***
— Миртл, сколько раз тебе повторять? Если я даю бумаги их нужно СРАЗУ, относить по назначению. Не вечером, не утром следующего дня, а СРАЗУ. Мистер Притчет чуть было не лишился ноги, из-за того, что ему вовремя не дали нужное зелье вместо костероста. Ты поняла то что я говорю? Умоляю, скажи да?! — на красивое бледное лицо Тома упала прядь чёрных волос, оттенила его мраморную кожу и ещё ярче загорелись его тёмные глаза. Миртл чуть не пускала слюни глядя на непосредственного начальника с обожанием. Гермиона тоже им залюбовалась, прислонившись к дверному проему, он напомнил ей Сириуса. Такой же вспыльчивый, красивый, тёмные волосы и гипнотические глаза. Она покачала головой, отругала саму себя за слишком частые мысли о старых ранах и пошла спасать бедняжку Миртл. Глаза девушки уже наполнились слезами и она приготовилась истерично рыдать, отчего Том устало замахал на неё руками. — Иди! И все поручения, что я дал, выполни! Сейчас! Не после обеда! Если бы было можно после, я и дал бы их после! И не ной! Ты пациентов пугаешь своим лицом! Они решат что у нас эпидемия драконовый оспы! Миртл ушла, а Гермиона заняла её место в кресле напротив Тома. — Ты очень строгий начальник. — Вкрадчиво, очень тихо покачала она головой, но Том успел увидеть усмешку на её лице. — А она очень глупая сотрудница! — Зачем тогда она тут? — Если честно… Я просто не верю, что с пятого раза она все-таки сдаст тесты на помощницу целителя. Пока мне хватает сил, пусть носит документы и кофе. Потом я что-нибудь придумаю! — Это ты такой добрый или Коррин её пожалела? — Гермиона достала сэндвичи с курицей и подрумянила хлеб взмахом палочки. — Отчасти Коррин, отчасти я. Мам. Ты точно решила с переездом? Дети будут скучать… — Точно, мне там климат больше по душе, — улыбнулась она. — Да и кто будет скучать? Оскар ещё слишком мал, а Бонни сможет меня навещать довольно часто. Может отдадите её в Шармбатон? — Хочешь преподавать у всех в семье? Вербуешь новых студентов? — Вдруг Французские дети совсем глупые… — рассудила Гермиона, притворно сокрушаясь о глупости французских детей. Кабинет Тома украшало два вида достижений: Семейные фото и наградные плакетки. Семью он считал достижением главным и всюду были изображения детей, Гермионы, родителей Коррин и её младших братьев. Висели и колдографии с Оскаром, фото Гвэн с щенком Луи на руках. Казалось что стены кабинета живут и перемещаются, дышат. Награды же за те или иные победы и профессиональные успехи, занимали одну стену, за его спиной и говорили о многом, чем особенно гордилась Гермиона. Трудолюбивый и усердный мальчик стал специалистом, целителем и «Самым горячим колдомедиком 1951 года, по версии Ведьминого досуга». Этот кабинет никогда не навевал тоску, он был будто спасительным островом для неё. Все надежды её будущего умещались в одном этом помещении в двадцать пять квадратов. Однажды она впервые сюда вошла и поняла — Том добился того о чём мечтал. — О чём задумалась? — О кабинете. Хорошее место, да? — Кабинет? Ну… он не плох, конечно. Сентиментальное настроение? — Не важно. Вы приедете завтра? — Да, я думаю в первой половине дня и останемся до утра воскресенья. Бонни уже ждёт не дождётся, она помешалась на Шармбатоне, — Том покачал головой и недовольно посмотрел на дверь, за ней явно стояла Миртл, желая что-то спросить. — Ладно, родной, пойду вещи собирать. — Ты даже не доела, куда так скоро? — Хочу… Сентиментальное настроение… Она вышла, а Том с тоской посмотрел вслед. Она уезжала и ему казалось, что она отдаляется. Уходит в мысли о таинственном человеке по имени Сириус, своей грусти и какому-то бесконечному одиночеству, будто она живёт где-о ещё, но не в этом городе или на этой планете.***
— Безбожно постарела, — вздохнула Гермиона, глядя в зеркало. — Не наговаривай, — покачала головой Гвэн. Она сидела на краю кровати Гермионы и лохматила голову Луи, приговаривая ему какой он хороший мальчик. — Без тебя тут будет совсем грустно. Нас считали старыми лесбиянками, а теперь я буду одинокой тёткой с собакой. И как же Луи? Он без тебя станет грустить… — Вы можете поехать со мной. В Шармбатоне нет целителя, они приглашают каждый раз кого-то из национального центра. — И ты сейчас это предлагаешь? За два десять минут до отъезда? — Гвэн расхохоталась. Гвэн и Гермиона приняли решение жить вместе, когда Том и Коррин поженились. Гвэн часто заводила романы, но из страха, что они зайдут слишком далеко приняла решение жить с соседкой по дому, чтобы не приводить никого к себе. Гермионе же это было на руку, меньше одиноких вечеров — меньше мыслей о осиротелом гнезде. Они сняли дом с двумя спальнями и купили собаку. Пару раз в году выезжали на отдых и считали, что «жизнь только начинается». — Ну я раньше не подумала, прости. Но это и правда возможно. — Едь одна, отдохну от тебя. Мне это необходимо. Луи заскулил, будто ощутил скорую разлуку с хозяйкой и Гермиона с сожалением подумала, что очень будет скучать, по этому лохматому парню. — Ну что? Я готова, а ты? — она обернулась к Гвэн, которая исследовала своё стареющее лицо будто собиралась найти где-то в мимической морщинке галеон. — А я то что? Провожать не мешки ворочать. Идём уже. Всё взяла? — Всё. — Тогда обними меня напоследок и проваливай! А Том и Коррин? — Они приедут ко мне завтра вместе с детьми. Посмотрят как я устроилась и всё такое. — А Оскар не слишком мал для таких прогулок? Может его со мной…? — Гвэн, никогда детей не хотевшая, была ужасно тронута фактом существования Оскара, названного в честь её отца. — Ну это вы уж сами решите. Идём. Портал через пару минут оправится без меня. Гермиона, Луи и Гвэн вышли на крыльцо, откуда уже виднелся синеющий за кустом малины старый дуршлаг. Гермиона путешествовала налегке, как всегда. Наученная опытом она всё умещала в миниатюрный клатч, и с годами он не стал больше. Секунда и портал перенёс её на просторный луг, от которого начиналась прекрасная древняя школа Шармбатон, которую женщина уже именовала своим последним пристанищем. — Ах, до`гогая! Вы п`гиехали! Мы так ждали, но где же ваши вещи? — Всё тут, всё со мной! Гермиона Грейнджер, рада познакомиться! — Шанделиз Флё`ги, уп`гавляющая этим чудным па`гком и школой. Идёмте, п`гошу вас! Уютная спальня тут же была обжита и обставлена. С шеи снят кулон, который по мановению палочки становился дневником, кресло-качалка, уложенная с собой, встала на крошечном балконе, Гермиона вытянула ноги и достала перо и чернильницу.«Я закончила свой путь. Кажется всё. Мне осталось дожить до смерти, а после будет новая глава. Я так долго предана тебе. Я так долго жду конца. Я люблю тебя.»