Химера

Дни текли размеренно и уныло: под стать свинцово-серому небу на улице. Но это обманчивое спокойствие было подобно затишью перед бурей, когда все в замке старались делать вид, что проблем не существует. Словно тот самый выпуск «Ежедневного пророка» с фотографиями бежавших из Азкабана узников был массовой галлюцинацией, а не передавался из рук в руки. Конечно же, Амбридж не смогла не среагировать на постоянный испуганный шепот вокруг и выпустила новый декрет, запрещавший любое распространение информации, не касающейся образования. Ход в чем-то даже оправданный: за несколько дней горячая новость обросла немыслимыми подробностями — порой взаимоисключающими друг друга — и буквально обрушила слаженную работу совиной почты школы. Некоторые родители порывались забрать своих детей на домашнее обучение, но после личной беседы с Дамблдором успокаивались и меняли решение. После пары эпизодов с госпитализацией учеников в Больничное крыло по причине неукротимой истерики, вся школа решила, что надо брать себя в руки и жить дальше. Рома в принципе давно замечал, что их факультет откровенно недолюбливают окружающие. Сейчас же их неприязнь начала выходить за все возможные пределы, как будто он и его сокурсники лично передавали заключенным Азкабана заточки и прикрывали побег. Немалую роль в подобном отношении к ним сыграли пятикурсники, в частности Малфой, решившие воспользоваться всеобщей паникой и укрепить свой и без того сомнительный авторитет. Амбридж запретила разговоры на уроках, но не в ее власти было остановить перешептывание в гостиных и спальнях. — Вот скажите мне, — в один из дней не выдержал гнетущей тишины в спальне после занятий Рома, — каков шанс, что они нападут на Хогвартс? — Да не в нас дело, — упаднически поморщился Мартин, кидая учебник по трансфигурации себе на тумбочку. — Ты, наверное, не в курсе — не думаю, что у тебя в стране было что-нибудь подобное, — но в свое время эти ребята ходили по домам и устраивали бойню. Их не волновало, к кому они пришли: к магам или нет, они просто вырезали семьи из веселья или потому, что им что-то в них не понравилось. Никто не мог противостоять им, даже аврорат. Каждый день «Ежедневный пророк» печатал одни только некрологи и сводки пострадавших. Тут, в Хогвартсе, студенты сиротели десятками в неделю. Поэтому все боятся не за себя, а за своих близких. Особенно наш факультет, потому что среди наших семей не все решили поддержать в свое время Темного Лорда. А он такого не прощает. — Да нет, — отрешенно отозвался Рома, пожимая плечами и задумчиво глядя перед собой. — У нас тоже было что-то подобное, пускай там не маги бесчинствовали, а обычные люди тысячами. Просто когда они пришли в мой дом… там и грабить-то нечего было особо, а мне и защищать, кроме себя и еще одного человека, некого. Из-за нее, собственно, и сражался. — Лиза? — понятливо предположил Энтони, садясь на свою кровать. — Лизе не нужна ничья защита, — улыбка у него получилась какая-то горькая. — Она сама может за себя постоять. — Ну тогда ты можешь понять, как мы себя здесь чувствуем, — Мартин развел руками и беспомощно огляделся. — Нашим родителям — да, им спокойнее знать, что мы в Хогвартсе, но и мы за них беспокоимся тоже. Вот только сделать ничего не можем. — Потому что если к кому Темный Лорд и пойдет, так это к нам в первую очередь, — добавил Энтони и тяжело вздохнул. Рома посмотрел на поникших сокурсников, но не ответил ничего. Да и что он мог сделать в такой ситуации? Сказать, что все будет хорошо, и никто из них не станет сиротой? Может для Гриффиндора подобная стратегия и подходила — большинство из них и вправду не теряло позитивного взгляда на мир даже в таких ситуациях, — но слизеринцы смотрели на мир трезво. Как он мог обещать им это утопическое «хорошо», когда их родители перешли дорогу не тому человеку? Когда никто не мог гарантировать им, что пришедшее с утра письмо не окажется последним. Он смотрел на сокурсников и видел, как день за днем страх отравлял их души и забирал последние крохи радости подобно дементору. Но пока они не были сломлены и еще могли улыбаться каждодневным письмам родных, заверяющих, что в их дома не пришла беда, Рома знал, что они будут бороться. Но что оставалось ему?.. Впрочем, товарищески похлопать по плечу — тоже неплохое решение. И, видимо, постоянная жизнь в напряжении и ожидании чего-то неминуемого становится парням поперек горла, поэтому они всеми силами стараются вернуться в привычную колею. Три дня ходивший с самой постной миной Мартин снова начинает выдавать на трансфигурации непредсказуемые результаты и по невнимательности сшибать латы в коридоре, а Энтони вспоминает самые убойные шутки из своего арсенала. Еще через пару дней Моррис неожиданно вспоминает, что у него вполне неплохо получается создавать еще и проблемы. Когда Энтони внезапно начинает стенать и молчать больше получаса, все знают, что дело пахнет керосином. И потому не спрашивают, в чем причина его поведения. — В общем, — рывком садится прямо Моррис, до этого валявшийся на кровати, — действовать надо сейчас и без промедления. — И что ты удумал? — страдальчески поинтересовался складывавший на утро сумку Сэм. В ответ на это Энтони патетично поднял палец вверх. — Помочь всем нам! — Звучит как что-то, что закончится плохо, — не удержался от комментария Мартин. — Колись давай. — У нас же послезавтра контрольная у МакКошки, так? Она всегда заранее закрепляет вопрос за студентом и очень любит вести списки. Поэтому предлагаю тайно наведаться к ней в кабинет и немножко облегчить себе жизнь. Замолчав, Энтони оглянулся на сокурсников, не горящих энтузиазмом подписываться на эту авантюру. Идти одному ему не хотелось, потому что в число его многочисленных талантов навык бесшумного взлома с проникновением не входил, а значит, нужно было срочно вербовать себе сообщников. И он даже знал кого. — Марти-ин, тебе понравится! — заканючил Моррис, состроив на лице выражение, которому бы позавидовал любой голодный кот. — Приключения! Азарт! Будет что твоей рассказать невзначай, а? Как тебе идея? — Ну уж нет, — нахмурился Нисбет, на всякий случай отходя назад. — Мне и так влетело за то, что я ввязался с тобой в прошлую авантюру. С меня достаточно! — А если мы с собой Элеонор возьмем? — невинно захлопав глазами, продолжал подкуп Энтони. — Он же у нас профессионал выхода сухим из всякого треша. — Эй, меня-то каким боком уже туда вписали?! — праведно возмутился до этого не вмешивающийся Рома, не так давно пришедший в спальню после очередного сбора Отряда. — Ну ты же не против, да? Так что давайте втроем быстренько сбегаем и вернемся! — энтузиазм Морриса не знал границ. Увидев постные лица предполагаемых сообщников, он отмахнулся: — Да и вам всего-то нужно будет на стреме постоять. Видите, как я вас ценю и берегу? Сам! Не жалея ни жизни, ни сил! Сам иду воровать материалы на всех, прошу заметить! И что я получаю взамен за готовность жертвовать собой? Отсутствие всякого содействия? Фу, господа! — Ты ж все равно к ней попрешься? — сдался Мартин, потирая ладонью лицо. Энтони болванчиком закивал. — И в случае чего все равно меня туда вплетешь, если я сейчас откажусь? — Но ты не откажешься. Ты же меня не бросишь, да? Я по лицу Элеонор вижу, что он прямо сейчас готов идти с нами. — Только чтобы над вами двоими поглумиться и свалить, — хмыкнул Рома, не отрицавший, что затея Морриса выглядела чересчур соблазнительно, ведь со всеми этими сборами Отряда он совсем позабыл про грядущую контрольную. Мартина долго уговаривать не пришлось, и буквально через несколько минут их команда выходила из гостиной на поиски приключений на свои головы. Почему-то Энтони был свято уверен в их успешности, невзирая на возможность встречи с Амбридж или со Снейпом. Последний уж точно навряд ли обрадовался их компании, разгуливающей поздно вечером по коридорам школы. — Амбридж сейчас сидит у себя в кабинете и мучает какого-то третьекурсника с Гриффиндора, — как ни в чем не бывало пожал плечами Энтони на закономерный вопрос идущего рядом Мартина. — А у Снейпа отработка с хаффлпаффцами, которая продлится еще часа полтора-два. Сама же МакГонагалл помогает Дамблдору с бумагами. Он посмотрел на недоуменно глядящих на него друзей и праведно возмутился: — Или вы думали, что я просто так и без страховки полезу в кабинет МакГонагалл? Я не самоубийца. Естественно, я все разузнал и перепроверил. Так что помешать нам может только чья-то очень плохая карма. Он скептически прищурился и прямо посмотрел на Рому, которому осталось только в знак своей невиновности поднять руки подобно пойманному на горячем вору. — А потом я вспоминаю, что мы все-таки Слизерин, а не Гриффиндор, который суется просто по приколу, — философски покачал головой Нисбет. По пути до кабинета они и впрямь не встретили никаких препятствий и проблем: в такое время уже почти все сидели по гостиным или гуляли в других коридорах, далеких от кабинетов преподавателей. Да и Энтони явно озаботился маршрутом, ведя их какими-то тайными проходами и галереями, попутно вещая о грядущей миссии. Пускай он по привычке балагурил, парни не могли не оценить его продуманности. План Энтони был простым и не менее наглым. — Бесшумно вломиться и бесшумно свалить. У МакГонагалл на столе всегда идеальный порядок, так что не думаю, что наши поиски затянутся надолго. В ящиках она никогда документы не держит, потому что несколько лет назад кто-то из грифов ей сломал все замки и вдобавок залил чернилами стол и работы других студентов, — негромко рассказывал Моррис, без предупреждения заворачивая за угол. — С тех пор, кстати, кто-то слух и пустил, что она запирает свой кабинет надежнее, чем сейфы в Гринготсе. — Тогда с чего ты решил, что она будет держать ответы у себя на столе? — задал закономерный вопрос Мартин. — Потому что все думают, что она их там не держит, — обернулся на него Энтони. — А она дама очень хитрая и прекрасно знающая свой факультет. Гриффиндор не выбирает легких путей, это не в их стиле, а никто больше… ну кроме нас, конечно, не рискнет к ней полезть. И после такой истории вполне логично продолжить оставлять ответы на самом видном месте, зная, что студенты будут искать, где угодно, но только не там. — А если ты ошибся? — Тогда, Мартин, я лично буду помогать тебе катать, — вздохнул Моррис, останавливаясь возле нужной двери. — Сейчас мы с тобой будем взламывать эту неприступную крепость, пока Элеонор будет следить за коридором и глумиться над нами. — Глумлюсь и сваливаю, — подтвердил Рома, усаживаясь на ближайший подоконник и внимательно наблюдая за потугами парней подобрать нужное заклинание. Пораздумав немного, Мартин сначала почесал волшебной палочкой затылок — привычка, от которой все учителя мученически закатывали глаза — и начал постукивать ею по дверной ручке в одному ему известном ритме, бормоча себе под нос длинную формулу заклинания. Рома любопытно вгляделся в контур чар и не удержался от комментария. — Мне страшно узнать, как ты это наплел. Она же громоздкая и страшная. — Зато работает как часы. Я так в детстве папин кабинет вскрывал, — продолжая стучать волшебной палочкой по ручке двери, поделился Нисбет. — Собственно, именно из-за этих чар Энтони тащит меня на любую авантюру со взломом. — Потом напиши мне формулу, я ее попроще сделаю, — кивнул своим мыслям Рома и удобнее устроился на подоконнике. Наконец раздалось тихое ликование и скрип давно не смазанных петель, означающие, что вся их миссия пришла к своей финальной стадии. Рома прислонился виском к оконному стеклу и не смог сдержать усмешки при виде того, с какой поспешностью два новоявленных взломщика проникают в кабинет. Конечно же, Нисбет не был бы собой, если бы не споткнулся об порог, грозя своим падением совершить торжественный призыв по их души миссис Норрис и Филча. Выглянув напоследок, Энтони жестом призвал Рому смотреть в оба и только после этого прикрыл дверь. Никто не надеялся на полностью удачное завершение операции, и Рома несколько раз напрягал слух при звуках шагов в соседнем коридоре, но сегодня им несказанно везло, ведь никто из жителей замка не выбрал себе маршрут через кабинет МакГонагалл. Конечно же, их везение не могло быть вечным. Рома слишком увлекся наблюдением за тенями снующих по кабинету Мартина и Энтони и невольно вздрогнул, услышав строго прозвучавший вопрос. — А ты что тут делаешь? Недоуменно обернувшись на нарушительницу относительной тишины, которой оказалась Эйлин, он пожал плечами и свесил ноги вниз, садясь ровно. — Решил перед сном погулять: в гостиной слишком шумно. А еще очень шумно было в кабинете МакГонагалл, где Мартин только что уронил что-то со стола. Оставалось надеяться, что эти два идиота услышат их и додумаются хоть ненадолго затаиться. — Там же почти никого нет, — удивленно вздернула брови Джейсон, на которую и смотрел спрыгнувший с подоконника Рома, всеми силами пытаясь отвлечь ее внимание от происходящего недалеко от них. Там же ничего не происходит, совсем ничего. Всего-то Энтони пытается устранить устроенный ими беспорядок с присущей ему размашистостью и экспрессивностью. — Там был пятый курс, они сами по себе достаточно шумные. А ты чего гуляешь? — Да должна была Софии помогать патрулировать, вот мы с ней и разделились, она скоро подойдет. Она с другой стороны обход делает. Закрывший спиной обзор на дверь кабинета Рома, уже было хотевший сейчас вместе с Эйлин уйти в гостиную, мысленно чертыхнулся. София уж точно не упустит копошащихся Энтони и Мартина. Значит, надо тянуть время. Он повернул голову к окну, за которым так ярко светил полумесяц луны, и едва заметно усмехнулся, когда Эйлин повторила его движение. — И не страшно одной по школе слоняться в такое время? — А чего должно быть страшно? — она улыбнулась и пожала плечами, мол, глупости все это. — Ну там призраки из-за угла, страшные монстры из пробирок Снейпа и огромные пауки?.. Какие у нас тут еще в последнее время байки гуляли? — Если только про Пожирателей, — Джейсон сникла и отвела взгляд. Заметив это, Рома мысленно дал себе затрещину: она как раз смотрела в ту сторону, где через щель внизу двери была видна полоска света. Еще мгновение, и вся их операция накроется красивым медным тазом. У него что, действительно настолько плохая карма? — Эй, не бойся, — и аккуратненько так взять за подбородок, отворачивая голову. — Ты же в школе, здесь безопасно. Тут из страшного действительно только двойки и пауки. Не смотри на дверь. Не-смотри-на-дверь. Мартин, какой слепой слон подарил тебе свою грацию?! — Ну и призраки, — Рома усмехается и пожимает плечами, заправляя Эйлин прядь волос за ухо и отвлекая от тихого шума позади себя. Ему хочется раздраженно зашипеть от того, что творят Мартин и Энтони, но сейчас не время для мимолетных желаний — надо спасать их миссию. Он немного смещается вбок, уводя Джейсон от любой возможности заметить что-нибудь подозрительное и лихорадочно прикидывает варианты действий. — Тогда я постараюсь не бояться, — она лучезарно улыбается ему, а Рома напряженно вслушивается в раздавшиеся шаги с другого конца коридора. Кажется, София решила наконец прийти по их души. — Я уверен, у тебя все получится. Шаги все ближе. Краем глаза он замечает вытягивающуюся из дверного проема руку Энтони и понимает, что сейчас все полетит к черту. Вытянутая тень за углом начинает приобретать женские очертания. Он фокусирует внимание на стоящей перед ним Эйлин, уже тоже заметившей идущую к ним на встречу подругу, и не думает вообще ни о чем. Если бы думал, то точно бы поступил иначе. Они все еще стоят слишком близко друг к другу. Провести костяшками пальцев по ее щеке, переключая на себя, взять за подбородок, фиксируя, и преодолеть последние крохи разделяющего их расстояния. Рома впивается в ее губы — без прелюдий и нежности — и целует глубоко и властно, мысленно надеясь, что не огребет за свои действия. Эйлин от такой наглости даже не думает возражать, позволяя ему положить руку на ее талию и прижать к себе еще ближе. А потом сама — несмело и неловко — обнимает его за шею и начинает отвечать. Шаги обрываются, и Рома сквозь прищур замечает вытаращившуюся на них Софию, замершую на повороте в коридор. Она еще несколько мгновений глупо хлопает глазами, потом кривит довольную ухмылку — что-то подсказывает ему, что по возвращении Джейсон ждет допрос с пристрастием — и уходит обратно. Буквально сразу же из кабинета выглядывают макушки Энтони и Мартина, держащего в руках помятый пергамент. Убедившись, что Софию больше не слышно, они оборачиваются на Рому и застывают с такой дикой смесью ошалелости, недоумения и удивления на лице, что тот едва удерживается, чтобы закатить глаза. Немного отнимая руку от талии самозабвенно целующей его Эйлин, он открывает глаза и пальцем тычет в противоположную сторону, недвусмысленно намекая на то, что парням следует как можно быстрее ретироваться. Моррис задыхается в беззвучном смехе и одобрительно поднимает большие пальцы вверх, сгибаясь пополам то ли от затрещины качающего в шоке головой Мартина, то ли от собственной истерики. Нисбет буквально за ворот вытаскивает его из кабинета МакГонагалл и заклинаниями запирает дверь обратно. А потом так же силой тащит зажавшего ладонями рот Энтони по обратному маршруту. Прекрасно видя, что Рома едва удерживается, чтобы не прервать свое увлекательное занятие и не послать его куда подальше, Моррис напоследок показывает ему пошлый жест и играет бровями, словно подталкивая на дальнейшее развитие встречи с Эйлин. Рома в ответ показывает ему средний палец и хмурится. Мартин прижимает ладонь ко лбу и качает головой, утаскивая Энтони как можно дальше из коридора. Рома еще недолго ждет, давая им фору, а потом наконец отрывается от Эйлин. И вновь убирает ей выбившуюся прядь волос за ухо, кривя улыбку на ее совершенно разомлевшее выражение лица. Он проводит языком по нижней губе, слизывая липкий и приторно-сладкий блеск Джейсон, и думает, что если ему придется отвечать за произошедшее, то он точно отучит ее от использования этой гадости. Она совершенно не имеет ничего против того, что они вместе с ним идут в гостиную, рассказывая самые последние новости, который Рома умудрился пропустить. Эйлин прижимается к нему, и он кладет руку ей на талию, думая, что отрицать очевидное глупо. Перед тем, как уйти к себе, она легко чмокает его в губы и улыбается настолько загадочно-дерзко, что Рома понимает — теперь они, кажется, встречаются. И сказать: «Эй, Эйлин, ты меня извини, но засосал я тебя только потому, что Моррис и Нисбет два конченых идиота, которые совсем не умеют взламывать чужие кабинеты», у него не получится, если он не хочет завтра с утра получить шквал проклятий от сокурсниц. Когда он заходит в спальню, Энтони, сидящий с ногами на кровати и судя по гоготу вокруг пересказывающий их эпохальную вылазку, поворачивается на Рому и в его глазах горит злорадный восторг. — Ну ты и вли-ип, — тянет Моррис, а потом не выдерживает и начинает смеяться в голос. — Иди ты нахер, Энтони, — огрызается Рома, заваливаясь на свою кровать и пряча лицо в сгибе локтя. Он вновь проводит языком по нижней губе, чувствуя липкие остатки блеска и думает, что, пожалуй, точно влип. В памяти всплывает образ Лизы, за ужином высыпающей себе в ладонь последние две таблетки из пузырька, и Рома криво скалится. Пора нарушать условия.