Химера

В четверг Рома проснулся в странном состоянии, заставившем его расплыться в улыбке, стоило ему только открыть глаза и увидеть изумрудно-зеленый полог над головой. Всю прошлую ночь в замке царила суматоха: Амбридж решила наконец уволить Хагрида, но не нашла варианта лучше, чем ночью в компании авроров сунуться к нему в хижину. Ничего путного из этого не вышло: захват Хагрида провалился, а ринувшаяся защищать его МакГонагалл получила четыре оглушающих заклинания в упор и теперь находилась в Больничном крыле. Рома проснулся с мыслью, что он знал, каким будет этот день. Каждый звук, каждый шорох были на своем месте, вплетаясь в общую канву событий. Вот Энтони недовольно бормочет и закрывает голову подушкой от звенящего будильника, и Рома пусть из-за закрывающего его полога не видел, но знал, что в следующее мгновение Моррис резким жестом смахнет это адское орудие с тумбочки. Потом встанет Мартин, потом Сэм и остальные, и в спальне начнется привычная и каждодневная возня. Нисбет в финале потеряет учебник по зельям и за пять минут до начала завтрака будет спешно выгребать из-под кровати все свои вещи, устраивая ужасный бардак. Спускаясь на завтрак, Рома с легкой улыбкой прошелся взглядом по окружающей обстановке, пытаясь запомнить каждую мелочь. Мраморные, прохладные и кое-где сколотые перила лестниц, обсуждающие последние новости портреты, запах еды и старины в воздухе. Шуршащие по ступеням полы мантий, галстуки четырех цветов, оттягивающий плечо ремень сумки с учебниками и письменными принадлежностями — почему-то именно сегодня Рома с жадностью хватался за каждую минуту. На завтраке за факультетским столом на него уставились с недоумением: вот уже которую неделю он предпочитал быстрые перекусы на кухне, чтобы лишний раз не встречаться ни с кем. Рома обвел глазами обстановку Большого зала и не смог сдержать ухмылки. Да, он определенно будет скучать по этому. По этой суматохе за столами, летающим под потолком совам, гомону и творящемуся вокруг волшебству. Из-за последних экзаменов всю остальную учебу в Хогвартсе сократили до утренних занятий, поэтому он вполне мог потратить оставшееся время на прогулку по замку. — О, «Ежедневный пророк» наконец вернул рубрику с гороскопами! — радостно раздалось по правую руку от него. Рома в любопытстве вздернул бровь и, отпивая сок из стакана, обернулся на щебечущих сокурсниц. — А у Дев там что? — подал голос он, приковывая внимание девчонок. — Так ты Дева! Ну тогда понятно с тобой все, — София многозначительно фыркнула. И, расправив газету так, что та заслонила ее абсолютно от всех, зачитала: — «Девы, сегодня вас ждет плодотворный день. Любые усилия сулят отдачу, и все, что нужно для успеха — преодолеть лень и не пасовать перед обстоятельствами. Ваши даже самые смелые мечты осуществятся, а вечером вполне возможна приятная награда». Рома не удержался и со смешком покачал головой. — Хоть где-то гороскопы не врут, — заметил он и залпом допил остатки апельсинового сока на дне стакана. И почему-то именно сейчас хотелось как можно дольше сидеть за этим столом, слушая последние новости и истории сокурсников. Но его тарелка вскоре опустела, а в воздухе раздался звон возвещающего о начале занятий колокола. По залу распространилась волна нестройных пожеланий удачи, и все курсы, помимо пятого и седьмого, поспешили на занятия. Перехватив полосующий взгляд Лизы, Рома только спокойно улыбнулся и пошел на последнюю в этом семестре пару по травологии. Легкий ветер на улице ласково вплетался в волосы, принося с собой дурманющую летнюю свежесть и тепло. На небе не было ни облака, под самым солнцем резво носились птицы, а по приближению к теплицам добавились еще и лениво летающие насекомые. Все это отдавало таким умиротворением, что Рома не мог не раствориться в нем, пытаясь удержать в памяти всё, что видел. Конечно же, его непривычное — что уж там, откровенно пугающее — миролюбивое настроение не осталось незамеченным другими. — Что, мистер Озеров, уже все мысли о каникулах? — не удержалась и поддела его Спраут, решившая в кои-то веки побаловать учеников и задала сбор съедобных ягод. — Да просто день хороший, — пожал плечами Рома, заметив уже перепачканные ягодным соком мордашки сокурсниц. Энтони же не мелочился и умудрился заляпать даже волосы. — Милые мои, не обдирайте все, оставьте и другим курсам! — запричитала Спраут, заметив откусывающего ягоды прямо с веток Мартина. — Мистер Нисбет, ну что же вы в самом деле! — Вкуфно, — невнятно оправдывался как никогда похожий на хомяка Мартин под смех окружающих. На пары никто делиться не пожелал, поэтому Роме выдалась редкая возможность понаблюдать за каждым. Слизеринцы дурачились, пытались отобрать друг у друга самые крупные ягоды, дружно пачкали форму и вели себя как дети. Влиял ли так на них опьяняюще сладкий, густой и пахнущий скошенной травой и мокрой землей воздух в теплице, но шестикурсники даже не думали держать марку и вовлекли в свои шалости даже Спраут, которой и достались все самые спелые и крупные ягоды с кустов. Наблюдая за ними, Рома думал, что наверное именно так и должны выглядеть школьная жизнь и юношество: бесконечно беззаботные и веселые. Ему не нужно было быть втянутым в их безобидные маленькие потасовки, чтобы наслаждаться атмосферой вокруг, быть ее частью. И, уже в самом конце занятия, отдавая Спраут плошку с нетронутыми ягодами, он не удержался от тихого «спасибо». Он шел позади них всех незамечаемым наблюдателем, со стороны глядя на дружески толкающих друг друга кулаком в плечо парней и жизнерадостно болтающих между собой девчонок, и думал, что ему чертовски повезло. Он знал, что это не могло продолжаться вечно. Весь день летел незаметно: как бы Рома не старался удержать его на месте, стрелки часов все делали и делали новые обороты, приближая время к вечеру. И вот уже преступно быстро прошел обед, передвигая планку событий дальше и вынуждая то и дело сверяться с наручными часами. Рома знал ход событий с точностью до четверти часа. Оставались финальные штрихи: после последней пары зайти в спальню и напоследок раскинуть карты, масть которых увидеть ему никогда не удавалось. Уже после пары по нумерологии, рассеянно кивая на напутствия профессора Вектор, он стоял и смотрел на часы, ожидая, когда минутная стрелка сделает полный оборот. Мимо него, косясь и тихо перешептываясь, прошли две сокурсницы, но Рома не обратил на них внимание. Секундная стрелка замерла на тринадцати, и Рома наконец сдвинулся с места, чтобы неспеша дойти до спальни. Уже у самых подземелий он услышал свежие новости о припадке Поттера на экзамене, но не спешил убыстрять шаг. Сокурсников еще не было, поэтому он небрежно вытряхнул содержимое сумки прямо на покрывало, чтобы в этой куче найти потрепанную колоду Таро. С проскальзывающим нетерпением тасуя, Рома снял ее и кинул первые три карты на покрывало. Дама Мечей. Десятка Жезлов. Тринадцатый Аркан. Успех. Знание. Фатум. Рома в смешанных чувствах фыркнул, запуская пальцы в волосы и откладывая оставшуюся колоду в сторону, и вновь прошелся глазами по изображениям на картах. Протяжно выдохнув и отпустив все, что тревожило его, он ненадолго закрыл глаза, чтобы собраться с силами. Нельзя было медлить, но и нельзя спешить, поэтому через какое-то время вставая с кровати, Рома прощальным взглядом окинул помещение вокруг и упрямо пошел на выход. До непонятного горько уходить, поэтому Рома не удержался и застыл на пороге, держась за косяк двери. Все внутри него протестовало, переполняя желанием изо всех сил схватиться за этот момент и не отпускать никогда, но он давно умел смирять себя и делать то, что по итогу оказывалось единственно правильным. Теплый солнечный луч подсветил медленно кружащуюся в воздухе пыль, и Рома на краткий миг закрыл глаза, чтобы навсегда оставить этот миг в своей памяти. Греющее кожу и ослепляющее солнце, запах дерева, чьего-то одеколона и пряностей, шершавый дверной косяк и тишину, прерываемую только медленным ходом секундных стрелок часов на тумбочке. В кармане начала греть монета, но Рома не достал ее, и без того зная, что же будет высечено на ребре. Он должен идти. С сожалением расставаясь с косяком двери, он в последний раз посмотрел на спальню, прежде чем уйти прочь. На третьем этаже его перехватила всполошенная и запыхавшаяся Джинни и, не говоря ни слова, потащила куда-то за руку. У статуи колдуньи с яблоком в руках, уже стояли Невилл, Полумна, близнецы Уизли и Женя с Лизой, покорно ждущие объяснения. — В общем, нас плачевно мало, — без предисловия заявила Джинни, упираясь ладонями в колени. — Гарри очень нужна наша помощь. Я рассчитывала на гораздо большее число пришедших, но спасибо вам, что откликнулись. — Многие перестали их носить после развала Отряда, — разъяснила Лиза, подбрасывая монету в воздух. — Я своих не стала тянуть только потому, что время поджимало. — И времени ждать остальных у нас нет, правильно, сестренка? — вкрадчиво спросил у Джинни Фред. — Что произошло? — Рон отвлекает Амбридж, чтобы Гарри успел добраться до ее кабинета и по каминной сети связаться с Сириусом, — на ходу просвещала их Джинни, оглядываясь по сторонам и ища что-то взглядом. — Ему было видение, что Сириуса схватил Сами-знаете-кто. Поэтому мы должны по максимуму отвлечь этих Инспекционных придурков, чтобы он успел все провернуть. — О, не один ты, Рома, видения ловишь, — ехидно заметила Лиза. Собственное имя резануло слух, и он, в вопросе изогнув бровь, поднял взгляд на нее. — Нас с ним можете сплавить на самый опасный участок, время мы вам с лихвой выиграем. — Мерлин, Лиза, вы уверены? — Джинни с мольбой в глазах уставилась на задумчиво нахмурившуюся Лизу. — Есть один очень грязный прием, — переглядываясь с ней, медленно признался Рома. — Нам, в принципе, терять нечего, и время это точно выиграет. — Тогда вы оставайтесь прямо здесь, — быстро придумывала план Джинни. — Мы с остальными пойдем дальше. Тут шанс того, что пройдет Амбридж, крайне высок. Мы с Полумной очистили коридор, но надолго этого не хватит. Так что постарайтесь, ребята! И со всех ног остатки их Отряда помчались вперед за Джинни, уверенно ведущей их по одной ей известному маршруту. Вскоре бег стих, и Рома обернулся на глядящую студентам вслед Лизу. — Ты это сейчас серьезно говорила? — поинтересовался у нее Рома. — И надеюсь ты под «выиграем время» не имела в виду кровавую бойню во имя отвлечения Амбридж. — Ты сегодня слишком странно себя ведешь, чтобы не сделать вывод о том, что ты что-то увидел, — спокойно пояснила Лиза, усаживаясь на широкий подоконник. — И если бы я планировала устроить «кровавую бойню», ты бы точно это предвидел и не остался. Тем более к этой суке у меня свои счеты, — она поморщилась и прижала пальцы к губам. — Хочется напоследок макнуть Амбридж лицом в ее неумение корректно формулировать мысли. — Ты?.. Лиза обернулась на вопросительный взгляд Ромы и хмыкнула. — Я знаю тебя всю свою жизнь. Твои мысли иногда ничего не стоит прочитать, особенно когда ты так на меня смотришь. — Я же старался не особо часто это делать, — стушевавшись, почесал затылок Рома. — Да и ты, вроде как, меня ненавидишь, разве нет? — После случившегося с Женей я долго думала, — упираясь ладонями в подоконник и начиная болтать ногами в воздухе, рассеянно рассказывала Лиза. — О том, что вообще произошло и куда это ведет. Ты, безусловно, та еще тварь — и ты знаешь это. Я не лучше, может, даже в чем-то хуже тебя. То, что происходит сейчас, — она отняла руки и хмуро посмотрела на покрасневшие ладони с бледными полосами следов от угла подоконника, — ни капли не похоже на то, что происходило тогда. Тогда было понятно из-за чего я веду борьбу, а сейчас… Не думай, что у меня нет цели. Она всегда одна и та же. А вот причина… Она подняла на него глаза, и Рома вздрогнул, увидев совершенно адекватный взгляд Лизы, что еще не так давно носила длинную косу и бегала с отчетами по городу. Образы наслаивались друг на друга, соединяясь воедино — в ту самую Лизу, какой она была на самом деле, без перегиба в одну из диаметрально противоположных сторон. — Ты причина всему. Ты всегда причина всего. Столько лет я никак не могу понять, почему это происходит, — она снова перевела взгляд на свои руки и покачала головой, медленно сгибая ломко гнущиеся пальцы в кулаки. — Без тебя никак. С тобой никак. И только когда эти два состояния переходят одно в другое, я чувствую, что все идет правильно. Она запрокинула голову и устало усмехнулась, глядя в потолок. — Знаешь… Много лет назад, когда ты только-только признался мне, у меня состоялся разговор с Графиней. Ольга Николаевна была прекрасной и очень умной женщиной, которая говорила правильные вещи. Но вот беда — я никак не желала слушать ее. Зря, как теперь понимаю. Тогда она сказала, что самый верный вариант для нас с тобой — это разделение обязанностей и игнорирование друг друга. Она говорила, что наши чувства не принесут нам счастья, что мы похожи настолько, что сами не понимаем этого, — она перевела на него взгляд и печально улыбнулась. — Что ты всегда любил меня сильнее, чем я тебя. Только никакая это не любовь… И спустя столько лет я задаюсь одним и тем же вопросом. Люблю я тебя или же люблю себя в тебе? Воздух из легких словно выбило. Рома замер и с нарастающим осознанием посмотрел на Лизу. — Бесконечный эгоизм, — она спрыгнула с подоконника и подошла ближе, — любить собственное отражение. Обманывать себя, исходясь на ненависть, когда кто-то из нас начинает вести себя, как темная часть другого. Рома замотал головой, пытаясь выгнать рой совершенно ненужных сейчас мыслей, выбивающих одна другую. — Посмотри на меня, — Лиза взяла его лицо в свои ладони и улыбнулась вполне объяснимому ужасу в его глазах. — Смотри на себя самого во мне. Все, что ты так ненавидишь во мне: зависимости, агрессию, импульсивность и всепоглощающее чувство собственничества, есть в тебе самом. Ты любишь себя во мне. Ты ненавидишь себя во мне. Ром, мы полные отражения друг друга. Мы — то, что должно было быть целым. И, что самое смешное, столько лет говоря друг другу эти слова, мы совершенно перестали придавать им смысл. — И… и что с этим делать? — едва слышно спросил Рома. Лиза вздохнула и опустила руки, оборачиваясь к окну. — Я не знаю, правда. Может, отец для того и создал нас такими, чтобы посмотреть, что мы придумаем для выхода из этого положения, — и неожиданно едко бросила: — Русское поле экспериментов, чтоб его. — Искусство быть посторонним? — зацитировал Рома, вызвав у нее еще более широкую усмешку. — Мастерство быть любимым подобно петле, — вторила глядящая в окно и скрестившая руки на груди Лиза. — Мы всегда приходим к одному и тому же, будь то всепоглощающая любовь или настолько же сильно разрушающая ненависть. Каждый раз мы обещаем друг другу измениться, каждый раз лелеем мысль, что теперь-то все будет иначе. Но ничего не меняется. Глядя на свое отражение в оконном стекле, Лиза устало прикрыла глаза. Она тяжко вздохнула и спустя какое-то время заговорила вновь. — Ром, меня бывает заносит. — Бывает? — Меня постоянно заносит, — покорно поправилась Лиза, в улыбке качая головой. — И я сохраняю надежду, что меня что-нибудь да остановит, пока все не стало чересчур фатальным. Я уверена, что ты знаешь причину, по которой все произошло в этот раз. Я всеми силами стараюсь поддерживать равновесие между нами, но я не могу все делать одна. Поэтому когда ты повелся на Джейсон, я перестала бороться. — Только из-за нее? — вкрадчиво спросил Рома, подходя ближе. — Как бы это не было глупо, но да, — делая усилие над собой, призналась она. — Все остальное было следствием. Все остальное могло бы стать причиной гораздо позже, но все смешалось в кучу, и твоя интрижка с Эйлин оказалась последней каплей. А потом пошло-поехало по старой схеме. Ты знаешь — всегда знал — насколько мне тяжело переносить твои отношения «на одну ночь». И, когда ты делаешь мне это назло, я не могу оставить подобное без ответа. — Почему ты остановилась? — задал самый главный вопрос он, не сводя с Лизы пристального взгляда. — Все эти прописные истины начали доходить только сейчас, да и ты с Джейсон расстался наконец. Вроде как, и причины не осталось, — она неуверенно пожала плечами, словно сама сомневалась в правильности ответа. — Мне всегда было трудно разобраться в том, что я испытываю к тебе. Так же сложно, как и понять саму себя. Я всегда старалась жить правильно, выбирать единственно верную сторону и быть примером и гордостью для нашего отца, пускай он давно уже мертв. А потом ты ворвался в мой мир, перевернул все вверх ногами собой и своими чувствами ко мне, разрушил все схемы до основания. И ты начал вечную борьбу во мне: между тем, что правильно, и тем, чего я на самом деле хотела. — И что же в двадцатых было для тебя правильным? — с заметной мрачностью уточнил Рома. — Ненависть к тебе. Иначе бы я не смогла пережить то время и выйти победителем. Вдруг раздалось множество голосов, среди которых как никогда выделялись недовольные восклицания стремительно цокающей по коридору Амбридж. Кажется, она что-то вещала про «удушающий» газ и одну исключительно рыжую семью. — Я знаю, что ты видел все. Я знаю, что этот день последний, — Лиза наконец обернулась на него. Чуть помедлив, Рома кивнул. — И я не хочу уходить, не расставив некоторые точки. Хотя бы для себя самой понять, что же правильно на самом деле. — Вы! — без предисловий подбежавшая Амбридж указала толстым пальцем на них. Лиза не без удовольствия заметила, что выглядела директриса на фоне Инспекционной дружины и других учеников весьма потрепано. Выглянувший из-за ее плеча Рон заговорщицки улыбнулся. — Это все вы подстроили! — Совершенно не понимаем, в чем вы нас обвиняете, — нахмурилась Лиза, вставая плечом к плечу с согласно закивавшим ее словам Ромой. — Нам уже теперь нельзя просто в коридоре пообщаться, что ли? — Я терпела очень долго, — голос непонятно из-за чего заведенной Амбридж дрожал. — Гораздо дольше, чем это было необходимо. Но сейчас вы двое не уйдете от ответа! — В чем же именно вы нас обвиняете, позвольте узнать? — вновь повторила свой вопрос Лиза, глядя на столпившихся за спиной директрисы учеников. Кажется, там мелькнули даже макушки Энтони и Мартина. — Подрыве власти Министерства в моем лице! — оскорбленно и с нескрываемым возмущением вскинулась Амбридж. Инспекционная дружина за ее спинами встрепенулась. — Ту омерзительную аморальщину, что вы позволяли… — Эй, это было беспочвенно! — впрочем, поруганную честь у Ромы изобразить не получилось, а в толпе захихикали. — Молчать! — рявкнула Амбридж, и все разговоры мигом утихли. И обратилась уже к ним: — То, что вы творили в течение года, было совершеннейшим образом отвратительно! — Вообще без понятия о чем вы говорите, — притворно наивно захлопала глазами Лиза. — Не понимаете?! Да вы… вы еще давайте поцелуйтесь здесь! — явно не находя выражения для всех скопившихся внутри нее эмоций, побурела Амбридж, едва удерживаясь, чтобы не топнуть ногой. Повисла тяжелая и ошалелая тишина. Рома и Лиза синхронно вскинули бровь, удивленно таращась на тяжело переводящую дыхание женщину. — Вот вы это сейчас абсолютно серьезно? — глядя на Амбридж как на душевнобольную, вкрадчиво поинтересовалась Лиза. И не сдержалась от усмешки, качая головой. — Любопытные у вас фантазии, директор. — Впрочем, не будем ее разочаровывать? — иронично хмыкнул Рома, обращаясь к Лизе. Он видел, как словно по цепочке начали вытягиваться лица у окружающих. Для них есть только один способ понять, что делать дальше. — Да ни в жизнь, — засмеялась она, властно притягивая его к себе за галстук и впиваясь в губы. И эти голоса оглушают их, но не могут остановить. Лиза запускает пальцы ему волосы и льнет ближе, чувствуя руку Ромы на своей талии. Ближе, под гомон десятков голосов, прижимаясь друг к другу как в последний раз и настолько развязно сплетая языки, что они глохнут от этого неверящего ора, вспарывающего воздух. Они не слышат студентов, переглядывающихся между собой, словно не в силах поверить, что все это правда. Толкающих впереди стоящих, чтобы еще лучше видеть происходящее. Отпихивающих первокурсников назад и кое-кому закрывающих ладонями глаза, чтобы не совращать детей. Рома с Лизой кусали друг другу губы и целовались с такой страстью, что и не снилась другим. Чуть ли не задыхаясь от слишком долгого ожидания и заставляя краснеть даже давно встречающихся парочек. Готовые зайти еще дальше, лишь бы продлить этот момент. Потому что они уже подписали себе приговор. Им нечего терять — рука Ромы опускается ниже. Их все равно осудят — Лиза льнет сильнее, нежно проводя пальцами по его лицу и закусывая, чуть оттягивает нижнюю губу. Они и без того грешнее прочих — вновь набрасываясь друг на друга с кружащейся от недостатка воздуха головой. И сердца бьются, как одно, ударами отсчитывая удары лопаты об мерзлую землю, в которой они сами себе роют могилы. И больше нет никаких оков. Больше нет вопросов. Неожиданно Рома и Лиза останавливаются, медленно отстраняясь и оставляя между собой тонкую нить слюны. Глядя друг на друга так, что вздрагивают все вокруг. От этой дикой смеси похоти и нежности в их взглядах. Они усмехаются, становясь на мгновение полными отражениями, и оборачиваются на стоящую в немом шоке Амбридж. — Взять их! — это все, что она может крикнуть застывшей на месте памятником самой себе Инспекционной дружине. Роме с Лизой же на все это плевать — своим грязным приемом они выиграли для остальных время. Они подвели черту, расставили последние точки, упиваясь разделенным на двоих эгоизмом во имя общей цели. И не нужно больше ничего, не нужен больше никто — столько лет глядя в разные стороны, они наконец обернулись в нужном направлении. И поняли, что так правильно. По пути Инспекционная дружина умудрилась прихватить и всех остальных, невзирая на то, что близнецы Уизли и Женя защищались в полную силу. Амбридж на это никакого внимания не обращала, брезгливо кривя лицо и в полный голос возмущаясь. Она перешла на бег и, крикнув что-то своим подопечным, скрылась за следующим поворотом к ее кабинету. — Ребят, у меня просто слов нет, — с благоговением прошептал идущий рядом Рон. Рома с Лизой переглянулись и усмехнулись. — Это просто нечто. — Какая мерзость, Озеров, — лицо Малфоя, ведущего с заломанными руками Женю, исказило отвращение. — Да брось, Малфой, сохраняем чистоту крови в самом лучшем ее виде, — закатил глаза Рома. Пойманные члены Отряда смотрели на него и Лизу с необычайным интересом, но он только покачал головой. В кабинет их напросто втолкнули, предварительно отобрав волшебные палочки. — Всех изловили, — сказал Крэбб, грубо выталкивая Рона на середину комнаты. — А этот, — он ткнул в Невилла толстым пальцем, — хотел помешать мне поймать ее, — он указал на Джинни, которая пыталась лягнуть в ногу крупную девицу, державшую ее в охапке, — так что я и его прихватил. — Замечательно, просто замечательно, — сказала Амбридж, глядя, как извивается Джинни. — Похоже, Хогвартс скоро освободится от всей семейки Уизли! Малфой громко и угодливо рассмеялся. Амбридж улыбнулась широкой самодовольной улыбкой, не спеша опустилась в кресло с цветастой обивкой и уставилась на пленников немигающим взглядом, точно жаба на клумбе. — Итак, Поттер, — сказала она застывшему на месте Гарри, — вы расставили вокруг моего кабинета своих наблюдателей и отправили ко мне этого клоуна с сообщением, что полтергейст безобразничает в классе трансфигурации, тогда как я прекрасно знала, что он занят совсем другим: мистер Филч только что сообщил мне, что он замазывает черной краской окуляры школьных телескопов. Таким образом, для вас было очень важно с кем-то поговорить. Может быть, с Альбусом Дамблдором? Или с этим мерзким полукровкой, Вороновичем? Сомневаюсь, чтобы это была Минерва Макгонагалл: насколько я знаю, она еще не в состоянии ни с кем беседовать. При этих словах Малфой и несколько членов Инспекционной дружины засмеялись опять. Гарри был так переполнен гневом и ненавистью, что его колотила дрожь. — Не ваше дело, с кем я разговаривал, — огрызнулся он. Дряблое лицо Амбридж слегка напряглось. — Очень хорошо, — сказала она своим самым угрожающим приторным голосом. — Очень хорошо, Поттер… я дала вам шанс признаться добровольно. Вы отказались. Мне остается только одно — принуждение… Блейз! Позовите сюда профессора Снейпа. Слизеринец спрятал палочку Гарри во внутренний карман мантии и вышел из кабинета с ухмылочкой, но Гарри едва это заметил. Он только что вспомнил одну вещь и поразился собственной глупости: как он мог об этом забыть? Он думал, что все члены Ордена, все, кто мог оказать ему помощь в спасении Сириуса, покинули школу, — но он ошибался. Один член Ордена Феникса по-прежнему находился в Хогвартсе, и этим человеком был Снейп. В кабинете наступила тишина, лишь время от времени нарушаемая шумом борьбы и сопением слизеринцев, не дающих Рону и остальным вырваться из их объятий. Рон пытался освободиться от зажима Уоррингтона: у него была разбита губа, и кровь из нее капала на ковер Амбридж. Джинни до сих пор старалась наступить на ноги семикурснице, которая крепко держала ее за обе руки. Невилл, чье лицо приобретало все более фиолетовый оттенок, трепыхался в захвате Крэбба, а Гермиона тщетно пыталась стряхнуть с себя Милисенту. Повисшая в захвате Малфоя Женя же, судя по ее действиям, пыталась устроить себе живые качели. Полумна, однако, смирно стояла рядом с притащившей ее слизеринкой и вяло смотрела в окно, точно ее одолевала невыносимая скука. Гарри перевел взгляд обратно на Амбридж, которая пристально следила за ним. Когда в коридоре снова раздались шаги, он попытался придать своему лицу как можно более спокойное и равнодушное выражение. В комнату снова вошел Забини и придержал дверь перед Снейпом.  — Вы хотели меня видеть, директор? — спросил Снейп, с полнейшим бесстрастием озирая пары борющихся учеников. Его взгляд задержался на оскалившихся ему Лизе и Роме, и Снейп едва удержался от того, чтобы не передернуть плечами. — А профессор Снейп! — воскликнула Амбридж, широко улыбаясь и вставая на ноги. — Да-да, мне нужен еще один пузырек с сывороткой правды, и чем скорее, тем лучше. — Вы забрали у меня последний пузырек, чтобы допросить Штандартову, — сказал Снейп, холодно глядя на нее сквозь свисающие ему на глаза волосы. — Не использовали же вы его весь целиком? Кажется, я говорил вам, что довольно трех капель. Амбридж покраснела. — Первоклассное качество, профессор, — не удержалась от комментария Лиза, кладя голову на плечо Роме и ехидно скалясь. — Чуть все государственные тайны не выдала. А что было бы если я ее не успела выплюнуть в директора? Какие перспективы, прямо дух захватывает! Амбридж предсказуемо рявкнула, и показалось, что декан Слизерина посмотрел на Лизу с невольным уважением. — Но вы ведь можете принести еще? — как всегда в минуты раздражения, голос Амбридж стал еще более сладким и приторным. — Разумеется, — сказал Снейп, поджав губы. — Это снадобье должно настаиваться в течение всего лунного цикла, так что примерно через месяц вы сможете его получить. — Через месяц? — взвизгнула Амбридж, раздуваясь по-жабьи. — Через месяц? Но он нужен мне сегодня, Снейп! Я только что обнаружила перед своим камином Поттера, который вел переговоры с неустановленным лицом или лицами! — Неужели? — сказал Снейп, впервые проявляя слабый интерес к происходящему. Он повернулся и посмотрел на Гарри. — Что ж, это меня не удивляет. Поттер никогда не отличался дисциплинированностью. Его холодные темные глаза так и сверлили Гарри, но тот встретил его взгляд не дрогнув — он изо всех сил старался сконцентрироваться на том, что видел во сне, заставить Снейпа прочесть это у него в сознании. — Я хочу допросить его! — крикнула Амбридж, и Снейп вновь перевел взгляд с Гарри на ее дрожащее от злобы лицо. — Я хочу, чтобы вы снабдили меня средством, которое поможет мне выяснить правду! — Я ведь уже сказал, что у меня больше нет запасов нужной вам сыворотки, — невозмутимо ответил он. — Если вы не хотите отравить Поттера — кстати, уверяю вас, что я отнесся бы к подобному намерению с большим сочувствием — то у меня нет возможности вам помочь. Беда только в том, что большинство ядов действует слишком быстро и практически не оставляет жертве времени на признания. — Я назначаю вам испытательный срок! — завопила Амбридж, и Снейп снова перевел на нее взгляд, чуть приподняв брови. Джинни не сдержалась и очень громко фыркнула. — Вы намеренно отказываете мне в содействии! Я ожидала иного — Люциус Малфой всегда отзывался о вас с крайним уважением! А теперь прочь из моего кабинета! Снейп отвесил ей насмешливый поклон и повернулся к двери. Гарри понял, что последний шанс поставить Орден в известность о случившемся сейчас покинет кабинет вместе с профессором зельеварения. — Бродяга у него в плену! — крикнул он. — Его держат там, где оно спрятано! Снейп замер с поднятой рукой, уже готовый толкнуть дверь.  — Бродяга? — воскликнула Амбридж, жадно переводя взгляд с Гарри на Снейпа. — Какой еще Бродяга? И что там спрятано? О чем это он, Снейп? Снейп обернулся. Его лицо было непроницаемо. Гарри не мог понять, догадался ли он, в чем дело, но в присутствии Амбридж нельзя было говорить яснее. — Понятия не имею, — холодно сказал он. — Если я захочу послушать околесицу, я дам вам болтушки для молчунов, Поттер. Кстати, Крэбб, ослабьте немного хватку. Если вы задушите Лонгботтома, начнется бесконечная бумажная канитель. К тому же мне придется упомянуть об этом в вашей характеристике, если вы когда-нибудь вздумаете устроиться на работу. Он со стуком закрыл за собой дверь, оставив Гарри в еще большем смятении, чем прежде — ведь Снейп был его последней надеждой. Он посмотрел на Амбридж, которая, похоже, чувствовала то же самое: ее грудь вздымалась от бессильной ярости. — Что ж, прекрасно, — сказала она и вынула палочку. — Прекрасно… мне не оставляют выбора… это больше, чем вопрос школьной дисциплины… это касается безопасности на уровне Министерства… да… да… Она словно уговаривала себя на что-то решиться. Нервно переминаясь с ноги на ногу, она поглядывала на Гарри, похлопывала палочкой по ладони и тяжело отдувалась. Гарри вдруг с ужасом ощутил, как он беззащитен перед нею без своей собственной палочки. …потому что вы без своих волшебных палочек не можете ни-че-го. Хриплый и грубый голос Вороновича, пронесшийся в мыслях, отрезвил. Гарри напряг пальцы, и их опутала ярко-алая магия. — Вы вынуждаете меня, Поттер… я этого не хочу, — сказала Амбридж, все еще беспокойно топчась на месте. Гарри переглянулся с Гермионой, заметившей его действия, и чуть кивнул головой, выжидая момент. Подставить друзей под удар он не мог. — Но иногда обстоятельства оправдывают применение… Я уверена, министр поймет, что у меня не было другого пути… Малфой следил за Амбридж с алчным нетерпением. — Заклятие Круциатус развяжет тебе язык, — негромко сказала Амбридж. — Нет! — воскликнула Гермиона.— Профессор Амбридж… это противозаконно! Но Амбридж не обратила на нее внимания. На ее лице было написано отвратительное жадное возбуждение — такой Гарри ее еще не видел. Она подняла палочку. — Министр не позволил бы вам нарушать закон, профессор Амбридж! — крикнула Гермиона. — То, о чем Корнелиус не узнает, ему не повредит, — сказала Амбридж. Она слегка задыхалась, направляя палочку на разные части тела Гарри по очереди, явно выбирая самое уязвимое место. — Он ведь так и не узнал, что это я прошлым летом наслала на Поттера дементоров, но все равно был очень рад, когда ему представилась возможность его исключить. — Так это были вы? — ахнул Гарри и контроль рухнул, рассеивая магию. — Вы натравили на меня дементоров? — Кто-то должен был действовать, — прошептала Амбридж, и ее палочка замерла, нацелившись Гарри прямо в лоб. — Они все твердили, что надо заставить тебя замолчать… как-нибудь тебя опорочить… но только я одна предприняла какие-то реальные шаги… правда, в тот раз ты выкрутился, Поттер! Но сегодня тебе это не удастся… нет, не удастся… — и, набрав в грудь воздуху, она воскликнула: — Круци…  — Нет! — сорвавшимся голосом крикнула Гермиона из-за плеча Милисенты Булстрод. — Нет… Гарри… нам придется сказать ей! — Ни за что! — завопил Гарри, глядя на ту малую толику Гермионы, которая была доступна взору. Нужно собраться и ударить абсолютно всем, но никак не сдаваться! — Нам все равно придется, Гарри, иначе она вырвет из тебя это, так какой же смысл… И Гермиона тихо зарыдала, уткнувшись лицом в спину Милисенты. Та немедленно перестала вдавливать ее в стену и попыталась увернуться от нее с видом глубокого отвращения. — Так-так-так! — с торжествующей миной сказала Амбридж. — Наконец-то мы услышим от нашей дотошной мисс Почемучки кое-какие ответы! Ну-ка, давайте, милая, давайте! — Гей… мо… на… не-е! — промычал Рон сквозь кляп. Джинни уставилась на Гермиону таким взглядом, как будто раньше никогда ее не видела. Все еще задыхающийся Невилл тоже не сводил с нее глаз. Однако если приглядеться, можно было заметить одну вещь: хотя Гермиона отчаянно рыдала, спрятав лицо в ладони, на ее щеках не было ни малейшего следа слез. — Я… простите меня, все… — пробормотала Гермиона. — Но… я не могу этого выдержать… — Правильно, правильно, девочка! — сказала Амбридж, хватая Гермиону за плечи. Она толкнула ее в освободившееся цветастое кресло и нависла над ней. — Ну? С кем Поттер сейчас связывался через камин?  — Он… — всхлипнула Гермиона, не отнимая рук от лица, — он пытался поговорить с профессором Дамблдором. Рон застыл, широко раскрыв глаза; Джинни перестала лягать свою противницу-слизеринку, и даже Полумна, кажется, слегка удивилась. К счастью, внимание Амбридж и ее любимцев было целиком сосредоточено на Гермионе, и никто из них не заметил этих подозрительных признаков. — С Дамблдором? — жадно переспросила Амбридж. — Так, значит, вам известно, где он? — Нет… нет! — прорыдала Гермиона. — Мы проверяли «Дырявый котел» в Косом переулке, «Три метлы» и даже «Кабанью голову»… — Безмозглая девчонка! Дамблдор не станет сидеть в трактире, когда за ним охотится все Министерство! — закричала Амбридж. Разочарование сквозило в каждой складке ее обрюзгшего лица. — Но… но мы должны были сообщить ему очень важную вещь! — завывала Гермиона, все плотнее прижимая ладони к глазам, но многие понимали, что она не так уж страдает: ей просто нужно было скрыть отсутствие слез. — Ах вот как? — спросила Амбридж с новым приливом воодушевления. — И что же вы хотели ему сообщить? — Мы… мы хотели сказать ему, что оно го… готово! — Что готово? — настойчиво спросила Амбридж, хватая Гермиону за плечи и слегка встряхивая. — Что? Отвечай! — Ору… оружие, — выдавила Гермиона. — Оружие? — воскликнула Амбридж. От возбуждения глаза ее полезли на лоб. — Так вы планировали оказать сопротивление? Хотели использовать свое оружие против Министерства? Конечно, по наущению профессора Дамблдора? — Д-да, — призналась Гермиона. — Но ему пришлось покинуть школу раньше, чем оно созрело, а т-теперь мы довели подготовку до конца и н-н-не можем найти его и с-с-сказать об этом! — И что же это за оружие? — резко спросила Амбридж, по-прежнему крепко сжимая своими короткими пухлыми руками плечи Гермионы. — Если честно, мы и с-с-сами не знаем, — сказала Гермиона, громко шмыгнув носом. — Мы просто д-д-делали то, что в-в-велел нам профессор Дамблдор! Амбридж выпрямилась с ликующим видом.  — Отведи меня к этому оружию, — сказала она. — Я не хочу показывать… им! — пронзительно воскликнула Гермиона, косясь на членов Инспекционной дружины сквозь раздвинутые пальцы. — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, — сурово сказала Амбридж. — Хотя ставлю свою должность, что он доверил охрану этому полукровке Вороновичу. Нужно послать несколько отрядов ликвидаторов для его устранения. — Только посмейте тронуть его, — неожиданно прочеканила Женя, приковав к себе внимание окружающих. Голос у нее был по-могильному холодный и угрожающий. Амбридж, мигом забыв про Гермиону, недоверчиво прищурилась и подошла ближе к готовой убить одним только взглядом Жене. Такой ее прежде не видел никто: вся легкомысленность и внешняя хрупкость рухнули, обнажив упрямую готовность идти до конца. — Так-так-так, — зацокала Амбридж, наклонив голову набок и остановившись напротив. — А вот и самая главная его защитница. Ну-ка повтори, что ты сказала. — Только. Посмейте. Его. Тронуть. — Иначе что, маленькая мисс Защитница Отребья? — губы Амбридж изогнулись в мерзкой усмешке. — Я сделаю все, чтобы ваша смерть стала самой болезненной из возможных, — подаваясь вперед и повисая в захвате, вернула ей мрачную улыбку Женя. — Ты на нее плохо влияешь, — едва слышно прошептал Рома застывшей в удивлении Лизе. В ответ она только с гордостью и неверием хмыкнула. — Моя девочка. — Стало быть, — со свистом втянула воздух сквозь зубы Амбридж, — ты знаешь, где он? — Вы серьезно думаете, что я такая дура и отведу вас к нему? — Зна-аешь, — довольно протянула она. И мстительно прищурилась: — Отведешь, не сомневайся. И, пока никто не успел сориентироваться, направила на Женю волшебную палочку и воздух разрезал зычный возглас «Империо!». Та замерла, взгляд ее быстро остекленел, и выражение лица сменилось на покорное равнодушие. К такому развитию событий не был готов никто. До безобразия довольная собой Амбридж распрямилась и убрала волшебную палочку, чтобы обернуться на застывшего на месте Гарри и ласково произнести: — Вот видите, Поттер, мне совсем не сложно. Вы и Грейнджер, как самые главные активисты, идете со мной и с Чайкой. Лиза было рванулась в стальном захвате, но быстро осеклась, заметив, насколько спокоен Рома. — Профессор, — жадно сказал Малфой. — Профессор Амбридж, по-моему, кто-нибудь из членов Дружины должен пойти с вами, чтобы присмотреть… — Я высококвалифицированная служащая Министерства, Малфой! По-вашему, я не могу постоять за себя? — резко спросила Амбридж — Вы подождете здесь моего возвращения и позаботитесь о том, чтобы никто из этих, — она обвела рукой остальных членов Отряда, — тем временем не сбежал. Тем более, с такой компанией Воронович не рискнет напасть на меня. — Хорошо, — угрюмо сказал Малфой. Вид у него был разочарованный. — А вы трое пойдете впереди, — распорядилась Амбридж, направив палочку на Гарри с Гермионой. И кивнула все так же безэмоционально стоящей Жене: — Теперь веди.