейка принимается закапывать креветки и в довершение банкета яростно ссыт на них. «Шлепай отсюда, человеческое позорище!», - читается в его возмущенном взгляде. Посрамленно сдаю задом в переулок к моему ресторанчику. А там уже море огней, радостный смех и громкая музыка. - Гвидо, не мог ты меня … понюхать? – обнимаюсь со спасателем. – От меня точно ничем не пахнет? - Ммм, - озадачивается он. – Шампунем, парфюмом, сигаретами, ветром. Пойдем танцевать. Ну, слава тебе, Господи! В зале яблоку негде упасть от народа. Есть и натуральные парочки, но их намного меньше. В подсобке, никого не стесняясь, самозабвенно целуются Вацлав и Ли Ен. Иржи притягивает меня к себе рукой за пояс от брюк. Смотрит внимательного в глаза. - Ты по мальчикам или по девочкам тоже? Не стесняйся, русский. - По всем. - Это правильный в Италии ответ. Только не разбей сердце Гвидо. Я видел, как он на тебя смотрит и люблю его как сына. Всех моих мальчиков. Это я тоже уже когда-то слышал. Бруни сует коктейль, от которого я днём отказался. Тянем его вдвоём с Гвидо после бурных плясок, выйдя на берег и обустроившись на притащенном лежаке. Коктейль очень пьяный и здорово даёт по мозгам. А, может, это просто сочетание всех факторов. Из бара выходит еще один парень, которого днём я здесь не видел. - Лука, иди к нам! – машет ему рукой Гвидо. – Хочу тебя кое с кем познакомить. Это Слава, он теперь работает у нас. - Привет, - кивает он, холодно целуя Гвидо. – Опять бл*ешь? Фига ж себе, поворот. Наверное, мне лучше вернуться в зал. Дело подпахивает разборками на почве ревности. - Слава, ты нам не мешаешь. У нас с Лукой все в прошлом. Так Лука? - Да, Гвидо. Трах*ся, с кем хочешь. Так. Мне точно надо еще бухнуть, чтоб наделать отпускных глупостей. Встаю с шезлонга, направляюсь в зал. Но когда говорят «трах*ся, с кем хочешь», и при этом не улыбаются…то хотят совсем обратного. Иржи наливает мне коктейль. Опять внимательно смотрит. - Теперь понимаешь, о чем я тебя предупреждал, мальчик? Иди домой, если не уверен. А если уверен, сделай так, чтоб о твоем поступке потом никто не пожалел. Возвращаюсь обратно к Гвидо. - У меня в России кое-кто есть. Просто хочу, чтоб ты это знал, Гвидо. Я, конечно, вру. Но такая ложь – во всеобщее спасение. Гвидо немного расстроен. Лука вздыхает явно с облегчением. Сзади стоит Иржи и одобрительно кивает мне головой: «Ты все правильно сделал, русский».