Fall out Boy – Centuries (instrumental)
Broken Iris – We` re not Alone
« Мой проводник кивнул, что он согласен,
Тогда за ним побрёл я по пятам
Туда, где даже воздух был опасен».
Данте Алигьери «Божественная комедия».
С минуту разглядывая стекляшку, зажатую в своей руке, я сдавливаю её пальцами, чувствуя, как по ним струится горячая кровь. Нет. Как бы я не ненавидела эту жизнь, я не имела права отказываться от неё. Да ещё и так глупо. Может я и психопатка, но не настолько, чтобы поддаваться своему демону. Одним движением руки не избавишься от мук, не перерубишь канат, так плотно привязывающий тебя к жизни. Я чувствую, что должна помочь, но страх, и ужас происходящего не даёт мне этого сделать. Я слишком слаба, чтобы преодолеть это препятствие. Неверный выбор, Джен. Размытый силуэт, издалека напоминавший женский по-хозяйски уселся в кресло. Отголосок моего безумия, голос, столько времени тёрзавший меня изнутри. Не веря своим глазам, отползаю к стене, как можно дальше от устрашающего видения. В ответ слышу только тихий смех, сравнимый разве со звонком колокола, бившим в церкви. Но он никогда не был святым. Моё тяжкое бремя, которое я должна нести до конца своей жизни, держащей в своих руках и мою жизнь, и мою смерть. - Почему из всех возможных в мире безумств, мне достался именно ты? –шепчу я, зажмуриваясь, надеясь, что если я буду молчать, то ему надоест, и он уйдет. Уползет обратно во тьму, откуда и пришел. Зачем ты держишься за эту никчемную жизнь Джен? Зачем идти по тропе, по которой идти не хочешь? Это не выход. Мой потенциальный убийца сидел напротив, с каждой минутой приобретая всё более зримые черты. Низко склонив голову, я старалась не смотреть на Призрак, страх показывать не хотелось. Бессмысленно теперь. Он вдоволь им насладился. Одно его движение, и меня не останется в памяти истории. Разве это жизнь? Быть тем, кем быть не хочешь, а идти по проторенной дорожке. Это всё равно, что быть мёртвой. От мертвеца тебя отличает только то, что ты еще дышишь. Это тьма уничтожит тебя. Слезы безостановочно катятся по щекам, заставив моргнуть. Тяжелые капли упали на пол, ногти впились в ладони, оставляя глубокие отметины. Я – изгой. Таких как я боятся и ненавидят. И нет того, кто бы спросил какого мне, может мне тоже страшно и больно? Всё это время ты находилась в клетке. Теперь ты свободна. Я просто хочу помочь тебе…***
От лица Дина. Терпеть такое ненавижу. Время драмы. Снова чувствую себя распоследним негодяем. Первым пунктом посещений на сегодняшний день была клиника, вторым же - кладбище, где по местным легендам был похоронен Толпан. Оставив машину в нескольких кварталах от больницы, мы брели по вымощенным булыжником улочкам. Сказать нечего – милый городишко. На какие только ухищрения не пойдешь, чтобы вытащить человека из очередного круговорота паранормальной хрени. Да, многие люди бы сказали, что любое сделанное добро вернется к тебе сторицей. На что бы я не без усмешки заявил бы, что вы просто не знаете, о чём говорите. Я давно перестал верить в Бога. Если бы он был, мы бы проживали эту жизнь так? Будни давно превратились в сплошной и бесконечный фильм ужасов, растянувшийся, на не пойми сколько серий. Нет другого пути, как не сжимать в руках оружие, и идти, смотря только вперед. Всего одна ошибка может стоить человеческой жизни. Ощутимый толчок в плечо от Сэма заставляет выйти из омута далеко не радужных мыслей. Клиника мрачным монументом возникла в поле зрения. Такая же жуткая, как и прошлый раз. Словно гнилая рана на коже. - Запомни, что бы ни говорили про неё – мы ничего не знаем, - наставительно произнес братец, как только мы поднялись по лестнице. –Лишнее внимание сейчас ни к чему. Я одарил его взглядом из разряда «Ты за кого меня принимаешь», и, усмехнувшись, качнул головой в знак согласия. Бывший в прошлый раз людным холл, почти пустовал. Никого не было, кроме задремавшей на своём посту дежурной медсестры. Дрыхнет без задних ног, после того как насмотрится на психов. Непозволительная роскошь. Миновав пост, мы оказались в уже знакомом коридоре. Напоследок переглянувшись, мы вошли в кабинет главврача. В этот раз он был не один. В комнате собралось человек двадцать не меньше. И всё в белых халатах. Такое обилие белизны неприятно резануло по глазам, и я торопливо отвернулся. - А, детективы, - произнес он, растерянно взглянув на нас. – Вы немного не вовремя. У нас тут небольшое производственное совещание. - Ничего страшного, мы много времени не займем,- на короткий кивок доктора, Сэм устраивается на свободном стуле. Я же остаюсь стоять, разглядывая окружающую обстановку. От этого места снова как-то не по себе. Мы словно оказались в нарисованном незадачливым художником мире, возведенном исключительно на собственных страхах и опасениях. - Нам еще нужно поговорить с последней пациенткой блока «О», - не стал тянуть с вопросом Сэм, и достаёт из кармана фотографии пациентов. На столе оказались только две фотографии. Наша жертва Хоббс, и потенциальная – Сандерс. Кого-то не хватает. -Боюсь, что сейчас это невозможно, – док вздыхает, и внимательно смотрит на Сэма поверх очков. – Дженнифер этой ночью сбежала из клиники. - Сбежала? – я из всех сил постарался придать лицу невозмутимый вид. - Как? - Понятия не имею. Просто взяла и испарилась. Мы обнаружили это только после утреннего обхода, - качает головой, и сводит вместе кончики пальцев. – Я давно просил, что у нас в корпусе установили камеры, но меня и слушать никто не хочет. Данный факт не больно- то его и расстраивает. - Я имел в виду третью пациентку вашего отделения, - осторожно начинает Сэм. - Эмму Нокс. Тут всё встало на свои места. Первый визит в клинику, братец мне показывал фотографии пациентов особого блока. Третья – Эмма Нокс, восьмидесятилетняя бабуля. Мужчина озадаченно хмурится. - У нас никогда не было такой. - Нет, постойте, вы в самой первой мой визит показывали мне фотографии. Третий пациент – восьмидесятилетняя бабушка. - Джек Хоббс и Дженнифер Сандерс единственные тяжелые больные за четыре года. Сейчас один мертв, а другая пропала. Вот и всё Больше в блоке никого нет. И никогда не было. - Но вы, же показывали в прошлый раз её фотографию! - Вы о ком? Там отродясь не было никакой бабушки! –терпение доктора явно иссякло. Да уж, чуваку не позавидуешь. Нервная эта работа. Телефонный звонок разом разрядил накаляющуюся атмосферу. Я ухватился за него как за спасательный круг, не желая и дальше слушать эту перебранку. Быстро отвечаю на звонок, тут же выйдя в коридор. - Бобби, ты как нельзя вовремя, - усмехаюсь, и поворачиваюсь к зарешечённому окну. Дело принимало всё более неожиданный оборот. – Ты что-то узнал? Еще рано утром, Сэм первым делом позвонил Бобби, надеясь, что он поможет прояснить сложившуюся ситуацию. - Я тоже времени даром не терял, - ворчливо осведомляется он, и на том конце провода что-то зашуршало. Наверное, снова перелистывает книги. - Я вот что хотел сказать: в 1985 году в клинике содержалась некая Реджина Рейнольдс. Попала туда из-за несчастной любви. В день свадьбы она застала своего жениха со своей лучшей подругой. И в пылу ссоры зарезала их кухонным ножом. Жили они долго и счастливо, и умерли в один день, явно не их случай. - А что с ней случилось дальше? - Через три дня её заключения в клинике, медсестры нашли её повесившейся в своей палате. Не выдержала груза свалившейся вины, - повисает пауза. Я обдумываю полученную информацию. Это мне определенно не нравится. Как-то многовато призраков тут развелось. - А где похоронена Рейнольдс? - Нигде, её кремировали, - дежурным тоном произносит тот, как бы говоря об очевидной вещи. Я собирался спросить что-то еще, но тут на ум приходит мысль, которая так долго не давала мне покоя, долгое время прячущаяся в туманной дали. Теперь всё становится ясно. Она всегда была рядом. Эммы Нокс никогда и не существовало. Всё происходящее – иллюзия. - Бобби, скажи еще раз, где именно нашли тело девушки. Во всех подробностях. Это важно. От лица Дженнифер. Я с ужасом воззрилась на замершую у окна фигуру. Сама того не осознавая, я сделала последний шаг. Грань между реальностью и моим воспалённым воображением окончательно перестала существовать. Призрак становился всё более зримым, вещественным. Я же чувствовала, как становится всё тяжелее дышать, силы постепенно оставляли меня. В комнате стало так холодно, словно лютой зимой. Изо рта вырвались струйки пара. Несмотря на календарное лето. Славно. Теперь он точно не оставит меня в покое. Это то же самое, если заговорит собственная тень, от которой не избавишься. Одно одиночество на двоих. Всё, что есть друг у друга. Не стоит меня бояться, Джен. Я – часть тебя. И всегда ею была. Ты поддалась мне, и теперь не избавишься. Тут она до моего лица коснулись ледяные руки и осторожно развернули к себе. Я не видела его лица, оно было скрыто пеленой, только глаза. Большие и чёрные, как два тоннеля. Оставшийся крохи сил покинули меня, и больше я не могла шевелиться. Тьма в зрачках была настолько притягательной, что я всей душой потянулась к ней. Всё кончено. От лица Дина. Последний фрагмент найден, и вся картинка приобрела видимое очертание. Вот он, недостающий кусочек нашего паззла. Я столько времени думал, что они всё исчезли, и что охотники их истребили. Оказалось, что нет. И как же мы раньше не догадались? Очередная трель мобильного звонка возвестила о пришедшей смс-ке. Бобби еще что-то нашёл? Странно, номер засекречен. Окинув текст беглым взглядом, я нахмурился. Это что еще, чёрт возьми, такое? - Что там? – Сэм, спустившийся следом, видимо, удивился такой резкой перемене моего лица, и, подойдя ко мне, заглянул через плечо. Содержимое сообщения вогнало его в полнейший ступор, как и меня. «Вот каждый и приблизился к своей точке невозвращения. Теперь вы всё как-никак близко от черты. И кого же вы выберете? Потеряшку или друг друга? Тик-так. Время пошло»