Химера

Рождественским днем весь дом упорно искал Валеру и Сириуса, который еще вчера вечером украшал штаб-квартиру Ордена, не жалея времени и сил. Его усилиями фамильное гнездо Блэков понемногу утратило свой нелюдимый и мрачный вид. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, а большая елка, украшенная живыми феями, при виде которых прежде не видавшая их Женя впала в полнейший восторг, заслонила от глаз родословное дерево семьи. Потерянные быстро откликнулись на зов обитателей дома и весьма неохотно спустились вниз: перепачканные в чем-то черном и живо ведущие беседу. — Я слишком люблю свою Ямаху, чтобы менять ее в угоду тем же американцам, — вытирая грязные руки об какую-то тряпку, сказал Валера воодушевленно слушающему его Сириусу. — Правда, пока подбирал нормальный бензин под нее, чуть движок к чертям не убил. — А я свою крошку купил, когда мне было шестнадцать. Откуда же я знал, что она окажется настолько прожорливой? — увидев ошалело глядящую на них миссис Уизли, Блэк радостно поприветствовал: — Счастливого Рождества, Молли! — Мерлин всемогущий! В чем это вы?! — на этот возглас женщины быстро подтянулся молодняк и еще один мужчина с пересеченным шрамом лицом. Валера, пришедший с утра, чтобы помочь в сопровождении всей большой компании в больницу имени святого Мунго, случайно вступивший в полемику с Сириусом и впоследствии ушедший вместе с ним перебирать мотоцикл, нахмурился. В новом однопартийце он без особого труда узнал оборотня: запах псины выдавал его с головой. — Машинное масло, — легкомысленно ответил Сириус, не ведясь на обвиняющий тон Молли. — Мы с Русланом решили перебрать мой мотоцикл, вот и испачкались в процессе. — Я тебе говорю, что ты свечи на… — Валера быстро осекся под суровым взглядом миссис Уизли, не терпящей нецензурной лексики при детях и без них. — Запорол, короче. — Идите приведите себя в порядок и спускайтесь обедать, — обессиленно закрыв лицо рукой, приказала она, скорбно качая головой от двух великовозрастных детей. Сириус и Валера единодушно переглянулись и, пожав плечами, пошли мыть руки, не прерывая своего разговора. — Было очевидным, что они сойдутся, — вполголоса заметил Рон, провожая взглядом уходящих. — С Рождеством, кстати, всех, кого не видел. — И тебя тоже, — откликнулась Женя, стоящая в подаренном свитере и задумчиво жующая стащенный свежий тост с кухни, где еще недавно она помогала миссис Уизли с обедом. — Они даже похожи чем-то, как мне кажется. — Идите все на кухню, — поторопила всех миссис Уизли, поправляя свой передник. — Еда стынет. Женя, хватит кусочничать, сейчас будем нормально кушать! Женя, зажав тост в зубах, подняла руки, признавая поражение. Грянул хохот, и все бодро пошли на кухню, откуда умопомрачительно пахло выпечкой и чем-то сладким. И пока Гермиона на карачках ползала под одним из старых и ржавых котлов, расстилая плед в подарок домовому эльфу под страдальческие взгляды всех вокруг, пока Женя с невероятной смесью восторга и скепсиса изучала подаренный ей близнецами Уизли справочник по колдомедицине, а сами Фред и Джордж носились с ответным подарком от нее в виде набора а-ля «юный химик», миссис Уизли накрывала праздничный обеденный стол. — Еще раз заикнетесь про свои мотоциклы, — строго предупредила она вошедших на кухню Валеру и Сириуса, — останетесь без десерта! — Серьезная угроза, — переглядываясь с напарником, решил Валера. — Не будем рисковать? — Не будем, — с таким же напускно встревоженным лицом подтвердил Блэк, тем самым вызвав новую волну смеха. — А ну вас! — отмахнулась смеющаяся вместе со всеми миссис Уизли, которая еще с утра использовала в качестве жилетки пришедшего Ремуса Люпина, по доброте душевной даже не вздумавшего ей возражать. Вскоре раздался стук в дверь, и уже через какое-то время к праздничному обеду присоединился и Грюм, рассказывающий свежие новости из аврората. Трапеза шла на удивление задорно и легко, лились мирные разговоры и между всеми царила идиллия. Валеру донимали немецким дети, прося перевести отдельные фразы или сказать что-нибудь звучащее просто непроизносимо. А потом они так забавно округляли глаза в смеси восхищения и удивления, что он просто не мог не смеяться с их лиц. И отвечал уже на просьбы старших рассказать какие-нибудь интересные случаи из его жизни в Германии. Покончив с рождественским обедом, семейство Уизли, Гарри и Гермиона собрались навестить мистера Уизли в сопровождении Люпина, Грюма и Валеры. Женя вызвалась поехать тоже, желая воочию увидеть весь тот ужас, который маги именовали колдомедициной. К ее удивлению, никто возражать не стал. К пудингу и бисквиту со сливками подоспел какой-то странный тип с «позаимствованным» автомобилем, поскольку в Рождество метро не работало. Гарри тихо высказал предположение, что машина позаимствована с согласия владельца. Студенты рассмеялись и принялись бороться за место в фордике. Заклинанием его увеличили, и, хотя снаружи фордик выглядел обычно, в нем удобно разместились всей оравой, включая водителя, поставившего автомобиль. Миссис Уизли долго колебалась перед тем, как залезть, но, в конце концов, мороз на улице и мольбы детей взяли верх, и она соизволила сесть между Фредом и Гарри. Женя успела урвать место у окна и всю дорогу рассматривала виды улиц Лондона, в некоторых узнавая свой вчерашний маршрут. До больницы святого Мунго доехали быстро: движение на улицах было маленькое, и пробок не возникало. Редкой цепочкой, крадучись, по безлюдной улице двигались к больнице волшебники и волшебницы, искренне считающие, что оделись по последней людской моде, поэтому и приковывающие внимание. Водитель, высадив всех, отъехал за угол, чтобы ждать их там после конца приема. Они стояли перед старым кирпичным универмагом «Чист и Лозоход лимитед». Дом был запущенный, невзрачный, в его витринах красовались несколько облупленных манекенов в съехавших париках и нарядах, лет десять как вышедших из моды. На пыльных дверях висели большие вывески: «Закрыто на ремонт». С незаинтересованным видом вся большая орава подошла к витрине, где стоял неприглядный женский манекен с отклеившимися ресницами и в зеленом передничке. Женя хлопала глазами, не понимая, что происходит, и чувствуя себя героиней какого-то шпионского боевика с преследованием. Очнулась она только когда кто-то сзади мягко толкнул ее в стекло, через которое она беспрепятственно прошла, хотя до последнего боялась разбить себе нос. Приемное отделение выглядело по-праздничному уютно: хрустальные шары, освещавшие больницу, окрасились в красный и золотой цвет и превратились в огромные сияющие рождественские игрушки; во всех углах искрились елки, усыпанные волшебным снегом, обвешанные сосульками, и каждая была увенчана золотой звездой. Сегодня тут было даже чересчур многолюдно и на полпути к дверям Гарри оттолкнула в сторону волшебница с японской чашкой в левой ноздре. — Семейный спор, а? — усмехнулась ведьма за столом с надписью «справка». — Сегодня вы у меня третья. «Недуги от заклятий», пятый этаж. Стена позади нее была увешана объявлениями и плакатами типа: «Чистый котел не даст превратиться вашему зелью в яд», «Самолечение — это самообольщение». Еще висел большой портрет волшебницы с длинными серебряными локонами, под ним подпись: «Дайлис Дервент Целитель больницы св. Мунго (1722—1741), Директор Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» (1741—1768)». — Ха, обычный приемник, — довольно пришла к выводу Женя, озираясь по сторонам. Валера понимающе хмыкнул, стоя в стороне и любопытно проходясь взглядом по волшебникам и волшебницам. Здесь было невероятно шумно и многолюдно: многие колдуны намудрили с превращениями и ходили с дополнительной парой рук, слоновьим хоботом или вовсе парили по воздуху, хватаясь за барельефы. Между рядами сновали волшебники и волшебницы в лимонных халатах с эмблемой на груди в виде скрещенных кости и волшебной палочки, задавая вопросы и делая записи в больших отрывных блокнотах. Миссис Уизли, не дав Жене времени полюбоваться на магических коллег, окликнула ее, когда все остальные уже порядочно ушли вперед. Они прошли через двойную дверь, затем по узкому коридору, увешанному портретами знаменитых целителей и освещенному хрустальными шарами, полными свеч и плавающими под потолком наподобие гигантских мыльных пузырей. Из дверей по сторонам выходили и входили в палаты волшебники и волшебницы в светло-зеленых халатах. — Пока ничего необычного, — заключила Женя, когда они поднимались на второй этаж. — Ты еще пока не была в палатах, — заверила ее Гермиона, тяжело переводящая дыхание после подъема. — Там наверняка интереснее. Женя нерешительно замерла у входа в палату, решая, стоит ли ей заходить к незнакомому человеку, но Рон услужливо подтолкнул ее внутрь, тем самым избавив от части ненужных переживаний. Палата была маленькая и невзрачная, с одним узким окошком наверху в стене, отделанной дубовыми панелями, напротив двери. Больше света давала гроздь хрустальных шаров под потолком в центре. Тут было всего трое больных. Мистера Уизли, занимающего койку в дальнем конце возле окошка, Женя узнала по огненно-рыжей шевелюре и голубым — таким же как у Фреда и Джорджа — глазам. Он сидел в постели с подносом на коленях, только что закончив ужинать индейкой, и на лице у него было слегка виноватое выражение. Поймав на себе любопытный взгляд отца большого рыжего семейства, Женя представилась: — Чайка Евгения, я учусь на одном курсе с Роном, Гермионой и Гарри. Надеюсь, вы поправляетесь, сэр. — О, спасибо за заботу! — в глазах мистера Уизли отразилось узнавание. — Фред с Джорджем много говорили о тебе в письмах. — Руслан Воронович, преподаватель защиты от Темных искусств, — в который раз за эти два дня представился Валера в ответ на заинтересованность больного. — Наслышан о вас, — чуть кивнул мистер Уизли, принимая серьезный вид. — Артур Уизли, рад знакомству. Пожал бы вам руку, но, — тут он хохотнул, — как видите, мне особо не подвигаться. — Все налаживается, Артур? — спросила миссис Уизли после того, как все остальные поздоровались с ним и вручили подарки. — Все отлично, — сказал он как-то чересчур бодро. — Ты… э-э… не виделась с целителем Сметвиком? — Нет. А что? — насторожилась она. — Ничего, ничего, — беспечно ответил мистер Уизли и стал разворачивать подарки. — Хорошо провели день? А вам что подарили? Ох, Гарри, это просто чудо! — он развернул подарок в виде электрического шнура и набора отверток. Миссис Уизли не вполне удовлетворил ответ мужа. Когда он наклонился, чтобы положить подарки на тумбочку, она взглянула на повязку под ночной рубашкой. — Артур, — отрывисто сказала она, и это было похоже на хлопок защелкнувшейся мышеловки, — тебе сменили повязку. Почему ее сменили на день раньше? Мне сказали, что до завтра это не понадобится. — Что? — сказал мистер Уизли довольно испуганно. — Да нет… это так… это просто… — он как будто даже съежился под пронзительным взглядом жены. — Ну… только не расстраивайся, Молли, у Августа Сепсиса идея… он целитель-стажер, знаешь? Приятнейший парень и очень интересуется… ну… дополнительной медициной… в смысле старыми маггловскими средствами… Это называется «швы», Молли, они очень хорошо заживляют раны у магглов. Миссис Уизли издала угрожающий звук, нечто среднее между визгом и рычанием. Люпин отошел от кровати к еще одному оборотню, который тоскливо смотрел на толпу, окружавшую Уизли, — самого его никто не навещал. — Не хочешь ли ты сказать, — заговорила миссис Уизли, с каждым словом повышая голос и не обращая внимания на то, что ее спутники начинают ретироваться к двери, — что балуешься маггловскими лекарствами? — Молли, дорогая, это не баловство, — умоляющим голосом произнес мистер Уизли, — это просто… просто мы с Августом решили попробовать… но, к сожалению, при такого рода ранах… этот метод не так хорошо действует, как мы надеялись… — То есть? — Видишь ли… не знаю, известно ли тебе, что такое… что такое швы? — Ты пробовал сшить на себе кожу. Так я поняла? — со свистящим грозным смехом сказала миссис Уизли. — Нет, даже ты, Артур, не до такой степени глуп! — Я бы выпил чаю, — сказал Гарри и вскочил со стула, увидев, что миссис Уизли начинает заводится еще сильнее, поспешно предлагая остальным: — Никто со мной не хочет? Ребята закивали и почти бегом помчались к двери. Когда она захлопнулась за последней вышедшей Женей, они услышали крик миссис Уизли: «Что значит «это просто общая идея»?». — Типичный папин заскок, — качая головой, сказала Джинни. — Швы… Надо же… — Если рана не магическая, они очень помогают, — рассудительно заметила Гермиона. — Видимо, что-то в яде этой змеи растворяет их. С умным видом покивав, они прошли по коридору, потом через несколько двойных дверей и очутились перед ветхой лестницей с портретами весьма сурового вида целителей.

***

Лиза чеканно шла по коридору в поисках нужной палаты, и устало морщась от последствий двух невероятно тяжелых дней. Когда ночь назад у нее внезапно началось удушье, а кости начало ломить так, словно все старые переломы резко решили напомнить о себе, она поняла, что дело дрянь. Проснувшиеся и всполошившиеся сокурсницы с испуганными возгласами подхватили ее под руки и потащили в Больничное крыло, невзирая на протесты Лизы, уверявшей, что именно с ней все в порядке. Не в порядке оказался Рома, о чем оповестила встревоженная мадам Помфри, не ожидавшая увидеть еще и Лизу ночью на пороге лазарета. Дав на всякий пожарный ей успокоительного и пробормотав что-то про мистическую связь близнецов, медсестра отправила Чжоу и Мариэтту обратно в спальню и рассказала о случившемся. Ровно за пять минут до их прихода Рому, которого тоже приволокли сокурсники, отправили в больницу святого Мунго с подозрением на отравление, патологию и еще на десяток вещей, которые сомнительно походили под настоящий диагноз. — Я не смогла ничем ему помочь, — скорбно качала головой мадам Помфри, — кровотечение никак не останавливалось. Ему становилось только хуже. — Отведите меня в Мунго, — попросила Лиза, даже не пытавшаяся скрыть приказной тон. — Боюсь, это будет возможно не ранее, чем через пару часов, пока целители не смогут облегчить его состояние, — с печалью оповестила мадам Помфри. — Я обязательно, когда получу об этом сообщение, скажу тебе. — Я приду через час, — предупредила она, решительно поднимаясь с мягкой койки и выходя из лазарета. Вернувшись в спальню и достаточно коротко ответив на расспросы не сумевших заснуть и обеспокоенных однокурсниц, Лиза быстро переоделась и, наплевав на собственное самочувствие и буквально молящий о снисхождении организм, пошла в гостиную Слизерина, сильнее сжимая дрожащие пальцы рук в кулаки. Сказать, что однокашники Ромы удивились ее приходу, значит соврать: парни, так же неспящие и с тревогой обсуждающие произошедшее, синхронно обернулись на открывшуюся после короткого стука дверь, а потом с отвисшими челюстями уставились на Лизу. На крайне хмурую и ожесточенную Лизу, в этот момент как никогда сильно похожую на Рому. — Что произошло? — только и спросила она, усевшись на еще хранящую тепло кровать Ромы и выжидательно уставившись на парней. Становилось совестно от самой себя — казалось, что его однокашники волновались за него больше, чем она. Он не умрет и именно в этом Лиза была уверена. Точнее, если умрет, то только от ее руки. От этой маленькой правки на губах появляется смешок, который, впрочем, слизеринцы воспринимают за смесь истерики и тревоги. Из сбивчивого рассказа Морриса — единственного, кто смог вообще что-то рассказать — вырисовывалась полная картина случившегося. Рома действительно поздно вернулся с гостиной, где засиделся за домашним заданием по зельям, которые никак у него не шли, и потом вступил в разговор с однокурсниками, решившими дружелюбно устроить ему экскурс в историю школы. На рассказе про традиции факультета все и началось. Рома, резко побледнев и вздрогнув, зажал начавший кровоточить нос рукой. Все тут же обеспокоились, но решили потащить его в лазарет, только когда он начал задыхаться и давиться кровью. — Все серьезно, да? — слабо спросил осунувшийся от усталости Энтони, глядя на застывшую памятником самой себе Лизу. На самом деле она едва сдерживалась, чтобы не обматерить Рому и его сокурсников за полное отсутствие здравомыслия. — Его отправили в Мунго, — негромко ответила она, поднимаясь на ноги. Если бы Рома обеспокоился своим здоровьем дальше, а не продолжил строить из себя невесть кого, то каникулы они провели бы без лишних проблем. — Не знаю, надолго или нет. Но, кажется, все каникулы ему придется провести там. — Совсем все погано? — едва слышно прошептал Мартин. Лиза усмехнулась и кивнула, подходя к общему шкафу и без особого труда найдя там нужную полку. — Слушай, — окликнул ее Сэм, — а мы сможем его навестить? — Я не знаю, дадут ли мне увидеть его, — все также тихо произнесла Лиза, аккуратно складывая одежду Ромы и стараясь держать себя в руках. И чего она точно не ожидала, так это то, что вся эта дружная компания слизеринцев начнет уверять, что кого-кого, а ее целители будут просто обязаны допустить к Роме, иначе они подключат свои знакомства и связи, чтобы выбить право на это любыми путями. — Спасибо вам, — устало вздыхая и давя зевоту, поблагодарила парней Лиза, застегивая сумку. — Если что-то узнаешь, скажешь нам? — серьезно попросил Моррис, озадаченно глядя на нее. — Обязательно, — согласилась она, поправив ремень сумки на плече. — А вы лучше ложитесь спать: все равно сейчас мы ничего не изменим. И она ушла, напоследок пожелав парням спокойно провести оставшуюся часть ночи. Когда она явилась в лазарет, мадам Помфри с крайне скорбным видом подвела ее к камину и открыла сеть в один из кабинетов больницы, где Лизу сразу же обступили целители, начавшие собирать данные. Они уверили, что с Ромой теперь все в относительном порядке, что кровотечение остановили и его отправили в палату, куда, впрочем, ей пока нельзя. — Он потерял слишком много крови, — сказал молодой целитель в лимонно-желтом халате. — Мы бы могли сделать переливание, если вы не против — его рвет от любых зелий, поэтому нам пришлось прибегнуть к маггловским способам. Капельницы, знаете? — Знаю, — устало подтвердила Лиза, отказавшаяся от предложенного ей стула. Она знала еще и то, что из-за шрамов капельницу Роме ставить было невероятно трудно. — Вы согласны на прямое переливание? Это несколько опасно, но сейчас мы готовы рисковать. — Это невозможно, — она поморщилась как от внезапной и резкой боли. Целители посмотрели на нее с явным недоумением: — У нас несовместимые группы крови. У меня первая положительная, а у него четвертая отрицательная. — Вы же близнецы! — явно подозревая Лизу в неграмотности, угрюмо заявляет один из старых целителей. — У вас не может быть настолько сильного расхождения! — Можете проверить, — предлагает она и тут же прикусывает язык. А потом не сопротивляется, когда ее ведут лабораторию и берут кровь на анализ. И только вздыхает, когда лаборант в синей мантии подтверждает ее слова. Тот самый старый целитель в шоке протирает очки и вчитывается в результаты анализа. — Это невозможно! Это противоречит всем законам генетики! Лизе кажется странным, что в мире магии звучат слова «генетика» и «закон наследования», но сейчас ей все равно и на это смешение науки и колдовства, и на спорящих рядом лаборантов и целителей. Глаза режет от недосыпа и усталости, но она снова упрямо просит, пользуясь перерывом в оживленном и ожесточенном споре колдомедиков: — Можно мне к нему? Пожалуйста. — Целитель Сепсис, отведите мисс… — Штандартову, — услужливо подсказывает Лиза, прислоняясь к холодной кафельной стене и рассматривая единственного свободного молодого целителя. — Мисс Штандартову к мистеру Озерову. Пятый этаж, палата Электры Мэл. Дальше Лиза просто не слушает, покорно и словно во сне идя за провожатым на нужный этаж и не запоминая ничего. Когда она видит мертвенно бледного Рому, в полубессознательном состоянии глядящего в потолок и с «бабочкой» капельницы в вене на тыльной стороне ладони, то устало закрывает глаза и скидывает его сумку прямо у дверей палаты. А потом спокойно идет к кровати Ромы, рассеянно и хмуро следящего за ее действиями. Но не дойдя пары шагов, Лиза останавливается, с долей непонятного презрения глядя на него. — Кровотечение мы остановили, — несмело говорит молодой целитель, подпирающий собой стену и с недоумением наблюдающий за реакцией Лизы. На его памяти навещающие пациентов родственники вели себя иначе. — Его состояние более-менее стабилизировалось по сравнению с тем, что было на момент поступления. Сейчас целителей не слишком много, я так вообще дежурант с другого отделения, но мы сделаем всё возможное, чтобы уже к обеду он немного оправился. Пока что мы выяснили, что это какое-то проклятие, но его природа нам на данный момент неизвестна. Если мы поймем, чем именно его прокляли, то сможем снять это. А так… пока нам остается только помочь ему реабилитироваться после значительной кровопотери. Но вы не переживайте, он поправится! — Да я и не переживаю, — даже не оборачиваясь на целителя, ровным голосом бросает Лиза. — Я… Она закрывает ладонью глаза и вдруг усмехается. — Я просто взбешена! — наконец заявляет она, опуская руку и грозно буравя взглядом отвернувшего к стене голову Рому. Сепсис вздрагивает. — Так наплевательски относится ко своему здоровью, когда ты прекрасно знал, солнце, что у тебя с ним проблемы! Конечно! Зачем идти к Помфри при первых симптомах, если можно точить лясы с однокурсниками?! Опять скажешь мне, про то, как бы ты выглядел, если бы позволил себе «слиться из-за этой ерунды»? Наслаждайся, ведь твое состояние — это и есть та самая «ерунда». — Мисс, на нем очень серьезное проклятие… — осторожно заметил целитель, тщась хоть немного защитить Рому от нападок. — Мозгов у него нет, а не «проклятие», — гневно процедила сквозь зубы Лиза. И обращаясь уже к Роме: — И если бы ты устраивал такое первый раз… Но нет! Дойти до края своими силами пытаешься? Ты уже на краю, солнце. Не заставляй меня презирать тебя больше, чем ты этого заслуживаешь. От дальнейшей разборки спасла только молоденькая медсестра, принесшая капельницу на смену. Стоило Сепсису поменять растворы, как дверь вновь раскрылась, явив еще троих и гораздо более солидно выглядящих целителей. Они попросили Лизу ненадолго отойти и занялись повторным обследованием Ромы, задумчиво шевеля усами, делая пометки в блокнотах и обмениваясь предположениями. — Если честно, — доверительно поделился с ней стажер, все еще с долей недоумения косясь на равнодушно следящую за действиями целителей Лизу, — я впервые вижу настолько похожую двойню. Обычно же разнополые близнецы похожи не больше, чем братья и сестры, а у вас прямо одно лицо. — …проклятие Гарсака, не думаете, коллеги? — Я все же склоняюсь к неясной этиологии. Так сразу говорить о проклятии Гарсака слишком рано, нужно наблюдение. — Нам часто говорят об этом, — вздохнула Лиза, слыша рассуждения целителей и потирая болящие от бессонной ночи глаза. — Поэтому нас называют не двойней, а именно близнецами. — Много хлопот он вам доставляет? — вдруг улыбнулся Сепсис, не лезущий в разговор старших коллег. — Еще как. Я пытаюсь быть к нему снисходительнее, правда. Закрываю глаза на его многочисленные выходки, мирюсь с его своеволием и упрямством, но со стороны это выглядит так, словно я его постоянно пилю, — прямо сказала Лиза, заставив его смутиться. Повернув голову, она продолжила: — Можете так не реагировать, я все прекрасно понимаю. Но с ним иначе просто нельзя. А самое смешное, что я вправду за него переживаю. Только если я не бросаюсь со слезами к нему на шею, то все остальные считают, что я несправедлива и бесчувственна. — Мисс, — неожиданно обернулись на нее целители, — нам необходимо задать вам несколько вопросов. Шрамы вашего брата… — Не от заклятий. Ни одного. И до этого года у него подобных кровотечений не было ни разу. — Хорошо, — один из мужчин в лимонно-желтом халате сделал пометку в блокноте. — Все остальные сведения нам предоставила мадам Помфри. Нас беспокоит ещё один вопрос о вашей совместимости по крови. Никому из вас прежде не делали полного переливания? — Переливания были, но не полные, — пораздумав, ответила Лиза. — Да и у нас всегда такие группы были, они не менялись. — Тогда я не знаю, — признавая поражение, развел руками один из целителей, обращаясь к коллегам. Он захлопнул свой блокнот: — Нам остается только наблюдать. Вы, мисс, отправляйтесь в школу, сейчас вам здесь делать нечего. Мы введем вашего брата в медикаментозный сон, чтобы он смог восстановиться после такой большой кровопотери, поэтому раньше вечера он не очнется. Тем более мы намерены провести еще несколько обследований, и вы нам будете только мешать. — Я все понимаю, — чуть наклонила голову Лиза. — Благодарю вас. — Август, проводите мисс Штандартову до камина. Сепсис закивал и раскрыл перед Лизой дверь, выходя сразу же за ней. — Вы очень сильная девушка, — без капли иронии сказал целитель Лизе, когда они вышли в коридор. — Не каждой хватит выдержки так стоически себя вести, когда её близкие находятся под угрозой смерти. — Смерть постоянно с ним, — тихо вздохнула она. — Вопрос только в том, когда она наконец решится.