Бель

POV Teo

Пустая квартира встретила меня привычным беспорядком в вещах, но это было и не плохо, ведь окружающая обстановка абсолютно соответствовала хаосу в голове. Проходя по квартире, пытаясь подобрать валяющиеся тут и там предметы гардероба, я так и не дошла до корзины с грязным бельём. Уткнувшись носом в рубашку Антуана, которую он оставил у меня несколько недель назад, почувствовала аромат его одеколона, смешанного с запахом его волос. Внезапно обессилев, опустилась в кресло, прижала рубашку к груди, словно это была главная ценность в моей жизни. Ржавыми гвоздями в сердце вонзилась щемящая тоска по ушедшим счастливым денькам, по ушедшей надежде на счастье в личной жизни, по ушедшему Антуану. Хотя почему ушедшему, ведь я сама его прогнала… В порыве бессильной ярости, скомкала рубашку и бросила в кучу грязного белья. Так же, как недавно комкала и старалась выбросить из своей жизни, ставшую слишком опасной, любовь. Мысленно дав себе пинка, еле оторвавшись от кресла и от тягостных раздумий, я подошла к музыкальному центру и включила музыку. Самое надёжное средство от воспоминаний, когда фильмы о любви уже не помогают, а всё имеющееся в холодильнике мороженное съедено. Ничто не помогает держаться на плаву лучше чем хорошая музыка, которая пропитывая тело, изнутри мешает сосредоточиться на проблемах. Покачиваясь на волнах обычно недолюбливаемого мной дабстепа, я принялась приводить квартиру в порядок. Когда квартира приняла свой прежний облик, я огляделась и поняла, что не хочу приводить сюда Анну. Как бы я ни убиралась, вокруг по-прежнему было более чем достаточно вещей, напоминавших мне об Антуане. Хотя, нет, всё было гораздо хуже; если вещи я могла выкинуть, то стереть из памяти воспоминания, которыми буквально были пропитаны стены этой квартиры, мне было не под силу. Проводя кончиками пальцев по блестящей поверхности кухонного стола, я неумолимо возвращалась к тем вечерам, когда мы с Антуаном подражали шеф-повару из передачи о кулинарии. И на моих глазах идеально убранная столовая снова превращалась в гастрономическое поле битвы двух незадачливых гурманов. Стоило мне прикрыть глаза всего на мгновение, и мне казалось, что я вот-вот услышу его насмешливые комментарии относительно моего вкуса в одежде. Но я стояла напротив радушно распахнутых дверей своего гардероба совсем одна, и некому было похвалить меня за столь параноидальное стремление к чистоте и порядку. Уловив слабые отголоски вдохновения, полученные от моей дизайнерской музы, я подошла к стене, на ходу достав специальный нож из ящика с инструментами и, поддев плотный виниловый край, частично оборвала обои, обнажив кусок серой бетонной стены. Ощутив под пальцами колюче-шероховатую поверхность, я поняла, что уже не смогу остановиться и, возможно, полностью разгромлю свою квартиру. Остаток вечера и практически всю ночь я отдирала обои от стен, разбирала мебель, вооружившись целым набором разных инструментов. В общем, я всячески старалась обезличить своё жилище. Вынося последние предметы обстановки в гараж, я чуть не свернула себе шею на лестнице и решила, что для первого дня новой жизни можно остановиться на этом, пока конец не пришёл раньше времени. Вернувшись в дом, я прошла по комнатам и удовлетворённо опустилась на широкий подоконник, который теперь остался единственной горизонтальной поверхностью, не осквернённой моим варварским набегом. От старой обстановки остались только полы и плитка на кухне, но эти детали я всё таки решила доверить профессионалам. Закутавшись в чудом уцелевший плед, я откинулась на оконную раму и вытянула ноги вдоль окна, прислушиваясь. Прикрыв глаза, я попыталась представить себе квартиру, в которой могла бы жить вместе с дочерью. Но вместо вариантов обстановки в голове прочно обосновалось воспоминание из детства. Я сижу на подоконнике в своей комнате, через приоткрытую дверь мне отчётливо слышно беспорядочную, разноголосую болтовню телевизионных дикторов. Это отец в гостиной, как всегда не вдаваясь в смысл, переключает каналы. Этажом ниже находится кухня, вверх по лестнице плеском воды и звоном посуды плывут в мою комнату мамины серые будни. Я чувствую, как меня постепенно затапливает волна неприязни к такому кощунственному прожиганию жизни, меня к тому же раздражает, что и в своей комнате я не могу хоть как-то отдалиться от всего этого. Не смотря на это, я не закрываю дверь, позволяя помимо звуков проникать в комнату запахам средства для мытья посуды и тёмного нефильтрованного. Пребывая под очередным домашним арестом, я в отчаянии открываю окно, надеясь услышать пение свободолюбивых пичуг, обычно суетящихся в зарослях у нашего дома. Я мечтаю почувствовать на щеках утешающее прикосновение вечного странника – ветра, чтобы выветрить из памяти затхлые запахи окружающей меня обстановки. Но вместо пения птиц я слышу надрывающийся мотор почти пенсионного возраста, почтового грузовика, грубые оклики водил, которые клянут грузовик на чём свет стоит, за то, что он перегородил дорогу. А вместе с порывом ветра моего лица касаются не запахи далёких стран, и даже не ароматы из кондитерской за углом, а всего лишь прогорклый запах бензина, от которого начинает кружиться голова. Кажется, именно в тот день я впервые пообещала себе, что обязательно вырвусь из этого заплесневевшего царства предрассудков и убегу, чтобы быть свободной и счастливой. Задумчиво касаясь ладонью своего отражения в оконном стекле, с трудом выныриваю из прошлого. Проводя кончиками пальцев вдоль линии скул, вспоминаю, что я уже не та растрёпанная девчонка с косичками, которой не терпится вырваться из родительского гнезда. Хотя тревоги и отчаяния в душе сейчас не меньше, чем тогда. Поддавшись мимолётному порыву, распахиваю окно настежь, и наполовину высунувшись в окно, жадно втягиваю носом тёплый, как нагретая газировка, ночной воздух. Я слышу множество звуков; кажется, что они доносятся сразу отовсюду. Где-то мяукает кошка; вот послышалась сирена удаляющейся патрульной машины; в соседнем квартале подростки устроили вечеринку, а несколькими этажами выше заплакал ребёнок. Почувствовав себя маленькой и незначительной в этом городе, который, кажется, никогда не спит, я на ощупь вытащила из кармана сотовый и, поежившись, нажала одну из кнопок быстрого набора. Прижав телефон к уху, я прикрыла глаза и приготовилась слушать гудки, однако почти сразу после соединения я услышала в динамике его почти неузнаваемый голос. Только услышав в трубке дыхание другого человека, я поняла, насколько не была к этому готова, насколько мизерным было моё желание поговорить, а желание услышать безразличные телефонные гудки неизмеримо велико. Его голос звучит так, словно он всё ещё спит, испуганно бросаю взгляд на время, и чуть не прикусив язык, начинаю извиняться за столь поздний, или уже ранний звонок. - Боже… Прости, я тебя наверное разбудила? Извини ради бога, что-то я совсем потерялась во времени… - на том конце слышится шуршание, он зевает и, судя по всему, разминает шею, потому что я отчётливо слышу, как хрустят его позвонки. - Я ещё не ложился, а сколько сейчас? Хотя погоди, я сам посмотрю… Ох… Мда… Нормальные люди в это время просыпаются. Но ведь нам закон не писан, правда, Тео? Однако поведай мне свою печальную историю, почему ты не спишь? Ну, ладно я, у меня творческий кризис и всё такое, а что не даёт уснуть тебе? Надеюсь с тобой всё в порядке, ничего не случилось? – наблюдая за тем как его тон от сонного менялся к шутливому, а затем стал совсем серьёзным, я невольно улыбнулась. Только Джаред может и шутить и волноваться одновременно, учитывая, что на дворе всего половина седьмого утра. - Нет, ничего страшного не случилось… В принципе, вообще ничего не случилось… Просто, я… Не знаю, как объяснить свой звонок, и вообще… - я вдруг отчётливо поняла, что действительно не знаю зачем позвонила ему, и почему именно ему, а не кому-нибудь другому. Но судя по его голосу, как раз этот вопрос волновал его меньше всего, ну или он просто хорошо это скрывал. - В таком случае… Раз ты не знаешь причины своего звонка, я сам тебе её открою. На самом деле, ты позвонила мне, чтобы не дать мне умереть голодной смертью в муках творчества. Что скажешь, Тео, может быть, хоть ненадолго притворимся обычными, нормальными людьми и сходим куда-нибудь позавтракать? В мою тарелку приземлилась спелая вишня и, прокатившись вдоль остатков моего вегетарианского сэндвича, закончила своё путешествие рядом с кусочком ананаса. Медленно переведя взгляд на мужчину, сидящего напротив меня, я постепенно вырвалась из путаницы мыслей царящей в моей голове. Встретившись взглядом с его смеющимися, чуть прищуренными глазами, я ощутила лёгкое чувство вины. - Прости, пожалуйста… Я, кажется, опять зависла где-то далеко отсюда. – Он покачал головой в ответ на мои слова и с аппетитом съел несколько яблочных долек. Пытаясь жевать, запивать находящуюся во рту еду ягодным фрешем и разговаривать одновременно, он слегка напомнил мне ребёнка с синдромом гиперактивности. Но я не исключала вероятности того, что это поведение может быть вызвано хроническим недосыпом, хотя, возможно, он просто хотел развеселить меня таким образом. Так или иначе, когда он всё же решил сосредоточиться на речевой функции своего организма, я и правда повеселилась от души. Махнув рукой на обеспокоенную официантку, которая пыталась узнать всё ли у нас в порядке, потому что Джаред всё-таки подавился в результате своих манипуляций, он погрозил мне пальцем и заговорил чуть хрипловатым голосом. - Ты можешь сколько угодно витать в своих мыслях, но еды от этого у тебя в тарелке не убавится. А мне, между прочим, для того чтобы достучаться до тебя, пришлось заказать ещё фруктовый салат. Так что, доедай свой сэндвич и начинай помогать мне, иначе я закидаю тебя фруктовыми снарядами, и ты уйдёшь домой с кусочками еды в волосах. До тех пор пока с едой не было покончено, Джаред рассказывал мне забавные истории из своей жизни, и кидался в меня фруктами, если я пыталась открыть рот не для того, чтобы съесть что-нибудь, или мне случалось задуматься снова. Но всё имеет свойство заканчиваться, в том числе и еда, стоило мне дожевать последний кусочек тоста, как выражение лица Джареда изменилось, а взгляд его, как мне показалось, стал выжидающим. Непонимающе оглядевшись, я вернула ему вопросительный взгляд. - Что такое, почему ты смотришь так, будто бы я задолжала тебе парочку интригующих подробностей своей интимной жизни? – Он помотал головой и предостерегающе поднял ладони, как бы говоря, что как раз это его не интересует. Затем он чуть наклонился ко мне, опираясь локтями на стол. - Тео, ты ведь не будешь возражать, если я кое-что у тебя спрошу? – слегка нахмурившись, я покачала головой и насторожилась. Мужчина сидевший передо мной был не сильно похож на того человека, с которым я познакомилась, когда Бель переехала в ЛА. Исчезла без следа его жуткая, неухоженная борода, он перестал гладко зачёсывать назад свои порядочно отросшие волосы, от чего-то черты лица его стали тонкими, под почти прозрачной кожей на висках я отчётливо различала сплетение тонких вен. Но даже если так, я всё ещё помнила что он по-прежнему очень и очень не прост, что с ним всегда нужно держать ухо востро. Приготовившись к разного рода каверзным вопросам, я потеряла дар речи, услышав его короткий вопрос. - Как ты, Тео? – я в очередной раз встретилась с ним взглядом, и почувствовала без прочих слов, как глубоко направлен его взгляд, как сильно задела за живое забота в его голосе. Это было чудовищно несправедливо и просто немыслимо неправильно, о чём я и сообщила своему вдруг посерьёзневшему собеседнику. Он пожал плечами и откинулся на спинку стула, продолжая изучать меня взглядом, ловя каждый мой жест, читая меня, как открытую книгу. - Почему несправедливо, что неправильного в моём вопросе? – он цокнул языком и выгнул бровь, дожидаясь от меня объяснений. Поняв, что не смогу найти адекватное объяснение своим словам, я уронила руки на колени и принялась теребить бахрому на скатерти, покрывающей наш стол, решив просто высказать все, что вертелось у меня в голове. - Потому что я вытащила тебя из дома в семь утра. Потому что, пообещав накормить тебя завтраком, я еле-еле сумела определиться с выбором одежды, не то что с рестораном. Потому что, вызвавшись составить тебе компанию, я оказалась худшим собеседником в истории. Потому что, несмотря на моё отвратительное поведение, ты почему-то всё ещё здесь, и даже интересуешься всё ли у меня в порядке. Джаред, ты сегодня и так много для меня сделал, но сейчас ты поступаешь несправедливо по отношению ко мне. Слушая мою сбивчивую речь, он улыбался той самой улыбкой, увидеть которую мечтают многие девушки по всему свету и некоторые парни, кстати сказать, тоже. Хотя, под конец моей тирады его взгляд всё же выражал некоторое удивление. Несмотря на то что он не стал спрашивать, в чём именно состоит его несправедливость, я собралась с духом и в очередной раз всё-таки высказала мысли, которые обещала держать при себе. - Джей, я знаю, то, что я сейчас скажу, покажется тебе смешным, но я попрошу тебя воспринять мои слова всерьёз, - дождавшись от него утвердительного кивка, я вздохнула и продолжила, - Ты мог бы не быть со мной таким добрым и заботливым? Потому что чем больше ты заботишься обо мне, тем отвратительнее я себя ощущаю… -, мои слова повисли в воздухе где-то между сочным запахом свежевыжатых цитрусов, доносящимся из бара, и приглушёнными индийскими напевами, интригующе проливающимися из колонок над столиками неподалёку. Он чуть склонил голову, разглядывая меня через упавшие на глаза пряди волос, или может быть, вспоминая своё путешествие в Индию год назад. Его сорванный от долгих репетиций голос, очень органично накладывался на звучащую фоном мелодию, а взгляд искрящихся голубых глаз, отражая лучи просыпающегося солнца за моей спиной, так же дарили тепло. - Извини, Тео, я не могу перестать быть добрым к тебе, так же как не могу перестать заботиться о тебе. Потому что это значило бы, что мне придётся перестать делать то, что мне хочется делать, что в свою очередь для меня означает перестать быть собой. И если ты меня знаешь, то ты должна понимать, что на это я ни за что не соглашусь. Но мне бы хотелось понять, почему ты думаешь, что я должен относиться к тебе хуже, чем есть. Наводит на мысли о том, что тебе кажется, что ты не заслуживаешь подобного, да? Нахмурившись, я поёжилась, понимая насколько легко ему читать меня, словно знакомую книгу. Особенно тревожило меня то, что мне разобраться в своей душе было не легче, чем прочитать древний манускрипт на незнакомом мёртвом наречии. Но не попробовать разобраться в путанице наполняющих голову мыслей, имея под рукой такого опытного специалиста по общению с внутричерепными тараканами, было бы настоящим кощунством… - Ты прав. Я считаю, что заслуживаю гораздо худшего обращения. В последнее время я не сделала ничего, чем могла бы гордиться, или хотя бы похвастаться. На мгновение он закрыл глаза, как бы стараясь запомнить сказанные мной слова. Когда он поднял на меня взгляд, я поняла, что он знает обо мне гораздо больше, чем я смогу выразить словами. - Может быть я не прав, и ты сейчас имела в виду что-то другое. Может быть, я заблуждаюсь, и ты грустишь по совершенно другому поводу. Но если я прав, то позволь задать тебе ещё пару вопросов. Ты ведь не была пьяна, когда принимала это решение? Никто ведь не приставил к твоему виску пистолет, когда ты решила вопрос в пользу дочери, а любовь решила оставить на заднем дворе, вместе с кучей прочего хлама, вроде чувства вины и других несбывшихся надежд? Я вижу по твоим глазам, что ты сделала этот выбор сама, не советуясь ни с Бель, ни со мной, ни с кем бы то ни было. Но мне по-прежнему непонятно, почему ты продолжаешь терзать себя? Ты уже вынесла приговор, ты даже собственноручно привела его в действие. Так есть ли смысл в том, чтобы сожалеть о разбитой посуде, если ты сама бросала её в стену, когда он закрывал за собой дверь, уходя? Разумеется, я злилась, правда высказанная в глаза, всегда неприятна, особенно если это именно то, что ты отказываешься принять. Конечно, я чувствовала себя беспомощной под градом обвиняющих меня слов, сыплющихся, словно из рога изобилия. Хотелось молотить кулаками от злости и плакать навзрыд, потому что он был прав, потому что он был чертовски прав. Но я не сделала ни того, ни другого, позволив кончикам пальцев дрожать от вибрирующего во всём теле негодования, я попыталась сосредоточиться на других ощущениях. - Мне понадобится твоя помощь. – Я подняла на него абсолютно сухие глаза, перестав теребить бахрому на скатерти. Если он действительно так хорошо разбирается в моей душе, пусть прочитает в моих глазах, то, что я не могла выразить словами. Я больше не отводила взгляд, давая ему понять, что я не отворачиваюсь от своих проблем. Моя прямая спина и расправленные плечи, должны были поведать ему о том, что я постараюсь измениться, что я не боюсь трудностей. Спустя некоторое время. Из ванной доносилось напряжённое пыхтение, прерываемое негромкими стонами. Я положила полотенце на кухонный стол и, даже не пытаясь обуздать своё любопытство, тихонько подкралась к двери, из-за которой доносились звуки. Вздохнув, я тихонько поскреблась в ванную и позвала его по имени, для меня не составило труда понять, чем он там занимается. Однако ответом мне снова послужили едва слышные постанывания, набравшись смелости, я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. - Джей? У тебя всё в порядке? – я старалась говорить серьёзно, но губы вопреки моим желаниям растягивались в улыбке. Он повернулся ко мне и увидев его по-детски недовольное лицо, я не смогла удержаться от смеха. - Если бы я знал, что помощь заключается в этом, я бы дал тебе номер телефона другого Лето, это он у нас специализируется по строительно-оформительским работам. – Отвернувшись, он принялся снова оттирать пятна белой краски от своих ладоней. Однако до окончания процедуры было ещё далеко, ведь он был вымазан в краске весь, глядя на пятна причудливыми узорами покрывающие его с ног до головы, я только удивлялась. - Джей, я не понимаю, как ты сумел так вымазаться, на мне ведь практически ни единого пятнышка нет… - он пробормотал что-то не очень дружелюбное себе под нос и обессиленно опустился на бортик ванной. - Конечно на тебе ни единого пятнышка. Ты ведь красила стены, а я между прочим потолком занимался… И вообще, дурацкая была идея. – Я покачала головой и достав из под раковины другой вид растворителя, попробовала смыть одно из крупных пятен у него на плече. - Не правда, идея замечательная! Думаю, Анна очень обрадуется возможности разрисовывать стены в квартире по своему усмотрению. А краска смоется, я в этом почти уверена… - он посмотрел на меня, прищурившись, и отобрал у меня бумажное полотенце, которым я докрасна растёрла его плечо, избавив впрочем, от краски. - Я рад, что тебе весело. Но в следующий раз, когда тебе понадобится помощь в малярных работах, я, пожалуй, просто посоветую тебе одну неплохую строительную бригаду. Несмотря на то, что его ворчание не прекращалось уже как минимум полчаса, я знала, что ему больше нравится ворчать, нежели читать душеспасительные беседы, ровно настолько же, насколько приятнее видеть мою с трудом сдерживаемую улыбку, вместо потупленного взора и опущенных плеч. Именно поэтому я легонько толкнула его локтем в бок и, закусив губу, задала ещё один важный вопрос. - Джей… Ты ведь не откажешься помочь мне с выбором мебели? Как я и ожидала, он с протяжным стоном вытолкал меня из ванной. Сквозь закрытую дверь я слышала его приглушённые жалобы на жизнь и таких друзей как я. Прислонившись спиной к косяку, я оглядела свою квартиру, сияющую белоснежностью стен, и подумала о том, что, возможно, Джаред мог бы стать хорошо оплачиваемым маляром, если бы не решил связать свою жизнь с музыкой. Я, конечно, не могла не сообщить ему об этом, в результате чего он покинул своё убежище, для того чтобы обрызгать меня водой, правда, я не осталась в долгу и отхлестала его полотенцем, которое попалось под руки, когда я пряталась от него за кухонным столом. На самом деле, любуясь ослепительно белыми покрытиями, над которыми мы трудились почти весь день, я подумала о том, что Джареду пришла в голову гениальная идея, которая отлично символизировала моё желание начать жизнь с чистого листа, и впредь самостоятельно распоряжаться происходящими в ней событиями. Но я не собиралась ему в этом признаваться, даже если бы он вытащил меня на улицу, достал садовый шланг и принялся бы угрожать замочить меня и в прямом и в переносном смысле. - Джаред! Где ты достал садовый шланг?!