Химера

Октябрь стремительно скончался в проливных дождях и вое ветра, и пришел ноябрь с его железным холодом, ледяными заморозками по утрам и пронизывающими бурями, обжигающими лицо и руки. Небо было равномерно затянуто беспросветными свинцовыми тучами. Впрочем, Рома на такую привычную погоду для осени не жаловался. И в день своего первого матча уже переодетый в изумрудного цвета форму стоял у выхода из раздевалки и смотрел в небо. Ветер с силой трепал волосы, ударял по лицу и приносил с собой густую влагу с озера. — Черта с два погодка, — мрачно пробурчал кто-то позади, но Рома даже не обернулся. Капитан команды подошел ближе и, засунув руки в карманы и поежившись, спросил: — Не страшно? Первый выход как-никак. Да и против Гриффиндора, к тому же. — Да вроде не страшно, — безучастно отозвался Рома, не сводя глаз с тяжелых и темных туч, ползущих по небосводу. — Ты это давай, Озеров, не подведи, — капитан товарищески хлопнул его по плечу. — Летаешь ты прилично, бьешь чуть хуже, но ты и без меня это знаешь. Если что, Эдриан тебя подстрахует. — Скорее, мне придется его страховать, — мрачно хмыкнул Рома, завидев игроков в красной форме, выходящих на поле. Ответить ему не успели: подтянулись остальные члены команды, и сборная Слизерина не особо охотно поплелась по влажной траве к центру поля, чтобы поравняться с командой противника, лица которых горели чуть большим энтузиазмом. Трибуны разразились приветственными криками, и наконец появилась судья, с помощью магии тащащая за собой сундук с нужным инвентарем в виде мячей и снитча. — Я ожидаю от вас честной игры, — строго произнесла мадам Трюк, оглядев игроков. — Правила повторять не буду, они вам всем известны: никаких драк, никаких потасовок и намеренного членовредительства. Капитаны, пожмите друг другу руки… Отлично! Начинаем! Рома выдохнул, услышав слова судьи. Все эти крики болельщиков скорее заглушали страх, чем способствовали его развитию. Он на автомате прикинул скорость ветра и за какие-то мгновения совершил еще десяток привычных ритуалов из прошлой жизни, которые были знакомы и остальным игрокам. Вдруг Рома заставил себя прислушаться к скандирующей толпе, отметив какой-то определенный ритм слов. — Рональд Уизли — наш король… Перед кольцами дырой… он родился… Слизерину пригодился! Рыжий вратарь сборной Гриффиндора явно побледнел, услышав такую «теплую» встречу. — Малфой, ты идиот? — Рома просто не сдержался. Он, не обратив внимания на вытянутые лица игроков, обернулся на ловца команды и по совместительству автора скандируемого трибунами стишка. Теперь Рома отлично понимал, почему их факультет ненавидят абсолютно все. И что-то подсказывало ему, что Малфой принимал передовое участие в разжигании розни в школе. От ответа избавила мадам Трюк, объявив начало игры. Вздрогнув от свистка, Рома спешно сел метлу и взлетел вместе с остальными, крепко сжимая в пальцах биту. Он не слышал комментариев арбитра и этого дурацкого стишка, все звуки словно пропали, оставив только свист ветра в ушах и сумасшедше пульсирующее сердцебиение, отдающееся в висках и заглушающее все мысли. Есть только он и цель. И пусть метла кажется ему крайне неудобной и заторможенной, а бита — жалкой пародией на настоящее оружие, ему хватит и этого. Рома, несмотря на бурлящий в крови адреналин, был спокоен и старался не отрывать внимания от двух бладжеров и скопления команды Гриффиндора, умудряясь уворачиваться от подач близнецов Уизли, решивших проверить, на что он способен. Голос здравомыслия стал отрывочнее, а безумное желание куда-то деть накопившуюся силу — еще сильней. Пальцы буквально жгло от бездействия, из-за чего Рома до побеления сжал биту и занес ее для удара, краем глаза заметив бладжер. Сопротивляться этому желанию глупо, и он это знает. Поэтому и позволяет себе криво оскалиться. Поэтому бьет в полную силу. Резкий замах. Свист пролетевшего по произвольной траектории куда-то в скопление гриффиндорцев бладжера. Услышав судорожный вздох с трибун, Рома с сожалением осознал, что противники успели увернуться. Но от этого игра стала только интереснее, не так ли? — …новый игрок команды Слизерина… — до слуха долетели обрывочные комментарии Джордана. — Зверь!.. Едва успела уклониться… Какой удар!.. Судя по восторженному кличу зеленой части трибун, они открыли счет. Только Роме плевать на зарабатываемые очки: его тактика одиночная, где нет места ни странным пируэтам второго загонщика, ни просьбам о прикрытии со стороны других. Внутри него все было напряжено до предела, поэтому когда он услышал еще отдаленный свист мяча возле уха, то был готов. Рома попытался как можно быстрее развернуть метлу, но при осуществлении маневра ее сильно занесло в сторону, из-за чего его бросило вперед. Выматерившись сквозь зубы, он едва успел отбить долетевший бладжер в сторону противника, после намертво вцепившись свободной рукой за древко метлы, чтобы удержать равновесие. Еще одной причиной, по которой он ненавидит летать на метлах, стало больше. Рому заметно швырнуло вбок, но ему каким-то чудом удалось остаться на месте и не упасть. Он с удивлением вслушался в общий гул, изменивший свою тональность с радостной на какую-то недоуменно-встревоженную. И, судя по испуганному воплю красной части трибун, попал в цель. — Oh-la-la! — недобро прищурившись и расплывшись в оскале, нараспев протянул Рома, закидывая биту на плечо и разворачиваясь, чтобы оценить результат своих действий. То, что должно быть кроваво-красным, стало им. В широко распахнутых и полных от мучений слез глазах незадачливого игрока гриффиндорской сборной четко читалась неприкрытая боль. Наверное, когда тебе ломает руку шальной бладжер, действительно больно. Рома с каким-то утробным рыком наслаждения заметил, что из кожи охотницы команды Гриффиндора торчит раздробленная лучевая кость. Конечно, он хотел бы большего, но… Слизеринцы ликовали и улюлюкали, когда как гриффиндорцы с криками ненависти и ужаса откликались на каждое движение пострадавшего товарища. Рому буквально раздирало рвущееся на волю животное желание доставить как можно больше боли противникам. Сбить, увидеть падение… А потом нарисовать еще одну звезду на фюзеляже. Факт того, что это просто школьная игра, как-то уже совсем забылся, словно не первостепенный. Словно он в самом деле не играл, а по-настоящему дрался, желая как можно скорее расправиться с противниками. Здесь нет места снисхождению. Рома и подумать не мог, насколько легко сможет вернуться к прежней и кратковременной жестокости и беспощадности. Что он с такой утробной жаждой будет хотеть сбить этих ребят. То ли заторможенной реакцией на сильный крен, то ли болезненной и слишком знакомой взвинченностью стала причина внезапного и секундного помутнения сознания. Острая слабость иглой пронзила тело, заставив сильнее вцепиться в метлу и биту. Он не отступится. Они не могут проиграть, даже несмотря на то, что Рома не особо сильно хочет считать Малфоя членом их команды. Зажав кровоточащий нос рукой, он едва успел увернуться от пущенного в отместку бладжера близнецами Уизли, всерьез намеренных сломать загонщику что-нибудь. Вот теперь стало интересно по-настоящему. Гриффиндорцы перехватили инициативу в свои руки, из-за чего Роме пришлось бешено петлять от свистящих в опасной близости мячей, посылаемых Фредом и Джорджем. Слишком умело, чтобы это не привлекло внимания арбитра. Тактика в таких случаях всегда одна и та же: увести в зону к своим, чтобы уже они сумели расправиться с противником. Рядом копошилась Анджелина, постоянно мельтеша перед глазами. Она прикрывала собой Кэти Белл, которая под оглушительный и восторженный рев трибун своего факультета состроила героическое лицо и продолжила игру. — Позеры, — с презрением прошипел Рома, решив искать взглядом мяч, а не рассматривать игроков противника. Руки так и чесались отправить в капитана команды Гриффиндора бладжер, возможно, причинив ей сильную боль. Плевать, что они вроде как связаны подпольной борьбой: Рома в принципе всегда с большим скепсисом относился к союзам, видимым только на бумаге. Свист у самого уха. Восторженные вопли с зеленой стороны трибун почти не затихали. Они явно вели счет. Сильнее прижав окровавленную руку к носу, второй сжимая биту, Рома резко спикировал в сторону, чуть не навернувшись и едва удержав равновесие. По трибунам расползлись встревоженные шепотки. Уизли шли за ним. План исполнялся в точности, потому что второй бладжер был как раз рядом с Эдрианом. Лишь бы только он понял замысел и избавил их от гриффиндорского хвоста. — А теперь выводим из игры остальных! — Рома со всей силы ударил было вернувшийся назад бладжер в сторону Анджелины. Треск ломаемой метлы и крик падения заглушили чужие вопли. Одного косого взгляда на падающую вниз фигуру капитана гриффиндорской сборной хватило, чтобы понять — сейчас его растерзают. — Звезда, — злорадно фыркнул Рома, когда тело Анджелины мешком упало на землю. И тут же тихо чертыхнулся — Эдриан замысла не понял, позволив мячам улететь в сторону противника. Фред с Джорджем разозлились не на шутку, тем более бладжеры были совсем рядом с ними. Роме пришлось вцепиться в метлу, наплевав на текущую по лицу кровь, и планировать так, что даже среди учителей был слышен вздох удивления. Слишком профессионально и выверено он уклонялся и делал виражи. Как будто он сдастся просто так. С одной стороны, ему дико хотелось, чтобы вошедшие вместе с ним почти в идеальный штопор близнецы Уизли не смогли с него выйти, а с другой, чтобы они перестали за ним так гоняться и переключили свое внимание на того же праздно летающего Малфоя, который словно дирижер управлял скандирующей стишок трибуной. Уизли поступили гораздо хитрее. В какой-то момент один из них — несмотря ни на что, он так пока и не научился их различать — оказался почти напротив Ромы, идя почти в лобовую. До столкновения оставались считанные метры, когда он понял, что гриффиндорцы не отступят. Он резко дернул свою метлу в сторону, стараясь уйти от столкновения, но она была слишком неповоротливой и маломаневренной, чтобы сделать это. Один из Уизли замахнулся и со всей дури отправил в Рому бладжер, который ему передал удачной подачей его брат. Рев трибун заглушил свисток судьи и вообще все звуки. Только когда один из близнецов Уизли сфокусировал взгляд на лице Ромы, злая улыбка сползла с его лица, уступив место выражению ужаса. Да и сам Рома понимал, что сейчас выглядит крайне пугающе — полностью окровавленная нижняя часть лица, горящие лихорадочным огнем глаза и кривая ухмылка на губах. Психологическая атака, чтоб ее… Он не успел даже сбавить скорость или уйти в сторону, когда в него прилетел бладжер, буквально выбив с метлы. Воздух из легких пропал сразу же, словно организм посчитал более уместным заменить его на жгучую боль, вытеснившую собой все. Попытка сделать судорожный вдох обернулась сдавленным хрипом и металлическим привкусом крови во рту, такими блеклыми на фоне резко сжавшей в своих тисках невыносимой ломоты и все возрастающей агонии. Рома вытянул руку, чтобы призвать метлу и продолжить игру, но по мышцам крупной дрожью пробежала судорога. Хотелось сломать пальцы, только бы не чувствовать, только бы заглушить, перебить это. Скорее бы забыться и больше никогда ничего не ощущать. Разве он так много просит? Ветер с силой трепал волосы, добавляя к общей боли неприятное ноющее ощущение в животе, вызванное падением. Чьи-то крики доносились как будто бы издалека — вскоре их место занял нарастающий и монотонный гул, в котором можно было различить отголоски пульса. Рома помнил, что в момент падения все кажется гораздо медленнее, чем есть на самом деле и поэтому не особо удивился, когда рев трибун стал однотонным и заевшим воем. И что было самым противным — он знал, что не потеряет сознание до встречи с землей, до которой оставались считанные метры. Что же он сломает на этот раз? Забытье, впрочем, длилось недолго. Открыв глаза, Рома с недоумением уставился в по-грозовому серое небо, по которому яркими и быстрыми пятнами проносились члены команд, заходящие на посадку. По идее, он планировал прийти в себя где-нибудь в лазарете и уже желательно без ноющей боли во всем теле. Дышать стало сложно настолько, словно кто-то тяжелый уселся ему прямо на грудь, придавив всем своим весом к земле. Рома попробовал сесть, но тут же пожалел о своем решении, судорожно и сильно закашлявшись, казалось, пытаясь выплюнуть легкие. Он с отвращением провел рукавом под носом, сплюнул кровь в сторону, а потом поднял голову на ошалелые вопли трибун и вытянутые лица игроков. — …метров тридцать, как минимум! — доносилось откуда-то со стороны. — Если не все тридцать пять! — Нереально. Просто нереально. Горло словно сдавило в тисках, сведя любую возможность дышать нормально почти к минимуму. Рома раздраженно передернул плечами и упрямо поднялся на ноги, стиснув от боли зубы. Черта с два он будет разыгрывать поруганную честь из-за какого-то падения. Достаточно резко вытянув руку, Рома призывал свою метлу и почти сразу же мертвой хваткой сжал пальцы на ее древке, а потом поморщился, переведя взгляд на табло со счетом. Гриффиндор уделал их почти всухую, а все потому, что Малфою было неинтересно гоняться за снитчем. Рома вновь утер рукавом кровь, чуть прищурившись и пытаясь сопоставить, каким был счет до того, как Поттер урвал победу. А потом с интересом обернулся на избивающих Малфоя Уизли, к которым тут же присоединился и Гарри. — Развлекаешься? — вкрадчиво спросил кто-то позади в тот самый момент, когда на поле выбежали остальные фанаты и учителя. — Ага, — не стал отпираться Рома, с явным удовольствием следя за ходом драки. — Тебе настолько наплевать, что ты всю форму кровью перепачкал? — Не мне же ее отстирывать, Лиз, — Рома обернулся и шумно шмыгнул носом, после закашлявшись и сплюнув кровь в траву. Лиза схватила его за рукав формы и настойчиво потянула на себя, но Рома все никак не хотел переводить свое внимание на что-либо помимо мордобоя. — Ну сейчас… еще немного, — он отмахнулся от требовательно тянущей Лизы, любопытно следя за ходом драки. — Ну подожди еще немного, родная. — Рома! — потеряв всяческое терпение, рявкнула Лиза, со всей силы дернув его на себя. И, увидев его крайнее недоумение, запальчиво затарабанила: — Ты думать хоть когда-нибудь собираешься, а? Ты, судя по одышке, как минимум заработал ушиб легких, если не переломы! И что ты делаешь вместо того, чтобы как все нормальные люди пойти в лазарет? Ты смотришь на драку! Браво, солнце! Премия Дарвина ждет тебя, потому что у тебя инстинкт самосохранения отбит напрочь! Рома тяжело вздохнул и закатил глаза, но почти тут же сильно и раскатисто закашлялся. — В лазарет. Живо, — холодно прочеканила Лиза, недобро сощурившись. Вдруг она достала из кармана мантии несколько салфеток и с резко контрастной заботой осторожно вытерла кровь с его лица. — Я сам… — было попытался огрызнуться Рома, но резко замолк, повернув голову вбок. Лиза, вздрогнув от внезапности движения, обернулась следом. Он прошипел, не глядя перехватывая ее руки и не сводя ожесточенного и сурового взгляда с появившейся проблемы: — Уходи. Падальщик, уходи, мать твою, пока ты еще можешь это сделать. — Ром… — тихо протянула Лиза, с долей испуга глядя на послушно и достаточно лениво бредущего в сторону выхода Валеру. — Что с ним? Его вид Лизе не понравился. То ли из-за его хищно осунувшегося лица и лихорадочно горящих жаждой глаз, то ли из-за внутреннего предчувствия неправильности. — Кровь, — коротко и недовольно пояснил Рома. — Моя и этого криворукого идиота. — Криворукого идиота? — Малфоя. На мою Падальщик давно так не реагирует, пусть я тут ею обливаюсь, — кивнул в подтверждение сказанному Рома, все еще провожая взглядом Валеру. — Судя по всему, хваленая «чистокровность» вовсе не пустой звук, раз его так по голове ударило, — он обернулся на встревоженно хмурящуюся Лизу и пояснил: — Он обычно себя контролирует. Старается, по крайней мере. И моли бога, чтобы Женю так не пробрало, иначе настанет что-то похлеще апокалипсиса. — Но она же… — Может, если спровоцировать, — мрачно заверил Рома и хрипло выдохнул.