Химера

Учиться Лизе нравилось всегда, так что она была искренне благодарна Шляпе, отправившей ее на Равенкло. Гостиная факультета поразила прежде всего своей личной библиотекой и только потом красивым интерьером и видом за окном. Новые сокурсники с радостью помогали с ответами на вопросы и рассказывали множество интересных вещей не только о самой школе, но и о магии в целом. Так что уже на второй завтрак своей школьной жизни Лиза пришла со стабильным недосыпом и с кучей впечатлений от услышанного. — Ты, кстати, в квиддиче попробоваться не хочешь? — наливая себе кофе, добродушно спросила Чжоу, прочитавшая вчера ночью длинную лекцию о магических традициях. — Я вот ловец, например. — Да я даже на метле ни разу в жизни не летала, — призналась Лиза, чуть ли не залпом выпивая подостывший зеленый и очень крепкий чай. — Попробовать, конечно, — она отставила пустую чашку в сторону, — могу, но даже не знаю, хочется мне или нет. — Это не так страшно, как может показаться, — заверила Чанг. — Хочешь, я с тобой сегодня потренируюсь? Проверишь свои силы и уже точно решишь. Просто у нас охотника не хватает — прошлый выпустился в том году, а малышей брать не хочется. Они же покалечиться могут, да и охотникам лучше быть со старших курсов — здесь все-таки нужны сила и выдержка. — Хорошо, — немного пораздумав, согласилась Лиза и увидела искреннюю улыбку на лице сокурсницы. Неожиданно в голове сама по себе возникла идея: — А можно… Рома тоже будет с нами? Он весьма пренебрежительно к квиддичу относится. Мне хотелось бы, чтобы ты его переубедила. — Ну если переубедить… — многозначительно протянула Чжоу, прежде чем дать добро. Лиза довольно прищурилась, кинув взгляд в сторону Ромы, даже не догадывающегося, что его ожидает. Взглянув на свое расписание, она усмехнулась еще шире: как раз перед обедом должен был состояться совместный урок по заклинаниям вместе со Слизерином, а значит, она успеет обрисовать ему все перспективы и вынудить его к вечерней прогулке. День летел незаметно. Лиза как никогда жаждала занятия по чарам: не только для того, чтобы побеседовать с Ромой, но и для первой встречи с деканом, о котором уже успела услышать много лестных отзывов. Флитвик ей понравился. Когда они пришли в кабинет, декан, едва завидев в компании шестикурсниц Лизу, тут же подозвал ее к себе и сердобольно расспросил о первых днях учебы и дальнейшем настрое. — Мне здесь очень нравится, — заверила преподавателя она. — Сокурсники очень дружелюбны, помогают, если возникает необходимость, и показывают школу. — Боюсь, что вам придется нелегко, — чтобы взглянуть Лизе в лицо, Флитвику пришлось запрокинуть голову, пусть он и стоял на стопке старых учебников, увеличивающих его рост. — Начинать обучение магии с шестого курса очень тяжело. Но я думаю, что у вас есть потенциал, мисс Штандартова. Я просто не могу не заметить, с каким увлечением вы взялись за книги! Истинная дочь факультета Равенкло! — Благодарю, профессор, — польщенно поблагодарила Лиза, решив не озвучивать, что книги показались ей слишком сложными, чтобы понять что-либо. Как будто Флитвик, услышав это, заберет свои слова обратно и заставит ее вновь пройти распределение. Рома пришел почти под самый звонок, быстро огляделся и, завидев уже сидящую на одной из последних парт Лизу, занял место рядом с ней. Достав учебник и сверив страницы по ее книге, он наконец перевел дух и расслабился. Лиза только насмешливо покачала головой, понимая, что поиск кабинета вызвал у Ромы явные проблемы, а сопровождающих либо не нашлось, либо он сам не захотел чьей-либо компании. Раздалось тихое покашливание, призывающее студентов к тишине. Профессор Флитвик был мал ростом и, для того чтобы видеть весь класс, ему пришлось вставать на учебники, а потом постучать палочкой по доске, чтобы ученики наконец обратили на него внимание. Позади него было большое окно, и у Ромы с Лизой создалось впечатление, что профессор будет читать проповеди — атмосфера явно способствовала этому. Казалось, что Флитвик сейчас раскинет руки в стороны — совсем как Дамблдор на недавнем торжественном ужине, — заявит, что магия от лукавого, и начнет проповедовать истину. Но декан Равенкло всего лишь напомнил, что заклинания — крайне важный предмет, и если студенты не хотят ввиду своей невнимательности превратиться во что-то ужасающее, то лучше бы им сохранять молчание. Эффект был ошеломительным: то ли снисходительный и спокойный тон преподавателя внушал тайное опасение, то ли взыгравшая совесть не позволила перебивать одного из самых любимых преподавателей школы. Первые пять минут, когда Флитвик тщательно описывал некоторые невербальные заклинания, которыми должны попытаться овладеть за учебный год студенты, Рома с Лизой молчали. И только когда профессор начал диктовать вводную лекцию, по классу распространились тихие перешептывания, которые учитель словно бы не слышал. Вводная лекция на то и вводная, чтобы настроиться на предстоящую учебу и понять масштаб катастрофы, которая ждет студентов в новом году. — Ну, как день? — тихо спросил Рома, когда Лиза записала несколько строк, диктуемых преподавателем. — Просто нереально за день понять то, что они проходят тут пять лет, — обреченно пожаловалась она, убирая мешающуюся прядь за ухо. — Я еще вечером вчера почитала и выучила парочку заклинаний, но они никуда не годятся. — А сокурсники? — Дружелюбны, помогают адаптироваться. Про тебя расспрашивали, кстати, — Лиза старательно писала под диктовку, краем глаза замечая, что Рома занимается почти тем же самым. — Дай угадаю, — сказал он, заглядывая в конспект и стремительно списывая с нее. А она-то думала, что он сам хоть что-то делает. — Спрашивали, почему у нас разные фамилии? Он поднял глаза на Лизу и ухмыльнулся: — У меня тоже самое. Какой-то парень тобой очень даже заинтересовался. — Тобой тоже. — Парень?! — Сокурсница, идиот. — Фуф, а я уже было испугался, — с реальным облегчением вздохнул Рома, кидая взгляд на продолжающего распинаться профессора. — Мало ли… какая у них тут Европа. Я уже парочку нетрадиционных видел. Мерзость. — А если бы и заинтересовался? — прищурено улыбнулась Лиза, хитро глядя на него. — Эм, ну я бы подсунул им тебя. С ориентацией у меня проблем за столько лет не возникало, — вполне серьезно ответил Рома, ставя точку в конце предложения. — Ты невозможен, — тихо засмеялась она, прикрывая глаза рукой, — лишнее внимание им было не нужно, мало ли Флитвик поднимет и попросит повторить недавно сказанное. — А вот с моральными устоями и нормами проблемы у тебя есть. Она, пока никто не успел заметить, непринужденно скинула со своего колена руку Ромы, чувствуя, как его пальцы медленно ползут к внутренней стороне бедра. — У тебя тоже, — в таком же тоне ответил он, продолжая писать конспект по невербальным заклинаниям. — Я знаю, — спокойно и иронично откликнулась Лиза, любуясь блестящими на свету и еще не высохшими чернилами. Неожиданно она нахмурилась, словно вспомнив то, что очень долгое время не давало ей покоя. — Я вот думаю, что происходит дома, пока мы здесь? Заметили ли наше отсутствие? — Если кто и заметил, то подумал, что мы взяли отпуск, — пожал плечами Рома, не видя проблемы. — У нас с тобой как раз месяц что ли был в резерве. Тем более даже Падальщик не берется сказать, насколько иначе течет время здесь и дома. Может, мы вернемся, а там и пяти минут не прошло. — А может прошло пять лет, — мрачно парировала Лиза. — В любом случае пока по твою голову не явится брат, можно не беспокоиться. Падальщик закопался в книгах, чтобы найти способ вернуться, но безуспешно — в школе очень мало информации. Дамблдор тоже не эксперт в этом вопросе, — Рома вздохнул. — Я уж подавно не шарю. Так что не забивай себе голову тем, что не можешь решить. Лиза задумчиво поджала губы и нахмурилась сильнее. — Ты хотела отпуск — вот тебе отпуск, — легко заключил Рома. — Наслаждайся, пока можешь, как говорится. Флитвик застучал волшебной палочкой по доске, призывая к молчанию — болтавших становилось все больше. Дождавшись воцарения недолгой тишины, профессор продолжил диктовать лекцию. Однако через пять минут тихий гул возобновился. — Кстати, ты сегодня вечером идешь со мной на стадион, и отказы не принимаются, — вдруг вспомнила Лиза, рассеянно глядя на свой конспект. — В честь чего это? — тут же вскинулся Рома, чувствовавший подвох. — Ты же хотел посмотреть, как летают на этом «изобретении Дьявола»? Вот и увидишь. Летать тебя никто не заставляет, но все-таки к почти единственному спорту в магическом мире надо относиться уважительнее. Тем более, если мы здесь надолго. — …относятся так же и проклятия, — уже громче повторил Флитвик, заметив, что многие его не слушают. А это значило, что детей пора взбодрить — осталось только выбрать особо болтающих и спросить что-нибудь по теме. Жертва была выбрана незамедлительно. — Мистер Озеров, не расскажете нам что-нибудь про проклятия? — Простите? — услышав свою фамилию, вздрогнул Рома, поднимая взгляд на заклинателя. Тот дублировал фразу на французском, и ему не осталось ничего, кроме как не слишком охотно подняться с места и начать отвечать, заметив ехидный вид Лизы: — Проклятия — есть чаще всего вербально высказанная форма заклинаний, имеющих своей целью принести адресату — или же по-другому жертве — вред разной степени тяжести. Когда-то давно заученная и замудренная фраза сорвалась сама по себе, не оставив после ни одной мысли по теме. А продолжения Флитвик, судя по заинтересованности в глазах, явно ждал. Да и остальные ребята, понимающие французский, тоже. Пришлось собирать разрозненные понятия воедино и пытаться рассказывать дальше, стараясь не сбиваться и не терять идею. — Имеют значение… — Рома нахмурился в попытке четче сформулировать предложение, — ритм произнесения формулы, непосредственная работа… нет, взаимодействие с самой жертвой или чем-то, несущим ее энергетику. Магическая составляющая также крайне важна, но тут большую роль играют именно вкладываемые в проклятие эмоции. По большей части они разрушительные: гнев, презрение и искреннее желание чьей-либо смерти. Если вкладываются злоба, зависть и просто недовольство, то получаются сглазы и порчи, мощи которых недостаточно на долгое действие и летальный исход. Чаще всего формулы проклятий короткие, что позволяет работать с ними в состоянии, приближенном к аффекту, но воздействие более длинных проклятий труднее всего обнаружить, часто их не распознают совсем, так как действуют они гораздо аккуратнее и разрушают жертву и его семью годами. Они, вкупе с проведенным ритуалом, где часто используются аналогии связи с чем-то из-за грани, — эти слова также произносятся сами собой, а сам Рома вспоминает Валеру, готового плеваться от «мира мертвых» и отучившего их всех от этого словосочетания, — крови там или могильной земли, позволяют проклинать целые поколения. Выдохшись, он задумался, однако на какое-то мгновение раньше Флитвика произнес: — Но даже снятое профессионалом проклятие какое-то время продолжает воздействовать на жертву и практически всегда оставляет после себя след, который либо стирается со временем, либо остается навсегда. — Блестяще, мистер Озеров, — буквально сияя от удовольствия, заулыбался Флитвик. — Пятнадцать баллов Слизерину за превосходный ответ. Право, даже я бы не сказал лучше, — и вдруг шутливо пожурил: — такое ощущение, что вы разбираетесь в этом не только в рамках теории. — Разбираюсь, — не стал отпираться Рома, тут же поймав на себе удивленные взгляды многих. Кажется, теперь сторониться его будут все. Идеально. — О, — Флитвик как будто не видел в этом должной опасности и хотел знать подробностей, — тогда, может быть, вы перечислите самые известные? — Вам, — почему-то акцентируя внимание на этом слове, — известны только проклятия, наложенные на вещи, и банальные формулировки пожеланий скорейшей смерти. Сэр, истинные проклятия передаются из поколения в поколение и не афишируются, так как тогда их будут пытаться расшифровать и обезвредить, а кому это надо? — Ну, может, тогда вы напишете формулу какого-нибудь проклятия? — предложил декан Равенкло, приглашающе указав на доску, и тут же поправил сам себя: — Самого безобидного, разумеется. Послушно выйдя из-за парты к доске, Рома, взяв в пальцы левой руки мел, задумался, прежде чем начать уверенно выводить что-то. При виде появлявшегося на доске заклятия брови Флитвика поползли наверх, а в глазах засверкала алчная жажда знаний. Поэтому Роме пришлось пояснять каждый знак в формуле — больше интуитивно, чем осознанно. Об этом проклятье он узнал недавно, еще ни разу не практиковал и поэтому сильно сомневался в написанном. И пусть Валера всегда объяснял крайне доходчиво, но в вопросах магического и требующего каких-то определенных алгоритмов характера он чаще всего просто ставил перед фактом, сам подчас не в силах донести какие-то «совершенно прописные» в его понимании истины. Пусть Валера с Ромой шутя называли ведьмами Лизу и Женю, в магии они разбирались гораздо лучше этих любительниц подпольного спиритизма. — А почему здесь пропуск? — все допытывался Флитвик, перенесший новое заклинание себе в толстую тетрадь. — Это проклятие, насылающее кошмары. В свою очередь, сюда вписывается формула самого видения. Вот это, — Рома написал ниже еще одну формулу, — удушье. Вот это — стойкое ощущение преследования, — под записью возникает новая. — Смерть близких и собственная. А вот это, к примеру, утопление. — Надеюсь, вы его не применяли? — до заклинателя наконец дошло, что подобная осведомленность в сфере проклятий явно неспроста. — Нет, не приходилось, — отложив мел в сторону и отряхивая руки, покачал головой Рома. — Хоть в теории прекрасно знаю, как это делается. Формула формулой, но без четкой последовательности действий она не будет иметь никакого результата. — Что ж, спасибо, мистер Озеров, — Флитвик кивком разрешил ему сесть на место, — за такую интересную информацию. Еще десять баллов Слизерину. Итак, возвращаясь к невербальным заклинаниям… — И зачем ты это сделал? — сходу спросила Лиза, стоило только Роме занять место рядом с ней. — Прикинулся бы валенком, никто бы слова против не сказал. Так нет, ты полез свои умения показывать. Молодец, ничего не скажешь. — Если это почти единственное, что я знаю, то почему бы нет? — хмуро произнес он. — Формула усеченная. Полную знает только Падальщик, да и то он не рискует ей пользоваться, а тем более разъяснять ее мне не стремится. Тем более я не сказал, как именно ее произносить и что вообще с ней делать. Думаешь, большая часть студентов увидела здесь что-то помимо символов? Если я сам сначала не понял ничего и только после объяснений Падальщика разобрался что к чему, то смогут ли они из сокращенного пересказа извлечь полезные знания? Не думаю. — Зато теперь все считают тебя темным магом, — и только Рома услышал в ее голосе иронию. — Я никогда не позиционировал себя светлым Гендальфом, милая, — в таком же тоне ответил он. — Да и магия по определению понятие не доброе. — Ох, ясно все с тобой, — хмыкнула Лиза, на всякий случай переписывая формулы с доски, пока на их месте не появилось что-то еще. — Только от вечернего визита на стадион это тебя не освобождает. — Да понял я уже… Время до конца урока прошло гораздо спокойнее: Флитвик все читал свою лекцию, а остальные либо болтали между собой, либо усердно конспектировали речь преподавателя. Уже на обеде Лизе пришлось отбиваться от расспросов сокурсников, желающих узнать, что за заклинание объяснял Рома и откуда он его знает. Она, как могла, юлила и не отвечала прямо, на какие-то секунды вспомнив свою недавнюю жизнь и уже гораздо увереннее путая ребят. Те не сдавались до самого вечера, понимая, что к самому Роме лезть не следует, а вот от Лизы еще можно добиться рассказа о переписанных всем курсом формулах. Спасения не было даже на прогулке до стадиона: Чжоу все время пыталась вернуть разговор к недавнему уроку, не стараясь слишком упорствовать, но и не желая отступать. В воздухе уже витала прохлада, а влага выпала росой на траву. Небо понемногу затягивалось темным покрывалом ночи с яркими проблесками первых звезд. Подойдя к самому стадиону, Лиза нерешительно посмотрела направо, где мерно колыхались темные верхушки деревьев. Следом она обвела взглядом территорию стадиона, вид возле которого открывался на Запретный лес с летающими поверх его верхушек птицами. Мрачно, даже слишком. Высокие кольца казались скелетоподобными чудовищами, и одного взгляда на них хватало, чтобы закружилась голова. Вздрогнув, Лиза прибавила шаг, чтобы успеть за Чжоу, увидевшей кого-то. Оказывается, Рома уже лениво прохаживался по стадиону, видимо, придя раньше. — Привет, — робко улыбнулась Чжоу, подходя вместе с Лизой к нему. — Я Чжоу Чанг. Шестой курс Равенкло, ну и заодно ловец сборной факультета. После ответного рукопожатия девушка обернулась на Рому с Лизой: — Как я понимаю, вы никогда не летали на метле, да? Они слаженно покачали головами, вызвав у Чжоу состояние крайней озабоченности: она банально не знала, с чего начать. — Слушай, — наконец нарушил тишину между ними Рома на вымученном, но достаточно понятном английском, — можно мне ее посмотреть? — А, да-да, конечно, — рассеянно отозвалась Чжоу, протягивая ему метлу. Рома поставил ее рядом с собой, прикидывая длину, немного покачал в руке и с презрительной усмешкой отдал обратно. А потом и вовсе — когда сокурсница объясняла Лизе все премудрости полета — уселся неподалеку и, достав чистый пергамент и перо, принялся что-то рассчитывать. Бросившая на Рому взгляд Лиза только страдальчески вздохнула, понимая, что он делает. — Господи, каким он иногда занудой бывает, — скорбно пожаловалась недоумевающей Чжоу она. И почти сразу переводя тему: — Так как ею управлять в повороте? — А, ну это не так сложно, — мигом включилась в диалог сокурсница, седлая метлу и начиная показывать мастер-класс. — Выше пятнашки не взлетит при всем желании, — авторитетно заявил Рома, отрываясь от своих расчетов и поднимая взгляд на Лизу. — А если и взлетит, то я не знаю, как объяснить это. Разве что, — он глумливо фыркнул, — этой вашей магией. Лиза ничего не ответила, переключив свое внимание на спустившуюся на землю Чжоу, робко протянувшую ей метлу и призывающую попробовать полетать. Она подошла и, недоверчиво покосившись на зазывно зависшую в воздухе метлу, решилась. Ощущения были непривычными: Лиза невольно вспомнила деревянные лошадки своего далекого детства, а потом, уже оттолкнувшись от земли, и настоящую крайне костлявую лошадь, на которой ей однажды «посчастливилось» прокатиться. Вопреки опасениям, она не свалилась, хотя до конца ожидала от метлы подвоха. Но та оказалась послушной и чуяла неопытность хозяйки, позволяя ей медленно, но верно постигать азы. Чжоу тут же с азартом заявила, что для новичка Лиза держится невероятно твердо. И слезно попросила потренировать сокурсницу на неделе, чтобы у команды факультета наконец появился адекватный охотник. Лиза согласилась, признав, что ощущение полета и свежего ветра в лицо ей до безобразия нравится. Она слезла с метлы и чуть не оступилась, глядя на едко скалящегося Рому. Казалось, его поведение задело даже Чжоу. — Прошу, — резко протягивая ему метлу, сказала Лиза, словно бросая вызов. Рома нехотя поднялся со своего места и, подойдя, взял метлу и оседлал ее. Уверенно оттолкнувшись, он поднялся в воздух и все же с непривычки пошатнулся, прежде чем стальной хваткой вцепиться в древко. А потом и вовсе наклонился вперед, пытаясь развить скорость. — Идиот, — без тени сомнения заключила Лиза и покачала головой. И только потом обернулась на в шоке застывшую Чжоу. — Не летал, говоришь? — громко сглотнув, прошептала она. — Летал, но не на метле, — поправила Лиза, мстительно ожидая расплаты или же захудалой кармы за пренебрежение Ромы. Внезапно метла решила самую каплю сойти с ума, резко набрать дикую скорость и скинуть своего наездника, который по счастливой случайности находился не так высоко над землей, словно заранее чувствуя подвох. С громким матом Рома упал в траву, наблюдая, как метла вошла в пике и как ни в чем не бывало вернулась к Чжоу. Он быстро сел и, поморщившись, прижал руку к лицу, пытаясь прийти в себя. — А спорим, тебя даже в команду не возьмут, великий летчик? — наклонившись над еще не вставшим на ноги Ромой, поддела Лиза, уставшая от его заскоков. — Спорим, — тут же взвинчено кивнул он, смерив Лизу нехорошим взглядом. Стоящей рядом с ними Чжоу оставалось только следить за ссорой и потом несмело позвать их обратно в замок.